Однажды в один из этих прекрасных солнечных дней!

Медосмотр был поставлен на несколько дней и распределен относительной плотностью по всей неделе. Таким образом, лишь несколько человек пропускали уроки, в то время как остальные в старшей школе на них присутствовали. Плановые медосмотры делались лишь один раз. Это было в первом классе старшей школы. До этого остальные дети проходили больницы с родителями. Обычно и как правило это происходило всегда в возрасте от четырех до пяти лет. Все дело в том, что хоть вторичный пол ребенка и его сущность ставилась врачами четко, бывали случаи, когда что-то могло пойти не так. В то время, когда маленькому Цзинь Лину врачи с вероятностью в сто процентов определили сущность омеги, Цзинь Цзысюань следил за его поведением и видел четкое проявление альфы. Поэтому, когда перед поступлением в школу, отцу еще раз сказали, что все стоит верно и никакой ошибки допущено не было, он страшно удивился. Ему казалось, что если его сын так настойчиво лезет в драки и может проявлять свой характер – он альфа. Но нет. Он все еще был омегой, разве что по генетической линии ему в большей степени передалось от отца: сильные гены и такой же характер.  Обычно врачи могли ошибаться только в том случае, если гены проявляли себя слабо. Таким образом, к примеру, если ребенок рождался рецессивным альфой, по достижению возраста четырех лет его сущность могла поменяться и раскрыться, как того же доминантного беты. В большинстве своем такие случаи были единичными и с каждым годом медицина продвигалась все дальше вперед, не стоя на месте.  Вэй Усянь, Лань Ванцзи, Сань Лан и Цзян Чэн были поставлены в одну группу в своей параллели и должны были проходить медосмотр самыми первыми. В утро понедельника альфы встали на два часа позже, выспались, захватили свои медицинские карточки и направились в больницу, перед которой у них планировался общий сбор со всей группой и куратором в лице одного из учителей их школы. Хуа Чэн из всей четверки прибыл вторым, самым первым оказался Лань Чжань. Он молча кивнул головой и поздоровался с одноклассником. Сань Лан спросил у него, куда он собирается пойти первым делом, и Лань Ванцзи, немного помедлив с ответом, сказал, что скорее всего на кровь, а уже после по всем остальным врачам. Вэй Усянь и Цзян Чэн подоспели спустя пару минут. Им всем пришлось дождаться еще нескольких человек, и уже после этого они всей оравой направились на первый этаж, проходить первую часть оформления.  Они купили бахилы на входе, зарегистрировались и получили небольшие карточки с талончиками ко всем нужным кабинетам. Сегодня в будний день народу было не очень много, но все равно где-то приходилось ждать очередь. Сперва первый этаж, потом второй и третий. Перед кабинетом окулиста Вэй Усянь немного поморщился, и Сань Лан удивленно посмотрел в его сторону.  – Что с тобой?  – У меня… Зрение немного упало.  – Сильно?  – Ну… С последней парты я почти ничего разглядеть не могу, – кусает губу альфа. – А что, если мне очки выпишут?  – Ну, и что?  Вэй Ин фыркает.  – Буду выглядеть, как придурок.  – Можно купить линзы.  – А их вставлять так, что легче глаз себе выковырять.  – А кто виноват в том, что ты пялишься в свой телефон до двенадцати? – возмущается Цзян Чэн и пристраивается рядом с ними сбоку.  Вэй Усянь почесывает шею, и когда Лань Ванцзи выходит из кабинета и закрывает за собой дверь, альфа спрашивает у него: – Ну, как?  Лань Ванцзи показывает карточку, где у него стоит единица. Вэй Усянь недовольно цокает языком и еще сильнее ссутуливает плечи.  – Блин, вот как так? Лань Чжань, ты же только и делаешь, что читаешь. Почему у тебя зрение не падает?  – Я делаю это при правильном освещении и никогда не сижу допоздна. Тебе стоит тоже так попробовать.  – Это ты прикалываешься надо мной?  – Нет.  – А выглядит именно так.  Лань Ванцзи вздыхает и смотрит за тем, как продвигается очередь.  – Ты после него.  – Да, знаю. – Слушайте, а вы в курсе, что нас ждет на шестом этаже? – спрашивает их Шэнь Пинь, который стоит рядом с парнями.  Он облокачивается спиной о стенку, и когда все смотрят на него и начинают слушать, то альфа продолжает говорить:  – Кабинет уролога.  – И что? – спрашивает Цзян Чэн. – Все через него проходят. Что в этом такого-то?  – Да там… В том году старшеклассники рассказывали, что им повезло. Предыдущий врач в отпуск ушел и их осматривал мужчина, а в этом году там… женщина сидит. И вторая медсестра в кабинете тоже женщина.  Цзян Чэн переглядывается с братом, а потом смотрит на Сань Лана. Тот пожимает плечами, но все равно сохраняет невозмутимый вид. Лань Ванцзи вообще в лице не меняется, такое чувство, что ему все равно, кому светить своими причиндалами. Вэй Ин в душе ухахатывается с него, а вот снаружи начинает нервничать. Ему вообще сегодня как-то хреново с самого утра. Встал не с той ноги, яичница, которую он жарил, подгорела. Наверняка это его состояние из-за проваленного теста, результаты которого им как раз должны были объявить сегодня. Если тетя Юй об этом узнает, то ему точно несдобровать. У него настолько нервишки пошаливают стоит об этом вспомнить, что самое время просто пойти и сброситься со скалы, как Белла из Сумерек, чтобы наверняка. Ее там потом, конечно, какой-то дятел все же спас, но Вэй Усянь не помнит точно. Может и потонула бедняга. Он не смотрел другие части, потому что уснул.  – Женщина? – переспрашивает Цзян Чэн.  – Малыш Чэн-Чэн стесняется? – улыбается Сань Лан.  – А самому нормально? Когда тебя осматривает мужчина еще куда ни шло, но женщина… Такое себе удовольствие… Вэй Усянь соглашается, а Шэнь Пинь добавляет: – Вот именно. Вот если бы девушек осматривал мужик по этой части, они бы даже скандал закатили и могли бы в суд на него за это подать.  Лань Ванцзи фыркает: – Ты преувеличиваешь. Это же врач. У него нет пола. Я видел много мужчин, которые становились акушерами в родовых отделениях.  – Да? – удивляется Шэнь Пинь. – А ты ничего не напутал?  Они вдвоем начинают спорить, и за это время очередь тянется быстрее. Они идут на пятый этаж, потом доходят до шестого и того самого страшного кабинета, и все парни перед ними выходят с какими-то слишком испуганными глазами, поэтому четверка, стоящая в одной кучке, судорожно сглатывает подступающий к горлу ком.  – Я первый, да? – спрашивает Сань Лан. – Знаете, я думаю, я могу поступить благородно и уступить свое место. Вам же лучше, быстрее пройдете, быстрее отмучаетесь и поедете домой.  – Ха! Нашел дураков, – смеется Цзян Чэн. – Вот выпендрился перед нами, захотел выглядеть смелым, вот и валяй. Отдувайся за свои слова.  – Парни, ну, пожалуйста.  Вэй Усянь судорожно качает головой из стороны в сторону, как китайский болванчик.  – Нетушки, нетушки, нет! Не пойду туда! Лань Чжань!  – М-мм?  – Ты же из нас идешь самым последним. Уступи мне свое место, а? Давай поменяемся.  – Пф-фф, – прыскает Цзян Чэн.  Сань Лан ему поддакивает.  – Нашел, кого спрашивать, да он не то, что не уступит, он теб- – Ладно.  – … – … – Вай! Лань Чжань ты просто душка, я куплю тебе потом сэндвич, – улыбается счастливый Вэй Ин и отходит назад на два шага, прячась за спиной альфы.  Сань Лан и Цзян Чэн стоят с лицами непонимания того, что только что произошло, и смотрят на Лань Ванцзи настолько выразительными взглядами, что тот вздыхает и произносит вслух: – Какая разница? Он все равно туда пойдет. Просто оттягивает время до своей же смерти. Легче сразу отмучиться.  – А вот и неправда! – кричит Вэй Ин.  Позади парней снова хлопает дверь, и когда Шэнь Пинь смотрит в их сторону, он лишь поджимает губы и немного побелевший идет к лестнице. Вэй Усянь начинает нервничать еще больше.  – Не пойду туда! Сваливаем отсюда! Пойдемте лучше сначала к профильным врачам, умоляю!  Сань Лан и Цзян Чэн с ним полностью солидарны, и когда вся троица незаметно уходит из очереди и идет смываться в соседний корпус, чтобы их обследовали доктора, которые специализируются исключительно на альфах, им приходится утащить Лань Ванцзи силой. Лань Чжань в корень не понимает, чего они так боятся и волнуются, но когда его буквально поднимают над землей и несут в противоположном направлении, он даже не успевает ухватиться за что-нибудь, чтобы остановить этих полудурков. Приходится смириться.  В соседнем корпусе на порядок чище и цивильнее, чем в основном, и они все смотрят в свои карточки, проверяя в какой кабинет им надо идти. Здесь много этажей, поэтому они ориентируются по плану на главной доске, в какой именно стороне находится нужный им кабинет. Альфы всей дружной гурьбой заходят в лифт, а когда доезжают наверх и выходят из него, уже видят нескольких ребят, которые уже отмучились и прошли испытания той страшной тетки. Как только парни смотрят на них и отмечают, что четверка выглядит вполне нормально, они спрашивают у них, не поменялся ли доктор? Когда им говорят, что нет, и что они просто струсили и удрали оттуда, несколько альф выпячивают грудь вперед, гордо считая себя героями.  Вэй Усянь прыскает от смеха с их виду. Они занимают очередь и начинают ждать, когда их всех примут. В этот раз, чтобы поднять свою самооценку Вэй Усянь заявляет, что он пойдет первым, и парни только закатывают на это глаза. Им нечего делать, поэтому они какое-то время просто шляются по этажу, рассматривают названия кабинетов и таблички с именами врачей. Как только очередь доходит до них, Вэй Усянь убегает вперед. Несколько человек из главного корпуса, которые прошли уролога, приезжают сюда для заключительного обследования, после которого им нужно будет поставить печать и со спокойно душой валить домой. Сань Лан облокачивается на подоконник. Он смотрит за тем, как дерево от ветра во внутреннем дворике больницы покачивается из стороны в сторону, а потом замечает любопытную деталь.  Лань Ванцзи как-то странно себя ведет. Альфа слишком напряжен, и если даже рядом с той комнатой ужасов он сохранял относительное спокойствие, теперь почему-то Лань Чжань хмурится и пытается оттянуть галстук, который он нацепил поверх рубашки, как и в любой другой день. Сань Лан собирается сказать об этом Цзян Чэну и спросить его, в чем может быть дело, но потом замечает, как и тот начинает немного дергаться. Сань Лан в абсолютной растерянности. И с кем ему теперь посоветоваться? На его счастье в этот самый момент из кабинета выходит Вэй Усянь. Хуа Чэн делает в его сторону шаг, но когда он смотрит на лицо альфы, то замирает на месте. Вэй Ин… трясется.  В прямом смысле трясется. У него дергаются плечи, а лицо приобретает такой бледный оттенок ужаса и паники, что Сань Лан сам пугается такой резкой перемены настроения. В чем дело? Ему там что... почку вырезали? Или что? Что вообще может произойти не так в кабинете, где тебя просто спрашивают, как ты себя чувствуешь и не было ли у тебя гона. Лань Ванцзи и Цзян Чэн отрываются от стенки и смотрят на альфу, но когда он поднимает на них взгляд, то все парни, как один, полностью теряются и не понимают, что им делать.  – Хорош стоять на проходе, тут вообще-то не тебе одному туда надо.  Какой-то ученик из параллельного класса отодвигает толчком Вэй Усяня в сторону, и альфа едва не падает на пол. Его не держат ноги, его начинает колотить сильнее, и он просто хватается за волосы и отходит к ближайшей стенке, сползая по ней на пол. Парни тут же подрываются к нему и обступают по бокам.  – Вэй Ин, – Цзян Чэн опускается на корточки и трясет брата за плечи. – Эй! Что с тобой? Что тебе там сделали? Все выходили оттуда совершенно нормальными!  Вэй Усянь зажмуривает глаза и качает головой из стороны сторону, ничего не произнося вслух. Он сжимается еще сильнее и буквально превращается в клубок. Сань Лан тоже опускает вниз.  – Вэй Ин, ну, что такое? Что случилось? Тебе что-то сказали? Где твоя карточка? Они должны были тебе что-то написать. У тебя какая-то болячка, что ли?  Как только Сань Лан замечает валяющуюся рядом медицинскую карту, Вэй Усянь резко поднимает голову и выхватывает ее, прижимая к себе. Он встает на ноги и отлетает от парней. Цзян Чэн в шоке с такого поведения. Сань Лан не может понять, откуда взялась такая паника на ровном месте. Все же было хорошо. И только Лань Ванцзи начинает принюхиваться сильнее, глубже вдыхая через нос. Альфы поворачиваются к нему и немного не понимают, зачем он так делает, но потом Вэй Усянь добегает до ближайшего поворота и снова опускается на пол. Они пытаются подойти к нему ближе, в то время, как на них уже начинают обращаться внимание другие, и стоит Сань Лану сделать еще один шаг, как он резко распахивает глаза и... понимает весь ужас ситуации.  Он вдыхает один раз. Затем второй. И потом чует, что пахнет жаренным. Слишком сильный запах. И он начинает распространяться во все стороны. Видимо, в первые несколько секунд, как Вэй Усянь вышел из кабинета, он запаниковал настолько, что у него случился слишком сильный вслеск эмоций. Что-то вроде ложного гона у альф, который бывает на некоторое время, когда организм подвержен дичайшему стрессу и начинает сходить с ума, не в состоянии себя контролировать никак. Начинается сильная гормональная активность, которая приводит к выбросу феромонов. И что еще хуже… Что с альфами такая беда случается очень редко. Их психическая нервная система довольно устойчива, в отличие от омег.  Да и… Другие альфы позади Сань Лана принюхиваются и положительно реагируют на внезапный вкусный запах не потому, что у Вэй Усяня произошел гон. У него течка. Какого черта у него течка, если он альфа?! Сань Лан судорожно соображает, что им теперь делать. Если они сейчас же не уведут Вэй Ина в безопасное место, пиши пропало. На него тут целая орава озабоченных подростков накинется и попросту изнасилует. Цзян Чэн уже зажимает себе нос рукавом и бешеными от паники глазами смотрит в сторону брата. Хуа Чэн хватает его за плечо, а потом точно так же хватает Лань Ванцзи.  – Задержите дыхание и уведите его! Быстро! – С ума сошел?! И как мы к нему подойдем?!  – Если кто и должен его увести, то это вы двое, а не я.  Сань Лан говорит разумную вещь. И Цзян Чэн с Лань Ванцзи спустя несколько дорогих секунд времени дают согласие. Они кивают, а потом Хуа Чэн резко толкает их вперед. Парни мигом вдыхают поглубже и подбегают к Вэй Усяню. Несмотря на его сопротивления они утаскивают его вниз по лестнице. Сань Лан резко оборачивается назад, и в его глазах загорается недобрый огонек. Он смотрит на всех этих альф, которые уже готовы пуститься вдогонку и злобно усмехается, скаля клыки. Не проходит и минуты, как все парни в коридоре внезапно падают вниз и зажимают носы от нового запаха, которым пропитывается каждый уголок и щель этого коридора.  Обычно альфы выпускают свои феромоны в небольших количествах, если хотят показать, что омега принадлежит им, и никакой другой на нее посягать не может. С этим запахом не стоит перебарщивать, потому что он в прямом смысле заставляет других альф сторониться человека и обходить его за несколько метров. У рецессивного альфы таких феромонов немного меньше. У доминантного они присутствуют в умеренном количестве, а вот у сверхдоминантной особи их настолько в избытке, что она может запросто заставить целую толпу людей задыхаться и убегать от себя. Что и сделал Хуа Чэн, когда резко дал волю своим генам и позволил огромной и несокрушимой волне рухнуть сверху на этих обезумевших подростков. Теперь они буквально прикованы к тем местам, где и стоят, без возможности сдвинуться даже на шаг. Они пришли в сознание и зажимают себе носы одеждой, лишь бы этот запах улетучился и не давил так на них сверху. Как только Сань Лан осматривает весь коридор и убеждается в том, что никто больше их другу из этих альф не навредит, он мигом срывается с места и бежит на первый этаж, где стоял небольшой закуток с аптечными препаратами.  Он просит девушку дать ему несколько штук специальных затычек для носа и еще подавляющий спрей, который на какое-то время скроет состояние Вэй Усяня от других. Сань Лан получает сообщение от Цзян Чэна, что они сейчас на улице и сидят во дворе. Альфа просит его поторопиться, но добавляет, что с Вэй Ином все в относительном порядке. Он вообще теперь стал вести себя довольно специфически. Сань Лан не особо понимает, что конкретно это должно значить, но он убирает телефон обратно в карман, а потом запихивает себе на ходу вату в нос, чтобы не дышать феромонами омеги и контролировать себя. Как только он находит парней, он сразу же кидает Цзян Чэну такие же тампоны, а сам открывает упаковку с духами и принимается распылять их повсюду. Лань Ванцзи сидит на лавочке, а вот Вэй Усянь… Сидит прямо на нем. Вернее сказать, он полулежит на альфе? Его голова опущена на плечо, а глаза плотно закрыты. Он трется щекой о чужую ключицу и что-то тихо мурлычет себе под нос. Сань Лан смотрит на это вопросительным взглядом, но Лань Ванцзи лишь принимает от него затычки и ничего не отвечает.  – Что с ним?  – Понятия не имеем, и еще… – говорит Цзян Чэн. – Смотри, что тут написано.  – Ты отобрал у него карточку?  – Я не отбирал, он сам ее отпустил. Как только мы сюда пришли, он неожиданно прилип к Лань Ванцзи и обо всем другом позабыл.  – А-аа, так… И куда тут смотреть?  – Это первая страница, тут просто данные, дальше, дальше, дальше, даль-... Стоп. Вот тут, читай.  Сань Лан прищуривается и начинает очень медленно разбирать ту писанину, которая здесь нацарапана. Ему даже кажется, что он до момента, как переделался в левшу, лучше писал. Почерк настолько ужасный, что требуется время, чтобы все прочитать правильно.  – По описаниям пациента нет никаких жалоб на здоровье, внешние признаки в порядке, возраст соответствует переходному периоду особи, внутренних повреждений не зафиксировано, бла-бла-бла… Вторичный пол… Изменен? Он не альфа?  – Ты дальше смотри.  – Пациент по данным осмотра не является альфой, анализы подтверждают принадлежность к другой сущности. По собранным данным и полученным результатам анализов вторичный пол… Бета? Чего? Какая нахрен бета? От него же пасет феромонами омеги за версту. У него сейчас течка преждевременная на пару часов началась. Все, как по учебнику биологии.  – Так и я о чем. Тем более, что… Почему он так сильно разнервничался, когда узнал, что он бета? Мне кажется, они ему что-то сказали, но не записали это в карточку.  – Думаешь? – Уверен. Сам посуди, у него лицо было, как у мертвеца. Что если они ему поставили сущность беты, но на самом деле сказали, что надо сдать повторные анализы, чтобы еще раз убедиться в этом, потому что есть вероятность узнать, что он вообще омега. А вот это уже больше походит на правду. Представь, что будет, если альфе внезапно сообщить, что он омега. И это в нашем возрасте. Неудивительно, что его такой удар хватил. Он настолько перенервничал, что у него даже всплеск и сбой гормонов произошел. Я только читал о таком и слышал от других, но в жизни не видел, чтобы это происходило.  – Да уж… Лань Ванцзи, ты как? В норме?  Лань Ванцзи слабо кивнул головой, продолжая сидеть с Вэй Усянем, который уже поменял позу и просто уселся альфе поверх коленей, обнимая того за шею. Цзян Чэн кивнул в их сторону.  – Наверное, он успокаивается так.  – Да, наверное… Знаешь… Вообще-то я еще перед кабинетом это заметил. Вы с Лань Ванцзи как-то странно себя вели.  – Не знаю, насчет него, но я нервничал, потому что вдруг почувствовал, что с ним там какая-то хрень. Что-то вроде наития. Может, и у Лань Ванцзи было то же самое. Ты на других в коридоре не обратил внимания?  – Нет. Не успел. Вэй Ин как раз вышел.  – В любом случае… Я все равно не понимаю…  Сань Лан кивает. Они стоят вдвоем немного в стороне от лавочки. На этажах проходят люди, которых можно разглядеть через открытые окна, и Хуа Чэн спрашивает:  – Слушай, может, в детстве ошиблись? Его запах точно, как у альфы, вот и перепутали. Или документы его потеряли? Он же говорил, что жил с вами не с самого рождения.  – Не с самого, – соглашается Цзян Чэн. – Вот только отец с матерью его проверяли, как и меня. Мы вместе тогда ходили в больницу. Я тебе больше скажу. Мы вместе еще и ходили в больницу в средней школе. Когда мы были мелкими нам никак не могли четко установить, какие именно гены у нас доминируют. Поэтому пришлось дважды проходить консультацию. Вэй Ин был в четыре года слишком дохлым, а я рецессивным, как мама. Нам сперва поставили обоим «рецессивные признаки проявления», а потом попросили прийти еще спустя время, когда подрастем. И мы ходили. В первом классе средней школы прошли обследование. И обоим тогда все четко установили. Вэй Ин – доминантный альфа, а я – рецессивный. Сказали, что это уже подтверждено, и ошибки быть не может. Какого хрена они ему сейчас написали бету, и почему он вышел и вдруг стал омегой? Не понимаю… Хрень какая-то, мне это не нравится.  – Мне тоже.  – Ты стой здесь, а я пойду матери и отцу позвоню. Придется еще раз в больницу ехать, только уже в более профилированную.  Сань Лан кивает головой, а потом подходит ближе к лавочке и садится с краю. Он смотрит в сторону Лань Ванцзи и внезапно начинает улыбаться. С губ срывается легкий смешок, и Хуа Чэн протягивает:  – Лань Чжань, да ты же от него балдеешь. Тебе нравится, да?  Лань Ванцзи фыркает и закрывает глаза. Кончики его ушей окрашиваются в ярко-красный оттенок, а Вэй Усянь на его коленках внезапно отстраняется и смотрит на Сань Лана. Он вдыхает носом новый запах, и Хуа Чэн манит его к себе пальцем.  – Что такое? Теперь хочешь погреть свой зад на мне? Ну, иди.  Лань Ванцзи заметно напрягается от таких формулировок и предостерегающе выдыхает:  – Вэй Ин. Вэй Усянь спокойно поворачивается обратно к нему и остается сидеть там же, где и сидел. Лань Ванцзи выглядит довольным и расслабляет плечи. Одна его рука остается на талии парня, удерживая его от падения, а вторая ложится на спину и медленно поглаживает сверху вниз.  – Так, к слову, – говорит Хуа Чэн. – Не злись. Он бы все равно ко мне не пошел.  – Почему?  – Не знаю, просто вижу, что ему и на тебе сидится весьма неплохо.  – Пф-ф.  – Как думаешь, что с ним произошло?  Лань Ванцзи пожимает плечами и честно отвечает:  – Не знаю.