Упадок Будущего

— Глава окончена, следующая называется «непростительные заклятия», кто будет читать? — спросил Гарри, смотря на любимых родственничков. Король посмотрел внимательно на реакции предков, Певереллы и Блэки сидели с недовольными лицами, а Годрик, нахмурившись, изучал взглядом Аластора Грюма. Сам Грозный Глаз обдумывал свои прошлые действия против магии и законов. Он не понимал, как получилось то, что он, опытный маг, герой войны, стал исполнять приказы Альбуса по уничтожению тёмных родов? И как он, выросший в чистокровной семье, знавший и чтивший законы, начал делить магию? Книгу попросил король Пендрагон, он ещё раз внимательно посмотрел на своих вассалов и начал читать: Следующие два дня прошли без серьезных происшествий, если не считать того, что Невилл умудрился расплавить на зельях свой шестой по счету котел. Профессор Снейп, который за лето, похоже, достиг нового уровня мстительности, оставил Невилла после уроков, и тот вернулся, совершенно пав духом — ему пришлось выпотрошить целую бочку рогатых жаб. — Все верно, у него ничего не выйдет путного, так сказать, в зельеделье, если у крестника дар друида, он просто не мог и не может работать с засушенной травой, и это вы бы знали, если бы проходили проверку на дары, а лучше вообще на кровь, — сказал Антиох, сверля грозным взглядом всех в зале. Посмотрев на Снейпа, мужчина улыбнулся своим мыслям, вертя в руках черный перстень, он просто с нетерпением ждал дуэли. Министр посмотрел на смущенного Лонгботтома и перевел взгляд на юного Поттера. Он сидел с непроницаемым лицом и беседовал с рядом сидящей с ним девушкой, он понял, что многое стоит переосмыслить и преобразовать, от некоторых законов они уже отказались, а теперь явно стоит пересмотреть и законы, связанные с банком Гринготтс и магией крови. — Не знаешь, почему это Снейп в таком отвратительном настроении? — спросил Рон у Гарри, пока они наблюдали, как Гермиона учит Невилла Очищающему заклинанию, чтобы убрать лягушачьи кишки у него из-под ногтей. — Откуда это мог знать Поттер? — риторически сказал Кадмус, смотря на Рональда. Парень посмотрел на Певерелла и пожал плечами. — Леди Лонгботтом, вы не обучали парня? — уточнил Антиох. — Обучала, да что уже говорить, — вздохнула женщина и, посмотрев внимательно на Невилла, продолжила: — хотя думаю, многое связано с тем, что не был проведен ритуал, который вы провели на правах крестного, — ответила спокойно женщина, поправляя шляпу с пером гриффона. — Знаю, — ответил Гарри. — Грюм. — Серьезно? — удивленно спросил Антиох. Предки, посмотрев на Антиоха лишь качали головами, а братья и Мерлин с улыбкой наблюдали, как король посмотрел на Антиоха и перевел взгляд на Гарри произнес: — Антиох, прекрати меня перебивать, — строго сказал король и был готов к переговорам с Салазаром и юным наследником, еще раз встряхнув головой, он продолжил читать: Всем было прекрасно известно, что Снейп стремится занять место преподавателя защиты от темных искусств, но у него это не получается уже четвертый год. Снейп терпеть не мог всех предыдущих преподавателей защиты и не скрывал этого — но явно остерегался высказать открытую враждебность по отношению к Грозному Глазу Грюму. И в самом деле, когда бы Гарри ни видел их вместе — во время еды или когда они встречались в коридоре — у него возникало впечатление, что Снейп всячески избегает взгляда Грюма — хоть магического глаза, хоть обычного. — Ты знаешь, по-моему, Снейп его слегка побаивается, — задумчиво сказал Гарри. Рон мечтательно закатил глаза: — Представляю, как Грюм превратил Снейпа в рогатую жабу и заставил скакать по всем его подземельям… — Даже я согласен с тем, что у вас не преподаватели по защите от темных искусств, а ходячий материал, чего стоит делать если не знаешь предмет в частности, — проговорил лорд Блэк. — Надеюсь, мистер Грюм научит вас хоть чему-то полезному, — прошептала Молли Уизли. — Учитывая название главы, эти заклятия либо опасны, либо запрещены, — заметил Кадмус. — Но ведь на должности проклятие, скорее всего поэтому, — начала говорить мадам Боунс. — Какое проклятие, милочка? — слащаво спросила Магента. Некоторые в зале от её голоса посмотрели на розовое безобразие, как бы подтверждая свои мысли, а точно ли Амбридж молчит. Гриффиндорским четверокурсникам настолько не терпелось попасть на первый урок Грюма, что в четверг сразу после обеда они столпились у его класса еще до того, как прозвонил колокол. Единственным, кто отсутствовал, оказалась Гермиона — она появилась только к самому началу урока. — Значит, стоит быть немного внимательнее при выборе профессоров, — задумчиво сказал Мерлин, что-то записывая на пергамент. — А главное, правильно провести первый урок и заинтересовать учеников, — подметила Ровена. — Это верно, ваше величество прошу продолжайте. — Попросила Моргана, проведя пассами руками над животом. Грюм вытащил классный журнал, тряхнул длинной пегой гривой, убирая волосы с покореженного и усеянного шрамами лица и стал называть имена, причем его обычный глаз не отрывался от списка, в то время как магический вращался по сторонам, устремляясь на студента, когда он или она отзывались. — Хорошо, — сказал он, когда последний заявил о своем присутствии. — Профессор Люпин написал мне об вашем классе. Похоже, вы достаточно основательно овладели противодействием Темным Созданиям — прошли боггартов, Красных Колпаков, болотных фонарников, гриндилоу ползучих водяных и оборотней — я правильно понял? Класс согласно зашумел. — Мистер Люпин неплох как раз по темным созданиям, к примеру, как преодолеть фею или нимфу он уже не понимает, верно? — спросил Кадмус, смотря на поникшего мужчину. — Почему мы должны знать, как победить фею? — спросил ученик с галстуком цвета Гриффиндора. — Молодой человек, а как вы будете защищаться от нападения феи? Или вы думаете, что все они безобидные? Так вот, огорчу вас, у фей магия очень сильна, и если у вас хватит глупости их разозлить, еще не известно, уйдете вы от них живым или проклятым, — жестко сказал Мерлин. Ученики между собой переговаривались и посматривали на преподавателей. Моргана вспоминала те времена, когда они сражались не только между собой с Мерлином, но и отстаивали свою территорию у разных магиков и существ. — Но вы отстали — и очень отстали — в отношении заклятий. Поэтому я здесь для того, чтобы подтянуть вас в области того, что сами волшебники могут причинить друг другу. У меня есть год, чтобы научить вас, как разбираться с Темными… — А вы не останетесь? — вырвалось у Рона. Магический глаз Грюма повернулся и уставился на Уизли. Тому стало здорово не по себе, но почти в тот же момент Грюм улыбнулся — в первый раз за все время, что они его видели. От этого его изуродованное лицо исказилось еще больше, но тем не менее было приятно убедиться, что Грюм способен на что-то дружественное, например на улыбку. Как бы то ни было, Рон испытал глубокое облегчение. — Неужели у вас был договор лишь на год? — удивлено спросил Годрик. — Да, Альбус произнес, что года им полностью хватит подготовку. — ответил мужчина. — Приготовление к чему? — пояснила Магента Блэк. — Приготовление к уничтожению всех черных родов, текущий год… — Чрезвычайно любопытно, — агрессивно произнес Кадмус. Мужчина поглядел на Певереллов и решил прояснить: — После войны с Гриндевальдом, народ еще длительно отходил, и почти все светлые рода начали страшиться, что их истребят оставшиеся на свободе последователи Гриндевальда, некое время спустя объявился Том Реддл и начал запугивать народ, именно тогда я и Альбус составили план по истреблению древних и темных родов. — Вы приняли участие в истреблении родов? — уточнил Годрик. — Было, не отрицаю, — ответил мужчина, ощущая на для себя чрезвычайно не добрые взоры. — Ты будешь сын Артура Уизли, да? — сказал Грюм. — Твой отец пару дней назад выручил меня из очень плотного капкана… Да, я пробуду здесь ровно год… окажу любезность Дамблдору… Один год, — и назад, в мою тихую обитель. Он засмеялся горьким смехом, с силой сомкнув свои шишковатые руки. — Итак, прямо к делу. Заклятия. Они бывают разной силы и формы. Согласно рекомендациям Министерства магии, мне следует обучить вас некоторым антизаклятиям и на этом остановиться. Я не должен показывать вам, каковы из себя запрещенные Темные заклятия, пока вы не перейдете на шестой курс — вас считают недостаточно взрослыми, чтобы до этого времени иметь дело с такими вещами. Но профессор Дамблдор придерживается более высокого мнения о вашей выдержке, он считает, что вы справитесь, а я скажу так, чем раньше вы будете знать противника, тем лучше. Как можно защитить себя от того, чего никогда в жизни не видел? Волшебник, который собирается применить к вам запрещенное заклятие, не станет делиться своими планами, он не будет действовать открыто, на ваших глазах, вежливо и тактично. Вы должны быть готовы заранее. Вы должны быть бдительны и наблюдательны. Вы должны убрать это, мисс Браун, когда я говорю. — Неплохое начало, — сообщила Ровена. Дама хоть и была удивлена тому, что колдун имеет отношение к истреблению, но не подала виду. Она прекрасно помнила, сколько они сами вырезали вендеттой родов, а сколько было войн, даже удивительно, что в истории ничего почти не описали. — Единственное не пойму: почему стоит ждать до шестого курса, разве не с четвертого курса дети получают малое совершеннолетие? — уточнила Аннабель Певерелл. — Это, моя милая, мы отсталые, они же великие колдуны, им раскачка необходима волшебного ядра не с пяти лет, а с одиннадцати, — сарказмом произнес Кадмус. Лаванда подпрыгнула и залилась краской — она как раз показывала Парвати под партой свой законченный гороскоп. Несомненно, магический глаз Грюма обладал способностью видеть сквозь дерево точно так же, как он видел через затылок. — Да, мне его на заказ делали, — проговорил Грюм, поглаживая свою древесную ногу. — Мне вот любопытно, а кто артефактор? — сообщил лорд Поттер. — Я давал обет, — ответил мужчина. — Поглядите на его глаз и ногу аурным зрением, разве вы не видите? — произнес Линфренд. Певерелл активировал аурное зрение и поглядел на Грюма, и только высказался на забытом языке. — Я сообразил, Поттер, думаю родителей это не обрадует, — агрессивно произнес Игнотус. — Дядя, так вы знали? И что теперь будет с магом? — уточнил Кадмус. — Знал, знаю и приемлемо все будет, эти протезы ему в наказание, — расслабленно произнес Судьба, а сам Грюм приметно побледнел. — А что с ними не так? — спросила Гермиона, ей было чрезвычайно любопытно. Аннабель пристально поглядела на наследницу, но ничего не произнесла, сходство между ней и её братом просто неимоверное, девчонка просто живет познаниями. — Мистер Грюм скоро сам поймет, не стоит всем знать индивидуальности протезов, — сказал Судьба. — Итак… Кто-нибудь из вас знает, какие заклятия наиболее тяжело караются волшебным законодательством? Неуверенно поднялись несколько рук, в том числе Рона и Гермионы. Грюм кивнул Рону, хотя его магический глаз был по-прежнему устремлен на Лаванду. — Ну, — робко начал Рон. — Отец говорил мне об одном… оно называется Империус… или как-то так? — О да, — с чувством произнес Грюм. — Твой отец должен его знать. Заклинание Империус доставило Министерству неприятностей в свое время. — Вот это уже любопытно, — сообщил Кадмус. — Мистер Уизли, вы лично употребляли это заклинание? — Фадж впился взором в Артура. — Нет, просто мы с Молли часто обсуждали мою работу дома и, видимо, дети там и услышали, — проговорил Артур, теребя пергамент. Фадж и министерские сотрудники пристально поглядели на Артура, думая, почему они ранее не увидели его безалаберность. Грюм с усилием поднялся на ноги — живую и деревянную, выдвинул ящик стола и достал стеклянную банку. Внутри бегали три здоровенных черных паука. Гарри почувствовал, как Рон отодвинулся подальше — он ненавидел пауков. Грюм поймал одного и посадил себе на ладонь так, чтобы всем было видно, затем направил на него волшебную палочку и негромко сказал: — Империо! Паук спрыгнул с ладони и завис на тонкой шелковой нити, раскачиваясь взад и вперед словно на трапеции. Он напряженно вытянул ноги и сделал нечто вроде заднего сальто, затем перекусил нить и приземлился на стол, где принялся беспорядочно кувыркаться. Грюм шевельнул палочкой, и паук, встав на две задние ноги, вне всяких сомнений, отбил чечетку. Все засмеялись — все, кроме Грюма. — Да уж, зрелище не из приятных для Уизли, — проговорил Кадмус. — А что было смешного? — с укором спросил Игнотус. Многие в большом зале пристыженно опустили головы. — Это точно, однако, мистер Уизли, вы до настоящего времени боитесь пауков? Вы же были в логове акромантулов? — удивленно спросила Ровена. Рональд же посмотрел на леди Рейвенкло и начал обдумывать, а боится ли он теперь пауков. — И самое интересное, что империо не выявить ни какими чарами, так что не понятно, говорит маг правду или же врет, — проговорила Моргана. — Ровена, Арманд, Аннабель и Магента может быть придумаете что-нибудь насчет опознавания этих чар, — попросил Пендрагон. — Да, мой лорд, мы придумаем, — и таинственно поглядели на присутствующих, а позже Магента произнесла: — думаю, некоторые колдуны могут нам посодействовать, к примеру Филиус Флитвик, Нарцисса Малфой и Билл Уизли. — Думаете, это смешно, да? — прорычал он. — А понравится вам, если я то же самое проделаю с вами? Смех мгновенно умолк. — Полная управляемость, — тихо заметил Грюм, когда паук сжался в комок и стал перекатываться по столу. — Я могу заставить его выскочить из окна, утопиться, запрыгнуть в горло кому — нибудь из вас… Рон невольно сглотнул. — Были времена, когда множество колдуний и волшебников были управляемы при помощи заклятия Империус, — продолжал Грюм, и Гарри понял, что он говорит о тех днях, когда Волан-де-Морт орудовал в полную силу. — Вот была забота у Министерства — попробуй-ка разобраться, кто действует по принуждению, а кто по своей доброй воле. Заклятие Империус можно побороть, и я научу вас как, но это требует настоящей твердости характера и далеко не всякому под силу. Если возможно, лучше под него не попадать. ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ! — рявкнул он, и все подскочили. Грюм подобрал кувыркающегося паука и водворил обратно в банку. Никто ничего не стал говорить, почти все и так стало ясно. Гарри же поглядел на приспешников Реддла и подумал, ну да на империо можно многое скинуть, жаль, что многое нельзя рассказать, он то видел, как они юные составляли планы по обустройству мира в Великобритании. Пендрагон посмотрел на зал и увидел несколько разных реакций, и продолжил чтение: — Кто еще знает что-нибудь? Другие запрещенные заклятия? В воздух взвилась рука Гермионы и еще, к удивлению Гарри, Невилла. До сих пор он не стеснялся показывать свои знания лишь на травологии — его, бесспорно, любимом предмете. Невилл, похоже, и сам был потрясен своей смелостью. — Да? — сказал Грюм, и его магический глаз, провернувшись, уставился на Невилла. — Есть такое… заклятие Круциатус, — произнес Невилл тихо, но отчетливо. — Это же лечебное заклятие, — с удивлением проговорил Кадмус. — Серьезно?! — громко спросила ученица с факультета Рейвенкло. — Да, порой бывали такие проклятия, что мы не справлялись, и только круцио помогало, — произнесла Хельга. — Крестник, а откуда ты знаешь это заклятие? — уточнил Антиох. — Антиох, я позже сам вам расскажу, думаю, парню не стоит напоминать те события, — произнес Судьба, получая благодарный кивок. Грюм чрезвычайно пристально смотрел на Невилла, на сей раз уже обоими глазами. — Тебя зовут Лонгботтом? — спросил он, и его магический глаз вновь скользнул вниз, пробегая список в журнале. Невилл боязливо кивнул, но Грюм воздержался от дальнейших расспросов. Повернувшись к классу, он вынул из банки следующего паука и посадил его на кафедру, где тот оцепенело замер, слишком напуганный, чтобы двигаться. — Заклятие Круциатус, — заговорил Грюм. — Надо бы чуть побольше, чтобы вы уловили суть. Он нацелил палочку на паука и скомандовал: — Энгоргио! Паук вырос — теперь он был больше тарантула. Рон, махнув рукой на геройство, отъехал на своем стуле как можно дальше от учительского стола. Грюм снова поднял палочку и шепнул: —Круцио! В ту же секунду ноги паука прижались к туловищу, он перевернулся на спину и начал ужасно дергаться, качаясь из стороны в сторону. От него, разумеется, не доносилось ни звука, но Гарри был уверен — будь у паука голос, он визжал бы изо всех сил. Грюм не убирал палочки, и паук затрясся и задергался еще неистовей. — Не случайно это заклятие было произнесено перед Невиллом, — проговорила Дорея Уэсли. — Естественно, нет, — фыркнула Беллатриса Лестрейндж. — И это было по вашей вине, — агрессивно сказала Августа. — Мы это и не отрицаем, хотя сейчас ничего изменить не можем, магия мне свидетель, я была уверена, что по вине четы Лонгботтом потеряла своего малыша, и моя магия требовала отмщения, и если спросите, раскаиваюсь ли я? Думаю, что скажу, что да, но уверена, меня сама магия покарает по заслугам! — произнесла отповедь Лестрейндж. Августа и Невилл ничего не сказали, но было видно, что они терпят друг друга только из уважения к королю и другим присутствующим. Антиох и Салазар разговаривали о состоянии четы Лонгботтом и хотели узнать, что делать далее и как быть, чтобы восстановить хрупкое перемирье между родами Лонгботтом и Лестрейндж. — Прекратите! — воскликнула Гермиона. Гарри оглянулся на нее. Она смотрела вовсе не на паука, а на Невилла — руки у того были стиснуты на столе, костяшки пальцев побелели, а широко открытые глаза были полны ужаса. Грюм поднял палочку. Ноги паука расслабились, но он продолжал подергиваться. — Редуцио, — приказал Грюм, и паук уменьшился до нормальных размеров. Грюм посадил его обратно в банку. Годрик внимательно посмотрел на Грюма и сделал то, что от него не ожидали, а именно встал с места и подошел к нему, посмотрел в глаза магу. Что произошло дальше, было удивлением для многих. Гриффиндор произнес заклятие и перед всеми сидел самый настоящий слизняк, чрез минуту уже была какая-то птица, которую несколько раз скрутило и перед всеми был потерянный маг. — Я тебя, Грюм, очень уважал, ты мастер боя, но как человек ты меня разочаровал, попробуй заработать авторитет заново, — сказал мужчина ледяным голосом. Он сел на свое место, а Антиох и Кадмус посмотрели на Гриффиндора и произнесли: — Даже нас проняло… — Годрик, что ты увидел? — Не сейчас, думаю, мистер Грюм подтвердит, что легилименцию я не применял, а одно из забытых заклятий некромантии. — А разве вам для некромантии не нужны были трупы? — спросила Лаванда Браун. — Нет! Не нужно путать, некромантия сама по себе безобидная отрасль. Как вы и сказали, трупы или человеческие жертвы нужны в особых ритуалах, — произнес раздраженно Игнотус. — Боль, — сказал он тихо. — Вам не нужно тисков для пальцев или ножей, чтобы пытать кого-нибудь, если вы можете применить заклятие Круциатус… Оно тоже когда — то было очень популярно. Так… Кто знает еще что — нибудь? — Верно, до 1902 года им очень часто пользовались! Оно по своей уникальности хорошо помогало в целительстве, — прокомментировал Судьба. — Почему не создать аналог этого заклятия? — удивленно спросила Хельга. — Потому что мозгов нет, хотя, о чем это я?! — махнув рукой произнес Салазар. Гарри огляделся. Судя по лицам, все были поглощены мыслями о том, что должно было случиться с последним пауком. Даже рука Гермионы слегка дрожала, когда она подняла ее в третий раз. — Ну? — посмотрел на нее Грюм. — Авада Кедавра, — прошептала Гермиона. Несколько человек посмотрели на нее с тревогой, в том числе и Рон. — Глупо бояться заклятия смерти, — фыркнул Кадмус. — Брат, это наш род защищен от этого заклятия, а вот простые маги не имеют иммунитета, — проговорил Игнотус. — Простите, а вообще можно получить покровительство Вечной Леди? — уточнила Полумна Лавгуд. — Проще простого, следует соблюдать законы и традиции не только Магии, но и Вечной Госпожи! Принести дары в ночь с 31 октября по 2 ноября включительно, таким образом вы благодарите богов и получаете дары, — прокомментировал Антиох. — Прошу расскажите поподробнее, — попросила Гермиона. Певерелл вздохнул и внимательно посмотрел на присутствующих, услышал голос его матушки: — В мире живых я появиться не могу во избежание непредвиденных событий, но могу послать вам воспоминание как Самайн влиял на ваших предков, — голос хоть и был холодным и строгим, но каждый понял, что Хель так же слушает историю своего последнего потомка. Пэнси Паркинсон начала рисовать палочкой в воздухе кельтские руны, к ней присоединились многие маги, кто получил дар иллюзии, появилась сфера, где маги увидели и услышали чарующий голос Судьбы: Время Самайна — это момент остановки, зацикленного хода вещей, когда соединяются темное и светлое время года, мир Яви и Нави, мир людей и духов, живых и мертвых. Дни Самайна — дни безвременья, не относящиеся ни к старому, ни к новому году, переходы раскрываются и силы хаоса выходят наружу. Изначально традиции Самайна зародились в период преобладания скотоводства у кельтов. Самайн был окончанием пастбищного сезона. Стада в конце октября возвращали обратно в стойло, а часть уходила на убой и сохранение на зиму. В Самайн собирались все — простой народ, вожди, а короли устраивали пиры и соревнования. В Самайн люди стремились расстаться с долгами прошедшего года, чтобы войти в новый год свободными. Было принято приносить дары из своих запасов, которые могли быть использованы на пиру. Ритуальная сторона Самайна включала разжигание огня «чистым» методом — от камней или трения, чтобы этот новый огонь потом разнести по своим домам. Другие элементы ритуала включали жертвоприношения, головы убитых врагов насаживали на ограду крепости для отпугивания темных сил. В жертву чаще приносили скот, но случались и человеческие жертвоприношения — это преступники, пленные и подобные «лишние» люди. Со временем человеческие жертвы стали заменять на чучело или ритуал перепрыгивания через костер выбранной «жертвы». Еда — это специальная ритуальная еда, которая применялась в обрядах и воспринималась как магическое средство (которое могло потом использоваться в течение года). К такой пище относился специальный хлеб, выпекаемый на углях от ритуальных костров, в других местах это были цельнозерновые лепешки. Такой хлеб нес магические целебные и защитные свойства, по куску получали не только все члены семьи, но и домашние животные, а определенная часть приносилась в дар богам, духам и душам умерших. Цель жертвоприношения ясна — это подношения даров богам, либо в качестве благодарности за помощь, либо для усмирения гнева и защиты от вредоносного вмешательства, если например речь идет о духах мертвых.

Огонь Самайна

Вместо ритуального костра можно зажечь свечи, вспоминая умерших близких людей. Огонь лучше всего зажигать от искры или трения, как в старые времена. Свечу можно оставить на алтаре и на окне, чтобы помочь духам найти выход. Приготовить лепешки, пригласить пришедших духов к трапезе. Положить немного еды на алтарь. На стол накрывают, ставя прибор для того из близких, кто в этом году (или в последнее время) ушел из вашей жизни. Если кто-то случайно оказался поблизости вашего застолья, его следует угостить. Хорошо проводить трапезу в тишине или в спокойном звуковом сопровождении, без шума и танцев. Просьбы, которые поступают в это время, лучше удовлетворять по возможности.

Медитация

Медитация в ночь Самайна может быть связана с прошлым — с пересмотром каких-то событий прошлого, себя и своих эмоций в них. Пусть события и образы сами всплывают в памяти, достаточно спокойно дышать, отпуская от себя связанные с ними чувства и эмоции. Темами медитации могут стать смерть и трансформация, изменчивость.

Цвета Самайна

огненный рыжий коричневый черный желтый цвета огня и горящего факела

Магия Самайна

магии очищения свечной магии зеркальных магических действий защитной практики практики прошлых жизней очищения пути от препятствий достижения покоя и гармонии визуализации мантики на картах и рунах Как только закончились воспоминания, король решил продолжить чтение: — Ага, — еще одна чуть заметная улыбка скривила неровный рот Грюма. — Да, последнее и самое худшее… Авада Кедавра… Заклятие Смерти. Он опять запустил руку в банку, и, словно догадываясь, что сейчас произойдет, третий паук отчаянно заметался по дну, пытаясь увернуться от скрюченных пальцев. Грюм его все-таки поймал и посадил на стол. Паук бросился наутек по деревянной крышке. Грюм поднял волшебную палочку, и Гарри ощутил внезапный трепет, как от дурного предчувствия. — Авада Кедавра! — каркнул Грюм. Полыхнула вспышка слепящего зеленого света, раздался свистящий звук, будто что-то невидимое и громадное пронеслось по воздуху, и паук мгновенно опрокинулся на спину — без единого повреждения, но безусловно мертвый. Несколько девушек сдавленно вскрикнули. Рон отпрянул назад и едва не слетел со стула, когда паук рухнул в его сторону. Грюм смахнул мертвого паука на пол. — Ни порядочности, — спокойно сказал он, — ни любезности. И никакого противодействия. Невозможно отразить. За всю историю известен лишь один человек, сумевший выдержать это, и он сидит прямо передо мной. — Вообще-то это неверно, что только Поттер смог отразить заклятие, — проговорил Мерлин. — Да, многие магики тоже могут отразить это заклятие, — сказал Игнотус. — Ты наверное забыл им сказать, если они в защитном куполе магии, и это бывает не всегда, — ехидно заметил Кадмус. — Были маги, которые получали защиту от Хель и покровительство Магии либо кого-то из моих братьев или сестер тоже выживали после авады, например: род Олливандер получил покровительство одного из моих братьев, и они своей сутью и магией поклялись изготовлять артефакты для стабилизации магии в маге. Род Лонгботтом, любимец сестрички Флоры и с недавних пор Фауны. Род Нотт и Розье тоже под защитой брата, бога молнии и дождя. — Сказал Судьба, изучая взгляды, бросаемые на представителей семей. Гарри почувствовал, что краснеет под взглядом обоих глаз Грюма; он знал, что и все остальные сейчас тоже смотрят на него. Гарри уставился на пустую доску, словно завороженный, но на самом деле ничего вокруг не видел. Значит, вот так умерли его родители — точно так же, как этот паук. Наверное, у них тоже не было ни раны, ни отметины? Суждено ли им было просто увидеть зеленую вспышку и услышать свист налетающей смерти, прежде чем жизнь покинула их тела? Гарри представлял себе смерть своих родителей снова и снова в течение трех лет — с тех самых пор, как узнал, что они были убиты, с тех пор, как ему стало известно, что произошло в ту ночь: как Хвост выдал Волан-де- Морту их укрытие, и Темный Лорд настиг их. Как Волан-де-Морт первым убил его отца. Как Джеймс Поттер пытался задержать его и кричал жене, чтобы она брала Гарри и бежала… А Волан-де-Морт шагнул к Лили Поттер, приказывая ей отойти в сторону, чтобы он мог убить Гарри… Как она умоляла убить ее вместо ребенка, отказываясь оставить сына… И Волан-де-Морт убил и ее тоже, прежде чем направить волшебную палочку на Гарри… Гарри знал эти подробности потому, что слышал голоса родителей, когда в прошлом году сражался с дементорами, которые заставляли свои жертвы заново пережить самые страшные воспоминания и, обессилев, захлебнуться в собственном отчаянии… Никто ничего не смог сказать, а сам юноша с улыбкой на лице смотрел на рыжую женщину которая жестикулировала и доказывала свою точку зрения. Перевел взгляд на отца, а он смотрел на Сириуса таким взглядом, что даже Гарри проняло. Переводя взгляд на Петунью, парень заметил слезы и, трансфигурировав платок, отправил Мерфи, чтобы он побыл рядом с ней. Леди Эвансдейл и Моргана изучали так же реакции магов, а когда заметили слезы на лице Петуньи, хотели уже попросить перерыв, как заметили золотой комок, он шел так важно, что засмотрелись на пса, а Мерфи, заметив взгляды, вытворил прыжок-кувырок в воздухе, при этом садясь на задние лапы, чем многих рассмешил в большом зале. Пес встал на все четыре лапы и подошел к Петунье и, не спрашивая разрешения, прыгнул на руки. Артур, понаблюдав за песиком юного Поттера, решил продолжить чтение: Грюм заговорил вновь — как казалось Гарри, где-то вдалеке. С немалым усилием Гарри заставил себя вернуться к реальности и прислушаться к словам преподавателя. — Авада Кедавра — заклятие, требующее для выполнения серьезной магической мощи. Сейчас вы все можете достать свои волшебные палочки, направить на меня и произнести положенные слова — однако сомневаюсь, чтобы меня от этого хотя бы насморк прохватил. Но ничего, я здесь для того и есть, чтобы научить вас, как это делать. — Вот это вы зря, — проговорил Годрик. — Уверена, если бы дети решили попробовать колективно это заклятие, то скорее всего вы бы встретились с нашей матушкой, — заметил раздраженный Кадмус. Возникает вопрос — если все равно нет противодействующего заклятия, то зачем я вам это показываю? Затем, что вы должны знать. Вы должны ясно представлять себе, как выглядит самое худшее. Недопустимо, чтобы вы вдруг оказались в ситуации, где столкнетесь с этим нос к носу. БУДЬТЕ ВСЕГДА НАЧЕКУ! — взревел он, и весь класс опять подскочил. — Итак — эти три заклятия — Авада Кедавра, Империус и Круциатус — известны как Преступные заклятия. Использования любого из них по отношению к человеческому существу достаточно, чтобы заработать пожизненный срок в Азкабане. Это то, чему вы должны противостоять. Это то, с чем я должен научить вас бороться. Вам нужна подготовка. Вам нужно быть во всеоружии. Но самое главное — вам нужно приучить себя к постоянной, неусыпной бдительности. Достаньте ваши перья… запишите это… — Согласна с тем, что дети должны это знать, но категорически не приемлю то, что они запрещены! — проговорила Магента Блэк. — Но ведь… — попытался влезть в разговор Фадж, как его перебили: — Авада может спасти целый род от проклятия предателей магии, если такой имеется, или вы думаете, что роду, который становится предателем магии или крови, легко живется? Может спросим у Билла и Чарли Уизли, как на самом деле к ним относятся на работе? — жестко сказал Антиох и, переведя дыхание, он продолжил: — я не говорю вам, что нужно убивать всех подряд, следует провести ритуал, который опровергнет или подтвердит факт предательства членом рода, и этот же ритуал покажет вам пути искупления печати, порой бывает достаточно в ритуальном зале рода провести дуэль, где сама магия рода определит смерть носителя печати, а порой искупление рода передается детям, что мы и видим по семье Уизли. — Далее Круцио, — перехватила мысль Моргана, — это заклятие может многим помочь в целительстве, и если все будут довольны, то лично я бы попросила целителей принести магическую клятву или же непреложный обет о том что не будет вреда здоровым магам и маглам, например в министерстве магии, — спокойно сказала Моргана, целители кивали в знак согласия, а министр смотрел на его величество. — А вот империо стоит запретить! — проговорил Пендрагон. — Ваше величество, думаю и империо мы сможем применять только с лицензией и на само заклятие мы попробуем установить маячок, чтобы отслеживать, кто применил, и думаю в целительстве оно тоже нужно, разве вы не помните тот случай когда маг не ел ничего, а сделать ничего не могли, или тот же случай боязнь страха, — проговорил Мерлин. Король кивнул и посмотрел на мужа сестры, который нежно обнимал Моргану, лишь вспоминал того наглого мальчишку у себя во дворце. Встряхнув головой он продолжил чтение: Остаток урока они провели, записывая примечания к каждому из Преступных заклятий. До самого удара колокола никто не проронил ни слова, но как только Грюм отпустил их и они вышли из класса, всех буквально прорвало. Большинство обсуждало заклятия со смесью ужаса и восторга: »Видел, как его трясло? А как он убил его — прямо вот так!» Они так говорят об этом, подумал Гарри, словно побывали в каком-то балагане. Сам-то он отнюдь не считал увиденное занятным представлением, и, похоже, так же думала Гермиона. — Быстрее, — озабоченно сказала она Гарри и Рону. — Что, снова в окаянную библиотеку? — спросил Рон. — Нет, — резко ответила Гермиона, указывая на боковой коридор. — Невилл. — Что с моим крестником? — требовательно спросил Антиох. — Невилл? — уточнила леди Лонгботтом. — Знаете, это неприятно, смотреть как издеваются над пауком, а еще более неприятнее осознавать, что так же издевались над моими родителями, — спокойно сказал Невилл, в голосе которого появились стальные нотки. — Невилл, леди Лонгботтом, — начал было Гарри, а потом в зале сверкнула вспышка перед многими предстали Алиса и Фрэнк Лонгботтомы. Они осмотрелись внимательно и подошли к лорду Певерелл со словами: — во избежание отката за убийство нерожденного ребенка леди Лестрейндж, прошу защиты у вашей матушки, ныне известной леди Хель. В большом зале повисла тишина которую посмела нарушить Беллатриса Лестрейндж: — Лорд Судеб! Молю, изучите мою судьбу и судьбу Алисы Лонгботтом! Я готова понести заслуженное наказание если Алиса понесет свое! Магия мне в свидетели! — Род Лонгботтом и род Лестрейндж! Готовы ли вы просмотреть свои судьбы и показать это на обозрение всем присутствующим? — ритуальный вопрос произнес Судьба. — Готовы! Судьба, подойдя к Алисе и Беллатрисе, взяв их за руки, невербально призвал сферу: Все увидели, что ребенок родился в магическом мире и доме, многие отметили, что Судьба показал потоки при рождении девочки. Родители были счастливы, девочка росла в любви и заботе, до своего трехлетия, на их семью напали, отца убили, а мать изнасиловали и выкинули в магловский мир, стерев память о том, что она ведьма. Девочку спасло то, что отец перед нападением спрятал её в зачарованный чемодан, в котором она играла временами, но отец не предвидел что малышка будет видеть как убьют её отца и как над мамой будут издеваться. Малышка все видела через зачарованное окно в чемодане. Потом воспоминание перескочило и вот они живут в магловском мире и мама носит фамилию Стоун. У них небольшой дом девочка растет послушной и не пререкается со взрослыми. У нее начались магические выбросы. Одним из таких выбросов было то, что девочка смогла пробудить воспоминания матери. Женщина долгое время проплакала и вызвав автобус «ночной рыцарь» она попала в банк. Запросила полную проверку крови у себя и дочери, пройдя все нужные ритуалы, она попросила скрыть, что род Шафики наследует юная Алиса. Она попросила ритуал сокрытие рода, и для всех она Алиса Стоун магглорожденная. Они в родовом доме Шафик провели ритуал — просьбу об отсрочке возмездия за смерть главы рода. Воспоминание изменилось и вот Алиса — ученица школы Хогвартс, она дружит с Лили и Марлин, влюбилась в мальчика по имени Фрэнк, не зная еще, что он её будущий муж. Воспоминание изменилось и она уже под нацеленными палочками девушек из факультета слизерин. Снова воспоминание меняется и девушка в комнате по желанию рассказывает Фрэнку, кто она на самом деле под непреложный обет. А далее все больше и больше воспоминаний, где Августа поджав губы с трудом приняла магглорожденную девицу, смена воспоминания и вот Алиса и Фрэнк борются с пожирателями смерти, и эти воспоминания лились и лились пока не остановилось воспоминание на нападении на Лестрейндж — мэнор. Беременная Беллатриса открыла дверь и сразу же получила проклятие, над ней издевались мужчины, а Алиса спросила про то, где её ребенок! Алиса была уверена, что Невилл у нее, ведь директор Дамблдор ясно сказал, что Невилла украла именно Беллатриса, женщина как сошла с ума, она кидала и кидала проклятия в нее пока не приняла Круцио, Беллатриса потеряла малыша, а они опомнившись, что наделали, воззвали к Магии. Магия рода Лестрейндж выгнала всех за пределы периметра. Сфера остановилась и потоки магии направились к руке Беллатрисе Лестрейндж: Вот Блэки радуются рождению Беллатрисы. Детство закончилось как маленькая Белла научилась читать, начались каждодневные уроки, этикет, риторика, конные прогулки, чтение, изучение книг рода, изучение кодекса рода, маленькая девочка вечером в комнате плакала и умоляла всех богов, которые её слышат послать ей братика или сестренку, и родилась Андромеда, девочка радовалась недолго, потому что с сестренкой ей позволяли быть очень мало, а её саму начали загружать еще большими заданиями. С рождением Нарциссы она тоже особо не почувствовала поблажку, потому что обучение начала ходить Андромеда, а это еще раз проходить то, что она знала наизусть. Они росли, её учеба в школе проходила отлично, и вот ей пятнадцать и её ставят перед фактом, что она обещана роду Лестрейндж. В первые девушка умоляла лорда и леди рода не отдавать ее роду Лестрейндж, она умоляла выплатить виру, но получив приказ от лорда Блэк, девушка поклялась отомстить именно лорду Блэк, что и засвидетельствовала Магия. Получив образование в школе, её не пустили в Магический университет, а выдали замуж, как младшего партнера. Её муж заставил войти сначала в вальпургиевы рыцари, а потом они стали именовать себя пожиратели смерти! Девушка долгое время не участвовала в рейдах и нападениях, пока не услышала от своего лорда, что орден феникса убил её родителей. И тут девушка стала участвовать и пытать, а так же убивать всех, кто попадется под её горячую руку. Женщина узнала что беременна, она перестала участвовать в рейдах и полностью себя посвятила рождению ребенка. В тот вечер когда она потеряла малыша магия рода перенесла их в ритуальный зал женщина произносила все ритуальные песнопения и обращения, которые помнила, пока не появились муж и его брат, они не разобрав до конца ситуацию влезли в мозг женщине и начали творить невообразимое, и поняв что они сорвали некоторые блоки, что привело к тому женщина сошла с ума, верную сумасшедшую жену отпустили, женщина, переодевшись, трансгрессировала и выманила Фрэнка и Алису Лонгботтом! Сфера остановилась, а присутствующие были бледны. Невилл, подойдя к матери и отцу и посмотрев на Антиоха, произнес: — Как представитель рода Лонгботтом считаю, что род Лестрейндж получил свое наказание! Более претензий не имею! — Как представитель рода Лестрейндж считаю, что род Лонгботтом получил свое наказание! Более претензий не имею! — Произнес Рабастан Лестрейндж. — Свидетельствуем! — произнесли в один голос Годрик, Салазар и Игнотус! — Дядя, а кто виноват в смерти лорда Шафик? — спросил Кадмус. — Этот род получил откат! И последний представитель не может иметь детей, верно мистер Грюм? — Верно! В большом зале в ужасе смотрели на Грюма, никто и не мог и поверить, что он на такое способен! Годрик только прожигал взглядом бывшего аврора. Невилл одиноко стоял посреди прохода, уставившись в каменную стену тем же испуганным взглядом широко открытых глаз, какой был у него, когда Грюм демонстрировал заклятие Круциатус. — Невилл, — мягко произнесла Гермиона. Невилл обернулся. — А, привет, — сказал непривычно высоким голосом. — Интересный урок, верно? Хотел бы я знать, что сегодня на ужин, я… я умираю от голода, а вы? — Невилл, с тобой все в порядке? — О да, все прекрасно, — пролепетал он все тем же неестественно высоким тоном. — Очень интересный ужин… я хочу сказать, урок… а что нам дадут поесть? Рон встревоженно взглянул на Гарри. — Невилл, что… Но тут сзади раздался стук и, обернувшись, они увидели хромающего к ним профессора Грюма. Все четверо замолкли, с опаской посматривая на него, но когда он заговорил, это было куда тише и спокойнее, чем тот рык, который они только что слышали. — Все в порядке, сынок, — обратился он к Невиллу. — Почему бы нам не зайти ко мне в кабинет? Пойдем-ка… выпьем по чашке чая… — Что, интересно, такого вы там напоказывали наедине? — Чуть ли не рычал Антиох. — Лорд Певерелл, это был не мистер Грюм, кто именно, узнаете из окончания книги, — проговорил Гарри. — Невилл, с тобой все в порядке было? Ну после разговора с этим профессором? — уточнил Годрик. — Да, как не странно, он мне даже помог с некоторыми книгами по травологии, — ответил юноша. Похоже, перспектива чаепития с Грюмом напугала Невилла еще больше. Он замер, не говоря ни слова. Грюм навел свой магический глаз на Гарри. — А ты, Гарри, как — все в норме? — Да, — почти вызывающе ответил Гарри. Голубой глаз Грюма чуть заметно задрожал в глазнице, всматриваясь в Гарри. Помолчав, Грюм сказал: — Вы должны это знать. Это жестоко — да, возможно, но вы должны это знать. Никакого притворства… да… Пойдем, Лонгботтом, у меня есть несколько книг, которые тебя заинтересуют… Невилл умоляюще посмотрел на Гарри, Рона и Гермиону, но они молчали, так что Невиллу ничего не оставалось, как дать себя увести — изрытая шрамами рука Грюма уже лежала на его плече. — И как это прикажете понимать? — осведомился Рон, глядя, как Невилл и Грюм скрываются за углом. — Не знаю, — печально отозвалась Гермиона. — Честно говоря, я пытался попросить взглядом, чтобы Гарри был рядом со мной, но увы, он меня не понял, — проговорил парень, поглаживая своего дракончика. — Прости, — проговорил Гарри изучая свою обувь. — Ничего, это в прошлом, — махнув рукой сказал Невилл. — Как по-твоему, не будет у Грюма и Дамблдора неприятностей с Министерством, если там узнают, что мы занимаемся этими заклятиями? — спросил Гарри, когда они подошли к Полной Даме. — Вполне возможно, — кивнул Рон. — Но Дамблдор всегда все делал посвоему, да и Грюм, я полагаю, годами не вылезал из неприятностей. Сначала стреляет, потом спрашивает — вспомни его мусорные баки. Рон назвал пароль, и Полная Дама отъехала, открыв проход. Они прошли в гостиную, где было так людно и шумно, что Гарри усомнился: — А стоит ли нам браться за наши предсказания? — Стоит, — вздохнул Рон. — Что верно, то верно! Дамблдор всегда у себя на уме, никогда и ни с кем не советуется! — проговорил Фадж. — А что собственно бы изменилось? Если бы бывший директор даже поставил министерство в известность, уверена он бы сочинил такую сказку, что вы бы попросили подробностей, — проговорила Магента. Они поднялись в дормиторий взять книги и карты и застали там одного Невилла, читавшего, сидя на кровати. Он выглядел гораздо спокойней, чем в конце урока, хотя далеко еще не пришел в себя. Глаза его покраснели. — Ты как, ничего? — сказал Гарри. — Да, да, — отозвался Невилл, — все хорошо, спасибо. Вот, смотрите, профессор Грюм дал почитать… Он показал им книгу — »Магические средиземноморские водные растения и их свойства». — Вероятно, профессор Стебль сказала профессору Грюму, что я хорошо разбираюсь в травологии, — заметил Невилл. В его голосе прозвучала нотка гордости, какую Гарри редко доводилось слышать прежде. — Он подумал, что мне это понравится. »Рассказать Невиллу, что говорила профессор Стебль?» — подумал Гарри. Это очень тактичный способ подбодрить Невилла — тот мало от кого слышал, что он хоть в чем-то хорошо разбирается. Это было как раз то, что сделал бы профессор Люпин. — Наследник Лонгботтом — прирожденный мастер травологии, — проговорила смущенно профессор травологии. — Невилл, я позже попрошу изучить твою библиотеку и дам изучить свою, — сказала Хельга. — Спасибо, леди, — проговорил Лонгботтом непривыкший к всеобщему вниманию. — Кстати, крестник, ты уже решил, где будешь проходить знакомство с Флорой? — спросил Антиох. Леди Августа Лонгботтом была на грани потери сознания, её магией исцелила Моргана. — Да, крестный, думаю, у вас на территории, если леди Хель позволит, просто ни наш мэнор, ни министерство, тем более школа не годятся, — сказал Невилл, а Гарри посмотрел на брата и произнес так быстро, что Певереллы не успели ничего сказать: — Невилл, ты и твои родители, а так же леди Лонгботтом получат порт — ключ к нам домой, ты же член семьи Певерелл. — Гарри? — А, да, мы же братья с тобой, Невилл, твоя мама моя крестная, а мой дядя твой, — под общий смех сказал Гарри не обращая внимания на немного задумчивого Антиоха. Алиса, посмотрев на Гарри, начала шептаться с Фрэнком. Они искали взглядом Лили и Джеймса, а когда нашли, то были немного удивлены, что родители Джеймса живы, хотя видя основателей школы и других предков махнули руками и продолжили слушать книгу, как бы обещая себе, что разберутся потом сами. Рон и Гарри, захватив свои экземпляры «Как рассеять туман над будущим», спустились обратно в гостиную, отыскали свободный стол и принялись трудиться над прогнозами текущего месяца. Прошел час. Они продвинулись очень ненамного, хотя стол был уже завален кусками пергамента, исписанными формулами и символами, а в голове у Гарри стоял такой туман, словно ее наполнил ароматический дым из камина профессора Трелони. — Понятия не имею, что все это значит, — пробурчал он, уставившись на длинный столбец вычислений. — Знаешь, — меланхолично вымолвил Рон — волосы у него стояли дыбом, потому что в расстройстве чувств он постоянно запускал в них пальцы, — по-моему, пришло время вернуться к старому испытанному способу предсказаний. — Что — просто выдумать? — Ну да. — Рон смел со стола кучу головоломных схем и окунул перо в чернила. — В следующий понедельник, — начал он, записывая собственные слова, — у меня, наверное, разовьется кашель вследствие неблагоприятного соединения Марса и Юпитера. — Он посмотрел на Гарри. — Ты же ее знаешь — навороти побольше несчастий, и она это проглотит. — Да уж, и это поколение… — договорить миссис Уэсли не дали. — Ничего не хочу слышать о прорицании! Пендрагон, продолжай читать! — требовательно сказал Судьба. Шаря по комнате глазами в поисках еще не использованных несчастий, Гарри увидел Фреда и Джорджа, сидевших у противоположной стены с перьями в руках над куском пергамента. Зрелище небывалое — близнецы удалились в уголок и тихо трудятся в поте лица. Обычно они предпочитали быть в гуще событий, шумно привлекая к себе внимание. Было что-то таинственное в том, с каким вниманием они склонились над пергаментом, — это напомнило Гарри, как тогда, в »Норе», они тоже сидели вдвоем, записывая что-то. В тот вечер он подумал, что это был новый бланк заказов для их »Ужастиков Умников Уизли», но сейчас, похоже, это было нечто иное. Будь так, они уж точно пригласили бы в компанию Ли Джордана поучаствовать в шутке. Не измышляют ли ребята какой-нибудь способ пробраться на Турнир Трех Волшебников, подумалось ему. Как раз в этот момент Джордж, глядя на быстро писавшего Фреда, отрицательно покачал головой и что-то очень тихо проговорил, однако в тишине пустой комнаты Гарри сумел расслышать слова: »Нет, это звучит так, словно мы обвиняем его, надо как-то поделикатнее…» Тут Джордж поднял голову и встретился глазами с Гарри. Тот улыбнулся и сейчас же вернулся к своим предсказаниям — ему вовсе не хотелось, чтобы Джордж счел, что он подслушивает. Вскоре близнецы свернули пергамент, пожелали спокойной ночи и отправились спать. Минут через десять после ухода Фреда и Джорджа портретный проем открылся и в гостиную вошла Гермиона — в одной руке она несла свитки пергамента, в другой — коробку, в которой что-то гремело. Живоглот замурлыкал, выгнув спину. — Молодые люди, не расскажете, что вы делали? — уточнил хмурый Салазар. — Мы составляли письмо мистеру Бэгмену, — ответил Джордж. — Это касалось вашей ставки? — спросила Хельга. — Да, мэм, мы на тот момент так и не получили выигрыш. — Понятно, — спокойно сказал Слизерин. — Привет, — сказала она. — Я только что закончила. — И я тоже! — торжествующе объявил Рон, отбрасывая перо. Гермиона села, сложив свои вещи на свободное кресло и придвинула к себе готовые предсказания. — Да, не скажешь, что тебя ждет легкий месяц, верно? — заметила она с усмешкой, в то время как Живоглот свернулся калачиком у нее на коленях. — Что ж, по крайней мере, я предупрежден, — зевнул Рон. — Ага, и собираешься дважды утонуть, — кивнула Гермиона. — Ой, правда? — воскликнул Рон, спешно просматривая свой прогноз. — Да, одно утопление лучше заменить… пусть меня затопчет разъяренный гиппогриф. — Думаете, не заметно, что вы все это просто выдумали? — Как ты можешь так говорить! — картинно возмутился Рон. — Мы тут вкалывали, как дюжина домашних эльфов! У Гермионы поднялись брови. — Это просто такое выражение, — торопливо пояснил Рон. Гарри тоже отложил перо, успешно закончив на предсказании собственной смерти по той причине, что ему снесут голову. — А что в этой коробке? — поинтересовался он. — Даже странно, что ты спросил, — отозвалась Гермиона, бросив на Рона ядовитый взгляд. Она открыла крышку и продемонстрировала им содержимое. Внутри находилось примерно полсотни значков, все разного цвета, но с одними и теми же буквами: ГАВНЭ. — Мисс Грейнджер? — Наследница? — Что ты там напридумала? — Что значит ГАВНЭ? — Звучит как гавно, — кто-то из учеников произнес и получил мощное заклятие немоты. — Гавнэ? — Гарри взял один значок и стал рассматривать. — Это еще что такое? — Никакое не гавнэ, — нетерпеливо сказала Гермиона. — Это Г.А.В.Н.Э. Означает — Гражданская Ассоциация Восстановления Независимости Эльфов. — У вас эльфов нет, зачем нужна эта ассоциация? — уточнила удивлено Лариэйн. — Но ведь я то и не знала об этом, все домовых называли эльфами, — проговорила Гермиона. — Никогда о такой не слышал, — заявил Рон. — Разумеется, не слышал. — Гермиона расправила плечи. — Я только что ее основала. — Да что ты? — Рон, похоже, ничуть не удивился. — И сколько же у вас членов? — Ну… если вы вступите… будет трое. — И ты думаешь, мы захотим разгуливать повсюду со значками, на которых написано вот это слово? Быть вам, ребята, в гавнэ? В большом зале многие рассмеялись над диалогом друзей, предки изучали взглядом своих потомков. Гермиона была красная, Рональд смотрел на подругу с опаской, а Гарри решил просто наблюдать за ситуацией, он шепнул Гермионе пару слов, но не более. Аннабель записывала на пергамент все свое недовольство наследницей, а Кадмус лишь фыркал на то или иное предложение. Букля пролетела через комнату и приземлилась на свиток с предсказаниями. — Давно пора! — воскликнул Гарри, подбегая к ней. — Она принесла ответ! — Рон возбужденно указал на замызганный кусок пергамента, примотанный к лапе Букли. Гарри поспешно отвязал его и сел читать, а Букля, пристроившись у него на колене, потряхивала крыльями и добродушно ухала. — Ну что там? — прерывающимся от волнения голосом спросила Гермиона. Письмо было очень коротким и выглядело так, словно его нацарапали второпях. Гарри прочел вслух: — »Гарри, я немедленно вылетаю на север. Новость о твоем шраме — последняя в череде странных слухов, которые здесь до меня доходят. Если он заболит снова — иди прямо к Дамблдору. Тут говорят, что он вызвал из отставки Грозного Глаза; это означает, что он читает знаки — даже если никто, кроме него, этого не делает. Я скоро буду. Мои наилучшие пожелания Рону и Гермионе. Гляди в оба, Гарри. Сириус». Гарри посмотрел на Рона и Гермиону, а те в ответ уставились на него. — Он летит на север? — прошептала Гермиона. — Он возвращается? — Что за знаки читает Дамблдор? — Рон в недоумении пожал плечами. — Гарри, это о чем? Но Гарри лишь в ярости ударил себя кулаком по лбу: — Я не должен был ему говорить! — Ты это насчет чего? — удивился Рон. — Из-за моего письма он решил, что ему необходимо вернуться! — На сей раз Гарри хватил кулаком по столу так, что Букля перелетела на спинку Ронова кресла, возмущенно ухая. — Он возвращается, потому что уверен — я в беде! А со мной ровным счетом ничего! А для тебя я ничего не припас, — рявкнул он на ни в чем не повинную Буклю, выжидательно щелкавшую клювом. — Хочешь есть — лети в совятню! Букля бросила на него до крайности оскорбленный взгляд и вылетела в открытое окно, на прощанье дав ему крылом что-то вроде подзатыльника. — Гарри, — начала было Гермиона умиротворяющим тоном. — Я иду спать, — отрезал Гарри. — Увидимся утром. Наверху, в спальне, он натянул пижаму и забрался в кровать, но сна у него не было ни в одном глазу. Если Сириус вернется и его схватят, это будет его, Гарри, вина. Ну кто его тянул за язык? Разговорился из-за двух секунд боли… Почему у него недостало ума держать свои домыслы при себе?! Гарри слышал, как через несколько минут в спальню поднялся Рон, но не сказал ему ни слова. Гарри долго лежал, глядя в темноту полога. В спальне царила полная тишина и, немного отвлекшись от своих мыслей, Гарри обратил внимание, что не слышит привычного похрапывания Невилла. Значит, он не единственный, кому не спится в эту ночь. — Теперь понимаю, почему магия разорвала связи рода Поттер и рода Блэк. Вы за все время, что были на свободе даже не попытались подать апелляцию и бросили своего крестника, — жестко сказал Мерлин. — Но ведь ранее я был уверен Дамблдоре, и помыслить не мог, что такое могло произойти, — с уныло опущенной головой сказал Сириус, его взяла за руку Алексия и улыбнулась уголками губ. Как бы обещая, что все наладится, надо только немного потрудиться. — Ничего, Сириус, хоть ты и не крестный, думаю в будущем мы найдем темы для общения, и мой крестный, а возможно и лорды Поттер или Певерелл помогут тебе в обучении в мастерстве, — заметил Гарри. — Гарри, Сириус, что за мастерство, — удивленно спросил лорд Блэк. — До заключения в Азкабан, я изучал не только защиту от темных искусств, но искусство артефакторики и боевых искусств, — сказал Сириус. — Что ты хотел именно сделать? — уточнил Гриффиндор. — Накидки на мантии, которые не просто отбивают заклятия, а именно впитывают их, тем самым повышая магический фон носителя, а еще серьги — артефакты, которые помогали непросто быть невидимым, но и чтобы его никто не слышал, это бы помогло аврорам при собирании улик, — сказал Сириус, замечая очень странные взгляды со стороны как предков так и работников министерства магии. — О, наследник Блэк! Я уверен, что вы бы желали получить у меня знание чар нашего времени, я бы желал видеть вас в своих учениках, — проговорил Арманд, как плотину прорвало, все что-то говорили, а Алексия написав записку Гарри и послав её прямо адресату посмеивалась над Сириусом. Сам Сириус прожигал взглядом бывшего крестника, а тот как ни в чем не бывало произнес: — Да ладно, Сириус, зато как леди Магента и лорд Блэк счастливы.