Упадок Будущего

Братья Певерелл пока подшучивали друг над другом, в зале появился Судьба и призвал книгу. Он внимательно посмотрел на неё и начертил несколько черточек. Книга увеличилась и получилось будто экран, маги с интересом смотрели на действие Божества, а Кадмус произнес: — Дядя, ранее нельзя было это сделать? Обязательно стоило нам все читать было? — Это было познавательно, да и Кадм, честно говоря я только недавно узнал об этих рунах, ты же прекрасно знаешь мы тоже не всесильны, хотя и стараемся постичь невозможного, — ответил Судьба и активировал экран. На экране стали происходить действия: Дверь кабинета открылась. — Здравствуй, Поттер, — сказал профессор Грюм. — Проходи. Гарри вошел. Он уже был однажды в кабинете у Дамблдора — красивой круглой комнате, стены которой увешаны крепко спящими портретами прежних директоров и директрис. Грудь у них мерно вздымалась и опускалась. Корнелиус Фадж, с нежно-зеленым котелком в руках и, как обычно, в полосатой мантии, стоял у стола Дамблдора. — Гарри! — радостно воскликнул Фадж, шагнув ему навстречу. — Как дела? — Хорошо, — солгал Гарри. — Мы обсуждаем ту ночь, когда мистер Крауч оказался на территории замка, — продолжил Фадж. — Это ведь ты его нашел? — Да, — кивнул Гарри. Притворяться, будто он не слышал их разговор, бессмысленно, и он добавил: — Но мадам Максим я не заметил, а ей не так-то легко спрятаться. Дамблдор, блеснув глазами, улыбнулся ему из-за спины Фаджа. — В общем, да, — слегка смутился Фадж. — Мы собираемся сейчас прогуляться вокруг замка, Гарри… может, тебе вернуться пока в класс… — Я хотел поговорить с вами, профессор, — быстро сказал Гарри, глядя на Дамблдора. Директор бросил на него испытующий взгляд: — Подожди меня здесь, Гарри. Осмотр территории не займет много времени. Они молча вышли из комнаты и затворили за собой дверь. Прошла минута-другая. Стук деревянной ноги Грюма удалялся по коридору этажом ниже. Скоро все стихло, и Гарри огляделся. — Зря вы Альбус так поступили, — как только произнес несколько слов заместитель директора школы, артефакт застыл, а он продолжил: — не стоило оставлять мистера Поттера без присмотра в кабинете. — Если только в действиях Дамблдора, не было умысла, — задумчиво проговорил Мерлин. — А, как мы успели убедиться, этот маг паук, который смог оплести и сделать всю грязную работу чужими руками, а сам собирать славу наставника и мудреца, — заметила Лариэйн. Петунья с неприязнью на него посмотрела и покачала головой, вот значит как я была просто не нужна в его планах. Рядом сидевший Дадли просто сжал руку матери, он тоже понимать стал многое. — Привет, Фоукс, — сказал он. Фоукс, феникс величиной с лебедя, сидел на золотой жердочке рядом с дверью, сияя алым оперением с лимонной подпушкой. Взмахнув длинным хвостом, он приветливо посмотрел на Гарри. — Эх, если бы я только понимал его тогда, — грустно сказал Гарри. — А, ты бы ему поверил? А. в тайной комнате ты был слишком мал, — проговорил Эмрис. Гарри уселся в кресло перед столом Дамблдора и невидящим взглядом уставился в портреты прежних директоров и директрис Хогвартса. Они мирно посапывали в своих рамах. Гарри размышлял над только что услышанным и машинально потирал рукой шрам. Шрам больше не болел. — Странно что портреты делали вид что спят, — проговорил Салазар. — Салазар, не забывай про ситуацию на тот момент, — проговорил Годрик. Странно, но в кабинете Дамблдора он чувствовал себя гораздо спокойнее: еще полчаса, и он расскажет директору о своем сне. Гарри вскинул глаза на стену позади стола и увидел на полке старую, залатанную Волшебную шляпу. Рядом с ней в стеклянном футляре покоился украшенный рубинами серебряный меч. Гарри сразу узнал его — меч Годрика Гриффиндора, основателя их факультета. — Узнаю кто посмел без моего ведома тронуть меч, попрошу Хель… — договорить он не успел как многие почувствовали могильный холод и голос: — Годрик, ты уже сам с ним разобрался, вы же не думаете что не переход в это время было без моего вмешательства? — Но, матушка, тогда как? — Игнотус, не забывай что я свои владения всегда защищала, защищаю на ментальном уровне, — проговорила Хель и с теплотой в голосе обратилась к Гарри, — наследник, помни. Парень почувствовал легкое прикосновение к голове и резко взялся за голову, а потом посмотрел на бывшего директора с такой ненавистью что даже Реддл испугался, а Альбус много имен Дамблдор содрогнулся. Это его он извлек тогда в подземелье из Волшебной шляпы. Меч вовремя пришел на помощь — гибель казалась неминуемой. Давно это было, на втором курсе… А что это за странные серебристые отблески на стеклянном футляре? Гарри обернулся назад — черный шкафчик на подставке неплотно закрыт, из щелки падает яркая мерцающая полоска света. Гарри бросил взгляд на Фоукса и, немного помедлив, встал из-за стола. Подошел к шкафчику и решительно потянул на себя дверцу. Внутри стоял неглубокий каменный сосуд, опоясанный по краю резными письменами и символами. От содержимого исходило яркое серебристое свечение. Ничего подобного Гарри никогда не видел, даже не мог понять, жидкость это или газ. Вещество непрерывно двигалось: то его поверхность морщит рябь, как воду — дуновение ветра, то пробегают круги, завихрения: что это — сжиженный свет или газ, ставший студенистым телом? Многие смотря на колдовидео, неосознанно захотели прикоснуться к воспоминаниям. Предки отметили что Судьба хмуро смотрит на книгу и черточки. Оказалось что и чары которые были наведены в книге могли просочится через картинку. Ему очень захотелось провести по нему ладонью, ощутить пальцами, но почти четыре года в Школе чародейства и волшебства подсказали: окунать руку в сосуд непонятно с чем было бы верхом глупости. Он вытащил волшебную палочку, настороженно огляделся и легонько ткнул содержимое палочкой. Непонятное вещество стало быстро вращаться. — Хоть чему-то вас наследник Поттер школа научила, — тихо проговорил Флитвик. — Да и это радует, — заметила Ровена. — Но это ему не помешает посмотреть воспоминания, — сказал Судьба. — А, что эо такое? Я лично не помню что в нашем времени было что-то такое, — спросила Хельга. — Это и есть омут памяти, его создатели род Одли, прекрасный был род металлистов, их вырезали враги рода. Жестокая была бойня, те мрази даже не пожалели беременных и младенцев и стариков, к счастью сестрица Магия их наказала, — ответил Судьба, мало кто видел злющее божество, но сейчас все ощутили как по коже прошла тонна мелких острых иголок. Молочно-белая поверхность стала прозрачной, как стекло. Сунув голову в шкафчик, Гарри заглянул в сосуд. Дна не было — где-то глубоко открылась огромная комната, как будто он смотрит в круглое окно, находящееся у нее в потолке. Гарри склонился так низко, что почти коснулся носом подобия стекла. — Очень интересно, — проговорила Моргана. — А, главное полезная, — заметил Мерлин. Он немного успел ознакомится с этим приспособлением. Зал был скудно освещен; что-то вроде подземелья без окон, свет дают факелы, развешанные по стенам, точь-в-точь такие, как в Хогвартсе. Вдоль стен до самого потолка амфитеатром поднимаются скамьи, заполненные волшебниками и волшебницами, посредине — пустое кресло, с подлокотников которого свисают цепи. Сердце у Гарри сжалось: неужели всякого, кто сядет в кресло, прикуют к нему? Где же зал находится? Ясно, что не в замке; здесь он не видел ничего подобного. Да и на скамьях только взрослые, а в Хогвартсе учителей раз в десять меньше. Эти люди явно чего-то ждут: сидят молча, глаза у всех устремлены в одном направлении. Сосуд был круглый, а зал квадратный, и Гарри не видел, что делается по углам. Наклонился еще ниже, завертел головой… И кончик носа коснулся прозрачной поверхности… — Теперь у меня вопрос к палате лордов, скажите уважаемые ВЫ ЧТО ЗАБЫЛИ ЗАВЕТЫ ПРЕДКОВ? Пока Антиох отчитывал совет лордов, сами лорды были в ужасе, некоторые из них еще помнили наставления родных и главное почившего главу совета лордов. Он их предупреждал что за все содеяния придет откат. — А, почему судебный зал так отличается от нынешнего? — тихо спросила Полумна Лавгуд. Ученики школы еще привыкали к тому что девушка бывает адекватной, но её странные артефакты притягивали взгляды многих детей. — Потому что мисс Лавгуд, маги сопоставили себя на равне с божествами, — жестко сказала Лариэйн. — Да и сейчас меняется полностью история магического мира, будет много тяжб, сложностей и не согласных, даже могу сказать что пройдет несколько сотен лет и будет война и объединение с магглами, ваши потомки поймут что значит быть защитой мира, — ответил Судьба, а маги с отдела тайн получив шар с предсказанием от самого Судьбы с аккуратностью поместили его в зачарованную сумку. Кабинет Дамблдора вдруг покачнулся, Гарри полетел головой вперед внутрь сосуда: никакого стекла не оказалось, и Гарри всосал в себя черный ледяной водоворот… И вот он уже сидит на верхней скамье в том самом зале, который только что разглядывал сверху. Гарри поднял взгляд — никакого отверстия, высоко над ним сплошной каменный потолок. Тяжело дыша, Гарри огляделся. Никто из сидящих в комнате (а здесь собралось сотни две волшебников и волшебниц), казалось, не заметил свалившегося откуда-то сверху четырнадцатилетнего ученика. Гарри повернулся к сидящему рядом волшебнику, и из груди у него вырвался изумленный возглас, разнесшийся эхом по всему залу. С ним рядом сидел Альбус Дамблдор. Моргана и Ровена с интересом смотрели на действия артефакта. Они уже планировали изучить досконально подробно этот омут памяти. — Профессор! — понизив голос, воскликнул Гарри. — Простите… Я не хотел… Я только заглянул в тот сосуд у вас в кабинете… Я… Где мы? Но Дамблдор даже не шевельнулся. Он явно его не замечал. Как и все здесь сидящие, он не сводил глаз с двери в дальнем углу. Гарри в замешательстве уставился на директора, потом медленно обвел взглядом зал, снова посмотрел на Дамблдора. И тут до него дошло… — Да, я удивлен что до него что-то дошло, — ехидно произнес Кадмус. — Брат, не шути так, ты же видел тот коктейль в его крови, — изрек Антиох, смотря Кадмуса, а тот только покачал головой. Он уже испытал однажды что-то подобное. Сквозь страницы дневника очутился в памяти одного волшебника, где его никто не видел и не слышал. Сейчас, наверное, происходит то же самое… — Очень похожее, — заметил Судьба. — И по ощущениям тоже было похоже, — проговорил Гарри. Гарри поднял руку, на какой-то миг замер и махнул ею перед самым носом у Дамблдора. Тот даже бровью не повел. Сомнения нет, Гарри занесло в чью-то память: столь недопустимое поведение директор бы не потерпел. К тому же рядом с ним не нынешний Дамблдор. Но, впрочем, очень похож на нынешнего, седая как лунь борода во всяком случае та же. Значит, происходило это не так давно. Но что это за место и кого волшебники ждут? Гарри огляделся внимательнее. Зал, без сомнения, находится под землей. Скорее, это не зал, а что-то вроде огромного подземного каземата. На стенах ни картин, ни украшений, только ряды скамеек, поднимающиеся вверх, чтобы каждый видел кресло с цепями на подлокотниках. Гарри в страхе поежился. Не успел он поразмыслить, куда попал, из дальнего угла донесся звук шагов, дверь отворилась, и вошли три человека. Вернее, один человек и два дементора. Гарри пробрал ледяной холод. Огромного роста, в капюшонах, скрывающих лица, дементоры медленно заскользили к стоящему в центре креслу, впившись в руки идущего между ними человека костлявыми, как у скелета, пальцами. Тот едва волочился, вот-вот упадет в обморок, и Гарри разделял его ужас… — Ого какая реакция на дементоров, — заметила Аннабель. — Неудивительно, Гарри в воспоминаниях чужого человека, и этот человек тоже плохо переносит этих магиков, и артефакт плохо это скрывает, — заметил Судьба. Сейчас, внутри чьей-то памяти, он мог бы не бояться дементоров, но воспоминание о них было слишком свежо. Зрители сидели, оцепенев, пока дементоры, опустив несчастного в кресло с цепями, не удалились восвояси, захлопнув за собой дверь. Узника била крупная дрожь. Гарри присмотрелся к нему и с удивлением узнал в нем Каркарова. В отличие от Дамблдора, Каркаров выглядел гораздо моложе; волосы и бородку седина еще не тронула. Вместо теперешней шелковой, струящейся мантии на нем было жалкое потрепанное рубище. Цепи кресла на глазах у Гарри ожили, сверкнули золотом и обвили руки пленника, приковав его к креслу. — Игорь Каркаров, — раздался скрипучий голос слева от Гарри. (Он оглянулся, сидевший с другой стороны мистер Крауч поднялся с места: волосы темные, морщин на лице немного, подтянут, собран.) — Вас доставили из Азкабана для дачи показаний перед Министерством магии. Вы заявили, что можете сообщить нам важную информацию. — Ненавижу предателей, — тихо прошипел Годрик. — Тише Рик, мы сейчас узнаем что было на самом деле, — проговорил Салазар. Ровена и Хельга с прищуром посмотрели на бледного Каркарова и только удивлялись как этот маг смог стать директором? Каркаров выпрямился, насколько позволяли цепи. — Да, сэр. — Он был смертельно испуган, и все-таки Гарри различил в его голосе знакомые елейные нотки. — Я хочу быть полезным Министерству. Хочу помочь. Я… мне известно, что Министерство намерено задержать… э-э… последних сторонников Темного Лорда. Я очень хочу помочь… чем могу… По скамьям пронесся шепот. Одни смотрели на Каркарова с интересом, другие с откровенным недоверием. Справа знакомый голос рыкнул: — Мразь. — Полностью согласен с вами мистер Грюм, — проговорил Кадмус. — Во все времена предателям была уготована лишь одна участь, и это Смерть! — жестко прокомментировал Судьба, смотря прямо на Каркарова и Снейпа. Гарри наклонился вперед, за Дамблдором сидел Грюм. Вот уж кто был совсем непохож на себя! Волшебного глаза у него еще нет, оба настоящие целы и смотрят на Каркарова с сильнейшей неприязнью. — Крауч собирается выпустить его, — тихо прошептал он Дамблдору. — Они договорились. Я полгода его выслеживал, наконец поймал. А Крауч хочет отпустить его… если он назовет еще несколько имен. А я считаю, пусть назовет имена и катится обратно к дементорам. Дамблдор неодобрительно хмыкнул, поведя длинным крючковатым носом. — А-а, я совсем забыл… Ты, Альбус, не любишь дементоров, — желчно усмехнулся Грюм. — Что нет, то нет, — спокойно ответил Дамблдор. — Я давно считаю, что Министерство зря пригласило в союзники этих мало привлекательных существ. — Но для такого негодяя… — А интересно еть маги которые могут переносить их влияние? — спросила шепотом Лаванда Браун у рядом сидящей Парвати. Её услышали многие на что девушка смутилась. — Есть, были и будут, — лаконично ответил Судьба. — Вы сказали, что можете сообщить нам несколько имен, Каркаров, — продолжил Крауч. — Мы вас слушаем. — Не забывайте, — заторопился Каркаров, — Тот-Кого-Нельзя-Называть всегда действовал под покровом строжайшей секретности… он предпочитал, чтобы мы… я хотел сказать, его сторонники… я очень, очень глубоко раскаиваюсь, что был когда-то в их числе… — Не тяни, выкладывай, — вырвалось у Грюма. — … Мы не знали друг друга, не знали имен… Это было известно только ему одному… — Разумная тактика, защищающая от предателей вроде тебя, — не унимался сосед Дамблдора. — Но вы, однако, можете сообщить нам несколько имен? — спросил мистер Крауч. — Я… да… могу. — Каркарову не хватало дыхания. — И… и все это ближайшие помощники Темного Лорда. Они… на моих глазах… выполняли его приказы. Я назову их имена в подтверждение того, что совсем от него отрекаюсь. Меня переполняет столь глубокое раскаяние, что я не нахожу… — Вы серьезно, сдали своих сподвижников? — Уточнила Хельга. — Он предатель, чего ты ожидала Хельга? — вопросительно спросил Годрик смотря на женщину. — Была надежда что он не предаст, — проговорила женщина. — Да надежда умирает последней, — проговорила Ровена. — А, почему у мистера Грюма такая реакция? — уточнил Ларри, смотря своими с интересом глазами. — Все просто наследник Слизерин, мужчина пережил многое когда подрастешь ты поймешь, — ответил Игнотус. Ларри посмотрел на Игнотуса и сказал что благодарен за ответ. — Имена! — резко потребовал мистер Крауч. Каркаров шумно вдохнул. — Во-первых, Антонин Долохов. Я… я сам видел, как он пытал многих ни в чем не повинных маглов. И тех, кто… кто был против Темного Лорда… И… — И сам помогал ему, — закончил Грюм. — Долохов уже пойман, — заявил Крауч. — Сразу же после вас. — Пойман? Очень, очень рад слышать. Но вид у него свидетельствовал о другом. Известие было для него ударом. Одно имя не сработало! — Кто еще? — холодно спросил Крауч. — Кто? Розье, конечно, — поторопился добавить Каркаров. — Ивэн Розье. — Розье нет в живых. Его выследили скоро после вашего ареста. Он оказал сопротивление и был убит. — И прихватил с собой кусочек моего носа, — прошептал Грюм. Гарри снова наклонился вперед и увидел, как сосед указал Дамблдору на свой изуродованный нос. — Он… он ничего другого не заслуживал. — В голосе Каркарова звучало отчаяние: он боялся, что его донос не будет иметь никакой ценности. Каркаров покосился на дверь, за которой его ожидали дементоры. — Еще кто? — спросил Крауч. — Трэверс… он помог убить МакКиннонов. Мальсибер… применял заклятие Империус… многих людей превратил в страшных злодеев… Еще Руквуд, он был шпион, поставлял Тому-Кого-Нельзя-Называть информацию, которую добывал в Министерстве. На этот раз попадание в яблочко. Зрители взволнованно зашептались. — Руквуд? — переспросил Крауч, кивнув волшебнице, сидевшей скамейкой ниже. Та принялась быстро что-то записывать. — Августус Руквуд из Отдела Тайн? — Да, он, — закивал Каркаров. — Для сбора информации он, несомненно, использовал хорошо отлаженную шпионскую сеть, существующую в Министерстве и за его стенами… — Трэверса и Мальсибера мы уже задержали, — прервал его мистер Крауч. — Что до Руквуда… Хорошо, Каркаров, если это все, вас пока отвезут в Азкабан, а мы здесь будем решать… — Не все! — в отчаянии воскликнул Каркаров. — Я знаю еще кое-кого! В свете факелов Гарри видел, как на лице у него выступил пот. Смертельная бледность резко контрастировала с черными волосами и бородкой. — Куда катится мир? Впрочем не отвечайте, — проговорил Игнотус. — Ваше Величество, много в министерстве таких персонажей? — спросил Кадмус. — Достаточно, многие загремели в темницы, другие же отделались откатом от магии, — ответил король Артур. Он хоть и присутствовал на чтении и смотрел что происходило в артефакте, но под чарами от Судьбы он разбирал некоторые документы и просто ужасался сколько ему еще стоит разбирать. — Снейп! — вдруг вырвалось у него. — Северус Снейп! — Снейп был оправдан Большим Советом, — холодно произнес Крауч. — За него поручился Альбус Дамблдор. — Напрасно! — крикнул Каркаров еще громче и хотел встать с кресла, забыв про приковавшие его цепи. — Снейп — Пожиратель смерти! Дамблдор поднялся со скамьи. — Я уже свидетельствовал по этому делу, — спокойно сказал он. — Северус Снейп был когда-то Пожирателем смерти. Но примкнул к нам задолго до падения Лорда Волан-де-Морта и, пойдя на огромный риск, стал нашим агентом. Сейчас он такой же пожиратель смерти, как я. — Ну конечно если обвешать непреложными обетами, хотя мужчина нашел лазейку и пользовался ей с огромным удовольствием, — заметил Салазар. Мерлин и Годрик были настроены скептически, и всячески напоминали друг другу что их так раздражает в этом маге. Гарри повернулся и взглянул на Грюма. Вид у него был явно скептический. — Хорошо, Каркаров, — холодно проговорил Крауч. — Вы нам помогли. Я пересмотрю ваше дело. А вы пока вернетесь в Азкабан… Голос Крауча, становился все тише и совсем смолк. Гарри огляделся. Подземелье таяло, как в клубах дыма, осязаемым осталось только его тело, все остальное погрузилось в медленно вращающуюся тьму… Неожиданно подземный зал возник снова. Гарри сидит на другом месте, слева от мистера Крауча. И вся атмосфера в зале другая — напряжения нет, вид у всех чуть ли не веселый. Волшебники и волшебницы переговариваются друг с другом, как будто пришли на матч по квиддичу. Внимание Гарри привлекла волшебница в ярко-малиновой мантии, сидевшая двумя рядами ниже, у нее были коротко стриженные светлые волосы, во рту кончик ядовито-зеленого пера. Ошибиться невозможно — Рита Скитер, только моложе. Гарри огляделся. Дамблдор опять сидит рядом, справа и в другой мантии. Мистер Крауч еще более усталый, очень худой и мрачный… Гарри понял: еще одно воспоминание… другой день… другой суд. — Вы же это спланировали верно Дамблдор? — жестко спросил Мерлин. — О, чем вы? — тихо спросил усталый Альбус. — Это не его рук дело, скажем так того кто стоит за ним, — ответил Судьба. — Тогда дядя, кто? — спросил Кадмус. — Кадмус, Вечные сами разбираются со своими детьми, — лаконично ответил Судьба, Кадмус переглянулся с Игнотусом и посмотрел на Антиоха как бы переговариваясь между собой, и все трое поняли одно что после просмотра и чтения книг им стоит попросится к родственникам на выходные. Дверь в дальнем углу открылась, и в зал вошел Людо Бэгмен. Этот Людо был в отличной спортивной форме (на теперешнем время уже оставило отпечаток) — высок, строен, мускулист, нос еще цел. Садясь в кресло, он явно нервничал, но цепи не шевельнулись и не приковали его, как Каркарова. Бэгмен взбодрился, окинул взглядом аудиторию, помахал кому-то и даже слегка улыбнулся. — Людо Бэгмен, вы доставлены в Совет Магического Законодательства, чтобы ответить на предъявленные вам обвинения, связанные с деятельностью Пожирателей смерти, — произнес мистер Крауч. — Мы выслушали свидетельства по вашему делу. И перед тем как вынести приговор, пригласили вас сказать последнее слово. Хотели бы вы что-нибудь прибавить к вашим предыдущим показаниям? Гарри не верил своим ушам. Людо Бэгмен — Пожиратель смерти? — Только одно, — смущенно улыбаясь, произнес Бэгмен. — Я… я понимаю, что вел себя как идиот… У двух-трех сидящих поблизости волшебников на лицах расплылись снисходительные улыбки. Мистер же Крауч смотрел на Людо Бэгмена с откровенной неприязнью и самым суровым осуждением. — Что правда, то правда, парень, — буркнул кто-то за спиной Гарри. (Он оглянулся и снова увидел Грюма.) — Не знай я, что он всегда был глуповат, я бы подумал, что бладжеры из него выбили все мозги… — Людовик Бэгмен, вы были задержаны при передаче информации сторонникам Лорда Волан-де-Морта. — заявил мистер Крауч. — Я предлагаю в качестве наказания тюремное заключение в Азкабане сроком не менее… Со скамеек понеслись сердитые выкрики. Несколько волшебников и волшебниц вскочили с мест и гневно потрясали кулаками в сторону мистера Крауча. — Но я же сказал вам, я понятия не имел, что происходит! — Бэгмен пытался перекричать шум в зале. Его круглые голубые глаза расширились от страха. — Старик Руквуд был другом моего отца… Я даже представить себе не мог, что он заодно Сами-Знаете-С-Кем! Думал, что собираю информацию для Министерства! Руквуд обещал устроить меня туда на работу… когда уйду из квиддича… Не всю же мне жизнь подставлять голову под бладжеры! В зале раздались смешки. — А, вот это заблуждение, — проговорил лорд Блэк. — Вы сами Бэгмэн хотели выслужится перед Реддлом, — проговорил до сих пор молчавший Лестрейндж. — Ну хотя бы в этом маге есть то чего нет во многих из вас, — проговорил Годрик. — Не надейся друг, думаю мы еще увидим его нутро, — заметил Салазар. — Ставлю решение обвинения на голосование, — холодно продолжил мистер Крауч, повернувшись к правой стороне зала. — Господа присяжные, кто за Азкабан, прошу поднять руки… Гарри тоже посмотрел вправо. «За» не проголосовал никто. Многие в зале захлопали. Одна из волшебниц-присяжных поднялась с места. — Что еще? — прохрипел Крауч. — Мы хотели бы поздравить мистера Бэгмена с великолепной игрой в субботу за сборную Англии в матче против Турции, — одним духом произнесла волшебница. Мистер Крауч едва не взорвался. Подземный зал звенел от аплодисментов. Бэгмен встал и, широко улыбаясь, кланялся. — Неслыханно! — повернулся Крауч к Дамблдору когда Бэгмен покинул зал. — Руквуд обещал устроить его на работу!.. День, когда Людо Бэгмен станет сотрудником Министерства, будет для нас черным днем… — Что верно то верно, — заметил король Артур. — Да уж не маги, а стадо баранов, — проговорил лорд Уэсли. Маги зашептались, некоторые даже хотели сказать что предателям крови слово не давали, как почувствовали на себе давление магии, а Судьба хотел было уже сказать несколько слов, как прозвучал голос магии: — Не вам судить лорда от Магии! Еще одни такие мысли и легким откатом не отделаетесь, последнее предупреждение! И подземелье опять растворилось в тумане. Когда оно снова приобрело четкие очертания, Гарри огляделся. Они с Дамблдором по-прежнему сидели рядом с мистером Краучем, но теперь атмосфера в зале была совсем иной. Гробовую тишину нарушали судорожные всхлипы тоненькой хрупкой волшебницы, сидевшей по другую сторону мистера Крауча. Дрожащими руками она прижимала ко рту носовой платок. Гарри поднял глаза на Крауча и увидел, что он выглядит еще более мрачным и изможденным. Лицо приняло землистый оттенок, на виске билась жилка. — Введите их, — эхом разнесся его голос в притихшем зале. Боковая дверь снова открылась. На этот раз в зал вошли шесть дементоров. Они сопровождали нескольких заключенных. Многие зрители, перешептываясь, повернулись к мистеру Краучу. Обвиняемые опустились в кресла, стоявшие в центре зала, цепи сейчас же приковали их к подлокотникам. Их было четверо: плотный мужчина, пустыми глазами глядевший на Крауча; худощавый — с нервно подергивающимися губами; женщина с тяжелыми веками и короной блестящих, черных волос — она сидела в кресле как на королевском троне; и юноша, которому не было и двадцати, соломенные волосы рассыпались по лицу, молочно белая кожа в веснушках. Все его тело сотрясала дрожь. Худенькая волшебница, сидевшая рядом с Краучем, плакала, уткнувшись в носовой платок. Крауч поднялся и посмотрел на заключенных. Лицо его исказила лютая ненависть. — Вас доставили в Совет по магическому законодательству, — громко и ясно произнес он, — чтобы вынести приговор. Вы обвиняетесь в преступлении, гнуснее которого… — Отец, — крикнул юноша, — отец… пожалуйста… — … этот зал еще не слышал. — Крауч повысил голос, чтобы заглушить слова сына. — Мы выслушали свидетельства, доказывающие вашу вину. Вы все обвиняетесь в том, что похитили мракоборца Фрэнка Лонгботтома и подвергли его заклятию Круциатус. Вы думали, что он знает, где находится ваш исчезнувший хозяин, Тот-Кого-Нельзя-Называть… — Отец, я в этом не участвовал! — еще громче крикнул прикованный к креслу юноша. — Клянусь тебе! Не отправляй меня опять к дементорам… — Вы также обвиняетесь в том, — надрывал голос мистер Крауч, — что, не узнав ничего от Фрэнка Лонгботтома, вы подвергли заклятию Круциатус его жену. Вы намеревались вернуть власть Тому-Кого-Нельзя-Называть, чтобы продолжать сеять зло, чем вы, без сомнения, занимались, пока ваш хозяин был в силе. И я прошу присяжных… — Мама! — воскликнул юноша. (Хрупкая маленькая волшебница, сидевшая рядом с мистером Краучем, билась в рыданиях.) — Мама! Останови его! Мама, это не я, клянусь, это не я! — И я прошу присяжных, — крикнул Крауч во всю силу легких, — тех, кто как я, считают пожизненный срок в Азкабане заслуженным наказанием, поднять руки. Присяжные единогласно поддержали обвинителя. Зрители захлопали, как в свое время хлопали Бэгмену только сейчас на их лицах застыло мрачное торжество. Юноша, срываясь на визг, крикнул: — Мама, нет! Я не делал этого, не делал! Я ничего не знал! Не отправляйте меня туда! — Вот он настоящий предатель крови! — жестко проговорил Кадмус. — Самая настоящая жестокость к наследнику рода, и вы мне утверждали что род Блэк черный? — с сарказмом в голосе проговорил лорд Блэк. Магента смотрела на действия в артефакте с неприязнью и очень повезло что этот маг уже мертв. — Но ведь он напал на Лонгботтомов, — заметил Криви. — Наследников имеют право наказывать только лорд и родовая магия, а так как вы забыли все заветы предков и кодекс рода, нам стоит вам напомнить что значить слово лорда Магии! — резко проговорила Лариэйн. Дементоры вернулись в зал. Трое взрослых узников поднялись с кресел; женщина, взглянув на Крауча из-под тяжелых век, воскликнула: — Темный Лорд вернется, Крауч! Можете запереть нас в Азкабане! Мы и там будем ждать его! Он освободит нас и осыплет милостями! Мы одни остались ему верны! Старались найти его! Светловолосый юноша пытался вырваться из рук дементоров. Но весь зал, и даже Гарри, чувствовал — дементоры высасывают из него силы. Со скамей неслись насмешливые выкрики, многие вскочили на ноги. Женщина с короной волос быстрым шагом вышла из зала, а юноша все продолжал неравную борьбу. — Я твой сын! — крикнул он, бросив умоляющий взгляд на Крауча. — Я же твой сын! — У меня нет сына! — Голос Крауча перекрыл все остальные звуки, глаза почти вылезли из орбит. — У меня нет сына! — повторил он. Худенькая волшебница захлебнулась рыданиями и обмякла без чувств в кресле. Крауч, казалось, этого не заметил. — Уведите их! — крикнул он дементорам, брызжа слюной. — Уведите немедленно, и пусть они там сгниют! — Отец! Отец! Я не виноват! Это все неправда! — Стоило внимательно разобраться в этом деле, — проговорил Кадмус смотря на Фрэнка и Алису. — Но Беллатрикс стоило показать менталистам, не верю я что она была настолько предана, — проговорила Моргана. — Думаю, Гарри, пора возвращаться в кабинет, — тихо произнес кто-то над ухом Гарри. Гарри вздрогнул и повернулся на голос. Затем глянул направо. Рядом с ним сидит Альбус Дамблдор, наблюдая, как дементоры волокут из зала сына Крауча. Слева тоже стоит Альбус Дамблдор и смотрит прямо ему в глаза. — Пойдем, — сказал Дамблдор, тот, что слева, и взял Гарри за локоть. Гарри почувствовал, что взмывает вверх. Подземелье вдруг бесследно растаяло. На мгновение воцарился мрак, Гарри сделал медленный кувырок, приземлился прямо на ноги и опять очутился в полном солнца кабинете директора Хогвартса. Перед ним в шкафчике серебристо поблескивает каменный сосуд, рядом стоит Альбус Дамблдор. — Профессор, я знаю, что нельзя… я не хотел… дверца шкафчика была приоткрыта… — пролепетал Гарри. — Вполне тебя понимаю, — сказал Дамблдор. Поднял сосуд, перенес на отполированный до блеска стол, сел в свое кресло и жестом пригласил Гарри сесть напротив. — Я бы тоже не удержался, — сказал Игнотус. — Это неудивительно, у вас одна кровь, — проговорил лорд Поттер. — Как и у многих моих потомков, хотя в тебе Линфренд крови моей нет, а жаль, — со смехом заметил Игнотус. — И это же хорошо вы представляете что бы все потомки похожие на тебя Игнотус натворили, нам одного Гарри хватает, — разрядил обстановку Салазар, а Мерлин и Моргана только рассмеялись. Антиох посмотрел на Невилла и проговорил: — Я хочу ввести крестника в род без права наследования, но оставить эту возможность для наших потомков, не хочу повторения истории с Гарри. Вы же помните сколько в нем было родовых наследий, и спасибо Магии что она оставила всего лишь два рода ему, иначе тяжело было бы возрождать все наши рода. Невилл посмотрел на Гарри и увидел что парень доволен, и с удовольствием смотрит на него, нет неприятия. Наконец-то они станут братьями по крови, а не только по крестической связи. Гарри сел, не сводя глаз с сосуда. Содержимое его снова стало опаловым, по его вращающейся поверхности то и дело пробегала рябь. — Что это? — спросил Гарри, которого вдруг пробрала дрожь. — Это? Это — Омут памяти, — ответил Дамблдор. — Иногда я чувствую, что голова у меня переполнена мыслями и воспоминаниями. Тебе, наверное, знакомо это чувство? — М-м… — протянул Гарри неуверенно. По правде говоря, ему никогда не приходилось испытывать ничего подобного. — В такие минуты, — продолжал Дамблдор, — я прибегаю к Омуту памяти. Сливаю туда лишние мысли, а потом обдумываю их на досуге, в свободную минуту. Видишь ли, когда воспоминания материализованы, легче уловить причины и следствия и составить верную картину происходящего. — Вы хотите сказать, эта… смесь — ваши мысли? — поразился Гарри, глядя на серебристые завихрения в мраморном сосуде. — Конечно, — ответил Дамблдор. — Вот смотри. Дамблдор вытащил из мантии палочку, коснулся ею своих серебристых волос у виска и медленно ее отвел. Гарри показалось, что одна лоснящаяся прядь прилипла к ней, но он тут же понял, что это не волосы, а нити молочно-белого вещества, наполнявшего каменную чашу. Дамблдор добавил туда очередную мысль, и Гарри с изумлением увидел собственное лицо, плавающее на его неспокойной поверхности. Дамблдор взялся длинными пальцами за края сосуда и стал слегка раскачивать, как раскачивает решето золотоискатель, намывающий драгоценные крупицы… Лицо Гарри плавно превратилось в лицо Снейпа, рот у него открылся, и он заговорил, обращаясь к потолку: — Он возвращается… Каркаров тоже… Гораздо сильнее и четче, чем раньше… — Слова его отдавались легким эхом. — Я мог бы связать эти события и без посторонней помощи, — вздохнул Дамблдор. — Ну, да ладно… Он посмотрел поверх очков-половинок на Гарри. Тот не сводил глаз с плавающего в Омуте лица Снейпа. — Я как раз работал со своими воспоминаниями, как вдруг приехал мистер Фадж, и пришлось убрать сосуд. Очевидно, я слишком поторопился и не запер шкафчик. Естественно, он вызвал твое любопытство. — Простите, пожалуйста, — промямлил Гарри. — Любопытство — не порок, — покачал головой Дамблдор. — Но его надо держать в узде… — Из вас мистер Дамблдор вышел хороший учитель, жаль только вы выбрали не тот жизненный путь, — проговорила Ровена. — Да, если бы Альбус занимался школой и только школой, то школа стала одной из ведущих в мире, и ваша заслуга была намного выше чем есть сейчас, — проговорил Судьба. Слегка нахмурившись, он коснулся содержимого сосуда волшебной палочкой. Оттуда тотчас выросла фигура пухлой, обиженно нахмурившейся девушки лет шестнадцати и стала медленно вращаться. Ноги ее все время оставались в Омуте, и она не обращала внимания ни на Гарри, ни на профессора Дамблдора. — Он наложил на меня заклятие, профессор Дамблдор, — вдруг заговорила девушка, голос ее, как и голос Снейпа, гулко отдавался. — А я ведь только дразнила его, сэр, сказала, что видела, как он в четверг целовался с Флоренс за оранжереей… — Но зачем, Берта, — печально спросил Дамблдор, глядя на кружащуюся фигурку, — зачем тебе понадобилось следить за ним? — Берта? — прошептал Гарри, глядя на девочку. — Это… это Берта Джоркинс? — Да, — кивнул Дамблдор, еще раз помешав палочкой свои мысли. Берта исчезла, и они снова опалово засеребрились. — Такой я помню ее в школе. Отсветы из Омута памяти озаряли лицо Дамблдора, и Гарри поразился, как стар директор. Он понимал, годы делают свое дело, но почему-то никогда не думал о нем как о старике. — Ты, Гарри хотел мне что-то сказать, — вдруг тихо промолвил Дамблдор. — До того, как погрузился в мою память. — Да, хотел, профессор… Я был на уроке предсказания и… э-э… уснул. Он замолчал, ожидая выговора, но Дамблдор сказал только: — Понимаю. Продолжай. — И мне приснился сон. Сон о Лорде Волан-де-Морте. Он мучил Хвоста… Вы ведь знаете, кто такой Хвост… — Знаю, пожалуйста, продолжай, — поторопил Дамблдор Гарри. — Волан-де-Морт получил совиной почтой письмо. И сказал, кажется, что ошибка Хвоста исправлена. Прибавил, что кто-то умер. И что он не скормит Хвоста змее… рядом с его креслом была большая змея. А еще сказал… сказал, что вместо него скормит змее меня. Потом наложил на Хвоста заклятие Круциатус… и тут у меня заболел шрам. Я сразу проснулся, такая была боль. Дамблдор молча взирал на него. — Вот и все… — Ясно, — тихо сказал Дамблдор. — Ясно. Скажи, а еще когда-нибудь в этом году шрам у тебя болел, не считая того раза летом? — Нет… А как вы узнали, что у меня летом болел шрам? — не сдержал Гарри изумления. — Не ты один переписываешься с Сириусом, — ответил Дамблдор. — Я тоже поддерживаю с ним связь после его побега из Хогвартса. Это ведь я предложил ему укрыться в той пещере в горах. Самое безопасное место! — Эх, ваши амбиции меня поражают бывший директор Дамблдор, — проговорила Магента Блэк. — Не пойму на что вы надеялись, — проговорил лорд Уэсли. — У него был план, но увы он был бы нарушен в следующим году, кстати по вашей глупости Альбус, — проговорил Антиох смотря на Судьбу. Зачем дядя послал ему мыслеобраз смерти бывшего директора, но задумался. Дамблдор встал и принялся расхаживать за столом. Несколько раз касался виска палочкой, извлекал мысль и стряхивал ее в Омут. Мысли вращались все быстрее, сливаясь в перламутровое пятно — ничего не поймешь. — Профессор, — наконец решился напомнить о себе Гарри. Дамблдор остановился и взглянул на него. — Прошу прощения, — сказал он и снова сел за стол. — Вы… вы знаете, почему у меня болит шрам? Дамблдор пристально посмотрел на Гарри. — У меня есть одно предположение, всего лишь предположение. Шрам у тебя начинает болеть, когда Лорд Волан-де-Морт совсем близко и питает к тебе особенно сильную ненависть. — А… почему? — Потому что вы связаны заклятием, которое не подействовало, — ответил Дамблдор. — Шрам-то у тебя необычный. — Значит, вы думаете… это не сон… Все так и происходило? — Возможно, — ответил Дамблдор. — Я бы даже сказал, весьма вероятно. Гарри, а Волан-де-Морта ты видел? — Нет, — ответил Гарри. — Только спинку кресла. Но… но в кресле ведь все равно ничего не было. У него же нет тела. Хотя как он мог держать палочку? — медленно проговорил Гарри. — Действительно, как? Несколько минут оба молчали. Дамблдор, вперив взгляд в пространство, иногда подносил палочку к виску и добавлял еще одну серебристую паутинку к бурлящей опаловой смеси в сосуде. — Профессор, — первый нарушил молчание Гарри, — вы думаете, к нему возвращается сила? — К Волан-де-Морту? — переспросил Дамблдор, бросив на Гарри поверх Омута памяти так хорошо знакомый проницательный взгляд, от которого Гарри всегда становилось не по себе: ему казалось, что директор видит его насквозь, лучше даже, чем Волшебный глаз Грюма. — Могу, Гарри, только высказать свои предположения. Дамблдор снова вздохнул и показался Гарри еще более старым и усталым, чем обычно. — Годы, когда к Волан-де-Морту возвращались силы, были отмечены несколькими исчезновениями. Так, бесследно исчезла Берта Джоркинс, как раз там, где Волан-де-Морта видели последний раз. Это установлено точно. Исчез также мистер Крауч… здесь, на территории школы. Пропал еще один человек, на сей раз магл. Естественно, на этот факт Министерство, к сожалению, не обратило внимания. Его звали Фрэнк Брайс, он жил в деревне, где вырос отец Волан-де-Морта. Его никто не видел с прошлого августа. В отличие от многих моих друзей в Министерстве, я читаю маггловские газеты. Дамблдор бросил на Гарри встревоженный взгляд. — Он умный человек, а совершает такие глупые поступки, — проговорил лорд Поттер. — Наследник, тоже не так глуп, хотя удивительно что ранее он не включал свой мозг по назначению, — заметил Игнотус. — Вот не надо мне тут наговаривать на крестника, а то быстро напомню кто чего стоит, — сверкнул глазами Эмрис. Игнотус и Кадмус сразу выпрямились. — Мне кажется, эти исчезновения связаны между собой. А в Министерстве так не думают… Ты, наверное, слышал об этом, стоя за дверью. Гарри кивнул. В кабинете опять воцарилась тишина: Дамблдор потянул из виска мысли, добавляя их к содержимому сосуда. Гарри понимал, пора уходить, но любопытство приковало его к креслу. — Профессор, — снова обратился он к Дамблдору. — Да, Гарри, — ответил директор. — Э-э… можно спросить… про этот суд, который я видел… в Омуте памяти? — Можно, — помрачнел Дамблдор. — Я много раз там бывал, некоторые процессы встают в памяти яснее других… Особенно сейчас… — А тот суд, где… где вы меня нашли? Суд над сыном Крауча… Они говорили о родителях Невилла? Дамблдор пристально посмотрел на Гарри. — Разве Невилл не рассказывал тебе, почему он живет с бабушкой? Гарри покачал головой. Как же так могло выйти, что за четыре года общения с Невиллом он ни разу не спросил его об этом. — Да, они говорили о родителях Невилла. Его отец Фрэнк был мракоборец, как профессор Грюм. Его с женой пытали, хотели выведать, где находится Волан-де-Морт. Ты сам слышал. — И они умерли? — тихо спросил Гарри. — Нет. Они потеряли рассудок, — в голосе Дамблдора звучала горечь, какой Гарри никогда не слышал. — Они оба сейчас в Больнице Святого Мунга, где лечат магические болезни и травмы. Невилл, полагаю, навещает их с бабушкой на каникулах. Но они не узнают его… Гарри сидел, потрясенный. Как же так, за четыре года не удосужиться спросить… — Известные, всеми уважаемые люди, — продолжал Дамблдор. — Произошло это после падения Волан-де-Морта, когда все уже считали себя в безопасности. Нападение вызвало беспрецедентную волну гнева. От Министерства требовали немедленно найти преступников. К сожалению, показания Лонгботтомов были не совсем надежные — они ведь в ужасном состоянии. — Значит, возможно, сын мистера Крауча был невиновен? — медленно проговорил Гарри. — Об этом мне ничего не известно, — покачал головой Дамблдор. Опять замолчали, Гарри смотрел, как в Омуте ходят кругами воспоминания. Еще два вопроса жгли его… но они касались живых людей… — Э-э… — начал он, — а мистер Бэгмен… — Ни разу с тех пор не обвинялся в пособничестве Темным силам, — спокойно ответил Дамблдор. — Я рад, — поспешил сказать Гарри, не отводя взгляда от каменного сосуда. (Дамблдор перестал добавлять мысли, и серебристое кружение замедлилось.) — А… Ему нелегко было произнести имя, но Омут пришел на помощь. На его поверхности опять появилось лицо Снейпа. Дамблдор увидел его и поднял глаза на Гарри. — Никаких обвинений не было предъявлено и профессору Снейпу, — сказал он. Гарри посмотрел в ярко-голубые глаза Дамблдора и выпалил давно мучивший его вопрос: — А почему вы думаете, что он и правда перестал поддерживать Волан-де-Морта? Дамблдор несколько секунд смотрел Гарри прямо в глаза и затем спокойно ответил: — А это, Гарри, касается только нас двоих: профессора Снейпа и меня. Гарри понял, что разговор окончен. Дамблдор не рассердился, но что-то в его голосе подсказало: пора уходить. Он поднялся, Дамблдор тоже. — Гарри, пожалуйста, — сказал директор, когда Гарри уже подошел к двери, — никому ни слова о родителях Невилла. Он один вправе рассказать о них, когда будет к этому готов. — Хорошо, профессор, — ответил Гарри, взявшись за ручку двери. — И еще, Гарри… Гарри обернулся. Дамблдор стоял у Омута памяти. Серебристые отблески ходили по его лицу, и он казался совсем старым. Он молча смотрел на Гарри, потом сказал: — Удачи тебе в третьем туре. — Стоило все же дело Лестрейндж внимательно изучить, — проговорил один из работников министерства. — Что уже говорить о том что произошло, стоит исправлять наши ошибки — вторил другой. — Удача очень понадобиться в третьем туре, — заметила Моргана. Она уже поняла что парень на ровном месте находит приключения, но и представить не могла что такое могло произойти чтобы удивить даже Антиоха Певерелла, и разозлить всех предков наследника. Судьба же посмотрел на Гарри и только сочувственно покачал головой.