И чё нам теперь делать? (3) Финал

Конец дня с Катей — Ну всё, мелочь готова! Одетая выспавшаяся Катя, приведённая подростком в прихожую, с улыбкой подбежала к стоящему на пороге Алексею, привычным движением запрыгнув на руки отца, выставленные ей навстречу. — Хорошо поспала? — Ага! Пап-пап, а Паша сказал, что ты считаешь его особенным, это правда? Паша, конечно, хороший, но неужели для тебя он более особенный, чем я? — Что? — недоумённо посмотревший на дочку машинист в тот же миг обнял Катю с ещё большей теплотой, по-отцовски чмокнув её куда-то в макушку. — Конечно же нет. Не слушай Пашу, он просто молодой и глупый, вот и говорит всё, что приходит ему в голову. Ты самый особенный человек для своего папы… — А Паша? — Катя ожидающе подняла глаза на отца, заморгав гораздо чаще обычного. — Кто он для тебя? — Он, — Алексей неуверенно покосился в сторону улыбнувшегося ему мальчишки, выжидающе оперевшегося на косяк одной из дверей неподалёку. — Никто… просто папин друг. Третий укол оказался не таким уж и болезненным, однако после ухода Кати внутри у Паши стало немного гадко. Наверно именно поэтому, даже когда машинист вернулся обратно в квартиру уже один, мальчишка всё ещё стоял на месте, продолжая подпирать спиной дверной косяк. — Значит, просто друг, да? — Вот только не… — Странно, а ведь ещё недавно говорил совершенно другое. А чё «друг»? Чё не «парень, сбитый тобой на поезде, которому некуда пойти»? — Всё сказал? — помимо невероятно нежного взгляда, каким Алексей по обыкновению смотрел на Пашу в минуты, когда они не ругались, машинист также умел смотреть на своего собеседника так, что ему невольно хотелось сжаться. — Почти, — мальчишка кое-как нашёл в себе силы не поддаться провокационному воздействию чужих глаз. — Напомни-ка, пару часов назад ты действительно называл меня особенным или мне просто показалось, и сейчас изменяет собственная память? — Называл, — подавив внезапно накативший приступ раздражения, Алексей сдержано стянул со своих плеч верхнюю одежду. — Но, кажется, сильно поторопился, решив сделать это. — Поторопился, значит… Петелька на которую машинист повесил свою куртку жалобно треснула, оказавшись натянутой до предела. — О чём ты вообще думал, решив рассказать Кате о нашем разговоре? Заметив чужую реакцию на свои слова, Паша мгновенно сменил позицию, перейдя из наступления в растерянную оборону. — О том, что она воспримет всё, как милую шутку… — Шутку? — Алексей швырнул куртку на ближайшую тумбочку, совершенно не задумываясь о судьбе предметов, лежащих на её поверхности. — Дети не понимают шуток, Паш, они принимают всё за чистую монету. А если Катя расскажет о твоей так называемой «шутке» моей бывшей, ты об этом подумал? Как, скажи мне, я должен буду оправдываться перед ней, если Катя решит передать ей твои слова? — А я? — мальчишка прижал руку к груди, стремительно отлипнув от двери позади себя. — Как я должен воспринимать твои слова? Сначала ты говоришь о том, что любишь меня, потом называешь никем. Обнимаешь и отталкиваешь. Ты ведь постоянно так делаешь! Убеждаешь меня в том, что я особенный, оставаясь наедине, но стоит только хоть кому-нибудь появиться рядом, как ты тут же говоришь о том, что я просто молодой и глупый… друг? Чему из этого я должен верить? Тому, что я единственный и самый лучший, или тому, что ты смешаешь меня с говном, если я прижмусь к тебе чуть сильнее в общественном месте? — Ты переиначиваешь смысл моих слов и действий просто до абсурда. Я устал повторять это каждый раз, но повторю ещё, если нужно: не начинай пожалуйста… — Не начинать? — Паша хмыкнул, приблизившись к собеседнику практически вплотную. — Но ты первый начал это, дав мне многообещающее звание друга… друг, ха! — говоривший раздражённо дёрнул машиниста за край рубашки, продолжив вонзаться своими словами в чужой висок. — Давно ты трахаешься с друзьями, старпёр? Давно кончаешь в тех, с кем у тебя нет никаких отношений и шепчешь на ухо всякие непотребства тем, кому просто некуда пойти, заставляя их кончать следом? Боже… — мальчишка зажмурил глаза, потерянно уронив голову на плечо мужчины. — Ну, почему всё так несправедливо? Почему тебя так сильно заботят чувства всех и каждого в этом грёбанном мире, кроме, блять, меня?! — Да как ты не понимаешь?!! — Алексей встряхнул подростка за плечи, вынуждая Пашу посмотреть на себя. — Как ты не понимаешь, что я не могу позволить тебе делать всё, что не взбредёт в твою дурную голову? Не по собственной прихоти, а ради твоей же безопасности! Или что, по-твоему, я должен был сделать, когда ты потянулся ко мне на улице? Поцеловать тебя? Поцеловать, а после рассказать недоумённой толпе вокруг правду? Но какую? Правду о том, что я живу с импульсивным малолеткой, в голове которого нет ни одной здравой мысли о том, что все его действия несут за собой определённого рода последствия? Или, может быть, ты хотел, чтобы я рассказал своей бывшей о том, как мы спим вместе? А, может, ты хотел, чтобы я и Кате рассказал о том, как ты стонешь подо мной на той самой кровати, где она спала пару часов назад? — говоривший помедлил, сильнее сжав руками плечи мальчишки, стоящего перед ним. — Знаешь, иногда я позволяю себе не думать о том, кто мы есть на самом деле. Взрослый мужчина и молодой пацан. Внушительная разница в возрасте, одинаковый пол… я действительно позволяю себе забыться и просто жить, наслаждаясь мгновениями, проводимыми с дорогим мне человеком, вот только почему, Паш… — Алексей разжал руки, сделав несколько шагов в сторону тумбочки, на которую он ещё недавно отбросил свою куртку. — Почему ты так отчаянно хочешь, чтобы я постоянно скатывался в своих мыслях на самое дно? — Я не… Пространство вокруг подростка уменьшалось с устрашающей скоростью. — Знаешь, если ты правда хотел заставить меня почувствовать себя моральным уродом… — Я никогда не хотел этого! — Паша стремительно пробежал мимо машиниста к выходу, полный решимости покинуть стены чужого дома до того, как они раздавят его окончательно. — Никогда… — Ну и куда ты собрался? — ладонь Алексея поймала мальчишку в тот самый миг, когда он был уже на пороге. — Не знаю. — Ты никогда ничего не знаешь… — Я знаю то, что я люблю тебя, придурок! И я никогда не хотел заставлять тебя чувствовать себя ужасно! Просто так вышло, что ты связался с идиотом, которому нужно показывать свои чувства… показывать и получать отдачу, а не упрёки и нравоучения, прости, но такой уж я человек! — подросток выдернул запястье из внезапно ослабевшего захвата мужчины, так и не решившись повернуться лицом к собеседнику. — А ещё я знаю то, что хочу побыть один…