Чимин уже совершенно потерялся в пространстве, успевая только иногда проваливаться в дремоту после утомительной сцепки. Он доволен, что согласился провести течку с таким прекрасным альфой, бережно обнимающим его во сне. Все, о чем может думать омега, так это как еще больше заполучить внимание старшего, пока забирается на него сверху, без прошлого стеснения опускаясь на стоящий член.
— Ненасытный малыш, — хрипло смеется альфа, укладывая ладони на мясистые бедра Чимина. — Ты так хорошо принимаешь меня, маленький. А твой животик так выпирает, я хорошо наполнил тебя.
Омега бессвязно скулит, продолжая прыгать, оборачивая себя бархатным голосом своего мужчины, полностью расслабляясь в его умелых руках. Волчица довольно ластится, призывно выгибаясь дугой, подставляя шею под влажные поцелуи и легкие укусы, расцветающие полем маков на теле.
— Весь мой, — урчит Юнги, оглаживая выпуклый низ живота омежки. — Ты родишь мне щеночков, да, маленький? У нас будет своя стая с очаровательными волчатами.
— Д-да…
Мин поднимается на локтях, чтобы коснуться кончиком носа влажной шеи, провести языком по быстро бьющейся жилке, заполняя себя насыщенным запахом омеги. Он не может успокоиться, продолжая жадно водить носом по коже, довольно урча. Чимин в его руках плавится, его ножки очаровательно дрожат от подступающего удовольствия, и Юнги, перехватив хрупкий стан крепче в своих руках, сам поддается бедрами вверх, начиная наращивать темп с каждым толчком.
— Б-боги… Юнги! Еще, пожалуйста…
— Что ты хочешь, маленький? — хрипло шепчет альфа, продолжая покрывать маленькими поцелуями карамельную кожу нежной омеги.
— Узел, твой узел, пожалуйста, я хочу родить тебе щенков, — высоко стонет Чимин, стоит головке коснуться важной точки внутри него.
— Хочу поставить тебе метку, — Мин старается держать своего волка в узде, но тот слишком странно себя ведет в компании этого очаровательного мальчика, готовый рычать на каждого, кто хоть на метр придвинется к нему. — Хочу сделать тебя своим и забрать с собой, что же ты со мной делаешь, Минни?
Один воздух на двоих, смазанные поцелуи и горячее дыхание, между которыми как молитва слышится мягкое и светлое «люблю». Искренне, нежно, когда течка опускает свои руки, а гон отходит на задний план, альфа продолжает с обожанием смотреть за растрепанными волосами своего омеги, любуется звездным небом в глазах напротив, смотрящих с несоизмеримой лаской, пока маленькие пухленькие пальчики гладят скулы, а после чужое лицо придвигается ближе, чтобы потереться своим носиком-кнопочкой о другой. И от этого жеста Юнги готов расплыться самой мокрой лужицей, потому что этот мальчик вызывает в нем столько новых чувств, что грудь разрывается от тепла.
— Тебя нужно отмыть, — шепчет Мин, целуя розовые губки. — Идем, Минни, нужно в купальню.
— Не хочу, — дуется омега, закрывая лицо ладошками. — Только если ты будешь со мной там, я пойду.
— Какой ты вредный, — смеется альфа, выбираясь из плена одеял и подушек. — Хорошо, я с тобой. Отнести тебя на руках?
— А можно?
Видя, как горят глаза, Юнги еще раз думает, что пропал точно, потому что кивает и идет к омеге, ловко поднимая его в своих объятьях, слыша только тихий писк от неожиданности.
— Тебе не тяжело? Я ведь не…
— Самый очаровательный, я готов вечно носить тебя на руках, — чмокает звонко в щеку, чтобы опустить на край ванной и открыть деревянные настилы.
Опустив в воду омегу и устроившись сам, Юнги бережно смывает грязь с чужого податливого тела, довольно подставляющегося под ласки старшего. Альфа с этого тихо смеется, но продолжает пенить карамельную кожу, целуя Чимина в висок.
***
Julien Ando
君をのせて (「天空の城ラピュタ」より)
Чимин уже не чувствует себя зажато рядом со старшим, пока они вместе убирают домик, расставляя все по своим местам, меняют постельное белье и садятся на кухню пить заваренный омегой чай. Уютная тишина распространяется по кухне вместе со смешавшимися запахами, и внутренняя волчица младшего довольно урчит, укладывая голову на передние лапы. Ему хорошо и до боли в груди спокойно.
— Мы увидимся еще? — с надеждой в голосе спрашивает омега перед тем, как покинуть этот домик на долгое время.
— Обязательно, маленький, я найду способ, чтобы мы вместе растили волчат, — Юнги берет теплую ладошку в свою и чуть сжимает, не принося боли. — Обещаю.
— Я верю.
***
Чонгук, как повелось, встречает омег по окончанию Спаривания недалеко от домиков, чтобы Мина осмотрела их, да и самому убедиться об их целости. Он впервые видит, с какой тоской его народ покидает домики, с какой грустью расстается с альфами, что оставляют нежные поцелуи на влажных от слез щеках, и что-то внутри его мира переворачивается под нежную улыбку знахарки.
— Трудно им будет беременность в одиночку пережить, — вздыхает она, принимая в свои объятья юную девушку омегу, мелко подрагивающую от слез тоски. — Готовься, король, с этим выводком будет тяжело.
Чон улыбается на ее слова, смотрит за идущими к нему омегами, и раскрывает руки, чтобы подарить нуждающимся тепло. Чимин сразу льнет к другу, утыкаясь носом в его шею, пока король мягко гладит его спину, встречаясь глазами с Юнги. Он продолжает смотреть на своего омегу, все ли с ним в порядке и, получив улыбку от Чонгука, кивает, уходя в сторону сидящего на земле Тэхена.
— Все прошло хорошо? — шепчет король, зарываясь носом в мягкие волосы друга, хранящие в себе два запаха.
— Угу.
— Ты большой умница, Минни, нам нужно отправляться домой, вам всем нужен сон и отдых, — чуть громче говорит Чонгук, привлекая к себе внимание. — Пора в город.
Чонгук садится на лошадь позади помощника, зная, какой тот ласковый и нуждающийся в тепле после течки. А сейчас у него под сердцем будет ребенок, и только Боги знают, как себя будет вести этот пушистый и вредный комок любви. Кивнув королю Киму в знак прощания, они уезжают в свой город, пока Чимин все так же жмется к другу. А Чон чувствует, как в его спину смотрят двое: альфа его друга и другой, который, кажется, в скором времени будет его.
