Однажды в один из этих прекрасных солнечных дней!

– Ты-ы-ы-ыы! – А? – Не делай такое лицо, как будто ты не понимаешь, почему я злюсь! Лань Сичэнь успел вовремя пригнуться. Новая квартира, в которую они оба переехали не так давно, была определенной планировки. Таким образом, на кухню дверь шла как раз из небольшой гостевой комнаты. Именно оттуда, с дивана, разозлившийся ни с того, ни с сего Цзян Ваньинь схватил подушку и запустил в супруга. Та пролетела и приземлилась прямо на плиту, которая, о, хвала Всевышнему, была выключена и не разогрета. Лань Сичэнь показался на свет и высунул из-под столешницы два больших и испуганных глаза. Что он успел сделать? Сегодня же выходной! Он забыл эту дату? Забыл, что Цзян Чэна надо накормить? Неправильно его накормил? Его вообще не нужно было чем-то кормить, чем он успел его накормить накануне? Что? Что случилось, где он так успел накосячить? По внешнему виду Цзян Ваньиня видно, что тот не шутит и обижен до глубины души. А еще альфа зол. И очень сильно. Лань Сичэнь сглатывает, начиная постепенно распрямлять спину и подниматься выше, пока не встает в свой полный рост. Он предварительно убирает нож на место и для лучшего и благоприятного исхода, который только может произойти, он встает так, что до полки с острыми предметами Цзян Чэну уже не дотянуться. Лань Хуань только что предотвратил убийство, его можно считать героем. Однако… Альфа все еще злится, и в добавок к своему состоянию не просто не стоит на одном месте, он еще и начинает надвигаться на бету. И что делать? Шаг в сторону, и ножик полетит Лань Хуаню в голову. Может быть, он, конечно, сейчас чересчур эмоционально фантазирует о способностях Цзян Чэна в гневе, но… Лучше уж перестраховаться. – Что случ- – ЭТО ВСЕ ТЫ ВИНОВАТ! ТЫ, ПОНЯЛ?! ТЫ, А НЕ Я! И НЕ КТО-ЛИБО ДРУГОЙ! – Ладно! Ладно! – Лань Сичэнь поднимает обе руки вверх и замирает в позе примирения, которая пока слабо срабатывает. – Хотя… Технически, один человек никогда не может быть виноватым в чем-то целиком и полностью, и- – Завали! – Я молчал. – Вот и молчи! – шипит альфа и издает слабое рычание, которое, надо отдать должное, звучит действительно угрожающе. Лань Сичэнь в очередной раз сглатывает. Не то, чтобы… Он Цзян Чэна на все сто процентов боится, он просто не хочет с ним ссориться. И он также не знает истинную причину такого поведения. Неужели нельзя сразу сказать, в чем его вина, а не кричать, чтобы он стоял и строил бессмысленные и непонятные теории? Обычно подобные сценки бета только в романтических фильмах видел. Ой! А что, если Цзян Чэн просто сейчас устраивает сценку и играет на публику? Ему тоже стоит подыграть и продолжить говорить странными неопределенными местоимениями? Хотя… Нет, бред же. Лань Хуань четко помнит, как еще в старшей школе они ставили дурацкую сценку из Красной шапочки. Тот день был провальным с самого начала. Взять хотя бы то воспоминание, где присутствуют Хуа Чэн с Се Лянем, и где декорации падают, и почему-то эти двое оказываются в свете прожекторов в очень странноватой позе. Конечно, Се Лянь настаивал на том, что они просто упали, но, когда он просил Хуа Чэна повторить его слова, тот просто улыбался и кивал головой. Кажется, кое-кто был очень доволен сложившейся ситуацией. И это было лишь одной стороной медали. С другой на сцене был заэкранный голос Цзян Ваньиня, который зачитывал текст, а Вэй Усянь на сцене в роли волка, который вообще не должен был его играть, пытался всеми способами соблазнить Лань Ванцзи, который просто молча стоял в красной накидке и смотрел жалостливыми глазами на брата за кулисами. Лань Сичэнь тогда спустя пять минут этого цирка четко услышал крики Цзян Чэна, а потом эти крики услышал и весь зал, который смеялся с их номера похлеще, чем с выступления комиков, а ведь они заявляли о сценке, как о трагедии! Позорище... А когда все подошло к концу им еще и пришлось писать объяснительную, почему это диктор подрался с волком и внезапно оказался на сцене. В тот день только Лань Сичэнь и Мянь Лан оказались безучастными. Хотя девушка играла на сцене и взяла на себя роль мамы, которая подложила в корзинку к Шапочке пушистых кроликов вместо пирожков. Волк, когда их увидел, отказался есть и заявил, что он на диете. Лань Ванцзи чуть корзинку не уронил. Ха-ха-ха. Было время. Счастливое время. Но! Но! Тот случай хорошо показал, что Цзян Чэн больше в подобном участие никогда не примет! Он потом целых две недели ходил и заверял, что это было его самым настоящим кошмаром наяву, и что ему пару раз даже сон приснился с повторяющимся сценарием того дня. Цзян Чэн просыпался в холодном поту, а потом вертелся на кровати еще несколько часов, так не сумев заснуть заново. Поэтому… Сейчас он точно не играет. Он просто злится. Но почему? – Ваньинь… – пробует мужчина. Альфа пилит его немигающим взглядом. Все-таки не загрызет, значит, можно говорить дальше. И Лань Сичэнь начинает это делать очень мягко и аккуратно. Он даже пробует положить руку на крепкое плечо. Цзян Чэн сразу же угрюмо зыркает на этот жест, но ладонь не скидывает. Может быть, считает, что, если пускать молнии из глаз и задать им верное направление, рука сама по себе расплавится? Кто его знает. Лань Сичэнь откашливается. – Я… что я сделал? – Ты! Да ты прост- – Прежде, чем ты продолжишь орать, пожалуйста, озвучить причину. Я сейчас не в том возрасте, чтобы закрываться в себе на несколько дней, а потом мучиться в ожидании ответа, который ты дашь, дай бог, спустя неделю. Цзян Чэн молча хлопает глазами. – Чего? – Причина. Можешь сказать, почему ты злишься? – Да ты… О-оооо-оо… – альфа простанывает и закрывает себе лицо рукой. – А ты сам не можешь вспомнить!? – Нет. Я же и спрашиваю тебя с той целью, что поскорее хочу узнать ответ. Возраст… Многое из головы вылетает, – посмеивается бета. – Ну, так что? Я забыл какую-то дату? – Что? Дату? – Нет? – Да в жопу эти даты, ты думаешь я сам много чего с этими цифрами запомнить могу? Я помню, что у Вэй Усяня день рождения тридцать первого октября просто потому, что в этот день празднуют Хэллоуин в Америке. – В Европе тоже. – Ты меня понял. – Суть я примерно уловил. А мой день рож- – Помню, но и то… Только потому, что я поставил себе напоминание. – Мне счесть это за грубость? – Да я про свой забываю! Какая тут грубость?! И вообще! Не переводи стрелки! – Я пытаюсь докопаться до сути проблемы. Ты же мне словами человеческими ничего не говоришь. – Да потому что… ДА ЭТО ДАЖЕ ВСЛУХ СТЫДНО ПРОИЗНЕСТИ! ПОЧЕМУ ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ВСПОМНИТЬ САМ?! От этого я еще сильнее на тебя злюсь! – О-ооо… Стыдно… Хм-мм… – Лань Хуань плавно отталкивается от столешницы и шкафчиков, на которые он все это время облокачивался, и отходит в сторону. Бета задумывается, в самом деле пытаясь припомнить, что с ним и его новоиспеченным муженьком случалось такого постыдного, где бы он был виноват. В конечном итоге, простояв, как статуя, пару минут и так и не дойдя до истины, Лань Хуань повернулся к альфе и пожал плечами. Его указательный и средний пальцы подушечками коснулись нижней губы и постучали по ней пару раз. – Я и в самом деле ничего не припоминаю. – Говнюк! – Может быть. Ты скажешь? Цзян Чэн застыл на месте, напрягаясь всем телом, а потом резко отвернулся к стенке и уставился на нее так, как будто там прямо сейчас транслировали его любимый сериал. Чтобы убедиться, что это не так, и их обои не прочипированы последними технологиями, Лань Сичэнь и сам засмотрелся на зазор между шкафчиками. И там по-прежнему было пусто. Когда он перевел взгляд на Цзян Ваньиня обратно, дабы уточнить не онемел ли альфа за эти несколько секунд, пришлось самому потерять дар речи. Цзян Чэн отчего-то весь покраснел и вновь закрыл лицо руками. – Э? – А-а-а-а-а-а-а-а!! Ты! Это все ты виноват! В следующее же мгновение мужчина сорвался с места и быстрым шагом пересек небольшую кухню, оказываясь уже в гостиной и продолжая орать только громче, чтобы его могли услышать: – ИЗ-ЗА ТЕБЯ МОИ ПЛЕМЯННИКИ СМОГЛИ УЖЕ СЕЙЧАС ПОЗНАТЬ ВО ВСЕЙ КРАСЕ, ЧТО ТАКОЕ МАЗОХИЗМ! НА КОЙ ЧЕРТ ТЫ БЕРЕШЬ ЧУЖИЕ ВЕЩИ И СМОТРИШЬ В НИХ ПОДОБНОЕ, А ПОТОМ ЕЩЕ И ЗАБЫВАЕШЬ ЗАКРЫВАТЬ ВКЛАДКИ?! И КО ВСЕМУ ПРОЧЕМУ ЕЩЕ И ПИШЕШЬ МНЕ НА ПОЧТУ С ЧУЖОГО КОМПЬЮТЕРА, А ПОТОМ НЕ УДАЛЯЕШЬ ПЕРЕПИСКУ И ДАЖЕ НЕ ВЫХОДИШЬ ИЗ СОБСТВЕННОГО АККАУНТА! ВЭЙ УСЯНЬ ЗНАТНО ТАК НАРЖАЛСЯ В ТРУБКУ, ПОКА РАССКАЗЫВАЛ МНЕ ЭТО ВСЕ! ХУАНЬ, ТЫ ПРОСТО КОЗЛИНА! ЗАБЫВЧИВАЯ КОЗЛИНА! *ХЛОП* Лань Сичэнь зажмурился под конец, когда раздался дверной хлопок. Кажется... альфа закрылся в ванной. И в ближайшие несколько минут, судя по звуку включившейся воды, он собирается просто просидеть на полу, в ожидании когда ванная заполнится до краев. Потом он, вероятно, в нее залезет и будет сидеть, пока вода совсем не остынет. А если Лань Сичэнь только попробует постучать и потревожить его покой, на него наорут или еще хуже, вообще перестанут разговаривать. Н-да. Он по-настоящему накосячил. Брови беты тут же сошлись в единую полоску на переносице, и он попытался вспомнить, как несколькими днями ранее просил у Ванцзи его планшет для работы. А потом не удержался и просто вбил в поисковике, как лучше связывать партнера, чтобы он в процессе прелюдии не побил тебя. Все-таки альфы существа крайне бойкие, но и одновременно с этим ранимые, поэтому завалить их, опуская их гордость, не так-то просто. Даже сам Цзян Чэн в пьяном состоянии говорил ему, что по слухам между альфами все происходит максимально аккуратно в первые несколько минут, потому что иначе кто-то просто останется избитым и без зубов. Лань Сичэнь не был альфой, да и из знакомых ему не у кого было спросить на настолько щепетильную и личную тему. Он попробовал залезть на форумы, в чаты и в группы, но и там процесс описывался достаточно смутно, как будто авторы тех сообщений и статей вообще понятия не имеют, что и как делается, а только воображают процесс у себя в голове. Он бы и не полез так далеко копать, если бы сам Цзян Ваньинь в том же пьяном виде случайно не заикнулся о том, что Лань Хуаню он бы подставился. В тот вечер у беты все тормоза слетели, но Цзян Чэн был пьян, поэтому уснул еще во время того, когда на него налетели с поцелуем. Нужно было выбрать нормальный момент. До этого проштудировать литературу. И, на всякий случай, проверить этот самый метод со связыванием, потому что Лань Сичэнь понятия не имеет… Вдруг его и, правда, могут побить? Не хотелось бы оставаться с травмами после такого занятия. Вот он и стал тогда в планшете Ванцзи лазить по поисковику. Большинство ссылок были статьями, а потом он случайно открыл ту, где было самое обычное порно, да еще и не только со связываниями, но и плеткой, и всем прилагающимся. Лань Хуань его долго смотреть не стал. Он просто промотал ползунок на ленте до того момента, где крупным планом изобразили омегу со связанными руками. Он приближал картинку и рассматривал мудреный узел, а потом пытался снова и снова его найти, потому что, судя по всему, тот был выполнен правильно, и, ну, тому парню все нравилось, иначе чего ради он так стонал, изгибался и трижды кончил в процессе? Стоило попробовать. Но вот того, что Лань Сичэнь впопыхах забыл удалить те вкладки, а потом еще и не вышел со своей почты, где он говорил Цзян Чэну, что собирается купить несколько веревок, а сам Цзян Чэн, как тупенький, спрашивал его для чего те ему понадобились, неужели Лань Хуань решил на старости лет податься в скауты? Ха-ха! Браво. Видимо, как раз тот факт, что он не вышел с почты и оставил аккаунт действенным и сыграл с ним злую шутку. Ванцзи же все, что хочешь, Вэй Усяню покажет и на его сторону встанет. Брат еще называется! Лань Хуань выпускает грустный озлобленный смешок, а потом качает головой. Бедные Джун и Хэй… И как много из того видео они увидели? Их психика сильно пострадала? Или они уже достаточно выросли, чтобы просто проигнорировать голых взрослых на экране, делающих друг с другом непонятные штучки? Не стали же они смотреть все видео? Ладно первый, но Джун благоразумный ребенок. Он-то определенно должен был оттащить брата. – Ха-а-а-а-ааа… В ванной раздался громкий всплеск воды. Похоже, Цзян Чэн сейчас начал купаться и дуться на весь мир одновременно. Лань Сичэнь мягко улыбнулся и вышел с кухни, начиная двигаться в сторону спальни. Его телефон стоял на зарядке, но сейчас процентов для звонка вполне достаточно, чтобы отсоединить шнур и выйти с техникой на балкон. Ему бы стоит извиниться перед родителями. Больше он чужие вещи брать не будет. Пока мужчина продолжает не спеша двигаться в нужном направлении и уже отодвигает занавески в сторону, на том конце после гудков раздается приветливый голос Вэй Усяня: – Сичэнь! Привет, привет. Что-то случи-иилось?~ Лань Хуань закрывает глаза, пока на его лице растягивается улыбка. – Я, э-эм… Я прошу прощения, ладно? – Пха-ха-ха-ха-ха-ха!

***

Когда часы на небольшом экранчике показывают, что уже половина шестого, а грозный и злой альфа все еще не кажет нос наружу, Лань Сичэнь решает, что пора это прекращать. Вэй Ин, по всей видимости, действительно задел кое-чью гордость, но… Всего лишь шутка. Неужели Цзян Чэн думает, что он теперь будет припоминать ему этот случай до конца жизни? Пока Лань Хуань с ним разговаривал, Вэй Усянь, казалось бы, даже не шибко и злился, хотя безусловно он строгим голосом сказал, что детям такое смотреть еще рано, и чтобы Лань Сичэнь впредь такого больше не делал. Лань Сичэнь его заверил, что подобное не повторится. Строгая мамочка приняла его извинения, и они начали обсуждать рецепт яблочного пирога. Этот самый яблочный пирог сейчас стоял на столе и был накрыт полотенцем, потому что Лань Сичэнь от скуки оккупировал кухню и попытался сделать хоть что-то, чтобы занять себя. Они собирались пойти сегодня погулять, но уже стало понятно, что все планы отменяются. Бета потоптался перед дверью ванной комнаты несколько секунд, а потом решительно вздохнул и занес руку вверх, стуча по лакированному дереву костяшками. – Ваньинь? Ты не мог бы выйти? Или хотя бы открыть? – ПОШЕЛ ОТСЮДА! О! Ну, с ним хотя бы разговаривают. Это уже плюс. Всегда лучше крик, чем полное игнорирование. – Я бы с радостью, но мне в туалет сходить надо. Цзян Чэн повернул голову в сторону и отодвинул шторку, видя воочию красивый и белый унитаз. И почему здесь совмещенный санузел? Да и плевать больно! Он не впустит никого. У него стресс, и он хочет побыть один. Альфа изо всех сил дернул дурацкую клеенку обратно и спрятался по новой, опускаясь в воду до подбородка. – Ваньинь? – Вали к соседям! – Очень мило. И что я им скажу? – послышался приглушенный голос из-за двери. – Что мой парень заперся в ванной и не дает мне сходить пописать? – Пф-ф-ф… – недовольно фыркнул Цзян Чэн. – В кухне есть раковина. – Ты издеваешься? – Я не открою. И вообще я не собираюсь с тобой разговаривать! Ты меня опозорил! – Сам виноват. – Что?! Я виноват?! – Если посмотреть на ситуацию в широком смысле, то- – Давай вот без твоих широких смыслов! Кто не вышел из своей почты? Ты! Кто не закрыл вкладки? Тоже ты! Кто взял тот самый планшет Лань Ванцзи? Я? Нет, погоди, снова ты! Так кто же все-таки виноват? – Я и не отрицаю свою вину, я- – Ты просто и меня сюда приплетаешь. Спасибо. – Ох-хх… Послушай, но ведь, если бы ты не дразнил Вэй Усяня в свое время, то он бы это проигнорировал сейчас и просто позвонил бы мне, и высказал свое недовольство. Но кого он первого набрал? Тебя. Почему? Потому что ему немного захотелось отомстить. Цзян Чэн прикусил язык, а потом недовольно цыкнул. – Отвали от меня. – Прекрасно. И что ты будешь делать? Сидеть там всю ночь? – Да! – радостно заулыбался альфа и поудобнее устроился, опустившись в воду по глаза. – Вот уж нет, этого я тебе не позволю. *щелк* *щелк* Дверь открылась. – Не понял… Лань Сичэнь быстро вытащил маленький ключик из замочной скважины, и пока Цзян Чэн еще только привставал, чтобы посмотреть, что случилось, он уже оказался рядом со шторой и одернул ее, смотря на альфу сверху вниз. Цзян Ваньиню пришлось поражено фыркнуть и отвернуться к стенке. Мужчина нахмурился и скрестил руки на груди, показывая всем своим видом, что, даже если сюда кто-то вошел, это еще не значит, что он отсюда выйдет. – Хочешь, чтобы я тебе поаплодировал? – Нет, хочу, чтобы ты прекратил сидеть в холодной воде. У тебя губы скоро посинеют, и кожа вся сморщится. Давай, вылезай. Пойдем в спальню, я посушу тебе волосы. Лань Сичэнь положил свою руку на мокрое плечо, которое еще не успело высохнуть из-за долгого пребывания в воде, но Цзян Чэн даже не шелохнулся. – Хотел в туалет, вот и иди. А я не выйду, и кстати… Я сам умею пользоваться феном, а еще… – Цзян Чэн резко повернулся и злобно зыркнул в глаза напротив. – Я с тобой не разговариваю. – И как долго? – По крайней мере, сегодня это точно. – Вот как… Понятно, хорошо. Сам так выбрал. – Вот-вот. Я альфа. Я решаю. – О, да. Ты – главный, конечно. – Да! – довольно хмыкнул мужчина и улыбнулся, закрывая глаза. Лань Сичэнь выпрямился и выждал момент, когда у этого идиота окончательно уснет бдительность, и как только мышцы расслабились, а плечи опустились из напряженного состояния в состояние покоя вниз, он резко наклонился, оперся на ноги изо всех сил и вытянул Цзян Чэна, схватив того за лопатки и под коленками. Поскольку от самой позы и от таких решительных действий альфа офигел, Лань Хуаню не составило труда вытащить его не только из ванной, но и из самой комнаты, донося до дивана в гостиной. Все-таки Цзян Чэн был далеко не пушинкой, одни его мышцы сколько весили. Лань Сичэнь себя слабаком не считает, но, если бы он понес его дальше, у него бы точно спину защемило. Пришлось уронить тело в подушки, а потом быстро вернуться и закрыть ванную на ключ только уже с наружной стороны. Цзян Чэн все еще сидел в полном шоке. Речь к нему вернулась тогда, когда Лань Хуань кинул в него чистой одеждой, а потом покачал феном перед глазами, намекая, что голову стоит посушить. Альфа зарычал. – Уйди! Чего тебе надо?! Чего ты меня трогаешь!? – Хочу и трогаю, тоже мне… Главный он, раскомандовался, – бета недовольно дернул сопротивляющегося и брыкающегося Цзян Чэна за волосы, чтобы тот хоть немного успокоился. – Пусти! – Ну, отпущу, и что ты будешь делать!? – Выломаю дверь и опять сяду в ванную! – Дай мне сил, Всевышний… – Чего ты там бормочешь? – Заткнись! Цзян Чэн резко замер и моргнул. Он медленно повернул голову влево, потом вправо и, не найдя здесь других людей, указал пальцем себе на грудь, вопросительно приподнимая брови. – Да! Это было адресовано тебе! Заткнись и сиди смирно. – Ты в каком тоне со мно- – Не будешь слушаться, и я тебя лично засуну в эту тупую ванную, прикую наручниками, а потом засыплю все льдом! И будешь сидеть там всю ночь! Хочешь? Цзян Чэн закатил глаза. Лань Хуань счел этот жест признаками того, что можно командовать дальше, поэтому натянул на эту бестолочь домашнюю футболку через голову, воткнул вилку в розетку, усадил Цзян Ваньиня на диван и принялся сушить его волосы, расческой распутывая клоки, которые себе тот успел накрутить, пока торчал пять часов взаперти. В такой странной и достаточно ненапряженной тишине прошло двадцать минут, а когда вся сушка волос закончилась, Лань Сичэнь довольный своей работой все выключил и удалился, попутно хлопнув дверью спальни, давая понять, что спать здесь сегодня будет только он один. Цзян Чэн резко дернулся и недовольно протянул: – Какого хрена? Это же я тот, кто обижен… Эй! Эй, ты! Вскочив с дивана и ломанувшись к спальне, альфа дернул за ручку и обнаружил, что дверь всего лишь захлопнули, но на ключ не закрывали. Это подбодрило, однако, стоило только дернуть ее на себя и резко ступить внутрь, как Цзян Чэн уткнулся носом прямо Лань Хуаню в грудь. Потому что как только бета оказался отрезан от внешнего мира, он знал, что за ним побегут, поэтому и приготовился, заняв нужную позу в нужное время. Лань Сичэнь не прогадал и довольно улыбнулся. Подумать только, стоит на них прикрикнуть в ответ и показать, что они здесь вообще-то не вожаки стаи, и что вообще никакой стаи с вожаками нет, и они все люди, к которым надо проявлять банальное уважение, как они уже сами начинают идти за тобой хвостиком. Двадцать минут и недотроги больше нет. Цзян Чэн недовольно засопел, а потом, все еще утыкаясь носом в грудь, поднял правую руку и указал пальцем на кровать: – Я там тоже сплю… Лань Сичэнь выпустил мягкий смешок и приобнял его, закрепляя руки на талии. – Спишь, конечно. – …зачем дверь закрыл? – Если бы не закрыл, ты бы за мной не пошел. – Пф-фф. – Не фыркай. – Ц-ц. – Не цокай. – Дышать, надеюсь, можно?! – Можно, – улыбнулся мужчина. – Извини меня... за этот планшет. Я, правда, не специально, и я не хотел, чтобы все так вышло... – М-м-мм… мхнмпрх… – Цзян Чэн что-то недовольно промычал в ответ, но, поскольку его губы вместе с носом и со всем лицом все еще были прижаты к чужой груди, услышать, что именно он сказал – было невозможно. Лань Сичэнь посмеялся и прижал его к себе только сильнее. – Какой же ты милый, когда выходишь из своего сердитого режима. – ЧЕГО СКАЗАЛ?! Стоило альфе оторваться от теплого тела и посмотреть вверх, как его тут же поцеловали. Цзян Чэн недовольно замычал для вида, но, когда Лань Хуань оторвался и облизнул нижнюю губу, стало понятно, что обижаться и дуться нет никакого смысла. Они оба довольно улыбнулись друг другу, а потом Лань Сичэня резко толкнули назад и опрокинули на кровать, залезая сверху на его бедра. Ночь обещала быть многообещающей…

***

Когда же наступило утро понедельника, альфа проснулся не сразу. Его смена должна была начаться с обеда, поэтому в первую половину дня он хотел вдоволь отоспаться. У Лань Сичэня у самого сегодня семинар со студентами начинался лишь с двенадцати. Цзян Чэн представлял у себя в голове прекрасное и ленивое утро. С учетом того, что в субботу ночью они успели поссориться и заново помириться, а в воскресенье все-таки сходили вместе и прогулялись по торговому центру, уже присматривая, что можно будет подарить племянникам на их день рождения. Забавно получилось. И Лань Хуань их родной дядя, и Цзян Чэн в той же степени и по крови им не менее значимый родственник. В ходе посещения многих магазинов с товарами мужчинам показался интересен большой пазл с лошадьми, который определенно понравился бы Джуну, потому что тот как-то говорил, что на трудах они собирали подобные штуки, но они были маленькими и ему было не слишком интересно. А уж угодить второму не составляло большого труда. Достаточно подарить тому любое угощение, которое превосходит те маленькие упаковочки из магазинов, и у ребенка уже глаза полны слезами счастья. Вчерашний выходной выдался действительно прекрасным, поэтому сегодняшнее утро не предвещало никакой беды. Ну… Так Цзян Чэн думал, пока не почувствовал, как будто бы… Его трогают. Да еще и в каком месте трогают. Альфа поворочался на кровати, пытаясь понять, что за чертовщина. Не снится же ему это. Он лежит на спине, перед глазами их потолок, а на подушке сбоку пустое пространство, при том, что ближе к середине кровати вырисовывается довольно здоровый бугор. А стоит только Лань Хуаню высунуть язык и коснуться им головки, заглатывая член себе в рот, Цзян Чэн на все сто понял, что это реальность. Утренний минет? Серьезно? Это он в сказку попал, или это все еще его запоздалые извинения во всей красе приходят? Чего дальше ждать? А ждать оставалось только того, что их прервут на самом интересном месте. Цзян Чэн уже успел простонать несколько раз, выгнуться в спине, вцепиться рукой в простынь и почти кончить, как внезапно телефон на тумбочке зазвонил. Лань Сичэнь моментально выпустил член изо рта и отстранился, выпрямляясь и скидывая с себя одеяло. Альфа разочарованно простонал. – Че-еерт… – Ответь, эта музыка на Мянь Лан стоит, вдруг что-то случилось на работе? – Да что там с ней может случиться?! – Ваньинь. – Да, да, да… – кряхтит альфа и собирается с силами, приходя более-менее в себя. – Знаю, я просто расстроен. Она не могла пять минут подождать? Лань Сичэнь тихо посмеивается. И когда уже Цзян Чэн нажимает на принять вызов, он вновь постепенно опускается вниз. – Алло. – Цзян Чэн! У меня проблемы! Лань Сичэнь видит этот предупреждающий взгляд, но все равно лишь поудобней устраивается и продолжается заниматься тем, чем начал. И Цзян Ваньинь естественно прекращает понимать, что ему говорят в трубке. Он лишь зажмуривает глаза и начинает учащенно дышать, пытаясь сообразить, что делать. Громкий голос Мянь Лан хоть немного приводит его в чувства. – Цзян Чэн, ты меня слушаешь или что?! – Да слушаю я, слушаю, я просто… Агхр… Минуту! – Цзян Чэн пытается зажать руками динамик внизу телефона, а потом срывается на крик и отталкивает от себя Лань Хуаня подальше: – НЕ ОТСАСЫВАЙ МНЕ, КОГДА Я ГОВОРЮ ПО ТЕЛЕФОНУ! – Но- – ПРИДУРОК! Мянь Лан! Да? Чего ты говоришь? У тебя проблемы? На этот раз альфа не слышит ответа или чего бы-то либо еще на фоне, поэтому он отводит трубку немного в сторону и, убеждаясь в том, что их не разъединили пробует снова: – Мянь Лан? Алло? Ты сказала у тебя про- – Да! Проблемы! Мне теперь из-за вас лечить психику надо! Гадость! Передай Сичэню, что я его убью, когда увижу! Цзян Чэн посмотрел в экран своего сотового, из которого резко начали доноситься короткие гудки, после чего все потухло и снова загорелось, перенесясь в главное меню. Альфа тяжело вздохнул и перевел взгляд на Лань Хуаня, который наполовину лежал, наполовину сидел под одеялом между его ног. Сдвинуть эту тушку далеко Цзян Чэну так и не удалось. – Ну… – протянул мужчина и откинул телефон на подушку. – Приготовься, она тебя кастрирует. Лань Сичэнь состроил виноватые глазки и выдавил из себя слабую улыбку. – И это тебя не спасет.