Однажды в один из этих прекрасных солнечных дней!

Му Цин потянулся в кресле, после чего обратил внимание на то, что происходило в прихожей. А именно, в данную конкретную минуту, Хуа Чэн только что, пытаясь как можно скорее застегнуть ремешок на сапогах, споткнулся о свои же ноги и, потеряв равновесие, с громким звуком брякнулся прямо на пол. Взрослый над ним посмеялся. Однако, Сань Лан был настолько сосредоточен на времени, что не заметил этого и продолжил застегивать каждую заклепку дальше, не обращая внимание ни на что вокруг. В конце концов, Му Цину надоело слушать все эти махинации и копошения, поэтому он решил встать и подойти к парню. Как только альфа достиг предела гостиной и облокотился своим плечом о дверной выступ, он опустил глаза вниз и, растягивая слова, произнес: – Что ты, мать твою, делаешь? Сань Лан высунул кончик языка и прикусил его, прокряхтев через зубы: – Собираюсь. – Куда? – На встречу. – На какую? – На важную. Му Цин закатил глаза и, слегка замахнувшись ногой, пнул сына под задницу, сдвинув того с места и заставляя обратить на родителя больше внимания. Хуа Чэн разозлился и засопел, принимаясь подниматься с пола. – Ну, чего тебе? – Прояви немного уважения, – фыркнул альфа. – Куда ты собрался, что не замечаешь ничего вокруг? Упадешь так еще пару раз и последние мозги себе вышибешь. Сань Лан прыснул со смеху и подошел к вешалкам, снимая с них свою кожаную курточку. Сейчас была осень, поэтому на улицах начинала постепенно падать температура. Было все еще не так холодно, но уже и не по-летнему жарко, нужно было хоть что-то накинуть на себя сверху. В купе со своими длинными кожаными сапогами, которые Се Лянь подарил ему в том году на день рождения, эта курточка смотрелась как нельзя кстати. Он повязал себе на бедра небольшой разорванный шарфик, который болтался из стороны в сторону от его походки, и покрутился перед зеркалом. Когда Сань Лан начал пытаться уложить свои отросшие волосы, вопрос Му Цина мгновенно стал риторическим, и альфа сам на него ответил: – И как он тебя терпит? Хуа Чэн фыркнул. – Я пытаюсь выглядеть красивым. Отвали. – Сколько ни пытайся, все равно даже лягушка будет краше. Что это? Гель для укладки? Пожалуйста, скажи мне, что мы тебя усыновили. Фэн Синь показался позади мужа довольно неожиданно, поэтому, когда он отвесил ему подзатыльник, Му Цин слегка вздрогнул, а потом недовольно потер себя по макушке, рыча в сторону мужа: – За что?! – За то, что пытаешься казаться крутым и чересчур мужеподобным. – Что это вообще за слово? Сам его только что придумал? – Вот и нет, хочет он уложить себе волосы, пусть уложит. От того, что он красуется и пытается выглядеть таким – он не станет девочкой. – Девочкой-то он, конечно, не станет, а вот дурачком… *хлоп* – Ай! – возмущенно ойкнул альфа. – Да за что?! Хуа Чэн благодарно улыбнулся уходящему Фэн Синю, который помахал ему рукой на прощание, и так же махнул рукой в ответ. – Спасибо, пап. – Передавай привет Се Ляню. – Передам, – ответил Сань Лан. Му Цин еще немного потер себя по макушке, растирая ушибленное место, по которому ударили дважды, и принялся по новой рассматривать сына. Не то, чтобы он запрещал ему что-то делать с собой, потому что считал такие махинации недопустимыми, в конце концов, его муж работает в ателье и иногда у него недостает моделей, поэтому приходится ради общего же блага красоваться в юбках, чтобы он замерил размеры. Скорее дело было в том, что Му Цин просто хотел посмеяться над тем, как Хуа Чэн готовится к их встречам с омегой, с учетом того, что Се Лянь его наверняка видел в его самые худшие минуты жизни. В те же дни, когда омега у них ночевал. Сань Лан просыпался позже него, поэтому Се Лянь мог спокойно лицезреть его полностью растрепанную прическу, слюни, стекающие с подбородка и совершенно неестественную позу, в которую тот изогнулся, когда спал. Или, когда Хуа Чэн увидел, что на них несется машина, а рядом с тротуаром была лужа. Он вовремя встал впереди, и поэтому общий шквал грязи и брызг обрушился именно на его тушку, изуродовав до неузнаваемости. И Се Лянь видел его таким. Зачем сейчас так красоваться, как будто они видятся в последний раз в жизни? Что же на свадьбе-то будет? Му Цин посмеялся сам про себя и протянул: – Смотри… такими темпами станешь красивее невесты, а это уже неприлично. Сань Лан замер и обернулся назад. Его рука уже легка на входную ручку, и, прежде чем он успел выскочить, альфа открыл рот и произнес: – Я не могу быть красивее того, кто самый красивый на планете. Пока, я ушел. Му Цин услышал хлопок двери, увидел, как его сын выскочил на улицу, а потом вздохнул, протягивая шепотом себе под нос: – Вот засранец… Эй, ты, в доме! Он развернулся и пошел искать место, куда Фэн Синь уже успел смыться: – Мы одни, как минимум, до послезавтра! Где ты? Я хочу трахаться! Фэн Синь подавился слюной, пока стоял в ванной и пытался оттереть пятно на зеркале, поэтому прежде, чем его муж понял, где он, он успел закрыться изнутри на защелку.

***

Сань Лан сел на самый обычный автобус, купив себе билет сзади, и поехал по своему обычному маршруту. Се Лянь сейчас был в другом городе и у него шел третий семестр. Совсем недавно летом, он был на другой специальности, но потом сам же выдал свое сомнение относительно той профессии, которую он выбрал, поэтому Сань Лан его поддержал и убедил в том, что, если ему действительно не нравится обучение и некомфортно изучать именно эти предметы, а также быть именно на этом направлении, ничего страшного не будет, если омега поменяет его и пойдет туда, куда он хочет. Се Лянь признался в том, что его немного притягивала медицина, поэтому Хуа Чэн просто кивнул головой, а в один из дней приехал к нему, схватил его за руку и потащил в деканат писать заявление о возможности перевода. Спустя неделю ожидания, а потом еще несколько недель возни с документами Се Лянь смог перевестись на другую специальность и теперь с первого курса по второму разу обучался вместе с теми, кто был младше его на целый год. Хуа Чэн в этом году заканчивал школу, а в следующем ему уже надо было вместе с Вэй Усянем пытаться продвинуться по своему пути, но также до этого момента, им необходимо было пройти и военкомат. Поскольку показатели парней еще в школе были выше среднего, с их годностью не вставало никаких вопросов. И еще год жизни они потеряют на то, что должны будут отслужить в армии. Хуа Чэн в этот момент осознал, насколько же был Сюэ Ян прав, и как тому повезло. Подкупать кого-то уже не было особого смысла. Чтобы он сказал родным? Что решился нагнуть систему? И ради чего? Нет, пожалуй, тут он поступит по совести и вместе с остальными просто отслужит год, а потом будет делать все, что захочет. К тому же, у Вэй Усяня, как и у него, нет никакой возможности откосить. Лань Ванцзи его сам же за шкирку потащит. А Цзян Чэн пинка под задницу даст. Сам Цзян Ваньинь служить не пойдет, ему зачтется армия годом в академии, в процессе прохождения физической подготовки. Кто бы знал, что он захочет стать полицейским. Когда Му Цин и Минцзюэ узнали об этом от Хуа Чэна, то немного прослезились, причитая, что не все молодое поколение потеряно. Сань Лан только молча потянул сок из своей трубочки и решил не упоминать о Мянь Лан. Если он скажет об омеге служительнице закона, то этих двоих вообще сердечный приступ от счастья схватит. А ни себе, ни Цянжаню, Хуа Чэн мертвого родителя не желает. Сань Лан повернул голову, смотря на то, как автобус постепенно заполняется людьми. До соседнего города всего час с небольшим езды, если они не попадут в пробку. Потом ему всего лишь надо будет пересесть на трамвай и проехать на нем пару станций вперед, а уже после пройти пешком несколько кварталов, и он будет вовремя прямо у дверей университета омеги, где Се Лянь обучается. Он настолько привык к таким поездкам, что уже идеально подсчитал свое передвижение по времени. Поэтому, если он успевает выйти и сесть на этот автобус, то прибывает к своему парню прямо за десять минут до конца его лекций. За это время он успевает еще раз проверить нормально ли он выглядит, потом распылить свои феромоны вокруг себя, а затем встать в самую крутую позу, чтобы гэгэ выпал от такой яркой презентации и позволил себя заобнимать досмерти. Разумеется, это почти никогда на Се Ляня особого эффекта не проявляет, он просто улыбается ему, здоровается и обнимает в ответ, после чего они уже уходят, но… Все может измениться сегодня, правда ведь? Хуа Чэн так старается, чтобы его омега гордился им, что иногда забывает посмотреть по сторонам. А вот Се Лянь по ним смотрит. И каждый раз, когда он выходит из здания университета, он буквально чувствует, что его альфа сейчас где-то здесь. Даже если бы у него внезапно пропал нюх, он бы одним взглядом смог уловить это изменение. Все было настолько очевидно. Просто это Сань Лан не видит никого вокруг, кроме того, кто ему нравится. И Се Лянь искреннее не знает плакать ему или смеяться с этой информации. Все потому, что… Хоть Хуа Чэн и думает про себя, что он недостаточно хорош, окружающие его люди с ним в корень не согласны, поэтому... что, пока он просто идет по улице и мысленно талдычит одно единственное имя, все оборачиваются на него. Что, пока он сидит в автобусе и смотрит в окно, воображая, куда именно они пойдут с гэгэ, все омеги в транспорте пускают на него сердечки из глаз, что, когда он подходит к зданию университета, по его территории начинают формироваться небольшие кучки из студентов омежек и бет, которые глазеют и рассматривают его фигуру во все глаза. Се Ляню просто достаточно выглянуть в окно, когда он выходит из аудитории, и он сразу же понимает, что Сань Лан здесь. Не то, что он ревнует к такому проявлению внимания, но… Он скрипит зубами и стискивает руки в кулачки, когда слышит краем уха, что два паренька первогодки рядом с ним обсуждают его альфу. Поэтому, да. Он немного ревнует. Он просто этого не показывает, потому что он видит, что Сань Лан не в состоянии посмотреть или даже подумать о ком-то другом. Се Ляня просто раздражает, что про его альфу говорят такие слова, и его бесит, когда его альфу начинают обсуждать на тему, каков он в постели. Поэтому нельзя винить его в том, что он по-человечески недоволен. Это нормальная реакция. Другое дело, что обсуждают его вслух только те, кто недавно поступил, старшие же из университета либо просто альфой не интересуются, либо интересуются, но в тишине, за что Се Лянь им благодарен. Потому что как-то Хуа Чэна в том году уже пытались завербовать и выглядело это действительно крайне забавно. Сань Лан тогда, как и всегда, стоял перед главным входом, строя саму невинность и одновременно самого горячего парня планеты, поэтому ничего удивительного, что рядом с ним начали скапливаться кучки из фанатов, пускающих слюнки на столь желанный кусок мяса. Из них решительности набралась одна девушка. Она подошла к альфе и начала с ним разговаривать. Конечно же, Сань Лан ждал Се Ляня, но он проявил вежливость, и когда его спросили здесь ли он учится, как его зовут, сколько ему лет и прочие вопросы на общие темы, он решил на это ответить. Таким образом, он убивал двух зайцев одновременно. Он и ждал Се Ляня, убивая время, и не пытался казаться грубым, отвечая девушке на то, что она хотела. Другое же дело, когда настало время Се Ляня показаться на крыльце и спуститься по лестнице. Омега выходил вместе с одним из своих друзей с общего потока и все еще продолжал вести непринужденную беседу. Хуа Чэн же почувствовал его приближение и, только немного дернув носом, сразу же резко поднял голову вверх и нашел омегу глазами. Дальнейшие его действия можно было расценить очень логично по мнению Хуа Чэна и очень нелогично, по мнению той самой девушки, с которой он разговаривал. А именно – Хуа Чэн просто резко ушел, даже не давая ей закончить предложение до конца. Он не извинился, не сказал слова о том, что их беседа закончена, он ни проронил вообще ничего. Он просто в один момент дернул носом, дернул головой, дернулся всем телом и сорвался с места, летя к Се Ляню семимильными шагами. А как только девушка отошла от шока и обернулась посмотреть, что же такого могло случиться, что ее спутник настолько внезапно отказался разговаривать с ней, она пришла в такой гнев и обиду, что просто не описать словами. Позади нее теперь тот самый желанный и горячий альфа, с которым она решилась завести диалог, стоял и обнимался с каким-то не слишком-то и красивым омегой, который выглядел не менее счастливым, чем сам Хуа Чэн. После такого стало ясно, что с этим альфой никому ничего не светит, но разве людей один случай мог сломить? Очевидно, что та самая девушка была просто недостаточно красивой, или недостаточно вежливой, или еще недостаточно что-то, из-за чего Хуа Чэн ее и проигнорировал так просто. Поэтому еще через неделю к Сань Лану уже подошел парень, который был курсом выше Се Ляня, но стоило только омеге показаться на горизонте, как этого мальчика постигла та же печальная участь – остаться на глазах у всех в одиночестве. Еще через неделю к Хуа Чэну подошел бета, потом к Хуа Чэну подошла омега, потом еще одна омега и еще одна, но сколько бы человек к нему не подходило, один или два, или вообще целая компания, стоило только Се Ляню показаться на горизонте, как альфа полностью переключался на режим игнорирования всех и вся, кроме своего возлюбленного, и тот час же срывался с места и уходил. Однажды, когда всем такая манера поведения уже надоела, один из парней перешел к решительным действиям, и когда Хуа Чэн уже сорвался с места и хотел снова полететь к Се Ляню, он вытянул руку вперед и схватил его за рукав кофты, заставляя остановиться. Однако… когда Хуа Чэн резко посмотрел назад и столкнулся взглядом с этим мальчиком, тот сам отпустил его, после чего вообще отказался разговаривать с кем-либо. Взгляд Сань Лана был настолько злым и пугающим, и молча говорил сам за себя, что и этот парень, и все остальные, кто были тут каждый день – поняли, что претендовать на этого альфу у них нет никакого смысла. А вот смотреть на него и фантазировать о нем – всегда, пожалуйста. Поэтому на второй год Се Лянь наблюдал картину того, как лишь первогодки столпились в общие кучки и пытаются хоть как-то произвести на Хуа Чэна впечатление. Одна из девушек даже набралась смелости, чтобы подойти к нему, но как только она уже сделала вперед несколько нерешительных шагов, и альфа посмотрел в ее сторону, его нос дернулся, а следом пошла и голова. Позади Се Ляня раздался смех, и он обернулся, видя одного из своих однокурсников, который зажимал себе рот рукой. Се Лянь наклонил голову набочок и вопросительно приподнял брови. – Что-то случилось? – Нет, нет, ничего такого, – отсмеялся парень. – Просто… хах, это так забавно, как ты его так выдрессировал? Се Лянь поднял брови еще сильнее и засопел, пытаясь придумать оправдание: – Ничего подобного, никого я не выдре- – Гэгэ! – А? Се Лянь даже не успел закончить его сегодняшний разговор, но его однокурсник понимающе улыбнулся и подмигнул, а стоило омеге повернулся на знакомый голос, как он увидел стремительно приближающегося к нему альфу, который моментально обхватил его руками и притянул к себе. – Сань Лан, – улыбнулся омега, обнимая его в ответ. – Ты тяжело дышишь, опять ты бежал до меня? Хуа Чэн попытался придать своему дыханию нормальную отдышку, но провалился в этом, поэтому решил дышать так, как мог. Он сильнее стиснул парня в своих руках и промямлил себе под нос: – Я соскучился… Зачем же мне ждать, пока ты сам подойдешь ко мне? Это займет много времени, а если я это сделаю за тебя, то тогд- – То тогда ты по пути собьешь парочку человек, даже не замечая, что они были у тебя под ногами, верно? – Ничего подобного. Я не мог сделать такую вещь. Гэгэ должен мне верить. Се Лянь усмехнулся и постучал его по плечу, чтобы он его немного отпустил, и когда альфа так и сделал, омега показал рукой назад. Когда Хуа Чэн обернулся, то увидел, что кому-то действительно помогают подняться. Разве это он его снес? Вроде бы, он ничего такого не почувствовал. Хуа Чэн недовольно нахмурился, в растерянности прокручивая события нескольких прошлых минут. Се Лянь улыбнулся и протянул руку, погладив его по щеке. – Ладно, не пытайся вспомнить, я уверен, что ты ничего не почувствовал, потому что в последнее время, даже если ты сам врежешься в стену, скорее стена упадет, а не ты сам. Сань Лан тут же загорелся энтузиазмом и снова обратил все внимание на омегу в своих руках. – Гэгэ видит меня таким сильным? – Почему только я? Ты действительно очень сильный. Смотри-ка… – Се Лянь протянул свою ладонь немного вверх и плотно обхватил ей плечо рядом с ключицей парня, сжимая руку и чувствуя, как под ней напрягаются мышцы. Как только Хуа Чэн полностью напрягся, он и вовсе стал каменным, и Се Лянь для наглядности разжал ладонь и сложил ту в кулачок, постукивая по нему, как по деревяшке. – Смотри… Как будто совсем не кожа. – Гэгэ нравится? – Э-эээ… – Хочешь еще где-нибудь меня потрогать? – Сань Лан, ты вообще помнишь, где мы стоим? – М-мм? Хуа Чэн сделал такое лицо, как будто он совершенно не в курсе. Се Лянь вздохнул, немного отходя от альфы и вставая рядом с ним сбоку. – Люди смотрят, пожалуйста, не говори на такие темы в присутствии других. Разговоры поползут. Хуа Чэн позволил утянуть себя следом, но все-таки продолжил лепетать, как ни в чем не бывало. – Они подумают, что мы очень любим друг друга. – Нет, боюсь, они просто подумают, что мы извращенцы, которые предпочитают это делать в общественных местах. Хочешь, чтобы они не только про тебя, но и про меня фантазировали? Альфа мгновенно напрягся и зарычал, поворачиваясь назад к воротам: – Кто из них может думать про тебя в таком ключе? Скажи, кто, и я вырву ему его достоинство. Се Лянь мягко посмеялся и погладил его по плечу. – Боюсь, в таком случае, у них его и так нет. Ты знаешь, сколько сплетен про тебя ходят среди омег и бет? Мне кажется, даже некоторые альфы успели положить на тебя глаз. Может быть, ты будешь меня встречать за воротами? – Что? Не хочу. Можно лучше я буду встречать тебя прямо около аудитории? – Что?! – Ты выйдешь из класса, и я сразу обниму тебя, – протянул альфа, опуская одну из рук, омеге позади спины. – Я уверен, что это тут же избавит тебя от всего стресса, который накапливается за всю учебную неделю. – Кстати, о стрессе от учебы… – Да? – Му Цин говорил мне, что у тебя должен быть экзамен через неделю. – А? Ну, да. Не помню. – Как это ты не помнишь? – фыркнул омега и постучал его пальцем в плечо, пытаясь до кучи еще и осудить парня укоризненным взглядом. – Сань Лан, ты съехал по предметам, а о подготовке к тестам и экзаменам и думать забыл. – Гэгэ, я и так все знаю. – Сань Лан, я понимаю, что ты думаешь, что некоторые предметы для тебя не нужны, но не забывай об учебе, пожалуйста. Если ты не успеваешь все делать и вовремя сдавать домашнюю работу, то давай я тебе помогу? Хуа Чэн побелел и откашлялся. – Гэгэ не стоит обо мне беспокоиться. Я все сделаю в лучшем виде. – Только потому, что я попросил? – … – Сань Лан, ты должен понимать, что стараться в первую очередь стоит ради самого себя. Учеба в жизни, это… Ох… Каждый должен через это пройти. Ты же раньше любил учиться. В чем дело? – Раньше в школе был ты. – Оу. Се Лянь поймал на себе грустный взгляд его глаз и моментально покраснел, отворачиваясь в сторону дороги. Они шли вдоль тротуара, и Хуа Чэн придерживал его спину, хотя прямо сейчас его рука более уверенно притянула Се Ляня к себе и полностью обвилась вокруг талии. – Гэгэ покраснел. – Кхм… знаешь ли… от того, что ты говоришь об этом вслух, хочется покраснеть еще больше. – Гэгэ милый, когда смущается, я не против. – Зато я против! – запыхтел парень. Се Лянь недовольно фыркнул, но Хуа Чэн уже успел к нему нагнуться и быстро поцеловать в щеку, из-за чего злиться на альфу совсем перехотелось. Вместо этого старший парень немного притих, и только когда они практически дошли до его съемной квартиры, Се Лянь произнес: – Знаешь, а я кое-что придумал. – М-мм? – Вместо того, чтобы слишком сильно погружаться в подготовку, ты бы справился и за пару ночей зубрежки, ведь так? Се Лянь, конечно, знал, что говорить такое крайне нечестно, потому что, как правильно говорят, что учителя в школе, что преподаватели в университете, учить и готовится надо начинать как минимум за неделю, а к серьезным тестам вообще лучше за месяц. Но… смотря правде в глаза, он по себе знал, что многие ученики и студенты затягивают это дело до последнего и привыкли учить за пару дней до надвигающейся катастрофы. Так стало и с Хуа Чэном, который весело закивал головой. – Да! Я справлюсь. – Хорошо, тогда не приезжай ко мне в следующие выходные. – … Сань Лан побелел. Он решил переспросить, потому что ему показалось, что омега оговорился, однако, когда на просьбу повторить, Се Лянь еще раз сказал все слово в слово, альфа занервничал. – Но я- – Сань Лан, нет. – Но ты- – Всего пара дней, а потом через неделю мы снова увидимся. – Но… Но мы же… Се Лянь поднял голову вверх, потому что Хуа Чэн уже каким-то чудом успел его порядком перерасти, и приподнялся на носочки, легко чмокая альфу в уголок губы. – Все будет хорошо. Перерыв всего лишь на одну неделю, ты сможешь мне позвонить вечером по видео связи, ладно? Хуа Чэну только и оставалось, что удрученно кивнуть головой, после чего они вместе зашли в многоквартирный дом и поднялись на седьмой этаж, где Се Лянь снимал себе небольшую однокомнатную квартиру. Обычно в ней, когда сюда по выходным наведывался альфа, они проводили много времени. Когда Се Ляню не хватало часов, чтобы закончить какое-то задание по учебе или доделать презентацию, он делал все эти домашние задания вместе с альфой, который иногда ему помогал, а иногда, наоборот, отвлекал, но делал это очень хитрым способом. Он просто садился позади, обволакивал омегу своими конечностями, распускал феромоны и всеми силами пытался оторвать парня от учебы, что у него с успехом выходило. Правда вот, долго злиться за это у Се Ляня на него не получалось, и в дни, когда Хуа Чэн искрил своим озорством, парень повадился запирать того на кухне, пока он точно не закончит свое задание. В эти выходные у него не было много работы, разве что устная подготовка и повторение пройденного на лекциях. Экзамены и зачеты у них начнутся намного позже, но запускать учебу, конечно же, не следовало. Как Се Лянь уже понял, в медицине одна даже самая малюсенькая ошибочка могла повести за собой ужаснейшие последствия, поэтому он старательно зубрил и изучал каждый предмет. Сейчас он был уверен в своих знаниях и способностях, поэтому мог немного отдохнуть. Именно благодаря этой информации, как только омега рассказал о своем свободном времени Хуа Чэну и допил последний глоток из кружки, альфа схватил его еще до того, как он успел подойти к раковине, и потащил за собой в спальню. Не успев вымолвить лишнего слова, Се Лянь оказался в ловушке и с готовностью принял все последующие действия, которые с ним решили провернуть. В конце концов… именно на это он и рассчитывал, когда намекал Сань Лану, что свободен. Пускай альфа и сказал ему на словах, что скучал без него, омега тоже осознавал, что соскучился по нему ничуть не меньше. Пережить следующую неделю покажется не только Хуа Чэну сложной задачей.