Однажды в один из этих прекрасных солнечных дней!

Шан Цинхуа открыл заднюю дверь дома и прошел через кухню. Парень зашуршал своим пакетом и уже хотел вытащить из него тетрадку с конспектом, когда внезапно поднял глаза и узрел Хуа Чэна в полной красе. Мальчик спокойно разукрашивал раскраску, сидя на полу в гостиной. Что еще больше не вписывалось в рамки этого тихого дома, так то, что сам Мобэй Цзюнь не торчал, как обычно, у себя в кабинете, а спокойно расположился на кресле и читал книгу, переодически поправляя очки на носу, когда они съезжали по переносице, и облизывал кончик пальца, переворачивая страницы.  Бета перевел глаза с Хуа Чэна на Мобэя, потом с Мобэя обратно на Хуа Чэна и просто впал в ступор.  – Что здесь происходит? Мобэй Цзюнь оторвался от книги и спокойно махнул рукой, приветствуя парня: – Золотая неделя? Ты же должен знать, – альфа посмотрел на часы в телефоне и кинул тот обратно себе на колени. – Сейчас разгар буднего дня, третье октября, и ты не на учебе. И у этого паршивца тоже занятий нет. Все школьники и студенты отдыхают.  – Это я знаю, – сказал Цинхуа. – Почему Хуа торчит у тебя дома, а не у себя?  Хуа Чэн дорисовал цветным фломастером юбочку лисицы до конца и поднял голову вверх.  – Мои родители отдали меня на неделю. – Чего? Отдали? В смысле отдали?! Как они могли просто взять и отдать ребенка?! – Не ори, – фыркнул Мобэй Цзюнь и вернулся к чтению. – У них гон, попросили присмотреть за ним на несколько дней. До конца недели должны закончить. Шан Цинхуа тут же в понимании замычал, а потом подошел ближе к альфе и тихо переспросил: – Ты сказал у них? То есть одновременно, что ли? – Ну да. – А так разве бывает? Мобэй Цзюнь кивнул. – Бывает, если достаточно долго состоишь в отношениях – циклы подстраиваются, эм-мм… Если не ошибаюсь, то в курсе биологии ты должен был это проходить, – ответил мужчина. – Как месячные у девушек, если их надолго запереть на одной территории. Разве они тебе об этом не рассказывали? Шан Цинхуа тут же замахал руками и отстранился, неловко посмеиваясь. – Да на кой черт мне надо знать эту информацию? И вообще… Мне теперь страшно от того факта, что ты об этом знаешь. Кто тебе рассказал? – Мой редактор* жутко болтлива, когда выпьет. – Ого.  – Раз мы разобрались, что здесь делает один, у меня другой вопрос, – прохрипел альфа и грозно посмотрел на бету. – Что ты опять здесь забыл? – Мне надо написать доклад к следующей практике. – И? – И поэтому я пришел сюда. – Каким образом мой дом может оказать тебе помощь в этом деле? Шан Цинхуа мягко посмеялся и поманил к себе Мобэй Цзюня указательным пальцем, начиная шептать. – Слышишь? – спросил он. Альфа нахмурил брови и осмотрелся по сторонам. Кроме того звука, который издавали черкающие фломастеры, когда соприкасались с бумагой, большего он не заметил. Мужчина покачал головой. – Не слышу. – Это ли не прекрасно? – подтвердил Цинхуа. – У тебя в доме атмосфера получше, чем в библиотеке.  – Больше смахивает на оскорбление, чем на комплимент. – Расслабься, я просто тут посижу и ничем не стану тебе докучать.  – Ты всегда так говоришь, а потом обязательно отвлекаешься и прилипаешь ко мне, задавая миллион новых тем для разговора.  Мобэй Цзюнь вновь удобно уселся в своем кресле и вернулся к тому месту на странице, где он закончил. Он начал читать этот романчик по рекомендации своего редактора. Она считала, что подобная литература поможет расширить ее автору кругозор на многие вещи. Альфа был недоволен, но выбора у него все равно не было. Либо он читает эту муть сам, либо она приходит сюда и начинает читать для него это вслух. Мобэй предпочел меньшее из двух зол.  Хуа Чэн перевернулся и вместо привычного положения сидя, теперь развалился на ковре, устраиваясь на животе. Шан Цинхуа вытащил нужные вещи из пакета, который все это время держал в одной руке, и уселся на диване, располагая ноутбук у себя на коленях и обкладываясь нужными конспектами. Он был очень рад, что устроил ранее генеральную уборку. На этом ковре был столетний слой пыли и, бог знает, что бы себе подцепил Хуа Чэн, если бы развлекался на нем, не проведи бета влажную уборку. Все втроем они погрузились в тишину, до той поры, пока Хуа Чэн не вывел взрослых из транса, громко заявляя: – Есть хочу. Мобэй Цзюнь, не отвлекаясь от книги, пробурчал: – Так иди и приготовь. – Ладно. Хуа Чэн спокойно поднялся и ушел на кухню, а Цинхуа выпученными глазами проследил за ним, видя, как мальчик скрывается за дверью и постепенно начинает греметь посудой. Бета скинул ноутбук с коленей и подорвался к мужчине, который привычно выставил руку вперед, не давая Цинхуа сильнее сократить между ними дистанцию. В ином случае ему бы хорошо прилетело по макушке.  – Ты спятил?! Он же ребенок! Зачем ты отпустил его туда одного?! Помнится раньше, ты вообще боялся оставить его без наблюдения в другой комнате. Мобэй Цзюнь вздохнул и поставил закладку, захлопывая книгу. – Он мне надоел. Он хочет есть слишком часто, да еще и каждый день. Кто знал, что детей надо так много кормить? – Скажи, что ты шутишь. – Я серьезно. Му Цин и Фэн Синь меня о таком не предупреждали. – Мобэй, а сколько по-твоему в день они должны питаться?! Они же те же люди, что и мы с тобой, только младше! – Я ем раз в день. – Если бы не я, ты бы даже это не соблюдал. С кухни раздался новый грохот, и Цинхуа тут же поспешил туда. Как только он зашел через дверной проем и увидел, чем занимается Хуа Чэн, обнаружил открытую дверь холодильника, из которой медленно вытаскивали продукты и перекладывали их на стол. Альфа перемещал все отдельными партиями, а когда закончил, то закрыл дверцу и подставил стул, забираясь на него. Как только его рука потянулась к ножу, Цинхуа поспешил его остановить и перехватил острый предмет в свои руки. – Хуа, Хуа, Хуа… Тихо, ты и так хорошо постарался, резать тебе еще рано начинать. – Но я есть хочу. – Все в порядке, – улыбнулся Цинхуа, вставая рядом с ребенком. – Я приготовлю. Чего бы тебе хотелось? – М-мм… Папа готовит на обед суп, если я остаюсь дома.  Шан Цинхуа кивнул головой, а потом посмотрел на те ингредиенты, которые умудрился достать Хуа Чэн. Здесь лежало несколько помидор, большой молодой картофель, палка колбасы, несколько яиц, упаковка с молоком и банка с кетчупом. Парень тихо посмеялся. – Да уж, суп из этого ты точно не приготовишь, – сказал Цинхуа. – А что можно? – Ну-у… Можно отварить картошку, порезать к ней колбасы, порезать помидоры на салат, или пожарить все вместе с яйцом. А, может быть, тебе лучше омлет сладкий сделать? – Я ел хлопья на завтрак, могу съесть и омлет.  – Ладно, иди посиди где-нибудь, я позову тебя, когда будет готово.  Хуа Чэн кивнул, но стоило ему спрыгнуть со стула, не прошло много времени, как он вернулся обратно и сел за обеденный стол, раскладывая там раскраску с фломастерами. Он перевернул книжку, открывая другую страницу и начал заниматься новым рисунком. Шан Цинхуа покопался в холодильнике и на полках еще раз, чтобы найти нечто более питательное, что более подошло бы рациону ребенка, он хотел оставить еще что-то на ужин, и бета смог отыскать крупы для каш. Он выставил все необходимое перед собой на столик и включил плиту, устанавливая на нее большую сковородку и кастрюлю. Цинхуа повязал себе на пояс обычный фартук, который смог найти висящим вместе с полотенцами, и начал готовить. Когда с кухни стал доноситься приятный запах еды, Мобэй Цзюнь сменил локацию и, принюхиваясь, зашел в комнату, облокачиваясь на стенку плечом. Он скрестил руки на груди и немигающим взглядом уставился на то, как Цинхуа бегает по его кухне. Со стороны казалось, что он явно чувствовал себя в своей тарелке и без всяких трудностей справлялся с поставленной задачей. Мужчина еще немного постоял в дверном проеме, прожигая паренька взглядом, а потом отвернулся. Он начал говорить, изо всех сил пытаясь звучать максимально отстраненно. – Не знал, что ты умеешь готовить. Цинхуа вздрогнул и обернулся. – А, ну… Конечно, умею, я же один живу, – ответил бета. – Мне нужно уметь готовить. По началу было немного сложно и первое время, пока я только начал снимать студию, я частенько заказывал из кафешек на вынос, или покупал уже готовое, что надо было только разогреть, но со временем от такой еды у меня начал болеть желудок. Врач сказал, что питаться так на постоянной основе нереально, иначе я заработаю хороший гастрит, который, еще чего хуже, потом может оказаться язвой. Поэтому… Пришлось посмотреть пару рецептов в интернете и начинать с основ.  – И многого достиг? – Не такой уж я и профан в этом деле, – похвастался Цинхуа. – Могу приготовить все, что пожелаешь. – Хочу кролика в винном соусе. – Ну, так пойди в ресторан и закажи, – фыркнул бета. – Хочу домашнего приготовления. – Тогда для начала купи этого кролика. И вина купи. – Вино есть. – Я могу поймать кролика, – подал голос Хуа Чэн, отрываясь от раскраски.  – И где ты его собрался ловить? – поинтересовался Мобэй Цзюнь, отходя от стенки и приближаясь к ребенку. – Я читал книгу, где говорилось, что кроликов выращивают на специальных маленьких фермах. Еще я могу сходить за ним в зоомагазин. Но если я его принесу, мы не будем его готовить.  – Почему? – Жалко… – протянул ребенок, поднимая глаза на альфу. – Он же пушистенький.  – В голодное время люди собак ели с кошками, а ты кролика жалеешь из-за меха? Ты в курсе, что продаются целые шубы, которые сделаны из меха кроликов, норки, лис и куниц?  – В курсе. Но мы же их не покупаем. – А что ты будешь делать, если в будущем захочешь сделать своей омеге подарок? Шуба хороший вариант.  – Подарю что-нибудь другое. – Но если он или она будут хотеть именно шубу? – Ну, тогда они сами себе ее и купят. Цинхуа улыбнулся, прикрывая рот рукой. – Хуа будет выступать за права животных? Очень мило. Но есть кроликов не так уж и зазорно. На самом деле их мясо очень вкусное. Я не думаю, что, если тебе принесут на тарелке кролика, ты сможешь отличить его от курицы. Я, по крайней мере, не могу. – Я слышал лягушки похожи на курицу. Мобэй Цзюнь кивнул. – Да-аа, я как-то был в ресторанчике во Франции и пробовал. – Что ты делал во Франции? – удивился бета. – По работе летал. – По работе? Ну да, ну да, – усмехнулся Цинхуа. – Какая работа может быть у писателя, что ему нужно лететь в другую страну, а? Ты у нас оказывается такой популярный? – Я был на раздаче автографов, – зарычал альфа. – И я не напрашивался. Меня туда потащили без моего согласия. – Бедненький Мобэй Цзюнь, – Цинхуа покачал головой, возвращаясь к плите и беря в руки палочки, чтобы перевернуть омлет и сложить его в несколько слоев. Пока он погрузился в процесс готовки, Мобэй Цзюнь отошел от Хуа Чэна и подошел ближе, чтобы посмотреть, как именно парень управляется с его техникой и приборами. Альфа встал позади парня, практически соприкасаясь грудью с его спиной, и напряженно выглянул из-за плеча. Одно дело, когда Мобэй наблюдал со стороны, и когда Шан Цинхуа его не видел, а другое, когда он оказался под настолько внимательным наблюдением. У парня мурашки по спине пробежали, и когда альфа не решился отойти ни через минуту, ни через пять, ни через десять, Шан Цинхуа занервничал еще больше. Он слегка повернулся боком и отклонился в сторону, чтобы посмотреть, чему именно уделяет Мобэй такое пристальное внимание.  Альфа продолжал смотреть, как пальцы парня умело сжимали палочки и переворачивали омлет, продолжая складывать его в слои. Мобэй Цзюнь, как загипнотизированный, следил за этим процессом. С его ракурса это было похоже на магию, потому что, когда он однажды пытался провернуть что-то похожее, у него все яйца по плите разлились. Пришлось вызывать клининг-контроль, бедная женщина драила его плиту около часа.  – Мобэй?  – М-мм. – Ты чего так смотришь? И… не мог бы ты отойти? – Ты вторгаешься на мою частную собственность и еще думаешь что-то вякать, что это я нарушаю границы твоего личного пространства? – Но ты мне прямо в ухо дышишь! – Вот и пользуйся моими услугами, я твой личный обогреватель. – Как-то это странно звучит, вообще-то, мне больше щекотно от этого. Мобэй Цзюнь оторвался от созерцания сковородки и посмотрел на открытый участок кожи рядом со своим носом. Он без задней мысли поднял правую руку вверх и схватил Цинхуа за шею. – А-а-а-а-а! Ты что творишь?! Не щекочи! – Значит, ты чувствительный в районе шеи? – А вот это тебе знать не обязательно, – возмутился парень, отодвигаясь в сторону и с обиженным видом зыркая на мужчину, закрывая шею руками.  – Обязательно, теперь я знаю, как тебя шантажировать. – Шантажировать? Да у тебя уже второй прекрасный повод появился. – Второй? – Мои фотографии, – фыркнул бета. – Ты не даешь мне их удалить. Мобэй Цзюнь вспомнил об этом и улыбнулся, скашивая глаза и начиная смотреть ими в окошко. – А-ааа, ну да. Точно. Пока ты не напомнил, что они у меня были, я успел забыть про них. – Черт. Ну, удали, а? Мало мне было подобных случаев, когда в универе после пьянки появились снимки с моим участием, так еще ты прибавился. Позорище… – Кто тебя снимал? – Не твое дело. – Мое. – От того, что ты узнаешь, тебе что легче станет? – Я удовлетворю свое любопытство, – возмущенно пробормотал мужчина и ткнул Цинхуа в ребра пальцем, от чего тот ойкнул. – Давай, говори. Ты уже начал. Шан Цинхуа потер бок, он выложил готовый омлет на тарелку, идя к столу и отдавая еду Хуа Чэну. Тот сразу же отвлекся от разукрашивания и взял вилку, начиная с большим аппетитом поедать горячее. После этого Цинхуа снова вернулся к столу, где была разложена остальная еда и подставил ближе глубокую миску, принимаясь нарезать в нее помидоры и очищенный сладкий лук, параллельно помешивая кашу в кастрюле. – Кажется, тогда… Это была приветственная вечеринка на первом курсе. Я не хотел идти, но меня пригласили, как и всех первогодок. Я еще тогда мало с кем общался, но должен сказать, что благодаря тому вечеру у меня появилась хорошая подруга. – О, так у тебя реально есть друзья? – Конечно, у меня есть друзья, – разозлился Цинхуа. – Тут только ты оторванный от цивилизации отшельник. Мобэй Цзюнь зарычал. – Вот-вот, порычи, порычи, тебе полезно, – усмехнулся парень. – Я пришел вместе с остальными со своей группы. У нас был тогда снят целый зал в какой-то кафешке. Везде были сдвинуты столы, куча еды, хорошая компания со старшими и алкоголь. Мы налаживали общение, а потом я просто пил, пил, пил и напился в дрова… Мужчина посмеялся. – Я не удивлен. – Ой, заткнись, а? – вздохнул бета. – Подумаешь, с кем не бывает. Так вот, я тогда напился, ко мне начал подкатывать какой-то парень. Кажется, это был один с нашей специальности, но курсами старше, чем я. По-моему четвертый. Да, вроде, он тогда потом выпускался. Ну, и он начал меня соблазнять, а я естественно был пьяный, мне вообще было фиолетово, кто там мне что говорит, и чего от меня хотят. Мне давали еще выпить, и я от этого радовался. Даже не помню, что он мне тогда говорил. И говорил ли вообще? И потом я уже… Я плохо помню, но каким-то образом меня заставили переодеться, и я оказался в топике и шортах с ним на одном стуле. Нас снимали и куча этих фоток ходила потом по рукам, но все нормально. Надо мной из-за этого не издевались. Все просто посмеялись хорошенько и сказали, что мне следовало идти в театральное. Ну, а потом Минъянь заметила, что этот парень после нашего концерта собрался меня к себе утащить, и защитила. – Минъянь? – Лю Минъянь, это моя подруга, ее так зовут.  – М-мм. – Она не одна в семье, у нее старший брат есть. Они раньше жили все вместе, но когда она поступила в университет, ей пришлось уехать из дома, а уж Лю Цингэ свалил уже давно. Он сейчас работает в Японии, он намного старше своей сестры. Я с ним пересекался пару раз, когда он приезжал, чтобы навестить родителей, и по скайпу, когда я сидел дома у Минъянь, и она с ним болтала. Хороший мужик, на самом деле, ему бы только помягче быть.  – А ты, я смотрю, интересуешься им? – Конечно, я интересуюсь, он же старший брат моей лучшей подруги. – Ну-ну. – Чего ты там мычишь себе под нос? – Я поел, – ответил Хуа Чэн, вклиниваясь в разговор и вставая из-за стола с пустой тарелкой в руках.  Цинхуа отошел от стола и принял грязную посуду, отставляя ее в мойку. – Молодец, еще хочешь? – Пока нет, спасибо, было вкусно. – Всегда пожалуйста, – улыбнулся бета, опуская руку на макушку ребенка и поглаживая того по голове. Хуа Чэн вернулся к столу и стянул с него свою раскраску с фломастерами, убегая обратно в гостиную и с разбега запрыгивая на диван. Цинхуа отошел к раковине и включил воду, начиная мыть посуду. – Мобэй, ты очень мило дуешься, когда ревнуешь. – Чего?  – О, только не говори, что этот приступ собственничества, который у тебя сейчас выплыл, это просто моя больная фантазия.  – Ты сам сейчас признался, что ты шизофреник, я молчал. – Кто я?! А ну, повтори, кем ты меня назвал?! – У тебя молоко убегает, – альфа тыкнул пальцем в сторону плиты. – Да чтоб тебя. Цинхуа выключил воду и выставил тарелку на сушку, быстро подбегая к конфоркам и начиная регулировать температуру, выставляя минимальный градус. Как только бурлящая жидкость в кастрюле заметно поутихла, он облегченно выдохнул и развернулся к мужчине. Теперь тот тоже сидел за столом. Цинхуа удивленно скрестил руки на груди. – Ну, и чего ты тут расселся? – А меня покормить? – Тебя? Да ты не заслужил, – возмущенно запыхтел парень. – Стараешься для него, в доме чистоту поддерживаешь, когда он болен, за ним ухаживаешь, составляешь ему компанию, чтобы скучно не стало, рисуешь ему рисунки, которые бы помогли для поднятия вдохновения, а теперь еще и еду готовь. Я не твоя жена! – Логично, ты, вроде, парень. Хотя… То платье правда сидело хорошо. – Умолкни! – покраснел Цинхуа.  – Сам посмотри. Мобэй быстро разблокировал телефон и открыл галерею, где в темноте помещения было вполне себе можно различить фигуру молодого парня, облаченного в платье со слегка выгнутой осанкой, которая только подчеркивала красоту изделия. Мужчина подпер щеку кулаком и протянул: – Хочешь, на Рождество подарю тебе такое же? – ЗАМОЛЧИ! Удали это немедленно! Или нет, я сам удалю, дай сюда телефон. Цинхуа кинулся к Мобэй Цзюню, чтобы отнять сотовый, но альфа только хмыкнул и заблокировал экран, поднимая руку вверх, чтобы бета не смог до него дотянуться. Шан Цинхуа даже попробовал забраться за своей целью с помощью самого Мобэя. Он просто взгромоздился на чужие колени и облокотился на него, вытягивая свою руку максимально вперед и пытаясь ухватить заветную вещицу. Но все было тщетно. Мобэй Цзюнь опустил руку на его спину, чтобы он не свалился, и Цинхуа с отчаянным стоном рухнул головой на крепкое плечо, начиная тихо хныкать: – Ты ужасен, ты абсолютно ужасен. А еще ты конченный извращенец. – Ой ли? Я-то извращенец? Не я надевал на себя платье. – Я надел и снял его обратно, а ты сфотографировал меня, и теперь хранишь у себя этот материал. Почем я знаю, для чего он тебе нужен, и что ты с этим делаешь? Конечно же, ты извращенец, все говорит против тебя. – М-мм, ну, может, немного. – Ага! – довольно улыбнулся Цинхуа и отпрянул от альфы, тыкая его пальцем в грудь. – Я знал, что ты странный. – Сказал тот, кто в женском фартуке заперся на мои колени. Ребенок сидит в соседней комнате, и дверь не заперта. Ты в курсе, что он все слышит? Цинхуа побелел от ужаса, понимая, что эти слова действительно суровая правда. Но пока он находился в шоке от того, что Хуа Чэн мог их услышать и что-то не так понять, до него дошло осознание еще одно факта. – Погоди… Женский фартук? Откуда у тебя в доме женский фартук? И как вообще фартуки определяются по половой принадлежности? На нем даже цветочков нет, он однотонный. – Шан, он розовый.  – И что? – Ты серьезно? – А что тут такого? Между прочим, раньше розовый был мужским цветом. Я же учусь на факультете живописи, мы изучали историю цветов и их стереотипы, приписанные современным обществом. – Это, конечно, очень интересно, но… – Мобэй Цзюнь опустил телефон на стол и взял освободившейся ладонью лицо Цинхуа, начиная медленно поворачивать его назад. – У тебя там снова молоко убежало. – Что? Блин, блин, блин! Это все из-за тебя! Шан Цинхуа быстро вскочил с чужих коленей, на которых, удобно устроившись, он сидел все это время, и понесся составлять эту дурацкую кастрюлю на остывшую конфорку, помешивая кашу, которая доходила до готовности. Мобэй Цзюнь повернулся к столу и поковырял пальцем скатерть, ожидая, когда ему что-нибудь дадут. Но стоило тарелке с кашей появиться перед его носом, мужчина тут же состроил недовольную мину. – Это? Серьезно?  – Ешь. – Я здоровый взрослый альфа, а ты предлагаешь мне питаться какой-то кашей, которую едят дети? Бета цокнул и подошел ближе, вкладывая в пальцы ложку и кивая головой на тарелку. – Разнообразие в рационе – тоже важно для организма. Ешь и не привередничай, – строго протянул Цинхуа, возвращаясь к мойке. – Или тебя с ложечки покормить, как маленького? – Покорми, – недовольно буркнул Мобэй. – Чего ты там вякнул? Могу вообще все отобрать. – Я ем, ем… – сказал мужчина громче. С тяжелым вздохом Мобэй Цзюнь зачерпнул в ложку небольшую порцию и отправил еду себе в рот, принимаясь как следует ее пробовать. Стоило отдать Цинхуа должное – это было действительно вкусно.