Однажды в один из этих прекрасных солнечных дней!

Ша Хуалин организовала Мобэй Цзюню несколько выездов, которые пришлись на первую половину и середину декабря. Поэтому так получилось, что мужчине пришлось отсутствовать на протяжении месяца. Когда альфа заявился на порог маленькой студии Шан Цинхуа, на часах было шесть вечера, а на календаре двадцать шестое декабря. Это был обычный вторник. Шан Цинхуа пришел домой после занятий. Все это время они усиленно готовились и сдавали зачеты. На большую часть января в университете и у обычных школьников, которые писали промежуточные тесты сейчас – были назначены экзамены. Сдавать все нужно было хорошо, потому что бегать потом с этой дурацкой зачеткой, ловить преподавателей, которые объявили себе отдых – просто невыносимо. Шан Цинхуа знает, потому что парень испытал это на том же первом курсе. У него было несколько долгов, и, видит бог, он достаточно намучился с ними, чтобы впредь все сдавать с первого раза. Ему назначили приходить и сдавать нормативы по гребаной физкультуре, которую он закалывал, и которая тогда стояла первыми парами. Цинхуа клянется, что потом не чувствовал своего тела несколько следующих дней. Сейчас он этим уже не страдает, потому что, начиная с третьего курса, физкультуры у них нет, а по остальным предметам – бета изрядно посещает все практики и отвечает на семинарах, вовремя переписывая лекции. Поэтому у него все хорошо. В конце концов, если ты учишься на протяжении всего времени – тебе будет легко потом. Многие этого не понимают и потом мучаются. Шан Цинхуа их не винит, он сам был таким же.  Поэтому когда парень открывает дверь, он не ожидает увидеть за ней Мобэй Цзюня. На бету надета растянутая футболка, на его голове съехавший пучок, волосы растрепаны в разные стороны, а снизу теплые носки и шорты до колен. Котенок, который должен был все это время жить у альфы, плавно перекочевал к нему в квартирку, потому что за животным надо кому-то присматривать на время отсутствия главного хозяина. Мэй трется об ноги Цинхуа, а потом парень просто расплывается в улыбке, и альфа тоже улыбается ему в ответ. Цинхуа смеется и сразу же притягивает мужчину к себе, обнимая его руками за шею.  Мэй урчит и начинает обнюхивать нового гостя, а потом, понимая, кто перед ним, встает на задние лапки и подпрыгивает, всем видом намекая, чтобы его взяли на ручки. Мобэй Цзюнь на него пока мало реагирует. Альфа просто стоит в обнимку со своим парнем и зарывается носом в его волосы, вдыхая родной запах, которого ему давненько не хватало.  – Цзюнь, поверить не могу! Ты приехал! Я думал, не увижу тебя до Нового года, – смеется Цинхуа и отстраняется, оставляя поцелуй на идеально выбритой щеке.  Цинхуа немного хмурится, а потом поднимает руку и проводит ладонью по коже взад и вперед, проверяя не показалось ли ему. Ему не показалось.  – Побрился? Значит ты не только-только с дороги?  – Я из дома, надо же было сгрудить все вещи и принять душ, – выдыхает альфа, начиная снимать куртку с плеч. – Я так зае***ся, чтоб ты знал, поэтому я сегодня больше никуда не поеду. Останусь ночевать здесь.  – Здесь, да? А ничего, что кое-кто сам говорил, что моя кровать слишком маленькая, чтобы этот кое-кто на ней поместился?  Мобэй Цзюнь фыркает и стягивает ботинки, наступая на пятки и кидая их в угол.  – Мне сейчас все подойдет, если ты просто плюхнешься рядом и позволишь себя полапать.  – Какой же ты извращенец, – улыбается Цинхуа. – Кстати, мы не одни.  – Ты про кота? Не бойся, я запру его на время в ванной.  – Ванная уже занята, извини, – говорит парень, кивая головой в ту сторону.  Мобэй Цзюнь удивленно выгибает бровь, но в этот самый момент дверь в комнату открывается, и он слышит знакомый голос и чувствует знакомый запах.  – Нанежились? А теперь, Цинхуа, помоги мне! Я и так уже опаздываю! Шан Цинхуа качает головой и смотрит на время.  – Минъянь, до твоего свидания еще два часа, мы все успеем. Зачем так переживать?  – Да ничерта мы не успеем! Смотри, у меня еще глаза не накрашены, а только на это и уходят эти твои два часа.  Мобэй Цзюнь кивает девушке головой и подходит ближе. Его взгляд плавно перемещается вниз, и он замечает странные приспособления, которые прикреплены к худым ногам. Альфа наклоняется и указывает на них пальцем.  – Это еще что за хрень? Новая мода?  Лю Минъянь опускает глаза на свои ноги, а потом они вместе с Цинхуа начинают смеяться.  – Мобэй, ты серьезно? – хихикает омега.  – Это восковые полоски, – отвечает Цинхуа и похлопывает альфу по плечу.  – Так вот как это выглядит вживую.  – Ты никогда не видел? – удивляется парень.  – А на ком мне это смотреть?  – Как насчет какой-нибудь бывшей девушки?  – Они при мне никогда не собирались.  – Но они ведь брили ноги.  – Есть такая штука, как бритва? – спрашивает альфа.  – Бритва, это прикольно, но не тогда, когда у тебя все начинает расти обратно уже на следующий день, – начинает возмущаться девушка. – Ноги становятся жесткими, как щетина у вас на лице. Они жутко колятся, если начать вести вверх, поэтому так намного лучше. К тому же, если ты сделаешь себе эпиляцию, волосы начнут расти заново лишь через две недели.  – Очень интересно, – кивает альфа. – И почему ты вырываешь их здесь?  – Она может их приклеить, но вот чтобы дернуть, смелости не хватает, а мне нормально, – отвечает Цинхуа. – Поэтому Минъянь приклеивает, а я их сдираю. В ближайшее время тут будет очень шумно.  – То есть эти крики – тоже не вымысел? Правда, так больно?  Лю Минъянь и Шан Цинхуа переглядываются, а потом смотрят на мужчину и одновременно кивают. Мобэй Цзюнь фыркает на бету.  – А ты-то откуда знаешь?  – Эта коза после одной из пьянок решила прикольнуться надо мной и присобачила одну полоску на мою ногу. Я утром проснулся, не понял, что это за штука и оторвал ее. Было… Лучше тебе не знать.  – Как же я завидую парням, – прохныкала омежка, разворачиваясь и заново уходя в ванную, чтобы посмотреть в зеркало и взять щипчики, чтобы подравнять брови. – Не надо бриться вообще нигде, хоть целиком обрастите – вам даже слова не скажут.  Мобэй Цзюнь скрещивает руки на груди.  – Кто тебе это сказал, что не скажут? Во-первых, гигиена. Ты, конечно, можешь принимать душ, но летом – это катастрофа. И у вас девушек – не растет борода на лице. Мне приходится бриться каждые два дня.  – Зачем так часто?  – Колется, – отвечает Цинхуа. – Раньше он говорил, что делал это каждые четыре дня, но я буквально от него отлетаю, если он хочет поцеловать. Иметь волосы на лице – отстойно. Но… тем не менее, если ты отрастишь щетину, она все равно будет смотреться горячо.  – Это был комплимент? – спрашивает Мобэй Цзюнь. – Это был комплимент, – отвечает Шан Цинхуа.  – Что ж, спасибо, – кивает мужчина. – Но вообще… А зачем ты бреешь ноги сейчас, сейчас же зима. Все равно штаны наденешь.  – Я чувствую себя увереннее, когда я вся при параде.  – Надо же, – протягивает альфа и облокачивается на дверной проем. – Девушки слишком заморачиваются по поводу всего этого. Мне вот наплевать есть у тебя волосы на ногах или нет. Терпеть все эти мучения с их вырыванием необязательно.  – Тебе все равно, а кому-то не все равно. Полапай ножки своего ненаглядного, а потом проведи рукой по моей ноге, когда мы закончим. Результат тебя поразит, будешь просить его, чтобы он сделал себе так же.  Шан Цинхуа испуганно сглотнул, но Мобэй Цзюнь его успокоил.  – Не поразит. У меня были девушки, и, уж поверь, их ноги я трогал. Мне по-прежнему все равно, если тебя так волнует, что парень подумает о тебе в процессе всего действа – могу уверовать, ему будет глубоко не до ног и волос на них. Парням, а особенно альфам, в этот момент важно совсем другое.  Шан Цинхуа и Лю Минъянь переглянулись, а потом посмотрели на Мобэй Цзюня заинтересованными и любопытными взглядами.  – О, как. – И что же?  Альфа усмехнулся и развернулся, чтобы пойти и лечь на кровать в кухне-гостиной.  – Не спустить слишком рано.  – Пха-ха-ха-ха-ха-ха, – заржал бета, прикрывая рот рукой.  Лю Минъянь тоже посмеялась. Она начала намазывать себе на лицо специальную маску, которая помогает приятно охладить кожу и выровнять ее тон, а потом прошептала Цинхуа на ушко: – Для всех парней пять минут – это предел мечтаний.  – Ничего, что я тоже парень? – возмущенно ответил бета.  – Когда ты в последний раз был сверху?  – Ну, ведь, был же!  – И сколько смог?  – Это тебя вообще не касается, – фыркнул Цинхуа и зашел в ванную, закрывая за собой дверь. – Мобэй, можешь посмотреть какой-нибудь фильм на моем ноутбуке! – Ладно! – Как это не касается? Мне интересно. Ну, расскажи, – девушка подтолкнула его локтем под ребра.  – Уж всяко дольше тех позорных пяти минут, которые ты сейчас назвала.  – Десять?  – Минъянь.  – Пятнадцать?  – Минъянь, мать твою.  – Неужели шестнадцать?  Шан Цинхуа разозлился и нахмурил брови. Быстро наклоняясь вниз, бета резко дернул за одну из полосок. Волна мгновенной боли тут же прошлась по всему телу омеги, распространяясь снизу, и она закричала, ударяя кулаком прямо по раковине. Мобэй Цзюнь подпрыгнул, нажимая на открытие новой вкладки, бешеными глазами косясь на закрытую дверь комнаты. Мэй тоже немного испугался, поэтому забрался к своему хозяину и свернулся рядом с ним клубочком, начиная мурлыкать, когда альфа стал его гладить. Лю Минъянь сразу же запричитала: – Больно!  – Конечно, больно. А ты думала в этот раз будет щекотно?  – Не делай так, пока я к этому морально не подготовлюсь! – возмутилась омега и запрыгала на здоровой ноге.  Девушка обхватила руками поврежденную конечность и начала слабо растирать покрасневшую кожу.  – Бедная моя, бедная ножка. Цинхуа, ты блин…  – Я просто прекрасен, дорогая. Можешь не благодарить.  – Да чтоб тебя Мобэй до посинения оттрахал.  – Боюсь, боюсь, – улыбнулся парень и подмигнул. – Ну, и? Ты долго еще будешь намазывать эту хрень? Давай уже дернем, и я пойду готовить ужин.  – Успеешь.  – Да ты у меня уже и так три часа торчишь.  – И проторчу столько, сколько мне надо! – Кое-кто говорил, что он опаздывает. Забыла? Часики-то тикают, – Цинхуа вытащил телефон из заднего кармана и покрутил им перед носом подруги.  Девушка недовольно нахмурилась, а потом закусила губу. Она приземлилась попой на крышку туалета, который сейчас был закрыт, и выставила правую ножку вперед. Шан Цинхуа присел на край ванной и положил ее пяткой себе на коленку.  – Дергаю?  Лю Минъянь отважно кивнула головой и зажмурила глаза, напрягаясь всем телом. Парень быстро начал отрывать полоски одна за одной и кидать использованные на пол себе под ноги. Мобэй Цзюню пришлось перекреститься, потому что такие крики смогли затмить даже музыку в наушниках. А ведь он выкрутил ее на полную мощность. 

***

Когда в следующий раз Лю Минъянь вышла из ванной, Шан Цинхуа и Мобэй Цзюнь сидели за столом на кухне и ужинали. Девушка покрутилась перед зеркалом в прихожей, а потом подошла к парням и привлекла их внимание.  – Ну? Как я выгляжу?  Шан Цинхуа кивнул головой и, прожевав кусок мяса во рту, ответил: – Отфадно!  Мобэй Цзюнь просто ограничился: – Взволнованно.  – И что это за комплимент?  – А это не было комплиментом, – усмехнулся альфа и вернулся к трапезе.  Лю Минъянь разгневанно надулась, но потом еще раз посмотрела на время и, прощаясь с Цинхуа и Мобэем, полетела в прихожую. Девушка засунула ножки в свои длинные кожаные сапоги на высоком каблуке, еще раз поправила юбку, накрутила вокруг шеи слой шарфика и запахнула курточку, выбегая из квартиры. Шан Цинхуа поднялся со стула, чтобы закрыть за ней на замок, а когда вернулся, Мобэй Цзюнь не выдержал и поинтересовался: – Перед кем она так наряжается?  – Точно, тебя же не было, – ахнул Цинхуа. – Короче, где-то, наверное, в начале декабря Минъянь сказала, что ей скучно, и что в университете ей никто не нравится. Плюс ее выбесила суженная ее братца, и поэтому она начала мне ныть, что у нее нет того, у кого можно поплакаться на плече.  – Как это нет? А ты?  – Я же просто друг, а она хочет именно парня, поэтому срочно решила себе кого-то найти. Скачала приложение для знакомств и буквально за несколько минут нашла там какого-то альфу, который ей очень приглянулся по фотографиям. Она высказала ему взаимность, но он долго не отвечал. Пришло сообщение только через пару дней, и они начали разговаривать. Он сказал, что, вроде, давно хотел уже забросить свой профиль, и поэтому редко заходит. Они решили обменяться телефонами, а дальше она с ним постоянно перекидывалась смс-ками. Это реально было жутко, она буквально телефон из рук не выпускала. Я ее еще предупредил, чтобы она опасалась таких знакомств, потому что по мне… Знакомиться через сайты можно, но только делать это надо осторожно, чтобы не словить какого-нибудь фрика. И вот теперь они, наконец, договорились встретиться. Кажется, этот альфа высокий, у него хорошая прическа, красивые глаза, и еще он живет в Гонконге и решил приехать сюда на один вечер только ради нее. Минъянь говорит, что это какой-то бизнесмен.  – Похоже на развод, – протянул Мобэй Цзюнь, нахмурив брови.  Шан Цинхуа кивнул.  – Да, но только на Минъянь действительно клевали богатенькие папочки, поэтому в этом нет ничего удивительного. Она красивая, все ведутся на ее внешность, и она уже всех отшивает потом, если понимает, что, кроме ее миленького личика, парней в ней ничего не интересует.  – Попроси ее, чтобы она скинула фотографии с места встречи, и чтобы написала, когда пойдет домой.  – Волнуешься?  Шан Цинхуа улыбнулся, беря телефон со стола и принимаясь набирать текст сообщения. Мобэй Цзюнь пожал плечами и, подцепляя палочками кусок мяса, ответил: – Безопасность. Она отправилась зимой на свидание, когда на улице темнота и редко, кто ходит. С каким-то странным типом, которого вживую даже никогда не видела. Лучше перестраховаться.  – Ладно, я написал. Она ответила, – прочитал бета. – Сказала, что ты паникер, и что она едет в такси к месту встречи. – Доживете до моих годов, вот тогда посмотрим, кто из нас еще будет паникер.  – У-уу, – хихикнул Цинхуа. – Старика включил?  – Я не ста… Погоди, нет. Я, правда, старый.  – Ты не старый! Мобэй Цзюнь улыбнулся.  – Сначала сам же это говоришь, а потом яро отрицаешь. Странный ты парень, Шан.  – Какой есть, кстати. Пока тебя не было, я приучил Мэя к лотку, а еще он теперь знает команду сидеть и дай лапу.  Палочки из руки Мобэй Цзюня выпали сами собой, точно так же, как его рот самопроизвольно открылся, и он похлопал глазами.  – Чего?  – Говорю научил его п- – Командам? Ты серьезно? Он же кошка. – И что?  – Но кошки не знают команд.  – Мэй знает.  Мобэй Цзюнь замолчал, а потом развернулся и посмотрел на уснувшего котенка, который продолжал валяться на кровати, спрятавшись в складках одеяла.  – Покажешь?  Цинхуа довольно улыбнулся.  – Покажу.  

***

На самом деле Лю Минъянь всегда считала, что она не глупая. Она много раз проверяла некоторые вещи, чтобы убедиться, что они правдивы. И она всегда старалась действовать крайне осмотрительно. Это же касалось и ее личной жизни. Перед ее глазами скапливалось достаточно примеров, насколько ужасны могут быть отношения, если ты просто выбрал не того человека, поэтому девушка всегда старалась сделать все, что было в ее силах, чтобы найти себе достойного альфу. Отчасти, она искала себе такого парня, который был бы для нее каменной стеной. В детстве Лю Минъянь всегда пряталась за своего брата, если что-то натворила, и ее собирались отчитать родители, а Лю Цингэ приходилось ее прикрывать и в большой части брать вину на себя. Старший брат всегда показывал, что ему ничего для нее не жалко, и она очень любила Цингэ. Он был для нее примером, как мужчина должен вести себя с девушкой. И как альфа должен был проявлять себя по отношению к омеге.  На деле же… Она просчиталась. Красивые фото, лестные слова, хорошая карьера и прочее, прочее, прочее, плюс добавлялся этот поступок, где парень может совершить ради нее подвиг и вот, чем все обернулось. Столик в дорогом ресторане на бронь с его именем, и он не пришел, а весь счет лег на нее. Лю Минъянь была в ярости. Она скрипела зубами первые полчаса, потом еще час просто не понимала, что происходит, а потом психанула окончательно, кинула карточку, поела и ушла оттуда. И к чему был весь этот галимый развод?! Чтобы вытащить ее в ресторан и унизить тем, что она не может за себя заплатить? Что раз она омега, а ты альфа, это должно как-то унизить ее? Показать, что ей нужен кто-то с достатком?! Ха! Да не пойти бы этому козлу, куда подальше?!  Лю Минъянь пусть пока и не имела хорошую работу, но вот деньги у нее были. Семья девушки не была бедной, поэтому кредитная карточка всегда была при ней. Именно она и выручила ее сегодня от позора. Краснеть Лю Минъянь не пришлось. В целом, еда даже была неплохой, но вот вечер был испорчен. Толк от ресторана? Она просто искала себе хорошую компанию. Она любила наблюдать за парами и отношениями издалека, но даже когда ее единственный лучший друг заимел кого-то на постоянной основе и себе тоже хочется счастья. Лю Минъянь себя любит.  А может, у нее просто депрессия из-за того, что на носу экзамены, у брата ужасная невестка, от которой он до сих пор не избавился, а у нее закончилась подписка на Netflix? Все может быть. В любом случае, думать она об этом сейчас уже не хочет. Лю Минъянь спокойно плетется по главной улице, а потом кидает взгляд на открытый в такой поздний час супермаркет. Людей там немного, да и она теперь чувствует, что ей срочно нужно выпить. Сейчас к Цинхуа уже не пойти, потому что… они хоть и друзья, но Минъянь прекрасно понимает, что сегодня ей там не будут так сильно рады. Она понимает, и она не сердится. Так у всех происходит. Друзья – это одни из самых главных людей в жизни, но они никогда не будут стоять вровень с твоей второй половинкой. Влюбленные и пары, всегда будут выбирать того, кто ближе к их сердцу. И это абсолютно нормально. Минъянь бы поступила точно так же. Потому что она взрослый человек и может мыслить адекватно. А еще она может адекватно решить для себя, что четыре литра ей нужнее двух. И эта бутылка по акции остро нуждается в том, чтобы оказываться у нее дома на полке холодильника. Девушка закусывает губу и тянет руку вперед, чтобы взять емкость и посмотреть поближе, с каким оно вкусом, когда неожиданно она замечает странное передвижение рядом. Это с левой стороны. Мужчина, в черном плаще, который кажется Минъянь смутно знакомым, а еще на нем шапка, и стоит он к ней спиной так, что лица не рассмотреть.  Пока у омеги есть возможность, она гипнотизирует его спину долгим взглядом. Это альфа, она чувствует, но еще ей почему-то становится не по себе. Откуда он здесь взялся? Люди в супермаркете были, но почему-то они передвигались, как обычно. То есть, если кому-то надо было в этот отдел, Лю Минъянь спокойно слышала их приближение, а его фигура вынырнула неожиданно. Если бы не хорошее периферийное зрение, девушка могла бы не заметить его. И стоит этот тип очень странно. У него нет ни тележки, ни корзинки. Обе руки в карманах, хотя взгляд точно направлен на полки. Он что-то выбирает? Тогда почему ничего не берет? Лю Минъянь начинает параноить, и чтобы хоть как-то остановить себя от глупых мыслей, просто решает продолжить стоять и посмотреть, что будет дальше. В конце концов, тут ведь есть люди. На нее не стали бы нападать в таком месте. Магазин, полно камер. Нет. Нет-нет-нет. Это все бред.  Девушка качает головой и поворачивается обратно к полкам. Мужчина позади нее все так же стоит на одном месте, и когда проходит больше десяти минут, а его положение не меняется – Минъянь действительно это начинает напрягать. Она поворачивает голову слегка в сторону, чтобы невзначай посмотреть, что происходит. После этого движения, девушка делает шаг в сторону, как бы показывая, что она просто смотрит ассортимент дальше и не может решиться. На самом деле, все мышцы в ее теле напряжены, и Лю Минъянь глубоко дышит, чувствуя эту нагнетающую атмосферу. Во всем магазине становится заметно тише, скорее всего, он собирается скоро закрываться, поэтому люди быстро пробивают продукты и уходят домой. И вот теперь Минъянь понимает, что если она выйдет отсюда – будет точно не все хорошо.  Девушка сглатывает. Ладно, допустим, этот тип реально следит за ней. Если она выйдет на улицу, то он продолжит слежку. Ей нужно вызвать такси. Машина сразу не подъедет, на это нужно время, а за это время на тихой и безлюдной улице, где закроется последний супермаркет – она не сможет спастись лишь своими силами. Но… Может быть, Минъянь себя все-таки зря накручивает? Девушка сглатывает и спокойно заправляет волосы за ухо. В этот момент ее глаза вновь незаметно скашиваются к странному мужчине, у которого не видно лица, и когда взгляд девушки задерживается на небольшом свечении из кармана, она понимает – все пропало.  Страх, который присутствовал до этого, был в минимальном количестве. На черном фоне хорошо видны светлые предметы. На зрение омега не жалуется, она только что точно увидела, как мужчина сжимает нож рукой. Он в любой момент сможет приставить его ей к горлу, и Лю Минъянь накрывает паника. Она просто настолько сильно начинает дрожать, что бутылка в ее руке непроизвольно трясется. Она не знает, что делать. Логичная мысль – подойти к охране магазина или к кассиру и попросить помощи – рассеивается, потому что она не сможет отсюда выбраться. Чтобы дойти до касс, девушке необходимо обойти этого типа и пройти через большой зигзаг. Если она это сделает, то окажется впереди, а мужчина прямо за ней. Он спокойно приставит к ее спине нож – и она даже пикнуть не сможет, не то, что что-то сказать. Лю Минъянь чувствует комок в горле, и ей становится тяжело дышать. Она не хочет, чтобы на нее нападали. Неужели тот самый маньяк, о котором не утихают новости, пришел по ее душу? У нее никаких средств защиты с собой, а все это время, что они простояли в тишине… Черт, ей не нужно было этого делать! Надо было сразу засунуть руку в карман и набрать номер. А теперь что? Если она дернется – он наверняка дернется за ней. Этот тип выше ее на целую голову. Он шире в плечах. Он просто ее сильнее, он не даст ей ничего сделать, а если она будет сопротивляться – он пырнет ее ножом!  Лю Минъянь чувствует, как в уголках глаз скапливаются слезы от безысходности. Что ей делать? Что ей делать? Что. Ей. Делать?  Девушка начинает мысленно придумывать план спасения, но просто понимает, что у нее ничего не выйдет. Если она попытается сбежать, или что-то еще – ее могут ударить по голове, она отключится, а когда проснется даже не будет знать, куда ее могли притащить. Надо оставаться в сознании. Необходимо оставаться в сознании все это время. И каким-то образом она должна набрать номер Цинхуа. Или ей просто стоит остаться стоять здесь и дождаться пока охранник сам не придет за ними? А если этот тип завалит и его? Минъянь слышала, что теперь маньяк стал серийным убийцей, черт его знает, что в голове у таких людей. Для них одним убитым больше – одним меньше. Никакой разницы. А это ведь ее жизнь. И ей нравится жить. Она хочет жить дальше. Почему кто-то думает, что он имеет право так просто эту жизнь отнять? Лю Минъянь чувствует, как по ее щеке медленно стекает слеза, делая соленую дорожку до подбородка. Ей так страшно. Она боится сдвинуться с места, и все, что они продолжают делать, это стоять. Лю Минъянь настолько погружается в свое сознание, что когда на ее плечо опускается чужая рука – она думает это конец всему. Ей только жаль, что она не успела позвонить родителям и сказать, что первую часть зачетов она сдала хорошо, а еще сказать брату, что он большой молодец и делает успехи на работе. Лю Минъянь просто мысленно прощается со всеми, когда неожиданно рука плавно и мягко перемещается с одного плеча на другое. Мужчина, который оказывается рядом совершенно не пугает, а наоборот успокаивает. Лю Минъянь медленно поворачивает голову, чувствуя эти объятия, и распахивает глаза шире. Вэнь Нин улыбается и ведет себя странно. Он приобнимает ее за плечи, а потом быстро и очень уверенно притягивает к себе за талию, фиксируя руку там и не отводя ее куда-то еще. Омега показывает ей бутылку в другой руке и интересуется: – Дорогая, возьмем вот эту? Или ты хочешь, чтобы мы выпили что-то другое?  Лю Минъянь растерянно хлопает глазами. Позади себя она слышит какое-то движение, но боится обернуться. Вместо этого девушка смотрит в глаза Вэнь Нина, который продолжает ей тепло улыбаться.  – Ч… Ч-что-то д-другое?  – Успокойся, – Вэнь Нин выдыхает эти слова одними губами, а потом говорит вслух. – Наверное лучше вино, чем крепкое. Кстати, я видел чудную индейку. Ты говорила, что она лучше курицы и менее калорийна. Пойдем посмотрим, это в мясном отделе.  Омега прижимает к себе другую омегу за талию и спокойно уводит девушку оттуда. Только тогда Лю Минъянь замечает, что мужчина позади нее испарился. Она начинает судорожно дышать и оглядываться по сторонам. Они доходят до мясного отдела, и Вэнь Нин наклоняется вниз, чтобы взять какой-то кусок мяса. – Дыши, Минъянь, дыши. Ты молодец. Ты просто умница, слышишь меня?  – Я? Ч-что? Ч-что происходит? К-куда? Г-где он? Я… Вэнь Нин, я… – девушка начинает заливаться слезами и закрывает рот руками, чтобы не говорить так громко и не показывать, что она на грани истерики.  Мужчина понимающе кивает и притягивает ее к себе, начиная успокаивать.  – Тш-ш… Все хорошо, он тебя не тронет.  – Э-это он? Это был он-н?  – Да, – кивает мужчина. – Нам сейчас повезло, что мы с Яо решили зайти в магазин, и он заметил неладное на камерах, когда мы стояли на кассе. Ты приняла верное решение, что не стала предпринимать каких-то серьезных мер. Скорее всего, он бы скрутил тебя и взял в заложники. А судя по тому, что он может убивать, это бы могло плохо кончиться.  – Я-яо? Г-господин Яо? А г-где он? И к-куда делся тот мужчина?  Вэнь Нин поджал губы и тихо произнес: – Яо больше подходил на роль новой приманки, поэтому, чтобы ты смогла уйти, мы решили, что я тебя заберу, а он привлечет его внимание. Я видел, как Яо тут ходил, и он клюнул на него, увязавшись за ним следом. Думаю, они уже на улице. Я набрал экстренный вызов для Минцзюэ. Они должны подключиться к его телефону. Яо включил геолокацию, поэтому для него главное сейчас, как можно дольше, отвлекать его внимание. Все будет хорошо, мы поймаем его, и больше никто не погибнет. Ты как? Успокоилась? Все нормально?  Лю Минъянь шмыгает носом и кивает головой. Она не успокоилась до конца, но прямо сейчас у нее упал камень с сердца. Она действительно только что могла стать следующей жертвой. Когда девушка прижимается к мужчине, который продолжает гладить ее по спине, до нее доходит, что она еще не должна радоваться. Теперь Яо в опасности. 

***

Мэн Яо всегда знал, что если выпустить побольше феромонов, взмахнуть волосами, то это привлечет внимание альфы, и он его привлек, а вот что делать дальше – он понятия не имел. Он сказал Вэнь Нину, что у него есть план, и что он будет отвлекать, но на самом деле плана нет. Он просто знал, что подходит под роль жертвы, так как его параметры больше сгодятся для девчонки, и что Минъянь надо вытягивать оттуда любой ценой. Он поверить не мог, когда узнал ее силуэт и увидел этого типа, который незаметно косился на нее. Он быстро одернул Вэнь Нина и приказал ему действовать. И вот теперь, пробив товар на кассе, он, не подавая вида, вышел из супермаркета и направился пешком в темноту. Фонари хоть и горели, но редко. Людей на улице было мало. Становилось холодно с каждым днем, и теперь температура была минусовой.  Кое-где лежал снег. Яо просто знал, что ему нужно идти вперед. Если этот тип решится подойти к нему – он сможет дать ему отпор. Зря, что ли, он столько лет тренировался и учил самооборону? Повторения того случая из прошлого – ему было без надобности, поэтому, дабы обезопасить себя и свое тело, он знал – ему надо уметь защищаться. Кроме того, практика показывала, что это действительно стоящее умение. На улице много кто ходит по ночам и для омеги его строения и типа тела – быть наживкой не в первой. Пьяные типы частенько любили доколебаться и поприставать, и простых слов они часто не понимали. Зато понимали с левой по физиономии, а если не понимали с левой, то Яо добавлял с правой, а потом еще и с ноги. Он умел защищаться, и он мог дать отпор целой банде. Жизнь вынуждает. Но сейчас он просто думал над тем, что если у этого маньяка не просто холодное оружие, но еще и пистолет – то ему конец. Что он сможет сделать против пушки, которую достаточно навести на него и спустить курок? Один выстрел, и если он будет удачный, Яо – умрет. Если нет, то он просто не сможет уже далеко убежать и что-то сделать. Это не боевик, где с пулевыми ранениями главные герои продолжают биться, Яо просто упадет на землю, начнет орать от боли и истекать кровью, пока его либо не утащат, либо не доставят в больницу и не окажут помощь.  При чем врачи не всегда могут успеть.  Яо передергивает. Он начинает ускорять шаг. Человек позади него тоже ускоряется. Яо усмехается. Что ж, это было предсказуемо. Он пойдет за ним до конца. Благо он не знает, что они его уже взяли на прицел и готовят операцию по поимке. Яо думает, куда бы ему свернуть, но неожиданно шаги позади ускоряются сильнее. Омега скрипит зубами и ругается. Значит, он решил действовать наверняка и не церемониться, а схватить его и уволочить за собой. Или вообще затащить за угол, изнасиловать, а потом горло перерезать. И такое возможно. Последняя жертва найдена рядом с переулком, где все и было сделано.  Яо чертыхается, когда на его телефон приходит уведомление с погодой, и в этот момент человек позади него начинает бежать. Яо резко оглядывается и видит, как он вытащил нож из кармана. Делать нечего, придется тоже бежать.  Яо резко выкидывает сумку с продуктами, которые он купил для вида, а сам начинает стремглав убегать все дальше. Он знает эти улицы, и слишком далеко уходить нельзя. Лучше будет сделать крюк, и если Минцзюэ следит за ним через спутники, то он поймет, что они просто будут кружиться на одном месте. Бороться против кого-то у кого в руке нож, Яо раньше не практиковал. Все-таки одно дело, если тебе кулак в живот прилетит, а другое, если ударят и распорют кожу таким ударом. Проверять на себе не хотелось. Пришлось собраться с мыслями и обдумать хорошенько, что же лучше всего сделать.  Альфа позади него прибавил ходу, и Яо тоже пришлось ускориться. В такой обстановке, когда адреналин подскакивал, соображалось плохо. Может быть, именно поэтому Яо сглупил и сделал поворот не туда. Он должен был свернуть в переулок, но вместо этого кинулся в другую сторону. Здесь была открытая местность, и когда в нескольких метрах от него просвистела пуля, а позади раздался звук выстрела, Яо понял – финал.  Он замер на месте и не решился двигаться. Просто развернулся и принялся тяжело дышать. Мужчина был в маске. На голове шапка и капюшон, который он натянул только что. Лица не разглядеть. Рука вытянута вперед и в ней зажат ствол, который направлен точно омеге в грудь. Конечно, есть вероятность, что стрелок он хреновый, потому что первый выстрел мог быть не предупреждением. Наверняка целился в ноги, чтобы подбить, но промахнулся. Однако, Яо решил оставить этот комментарий при себе. Его меткость могла спасти ему жизнь, стоило ей воспользоваться. Когда человек сделал уверенный шаг к нему в сторону, Яо поднял обе руки вверх и прокричал: – Убьешь меня – за тобой все равно придут!  – Че? – Я из следственного отдела! Руководитель и специалист со средствами массовой информации. Мы увидели, что ты хотел сделать с девушкой, поэтому решили переключить твое внимание на меня. На моем телефоне установлен гео-локатор. Наша группа уже выехала. Вопрос времени, как быстро тебя схватят. Для тебя же лучше не усугублять ситуацию и не добавлять в свою копилку лишний труп! – Пха! Ха-ха! – альфа засмеялся и рука в воздухе с пистолетом дрогнула. – Хочешь спасти себе жизнь последним предложением?! Да я убил уже достаточно, чтобы мне дали пожизненное! Какая мне разница одним больше или меньше?! Пристрелю тебя прямо на их глазах! Терять все равно нечего! Яо чертыхнулся про себя и подумал о том, что если он умрет на глазах Минцзюэ – это будет очень грустно. Он ведь ему так и не рассказал, что он влюблен в него все эти годы. Будет жалко унести эту тайну с собой в могилу, тем более подобным образом. Нет, разумеется его жизнь особого смысла за собой не несет, и Яо не будет против умереть, но с другой стороны… Он хочет умереть не так. И не сейчас. Не от руки какого-то безумца, у которого крыша поехала. Пускай его лучше собьет автобус или машина. Или метеорит упадет. Или он случайно захлебнется в ванной. Да что угодно будет лучше этого. Он, ведь, даже если выстрелит – не попадет в мозг или сердце, поэтому Яо еще и мучиться будет. Он не хочет такой боли напоследок. Мало ему было всего того, что он пережил за все свои годы?  Нет. Нет, нет, нет. Он не хочет умирать. Почему этот козел думает, что убивать людей налево и направо правильно и необходимо? Яо прикрывает глаза и начинает глубоко дышать. Он слышит, как мужчина начинает идти на него, но он по-прежнему не знает, что можно сделать против пушки. Чуть-что и он нажмет на курок. И это… Черт, это так страшно. Знать, что твоя жизнь висит на волоске и решения принимаешь не ты, и от тебя в принципе ничего не зависит. Умоляй, не умоляй, никто не послушает твое мнение. Омега стискивает челюсть и начинает мысленно считать до десяти. Да где этот Минцзюэ?! Не может хоть раз в жизни появиться вовремя?!  Яо дергается, когда дуло пушки ему приставляют точно к брюшной полости. Человек рядом с ним смеется. Хрипло. Мерзко, отвратительно. Яо хочется блевать, но он продолжает дышать и просто стоять с закрытыми глазами. Сможет ли он сыграть на опережение? Что если он сейчас ударит по ногам? Или попытается выбить пистолет из руки? Сил у этого бугая больше, но если правильно направить свои собственные, может быть… Может быть?  *щелк* Яо вздрагивает.  – Я убью тебя, сладкий.  Это сняли предохранитель. Омега дрожит и слышит, как медленно палец давит на курок. Всего пара секунд остается. Может быть, он успеет открыть глаза и хотя бы сказать, какую-нибудь слащавую фразочку, как в этих картинах, которые крутят по ящику? А может, и не успеет. В любом случае, он прожил достаточно долго. Хоть на этом спасибо. Он только жалеет, что с Минцзюэ так получилось. Если бы сегодня все так не обернулось, наверное, надо было бы остаться и поехать с ним на его машине домой. Хотя с другой стороны он правильно поступил, потому что тогда бы завтра в новостях крутили бы новости с трупом Лю Минъянь, а это было бы еще более ужасно. У него мало родственников, и он уже не молод, а у девушки вся жизнь впереди. Ей нельзя было умирать именно сегодня.  Яо делает последний вздох, а затем его уши оглушает громкий выстрел.  *БАБАХ* Омега вздрагивает всем телом. Он пытается понять, когда же, наконец, его ноги почувствуют усталость и позволят телу упасть, но падает не он сам, а тело напротив него. Яо открывает глаза и видит, как мужчина кашляет и, по-прежнему держа его на прицеле, из последних сил пытается нажать на курок. Яо действует быстро. Он сам не понимает, что делает, но его нога поднимается в воздух и одним движением, пока не стало слишком поздно, он выбивает пушку из рук, и она отлетает в сторону. Так далеко, как только можно.  Спасен? Неужели? Но как? Он не чувствует чьего-то запаха. Это отряд из бет? Или они побрызгались подавителями, которые маскируют запах? Яо поворачивается и моментально врезается в чужую грудь. Сильные руки сразу же сжимают его в стальной хватке, и Минцзюэ буквально орет на него, но параллельно с этим гладит и обнимает. Они вдвоем на безлюдной улице, и Яо понять не может, что случилось. У него в ушах гул и вакуум, он даже не слышит, что альфа ему говорит.  Минцзюэ отстраняет его от себя и встряхивает, как игрушку. Омега резко моргает и постепенно приходит в чувства. – КАКОГО ХЕРА Я ТЕБЯ СПРАШИВАЮ?! ПОЧЕМУ ТЫ СТОЯЛ!? ПОЧЕМУ?! А ЕСЛИ БЫ ОН ВЫСТРЕЛИЛ?! ЯО! ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ?! ЧЕМ ТЫ ДУМАЛ?! А ЕСЛИ БЫ Я НЕ УСПЕЛ?!  – Я… Случайно выбежал сюда, надо было свернуть за угол, но я почему-то…  – ТУПАЯ ТВОЯ ГОЛОВА! ТЫ МОГ СДОХНУТЬ, ТЫ ЭТО ПОНИМАЕШЬ!? Я МЧАЛСЯ СЮДА, ВСЕ ПРАВИЛА НАРУШАЯ, А ВЕДЬ У МЕНЯ ДАЖЕ МИГАЛКИ НЕТ! ПРИДЕТСЯ ПЛАТИТЬ ***ВУ ТУЧУ ДЕНЕГ, НО ЧЕРТ! СЕКУНДА! ТЫ ПОНИМАЕШЬ!? ЗАДЕРЖИСЬ Я НА СЕКУНДУ, И ВСЕ БЫЛО БЫ КОНЧЕНО! ЯО! ТЫ ИДИОТ! НИКОГДА ТАК БОЛЬШЕ НЕ ДЕЛАЙ!  Минцзюэ снова прижимает его к себе и не отпускает до того момента, пока специальная группа не подъезжает на место преступления. Минцзюэ выстрелил из травматического пистолета, но он сделал это в нужную точку, поэтому убийца отключился от боли. На его теле нет других повреждений. Все действия в случае Минцзюэ объясняются обычной самообороной, поэтому он просто отвечает на все нужные вопросы, и Яо вместе с ним дает показания, как главный свидетель. Их отпускают спустя полчаса, и Минцзюэ говорит, что все остальное будет утром, а сейчас они едут домой. Следственная группа не возражает, потому что сейчас они могут справиться и сами, Минцзюэ вообще по плану может не вмешиваться в процесс. Им просто нужно будет еще раз с утра более подробнее опросить Яо и Лю Минъянь с Вэнь Нином, которые тоже оказались втянуты в общую заваруху.  Минцзюэ усаживает Яо в машину, и омега не сопротивляется, просто пристегиваясь ремнем безопасности. Они едут в молчании на протяжении всей дороги до дома, а когда подъезжают к нужному подъезду, Минцзюэ глушит мотор. Машина погружается в тишину, и альфа протягивает руку вперед, опуская ее Яо на щеку.  – Хей... ты как?  Яо медленно кивает и поворачивается к альфе.  – Нормально, вроде, – тихо говорит он. – Спасибо. Ты… Ты был вовремя сегодня. Еще никогда не был так рад, что ты пришел.  Минцзюэ слабо смеется, а потом отстегивает их ремни и притягивает омегу через сидение к себе и снова его обнимает. Яо не сопротивляется, потому что он просто устал, и мужчина пережил нехилый стресс, поэтому утешающие объятия – крайне приветственны. Они сидят так какое-то время, пока постепенно Яо не чувствует себя под защитой и в абсолютном комфорте и безопасности. Он поднимает глаза на Не Минцзюэ, и альфа смотрит на него в ответ. Между их лицами очень мало пространства. Они дышат в губы друг другу, и Минцзюэ ласково произносит: – Яо… Давай поженимся.  Омега удивленно застывает, а потом, видимо, его мозг отключается на мгновение, когда он почти произносит: – Д…  *хлоп* Не Минцзюэ хватается за щеку, а пассажирское сидение резко пустеет. В машину залетает холодный ветер, слышится хлопок, и альфа чертыхается, наблюдая, как омега убегает от него, прячась за входной дверью подъезда.  – Черт! Зачем я сказал это?! – Минцзюэ рычит и бьет рукой по рулю, шумно вздыхая и опускаясь на него лицом.  Он не хотел. Просто так получилось. Он думал, что может потерять то, что ему так дорого, поэтому плохо контролировал свои мысли.

***

Яо бежит по лестнице, пока перед его глазами расплывчатая пелена из слез. Он плачет и просто пытается поскорее зайти к себе в квартиру. Его рука дрожит, когда он вставляет ключ. Связка падает на пол, и он задыхается, матерится и снова поднимает ее, чтобы открыть с новой попытки. Спустя пять неудачных на шестую замок поддается, и Яо заваливается к себе в прихожую. Он даже не проходит вглубь. Мужчина лишь захлопывает за собой, а потом сползает по двери на пол, закрывая глаза руками и начиная рыдать навзрыд. Ему хочется действительно сдохнуть от того, насколько плохо и больно в груди. Он сдирает с себя куртку и кофту, начиная царапать кожу с боку на шее. Изо рта лихорадочно вырывается только одно единственное: – Исчезни, исчезни, исчезни, исчезни, исчезни, ИСЧЕЗНИ! ИСЧЕЗНИ!  Он ненавидит себя за эту пощечину, он ненавидит себя, что все это время не говорил. Он не знает, что ему теперь делать, и как после всех лет вранья Минцзюэ вообще собирается прощать его. Потому что одно дело, когда человек испытывает симпатию, другое, когда он влюблен, третье, когда любит. Но Минцзюэ только что предложил выйти за него замуж. – Сука!  Яо поднимается с пола и продолжает царапать себе шею до крови. Он плачет и плачет, и плачет. Лучше бы его действительно пристрелили, потому что на его шее стоит метка, потому что он никому с ней не нужен, потому что Минцзюэ тоже отвернется от него, когда узнает, и потому что… больше всего на свете он мечтал ответить на эти слова: «давай»