Данте сближает

      Если бы кто-то сказал Леви, как закончится его знакомство с Эреном Йегером, то он бы с большей вероятностью его и не начинал бы.       С ним Аккерман познакомился однажды ранним утром в среду, когда вместо того, чтобы найти нового работника, который удовлетворял бы его предпочтения в чистоте и порядке, он сам вышел на смену в чайной. В тот день сыграло и то, что Леви предпочитал в свободное время читать новые произведения или даже перечитывать свои книжные фавориты. Их было на самом деле не так много, но в среду каким-то неведомым чувством его приспичило остановить взор на «Божественной комедии» Данте. Позже он предполагал, что итальянский мыслитель обрек его, Леви, на душевные мучения.       Аккерман уже почти три года владел чайной, и помещение было заполнено дешёвыми, дорогими, ароматными и эксклюзивными сортами чая. Некоторые он любил, некоторые хранил только потому, что знал, что они хорошо разойдутся. Кроме того, у него имелись пирожные, кофе, различные десерты на любой вкус и цвет и то, чем он втайне гордился больше всего, — небольшая книжная полка, заставленная его фаворитами. В этот уголок с книгами он вложил больше души, чем во что бы то ни было в этом помещении. Случалось, что Леви находил книгу, которая задевала за живое, открывала неизведанные горизонты, и тогда коллекция пополнялась. Изредка он предлагал такую книгу Эрвину, надеясь, что тот по достоинству оценит предложенное сокровище, но чаще всего Смит лишь давал обещания, что обязательно прочтёт её, с головой погружаясь в свою работу детектива. Единственный человек, который мог с восхищением отзываться о любимых книгах Леви, — Ханджи, и то только потому, что до мозга костей обожала любые книги, не особо фильтруя выбор.       Поэтому утро среды началось с прочтения «Божественной комедии» за прилавком и звона дверного колокольчика.       — Доброе утро. — Незнакомец, вошедший в чайную, был одет чересчур элегантно для утра среды: темно-синие брюки и белая рубашка; такой наряд подходил для элитной вечеринки, а не для работы в будний день. Его густые длинные волосы были зачёсаны назад и собраны в хвост. На носу солнцезащитные винтажные очки, которые сползли на кончик, отчего виднелись большие бирюзовые глаза.       — Доброе, — ответил Леви, откладывая книгу. Не то чтобы в Новом Орлеане кто-то удивлялся таким личностям, ибо каждый жилец города — та ещё загадка. — Что будете?       — Я здесь впервые, — оповестил парень, разглядывая полки с чаем за Леви. — Может, что-то посоветуете?       — Как насчёт утреннего чая по-английски?       Незнакомец улыбнулся краешком губ.       — Последую вашему выбору.       Леви пожал плечами и принялся за готовку.       — Вам с собой или предпочтёте выпить здесь? — уточнил он, доставая один из популярных сортов высокого качества.       — Зависит от вас, — протянул парень и поправил очки на носу, скрывая глаза.       Леви внезапно помрачнел: ему совсем не хотелось, чтобы это небольшое знакомство вышло за границы пристойности. Он с характерным звуком поставил чашку на стол, высказывая своё мнение на лёгкий флирт.       Незнакомец уловил напряжение в этом жесте и спокойно произнёс:       — «И речь его мне слушать было сладко».       Нахмурившись, Леви приостановился. Он узнал эти строки.       — Простите?       — Данте, — парень указал рукой на обложку книги. — Вы читаете впервые?       — Перечитываю, — опроверг догадки посетителя.       — Это одна из моих любимых поэм, — пояснил посетитель и робко улыбнулся, отчего его лицо разгладилось и выглядело человечнее. — Я имел в виду, что мы могли бы пообсуждать эти текста, если вы не против, — объяснился. — Тем более, в чайной не так много людей.       Парень обвёл пустое помещение рукой, но сделал это так легко и непринуждённо, что Леви успокоил себя, приостановив от злости, накопившейся внутри. Это была просто констатация факта: никто не хотел указать, что в чайной дела шли хуже, чем раньше, что являлось голой правдой. После того, как в Орлеане новая преступная группировка встала у руля, сместив всех остальных, дела у многих заведений, которые отказывались платить больше за крышу, пошли на спад. Леви не особо сильно переживал по поводу потока покупателей, так как завсегдатаи забегали несколько раз в неделю и давали остаться на плаву, но всё же это неприятно кололо по самолюбию.       — Также я заметил несколько прочитанных мной книг на той полке, — незнакомец указал на книжный уголок. — У вас даже есть «Алиса в стране чудес»? — удивлённо поинтересовался парень, всё же сняв очки с носа, и прищурился, чтобы разглядеть книги за спиной Леви, пока тот готовил чай. — «1984», «Человек-невидимка», «Унесённые ветром», «Демократия в Америке», «Государь», «Заводной апельсин»…       — Так и будете продолжать читать названия? — Несмотря на грубость вопроса, Леви внутренне ощутил прилив возбуждения от того, что кто-то другой оценил все эти творения так же, как и он.       Парень покачал головой.       — Я просто удивлён, что у нас с вами столько общих интересов.       — Только в выборе книг. — Леви вышел из-за барной стойки, отмечая, что незнакомец оказался выше почти на голову. Аккерман нёс в руке заварной чайник и две кружки чая. — Давайте присядем, — предложил Леви, ставя ношу на ближайший круглый столик.       — Отчего же? — Незнакомец присел напротив и положил очки, ранее держа их в руке, на стол. — Мы даже не знаем друг друга. — Он протянул руку через стол, наплевав на все приличия. — Эрен Йегер.       — Леви Аккерман. — Мужчина сжал протянутую ладонь.       Парень счастливо улыбнулся и глотнул напиток, когда Леви разлил его по кружкам.       — У вас прекрасный вкус не только в книгах, — заметил Эрен.       — Так и есть, — и на ум Аккермана пришёл высокий светловолосый мужчина, ждущий его дома.       — Как думаете, — Эрен слегка улыбнулся, — если мы перенесем смысл книги на наши с вами реалии, то верят ли люди, что добро познаётся через зло? Как рай мог бы познаваться через ад?       Леви по-новому взглянул на официальный костюм, ухоженный вид и сосредоточенный взгляд парня. Аккерман давно не ощущал лёгкий трепет от простого разговора. Тем более от разговора о книгах, которые он перечитывал по несколько раз.       — Думаю, — начал Леви, подбирая слова: он был в предвкушении от диалога. — Многие принимают хорошие поступки как данность. Как то, что существовало испокон веков, существует и будет существовать. Уступил место? Хорошо. Но откуда мы могли бы знать, что это хорошо? Всё познаётся в сравнении. Кто-то не уступил — это признали безнравственным поступком, приравниваемым ко злу. И таких примеров целая куча, ведь практика — критерий истинности.       Эрен медленно склонил голову к плечу и оперся локтем о стол. Он выглядел заинтригованно, отчего на лице появилась лёгкая полуулыбка. Почему-то Леви подумалось, что не многие видели Йегера улыбающимся.       — Что же вы тогда скажете насчёт убийств ради мести? — с интересом спросил Эрен. — Разве в древние времена это не приравнивалась к норме? То есть к тому, что поощрялось, к добру?       — Цивилизация. — Леви покачал головой. — Невозможно сохранить все моральные устои с древних времён, потому что мы эволюционируем, преображаемся, социализируемся и строим общество, основанное на морали и нравственности. Есть черта, делящая добро и зло. Она может быть у каждого сдвинута по-разному, но всё же эта черта — показатель того, что человек для себя определил: где хорошо, а где плохо. Как он это сделал? С помощью практики и своих выборов. — Леви положил руку на стол, подаваясь вперед. — Достижение «добра» требует знания «зла», потому что знание зла включает в себя возможность выхода за пределы этого зла.       На мгновение Леви показалось, что глаза Эрена ярко блеснули. Йегер положил ладонь в считанные миллиметры от чужой руки. Аккерман почувствовал, что место, где их кожа почти соприкасалась, покалывало и горело.       — Существует огромная разница между простым избеганием зла и фактическим его преодолением, — медленно продолжил Йегер. — Первое является наивным оптимизмом, а второе — позицией власти. Разве в наших реалиях не так?       Пришла очередь Леви с интересом склонять голову к плечу. Он понимал, к чему клонит Эрен, но его мотивы пока были не ясны.       — Хотите сказать, что наша действующая теневая власть борется со злом? — с иронией поинтересовался он. — Группировка, убивающая «другое зло», — это преодоление самого зла? А как же: «Если вы убили убийцу, то на одного убийцы меньше не стало»?       — Что ж, — высокомерно заявил Эрен, приподнимая бровь. — Мы можем говорить о том, что если один человек убивает большое количество зла, то тогда он разве не герой?       Леви усмехнулся, принимая правила игры. Давно его дыхание не замирало от ожидания ответа собеседника.       — Здесь важны мотивы и стороны, — заявил он. — Геноцид? Вряд ли вы прославитесь героем для многих людей, но вот для последователей станете великим.       — А если, — с придыханием начал Эрен, — группировка, как вы говорите, хочет избавиться от всего зла в городе? К кому вы тогда припишите их?       Леви моментально напрягся и отдёрнул руку, которая продолжала до этого мирно лежать рядом с ладонью Эрена. Это недокасание нервировало сильнее, чем интимное объятие. Аккерман позволил себе сделать глоток чая прежде, чем высказать свою позицию.       — Если вы хотите продолжить со мной разговор, — категорично заявил он, — то я бы предпочёл обсуждать только книги.       Эрен глянул сначала на пустующее место рядом с рукой, а затем медленно откинулся на спинку сиденья, заправив выбившуюся прядь за ухо. Он обворожительно улыбнулся и кивнул.       — Никакой политики.       Они проговорили ещё некоторое время без каких-либо телесных взаимодействий, что, с одной стороны, огорчило Леви, а с другой порадовало. Лёгкий флирт — последнее, чего он желал в данный момент. Вот только невозможно не отметить, как уверенно вёл себя Эрен, как удерживал взгляд, как в любом его движении чувствовалась потаённая сила, скрывающаяся за лёгкостью и неторопливостью.       Эрен глянул на часы и, сославшись на важные дела, встал, чтобы расплатиться и попрощаться с Леви. Аккерман совсем не ожидал касания к своему жабо, поэтому не отреагировал должным образом и не оттолкнул чужие руки от своего горла.       — Так лучше, — комментарий, который сопровождался обаятельной улыбкой и лёгким касанием костяшек к шее. — Я вернусь на днях пообсуждать все те книги, которые ты посоветовал.       Когда Эрен вышел из чайной, Леви дотронулся до жабо, но не поправил его обратно, как делал это множество раз до этого, когда Эрвин пытался изменить хоть что-то в его внешности. Аккерман неосознанно провёл по ткани рукой и свёл брови к переносице. Возможно, этот книжный клуб приведёт к последствиям, к которым он совсем не готов.       Через несколько дней Эрен пришёл снова и сразу направился к столу, за которым они сидели в прошлый раз, пока Леви обслуживал одну из своих постоянных покупательниц — милую старушку, что жила по соседству. Когда она наговорила несколько добрых пожеланий на века вперёд, несколько раз поинтересовалась здоровьем и наконец ушла, Эрен и Леви улыбнулись друг другу.       — Ты прочитал то, что я советовал? — поинтересовался Леви, подходя ближе с заготовленным чаем. Он корил себя за то, что был так сильно заинтересован в книжных разговорах, что заваривал чай каждый день в надежде на приход нового знакомого.       — Восхитительно! — воскликнул Эрен и положил голову на руку, что опиралась на стол. Он бросил взгляд на жабо, а затем на лицо собеседника.       Леви разлил напиток и присел напротив.       Книга, которую они начали обсуждать, имела необычный сюжет. Одна из главных героинь книги страдала от необычного расстройства: ей хотелось прыгать с высоты, но она не пыталась свести жизнь с концами.       — Мне иногда кажется, что я ощущаю то же самое, что и она, — неожиданно признался Эрен, делая первый глоток. — Будто всё, что я желаю делать, меня калечит.       Леви кивнул, понимая, о чём говорил Йегер, ведь в книге девушка из-за своего опасного пристрастия всё время обзаводилась новыми ранами и ссадинами. Аккерман тоже страдал от такой болезни, но совсем не так философски, как Эрен, — нет, он страдал в реальности. Если он слишком близко подходил к краю высокого здания, то ему приходилось вдавливать пальцы ног в пол, чтобы не сигануть вниз головой бездумно. Разбиться об асфальт под рёв нескончаемой какофонии полицейских и машин скорой помощи, которые будут притормаживать, и людей, которые будут с безучастными лицами вписывать ещё одну смерть в длинный похоронный список преступного города.       Возможно, это всего лишь его навязчивые мысли, которые он старался перекрыть прокручиванием сценария утреннего лёгкого поцелуя от Эрвина. Он не знал, с чем это связано, ведь у него было всё, о чём он только мечтал: любящий человек рядом, своя чайная и похороненное прошлое.       — Со мной иногда случается похожее, — решил ответить Леви на откровенность откровенностью.       — Может, вместо книжного клуба назовёмся группой поддержки? — предложил Эрен, склонив голову, и внимательно вглядывался в Леви.       Они сидели и разговаривали так долго, что в какой-то момент пришлось заваривать новый чай. Эрен время от времени поглядывал на часы, и когда Леви думал, что тот собирается уйти, то испытывал колоссальное облегчение от того, что Эрен всего лишь улыбался и оставался на месте. Они говорили про литературу, поэзию, про музыку, которую обожали, экономику страны, но обходили тему политики, потому что Леви не хотелось делать вид, что ему интересно, тем более ему хватало таких разговоров и дома от Смита, а причину, почему эту тему не затрагивал Эрен, Аккерман понимал и был благодарен.       Во время разговора Йегер единожды случайно коснулся под столом ноги Леви и тут же искренне извинился за неуклюжесть. Леви лишь кивнул, ибо то, что зарождалось в глубинах его сознания, не давало раскрыть и рта. Он знал, что пожалеет, он знал, что это неправильно, но в тот момент его интересовал только Эрен и его размышления.       По истечении трёх часов и нескольких покупателей Леви поинтересовался:       — Разве тебе не нужно куда-то идти?       В ответ Эрен улыбнулся и подмигнул:       — Сейчас для меня нет ничего важнее нашего разговора.       Леви всегда мечтал, что будет обсуждать любые темы с другим человеком так свободно и открыто. Что-то привлекательное и завораживающее было в том, как они познакомились и как быстро нашли точки соприкосновения. Хотя стоило признать, что зёрна сомнений поселились в голове Леви.       — Ты очень похож на мою знакомую, — вдруг сказал Аккерман. — Она также любит обсуждать любую тему, но чаще всего проходит всё поверхностно, нежели вглубь. Больше всего её интересует наука.       — Понимаю. — Эрен допил кружку чая и поставил её на стол. — В таком случае постараюсь заменить её, — пообещал он и невзначай бросил: — Знаешь, в другой жизни я бы попросил тебя быть со мной.       Леви резко застыл всем телом, так и не доведя руку до чайника, и бросил острый взгляд на собеседника.       — Извини. — Йегер поднял руки в защитном жесте и мило улыбнулся. — Это просто предположение.       Проблема заключалась даже не в этом признании, а в предательском чувстве: в другой жизни он, возможно, согласился бы. Чтобы убрать эти мысли, он как заведённый начал думать о Смите, о его заботе, о монотонности той жизни, в которой он не чувствовал призраков прошлого.       — Думаю, мне пора, — неожиданно заявил Эрен и, встав, надел солнцезащитные очки, скрывая глаза. — Я обещаю успеть прочитать хотя бы одну книгу, которую ты мне посоветовал.       Эрен кивнул и направился к выходу после того, как расплатился за чай. Леви подумал, что его чертовски сильно бесили солнцезащитные очки Йегера.       И чертовски сильно его бесил немного съехавший жабо. Даже под пытками Леви не признался бы, что надел его не так, как обычно.       Утром понедельника во время летнего душного ливня возле входа в чайную возникли двое крупных мужчин. Вскоре показался и сам Эрен. Когда Леви его заметил, то стиснул зубы, переживая, что Йегер мог получить от недоразвитых громил, но успокоился, когда Эрен смог зайти в помещение без препятствий. Леви не особо любил влезать в драки, предпочитая не вспоминать прошлое, когда каждый день был днём выживания и убийств за крошку хлеба. Возможно, он боялся, что мог сорваться и кого-то покалечить сильнее, чем рассчитывал.       Как гром среди ясного неба Леви понял, что переживал о том, что мог о нём подумать Эрен.       — Что думаешь насчёт русской литературы? — Йегер постукивал пальцами по столу и улыбался.       — Мрачная эстетика, философские рассуждения, сочетание рационализма с критикой цивилизации. Уверенность, сила, яркость изображения, — Леви взял паузу на мгновение. — Тема смерти, мучительная гибель, напоминание о бессмысленности жизни.       — «Найти смысл в существовании — значит найти что-либо, преодолевающее смерть», — Эрен глотнул чая и посмотрел в глаза Леви поверх чашки, — Лев Толстой.       — Ты вёл к какому-то конкретному произведению? — сразу понял Аккерман, бросая быстрый взгляд ко входу.       — Можно сказать и так, — соскользнул с темы Эрен, выглядя немного смущённо. — Как тебе «Анна Каренина»?       По спине Леви пробежались мурашки от макушки до поясницы от осмысления вопроса и его потаённого смысла. Желание отвечать боролось с желанием отмолчаться, желание поддаться искушению боролось с желанием оставаться верным своим принципам.       Эрен ждал ответа, глядя как завороженный. Его глаза, не скрытые очками, выглядели ярко, почти нечеловечески красиво, когда лучи солнца попадали и освещали лицо. Его нельзя было назвать человеком красивым, где красота — очевидная общепринятая норма. Нет, он был другим. Про таких людей думалось, что они могли очаровать любого, лишь улыбнувшись, но вот распознать и понять его могли единицы, отчего увиденное хотелось записать в личную собственность.       — Эта история об одержимости любовью, о похоти и личности, сорвавшейся с цепи. — Аккерман смотрел на Эрена не отрываясь. — Анна делает не вполне здоровый выбор. Она и Левин находятся в состоянии неудовлетворенности жизнью; хотят больше, желают сильнее.       — Похотливость в виде колоссальной роковой страсти. — Йегер по-птичьи склонил голову. — А ты удовлетворён своей жизнью? — впервые Эрен напрямую взглянул на кольцо, находящееся на безымянном пальце Леви.       Аккерман не поддался провокации, не закрыл кольцо, не убрал руку. Он сидел так же неподвижно, сверля взглядом Эрена, только вот Йегер не поднимал задумчивого лица. Казалось, он полностью был погружён в свои мысли.       — Можешь не отвечать, — спустя некоторое время голос Эрена прорезал тишину. — Измена — дело тонкое и грязное, не так ли? Ты ведь считаешь именно так? — Быстрым движением он подцепил безымянный палец Леви и покрутил его, чтобы рассмотреть гравировку на кольце. Аккерман сидел неподвижно. — Острые ощущения, тайны, интриги — это не про тебя. Только вот что, если это будет не интрижка? Что если это то, что тебе необходимо? Разве ты можешь сделать вывод о том, что первый раз… — Эрен слегка сжал пальцами кольцо и поднял взгляд, предполагая, что встретится с суровым лицом, но вместо этого, Аккерман выглядел спокойно и расслабленно. — В первый раз была совершена ошибка, а второй раз — уже духовная близость, граничащая робкими касаниями и разговорами за твоим любимым сортом чая?       — Я удовлетворён жизнью, — отрезал Леви и выдернул руку из захвата, но далеко её не убрал, оставив рядом с чужой конечностью. — И не собираюсь нарушать договорённости.       Эрен не торопился отстраниться. Он лишь приподнял уголки губ, давая понять, что ложь — не то, что от него можно скрыть.       Леви пытался вести себя обычно, но не мог расслабиться полностью, спиной ощущая двух незнакомцев, и у него рефлекторно сжимались ладони до белых костяшек.       — Они тебя нервируют, — заметил Эрен, внимательно следя за выражением лица Леви.       Аккерман был рад смене темы.       — Отчасти, — признался он. — Но совсем не из-за страха.       Йегер усмехнулся и отстранился от Леви, чтобы взглянуть на дверь.       — Я бы никогда не подумал, что ты их боишься, — Эрен отпил чай. — Скорее, это выглядит так, будто один грозный хищник прощупывает почву, проверяя, что понадобилось двум маленьким сошкам на его территории.       — Хищник? — поинтересовался Леви, кривясь. — Что за убогие сравнения.       Эрен пожал плечами. Он выглядел задумчиво, постукивая указательным пальцем по чашке. Сегодня его вид не был таким элегантным: вместо белой рубашки на нём был кашемировый свитер, что выглядело скорее по-домашнему уютно, чем официально.       Леви слегка замутило от таких мыслей.       — Тебе подходит такое сравнение. — Йегер перевёл взгляд обратно на Аккермана. Что-то натянулось между ними и заискрилось, стоило Эрену опять наклониться вперёд.       Леви моргнул, прогоняя наваждение и, глянув в панорамные окна, заметил, как в соседних зданиях закрывались двери. Видимо, они уже платили группировке повышенную дань за этот месяц, но решили перестраховаться. Вот только Аккерман заплатил старую и небольшую сумму, и не то, чтобы он переживал по этому поводу. Но, если из-за его упрямства и нежелания пострадает Эрен, себе он это не простит.       Эрен поставил чашку на стол и неожиданно поднялся, привлекая всё внимание Леви к себе.       — Я их прогоню, — спокойно бросил он, делая шаг по направлению к выходу.       Аккерман чуть было не зарычал на Эрена, но вовремя себя заткнул и лишь схватил того за рукав, чтобы остановить. Эрен послушно застыл на месте ожидая.       — Хочешь, чтобы тебя избили? — яростно зашипел Леви. — Предупреждаю: я не люблю кровь. Если тебе набьют морду, то не заходи в мою чайную.       — Я помню про твою любовь к чистоте. — Он мягко высвободил руку и улыбнулся. Затем чуть наклонился и прошептал: — Мне приятно, что ты переживаешь за меня, Леви.       Аккерман кривил губы и держал руки скрещенными на груди на протяжении всего времени, пока Эрен открывал дверь и переступал порог. Он говорил себе, что ни за что не бросится помогать этому придурку, если того начнут избивать. Не наплюёт на свои принципы и не поддастся искушению навалять кому-нибудь по морде. И вжал ступни в пол он всё же не из-за беспокойства и не ради удобства, чтобы можно было сразу рвануть к двери, нет. Ему просто так нравилось.       Леви опустил руки на стол, когда через некоторое время с удивлением заметил, как Эрен спокойно разговаривал с двумя бандитами около входа. Весь диалог не занял у него и нескольких минут, как громилы развернулись и ушли. Перед тем, как вернуться к Аккерману, Йегер резко повернулся в другом направлении и кому-то кивнул головой, будто показывая, чтобы тот ушёл. Кому именно — Леви не видел, так как не хватало обзора.       Визиты Эрена становились всё чаще и чаще, продолжительность возрастала, лёгкие касания превращались в настоящие прикосновения, когда то один, то другой искал новые способы телесного взаимодействия, к примеру, передавая сахарницу друг другу, когда никто из них не пил сладкий чай. Также темы бесед становились более личными, но только к русской литературе они пока не возвращались, делая вид, что того разговора не существовало. Так Эрен признался, что потерял родителей в юном возрасте, что привело его к скитанию по улицам и прошению денег у прохожих. Леви в свою очередь рассказал о своей умершей матери, которая старалась заботиться о нём так, как только могла проститутка из бедного французского района. Аккерман с удивлением заметил, что они оба потеряли близких в раннем возрасте и вырастили себя сами. Леви, конечно, не без помощи дяди Кенни, который умер буквально несколько лет назад и который научил его управлять оружием и страхом других. Его дядя являлся на тот момент правой рукой человека, державшего весь Орлеан в своих жадных лапах, и, конечно, он учил своего племянника тому, что умел, — убийствам без сожалений и особых мотивов.       — Как ты справился с потерей? — поинтересовался Леви, заметив отрешённый взгляд Эрена.       Йегер повёл плечом, будто скидывал невидимую ношу. На Леви он не смотрел.       — Я и не справился, — откровенно и безэмоционально вымолвил он. — Не думаю, что есть хоть что-то, что может мне помочь с этим.       Леви приподнял бровь.       — Близкие? Друзья? Возлюбленные?       Позднее он будет корить себя за вопрос, слетевший с губ.       Эрен же удивлённо моргнул, а затем приторно-ласковая ухмылка коснулась его губ. За считанные секунды он преобразился, скрываясь за личиной пленительного и соблазнительного парня.       — Зачем мне кто-то один, когда я могу иметь весь мир? — вопросом на вопрос ответил он.       Такое признание сослужило Леви две службы: с одной стороны, он не понимал, зачем иметь многих любовниц или любовников, когда можно иметь одного единственного человека, и эти рассуждения наводили его на избавление подозрений в том, что Эрен мог влюбиться в него, а с другой такое признание скинуло все заслоны, которые имело их общение. Порой Леви даже начал делиться тем, что его раздражало в его партнёре.       Как-то раз Леви рассказал о том, что Эрвин оставлял немытые кружки на столе, убегая на работу, что выводило Аккермана из себя. Он признавал только чистоту, что неоднократно проскальзывало в их разговорах.       — Если бы мы были вместе, я бы никогда так не делал, — давал обещание Эрен, прижимая руку к сердцу, и Леви ему верил, так как за всё продолжительное общение Йегер не приходил ни разу в мятой или же испачканной одежде, всегда выглядел с иголочки, свежо и приятно.       Йегер выглядел так, будто создан был под стандарты Леви, и от таких мыслей Аккерман желал вырезать себе глазницы, чтобы больше не видеть таких параллелей. Только вот дело было совсем не в глазах, а в чём-то более глубоком и подкожном.       — Ты бы был идеальным партнером, — усмехнулся Леви.       — Я бы каждый день мыл за собой кружки.       — Конечно.       Эрен наклонился вперёд и в шутку брал его руки в свои. Только каждый знал, что это не шутка, каждый ощущал то томительное волнение, зарождающее внутри живота, когда их кожа соприкасалась друг с другом.       — Я бы каждый раз выкидывал старую кружку и покупал новую.       — Конечно.       Эрен переплетал пальцы чужой руки со своими, и Леви это позволял.       — Я бы вовсе отказался от кружек, если бы это сделало тебя менее раздражительным и более счастливым.       В ответ на подобные заявления Леви лишь закатывал глаза.       Когда оказывалось, что их жизни были чем-то похожи друг на друга, то это сближало их ещё сильнее.       — Словно вступили в самый дерьмовый клуб по интересам, да? — усмехался Эрен, заметив такую схожесть.       — Данте сближает, — отвечал Леви, ещё даже не думая, что когда-либо возненавидит этого писателя так же сильно, как и полюбит.       Всего раз Эрен упомянул, что мечтал в детстве стать врачом.       — Моя жизнь сложилась не совсем так, как я планировал, — признавался он.       Леви его понимал.       — Я мечтал стать полицейским, чтобы защищать угнетённых, — признавался Леви.       Эрен его понимал.       — Ты ещё молод, — говорил Леви после небольшой паузы. — Ещё не поздно исправить будущее.       Эрен грустно улыбнулся и произнес:       — Да, я не стар, мне всего двадцать семь, но это не значит, что я могу всё бросить. Я сделал свой выбор уже давно.       Сначала Аккерман удивился возрасту, отметив, что Эрен выглядел моложе двадцати трёх. С новой информацией получалось, что Леви старше всего на четыре года, что почему-то его радовало. Он не спрашивал у Йегера, что тот не мог бросить, и в целом не интересовался его работой, делая такие небольшие заметки, как дорогая одежда, фирменные часы и безупречный вид.       — Твой выбор не так уж и плох, не так ли? — спросил Аккерман.       Эрен откинулся на спинку сидения и прикипел взглядом к столу, застывая в таком положении на некоторое время.       — Можно сказать и так, — наконец выдал он. — У меня появился ты.       Несколько простых и банальных слов, брошенных в нужный момент и в нужном месте.       Их общение росло и развивалось на удивление стремительно. Заигрывания со стороны Эрена начали восприниматься с улыбкой и лёгкой ответной реакцией, но Йегер никогда не переходил границу, будто зная, что могло вывести Леви из себя, а что, наоборот, поощрялось.       Как-то раз Аккерман показывал Эрену, как правильно заваривать чай. Тот встал позади него и с любопытством смотрел на процесс через плечо, запоминая последовательность действий. Леви иногда путался и застывал с чашкой в руке, так как слишком остро ощущал жар и то небольшое расстояние между ними. Эрен иногда обдувал чужой затылок горячим воздухом, провоцируя лёгкие мурашки. В какой-то момент, когда каждый уже не мог выдерживать напряжения, они застыли, боясь сделать этот ответственный шаг, который приведёт, как они понимали, к необратимым последствиям.       У Аккермана был Смит и стабильная жизнь, и, возможно, поэтому первым сделал шаг Эрен, сократив расстояние, чтобы коснуться торсом спины Леви. Легкая дрожь прошлась по ним, стоило их телам соприкоснуться. То томительное волнение возросло в разы, когда Эрен наклонил голову и уткнулся носом в макушку. Никто из них не шевелился, каждый боялся нарушить необъяснимое притяжение и ту идиллию, царящую вокруг.       Леви медленно положил руки на стол, чтобы опереться и не потерять точку опоры. Рядом с его ладонями оказались чужие, и так получилось, что он оказался вплотную между Эреном и столом.       — У этого могут быть плохие последствия, — как можно спокойнее заявил Леви.       — Или хорошие, — настоял Эрен, проведя носом по загривку, и Аккерман услышал сбивчивое, почти яростное дыхание.       Леви, словно только этого и ждал, нарочито медленно развернулся и положил Эрену руку на затылок. Он пристально глядел в глаза напротив, пока снимал резинку, чтобы выпустить все волосы Йегера на свободу.       — Шаг назад, — приказал он, сжимая пальцами пряди. Эрен беспрекословно подчинился, неотрывно следя расширенными зрачками, которые затопили всю бирюзу, за Леви. Он приоткрыл рот, дыша через раз, будто мгновение — и он задохнётся от переизбытка напряжения, витающего вокруг. От такого вида Эрена у Леви кружилась голова, и он резко развернул его, чтобы усадить того на стол и припасть к губам в слишком горячем, слишком желанном поцелуе. Эрен моментально поддался настойчивой ласке и проник языком вовнутрь, сжимая бёдра Леви и притягивая его к себе.       В ответ Аккерман прикусил губу Эрена и отстранился.       — Сядь, — скомандовал он после того, как присел в широкое кресло, стоящее позади. Эрен скривил губу и собирался возразить, но Аккерман наклонился и притянул того за талию, утягивая за собой. Не удержавшись, Йегер упал к нему на колени и выдохнул, когда из-за резкого движения штаны натянулись. Леви подхватил его под бёдра и притянул ближе, чтобы их возбужденная плоть соприкоснулась.       — Я не был снизу, — признался Эрен рвано. Даже сидя на коленях, он выглядел всё так же солидно, как в первый день в чайной. Джемпер слегка помялся, и Леви скользнул вдоль штанин до самого края брюк, чтобы подцепить ткань и потянуть вверх. Моментально спина Эрена покрылась мурашками от прохладного воздуха.       Леви ощутил, как Йегер в ответ просунул руки под его рубашку; ледяные пальцы дотронулись спины, а горячее дыхание — изгиба на шее. Эрен порывисто двинулся, качнувшись волной, и вжался в чужие бёдра.       — Нам стоит остановиться, — сдавленно выдохнул Аккерман из-за болезненной тесноты в штанах.       В ответ ему послышался хрипловатый смех.       — Я подожду ещё столько, сколько нужно, — пообещал Эрен, вставая. За секунду он преобразился в того самого элегантного и непристойного, и единственное, что, на радость Леви, выдавало Эрена, — растрёпанные волосы.       В тот вечер Аккерман чистил зубы по несколько раз, лишь бы избавиться от привкуса измены во рту.       В следующие дни Эрен не появлялся в чайной, отчего нервы Леви натянулись до предела. В один из таких вечеров Эрвин решил встретить Леви с работы, чтобы отвести в ресторан на праздничный ужин Ханджи.       Из-за стычек группировок и напряжения, витавшего в воздухе, многие перестали ходить по дорогим заведениям. Установленный порядок нарушила молодая группировка с помпезным наименованием «Титаны». Поначалу это название вызывало в Леви только усмешку и закатывание глаз, но позже он начал присматриваться к событиям, улавливая все слухи. С помощью слаженной работы, хорошего оружия и человека, который стоял у руля, они погребли своих соперников. Кое-кому из свергнутых противников удалось выжить и присоединиться, кто-то бежал прочь, а кто-то замышлял мелкие восстания, которые заканчивались смертью отнюдь не членов новой группировки. В результате кровопролитие почти закончилось, и на Новый Орлеан набросили покров тревожного затишья, который с треском порвался под заявлением правой руки главаря — светловолосого паренька, больше похожего на девушку. «Титаны» обещали привести город к процветанию, восстановить экономику и привести улицы в относительно спокойные места за, конечно же, двойную плату.       Чуть позже этим вечером, когда Эрвин и Леви вернулись домой, Смит открыл бутылку вина и снова заговорил о текущем положении дел в Орлеане. Леви сел рядом и снова делал вид, что ему это интересно, в глубине души размышляя над тем, что сказал бы Эрен в такой ситуации, в каких моментах он усмехнулся бы, а в каких поморщился и поправил очки на носу.       — Как думаешь, — перебил рассказ Эрвина Леви. — Всё налаживается?       Эрвину было известно о группировках многое, что восхищало и угнетало Леви. Его, в силу моментов из детства, в которые он не посвящал своего партнера, не совсем привлекала мысль о группировках. Он не ощущал перед ними ни страха, ни трепета. Скорее, это было некое «ничего», которое каким-то образом пока не сформировалось в полноценное чувство.       — Новый главарь не дурак, — задумчиво выдал Смит, покачивая бокалом в руке. — Он понимает, что стабильность — залог процветания и лояльности народа. Единственное, что может настораживать, — что он почти совсем не появляется на публике.       — Какое дело до его лица, если он сможет наладить всё, что так долго рушилось?       — Он хочет искоренить насилие через насилие, — заметил Эрвин.       — Ты предлагаешь ему кинуть конфетти и выпустить розовых пони? — Леви начинал злиться, когда речь заходила о таких темах. Он поддерживал точку зрения Смита, но никак не мог отделаться от воспоминаний из детства, где насилие вершило правосудие. К сожалению, Эрвин, который родился в процветающем районе и не познал, что такое нищета и убийства ради пропитания, не мог судить всесторонне и объективно.       Смит идеалист, что иногда выводило Леви из себя.       — Ничего я не предлагаю, — устало заметил Эрвин. — Просто думаю, что главарь умнее многих, но методы использует те же.       На этом их разговор иссяк, и Леви перед сном подумал о том, как бы развязалась эта тема, если бы вместо Эрвина в уютной гостиной сидел Эрен. Он ненавидел себя за эти мысли, но поделать ничего не мог.       Леви повяз в Эрене так глубоко, что боялся выбраться наружу и сделать глоток воздуха, ведь это означало бы поведать правду Эрвину.       Слова Смита отдавались у него в голове неприятным эхом, поэтому поздно ночью Леви откинул одеяло и свесил ноги с кровати. В мешковатой футболке Эрвина, которая доходила ему до середины бедра, он направился в коридор и ступил на холодную плитку. Стараясь идти тише, он прошёл по кухне в самый угол, где стояла деревянная коробка с документами, блокнотами и несколькими фотографиями.       Леви хотелось бы ошибаться, но в глубине души он уже знал ответ. Одна из последних фотографий, которую, видно, делали в суматохе, лежала почти сверху. На ней за столом на веранде в окружении высокой девушки с темными волосами и отрешённым взглядом, того самого блондинистого парня с серьёзным выражением лица сидел человек, который стал для Леви некой опорой в этом мире. Теперь понятно, кто такой Эрен Йегер. Даже после поцелуя со Смитом у Аккермана по-прежнему во рту сохранился привкус чая, который они обычно пили с Йегером.       Вот для чего Эрен ступил первый раз в чайную Леви.       Аккерман аккуратно положил фотографию на место и в трансе уставился на своё кольцо, прокручивая его на пальце. Что ж, в таком случае игра имела смысл и в неё вступил новый игрок, который ранее был лишь пешкой из-за своей неосведомлённости. Как заметил Эрен, хищник прощупывает почву, проверяя, что понадобилось двум маленьким сошкам на его территории? Только в данном случае существовала одна сошка, посмевшая влезть хищнику под кожу.