***
Жизнь — дерьмо. Это точно. Решая очередной предоставленный начальством тест, где была сборная солянка из психологических подловок, грамматических правил и логарифмов, Лючия прислушивалась к крику истерички-Спандама за мягкой стеной: — Знаю! Отец, я знаю, что это небезопасно, но ты сам видел, она адекватна. И лояльна. Кто сказал, что её нельзя контролировать, ты шутишь?! Что, что?! Какой к дьяволу Ватер-7, чтобы она там гвозди микроскопом забивала?! Отправить её в НИИ к Вегапанку, а то мы уже семь лет не знаем, кого туда пропихнуть! Науки всем преподавали, так кто виноват, что только в её дырявой голове они отложились?! Да! Да, потому что у всех остальных только кулаки чешутся, да при чём здесь это?.. Конечно за ней будут следить! Лючия хмыкнула и продолжила заполнять бланк. Если звёзды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно — она оказалась права. Её тушка мало того, что казённая, так ещё и числится на балансе местного Интер-, простите, Сайфер Пола, ака КГБ. Вот и за ней явился чёрный воронок… Ещё через месяц бесконечных проверок на всё, начиная от стрессоустойчивости и болевого порога, заканчивая чипированием и подверженностью пропаганде, новоявленная Роб Луччи, а по документам всё та же Санта Лючия, с оговорками была признана годной к службе в СП-9: слишком ценный кадр. Радости эта новость не доставляла. Будучи аполитичной и даже антиполитичной, Лючия не желала выступать ни на какой стороне мирового конфликта, но отсутствие сбережений, имущества и связей вкупе с жизненным опытом и мозгами дарили осознание того, что ей вообще-то несказанно повезло и в подворотне с голода она не помрёт. Плюс мировая война, по ошибке называемая Великой Эрой Пиратов, выбора не оставляла. Ещё меньше выбора оставлял опросный лист, где предлагалось два варианта: 1) Работать засланным казачком у Вегапанка. 2) Пойти ко дну с камнем на шее, дабы теперь уж точно нигде не всплыла. Недолго думая, Лючия поставила галочку в окошко около первого варианта. Глядишь, подцепит кого-нибудь, уйдёт в декрет и сим древним как мир способом освободится от трудовой повинности — со своими правами и льготами она ознакомилась сразу, как только смогла, чем здорово повеселила нового начальника и словила от него предупреждение, мол, злоупотребление правами карается. Лючия на данное утверждение понятливо кивнула и промолчала. Через полгода ускоренного курса обучения в СП-9 Санта Лючия в третий раз за жизнь обнаружила себя на студенческой скамье в Университете Мирового Правительства. На соседнем острове располагалась Академия Морского Дозора, а больше, считай, во всём мире не было высших учебных заведений. С образованием вообще затык. Получали его на дому те, у кого были деньги на учителей. На крупных островах в городах встречались эдакие церковно-приходские школы, где можно обучиться письму и чтению да четырём правилам арифметики. На островках с населением меньше десяти тысяч, коих было подавляющее большинство, народ был тёмным. И потому в деревнях реально жили крестьяне да рыбаки, а мало-мальски грамотные работники получали баснословную, по местным меркам, зарплату. Имеющие высшее образование и вовсе ценились на вес золота. В то же время, чтобы получить высшее образование, требовалось добраться до середины Гранд Лайн, а это позволить себе могли лишь единицы, имевшие достаточно золота в мешках, чтобы переправиться через Рэд Порт. Отсюда делаем соответствующие выводы: степень разрыва между слоями населения — между элитой и плебеями — возведена в абсолют. Намотав знания об этом себе на отросшую косу за неимением усов и успешно проучившись четыре года на кафедре естественных наук, прямо во время защиты диплома лучшая студентка потока Санта Лючия получила долгожданное предложение работать в НИИ при Мировом Правительстве, которое обещали всем лучшим выпускникам. Предварительно получив от завкафедры экономики — агента СП-2 — папку фальшивых документов и всевозможные средства слежения и обработки информации, она предложение приняла. Выбора особенно-то и не было. Работа оказалась непыльная, но её оказалось много. Из-за недостатка кадров работников в НИИ было кот наплакал, и это не помогало в выполнении основной миссии. Лючия закрепилась на своём месте с правом подготавливать оборудование и растворы, а потом засветилась на местном научном собрании с написанной тёмными ночами статьёй по биоэлектрике. Повышение с аспиранта до младшего сотрудника было в кармане. Вегапанка, за которым «Роб Луччи» было приказано следить и докладывать о каждом его шаге, Лючия видела часто, но всё поначалу как-то мельком и боком. Причина таилась в том, что выходил из своего кабинета Вегапанк только по двум причинам: его призвало начальство или за кофе. И если первое случалось раз в полгода, то вот двойной эспрессо местный мегамозг поглощал литрами, а мусорное ведро уже после полудня было переполнено бумажными стаканчиками с оставшейся на дне гущей, при том что порой босс не забывал захватить с собой одну из своих многочисленных чашек. Кофемашина стояла на другом конце коридора, но этот факт не мешал Вегапанку ежечасно рассекать тот за священным напитком. Перенести аппарат ближе он не желал, и причина оказалась проста: — Я бы мог её поставить даже у себя, но тогда я бы забыл, как выглядят люди и мир за пределами кабинета. Просто и ясно, а главное искренне. Налаживая мосты с сим кофеманом, Санта Лючия убедилась в том, что начальник не относился к тем индивидам, что плюют курильщикам в спину и желают задохнуться случайно проглоченным фильтром, поскольку, как ей было сказано: — Я поставил себе в трахею двойную систему фильтрации воздуха. Оценив продуманность и посчитав это достойной причиной дымить в единственном разрешённом в НИИ месте, Санта Лючия сама регулярно тусовалась у местного алтаря, сочетая латте с сиропом и крепкими сигаретами, взамен работая по ночам. Иные сотрудницы, что не успевали голову помыть и с утра накручивали гульки, напяливая на рыхлые от сидячей работы телеса балахонистые свитера, плевали «бесстыжей вертихвостке» в спину и подкладывали кнопки на стул, но Лючии было на них плевать с самой Реверс Маунтейн, равно как и на Цезаря Клауна, что заведовал их отделом: на него она уже достаточно нарыла. Благо тот сам нарывался. Священного трепета перед вышестоящими она не испытывала, да и Спандайн регулярно связывался с ней, чтобы поклевать в макушку, так что скромницу из себя Санта Лючия не строила. Впервые заценившая свою внешность знойной южанки — эдакой испанки — она подчёркивала не успевшую испортиться от булочек фигуру, подкрашивала губы алым, одевалась на работу всегда элегантно, синяки под глазами замазывала тройным слоем консилера и вылетала в коридор лёгкой походкой от бедра, услышав голосовую команду утомлённым тоном: — Двойной эспрессо. Что же ещё? Для Лючии это звучало как команда «фас». Она оставляла клавиатуру, откладывала бумаги и, бойко стуча каблучками под скрип зубов остающихся на местах офисных мышек, шла за новой информацией для отчёта СП-9. Так минул год работы: полёт нормальный. График 20/7, то бишь всю неделю впахиваешь по двадцать часов в сутки, а оставшееся время дрыхнешь в кресле, положив чугунную голову на клавиатуру: которая всё это время успешно набирает многозначительное: «Аапрололлллллллллллддддддждллтттррролль…» Чтобы затем случайно нажать клавишу Enter и отправить текст большому начальству. Когда Вегапанк во второй раз за неделю вместо отчёта по «Построению многосвязной мехатронной системы с полуавтоматическим управлением, использующим биоэлектрические потенциалы», получил вышеобозначенную ахинею, Лючию благополучно вызвали к нему на ковёр. Стараясь сдержать зевки, она изо всех сил напрягала горло и старалась не слишком сильно дёргать глазом, сонливо разглядывая недовольного начальника. Вегапанк был мужиком, вернее будет даже сказать парнем, красивым — этого не отнять. Разве что на куклу похож. Или, скорее, даже на робота. Интересно, это врождённое или приобретённое? И если приобретённое, сколько пластики он за свою жизнь сделал? Или сам давным-давно та же «мехатронная система с полуавтоматическим управлением»? — Лючия-сан, вы меня слушаете? — раздался логичный вопрос, но ответить на него Лючия не успела. Давно сдерживаемый смачный зевок буквально порвал рот, челюсть хрустнула, а заслезившиеся глаза крепко зажмурились. Наконец открыв их, Лючия узрела пустое кресло с потёртой кожаной спинкой. Оказавшийся справа Большой Босс всунул задолбавшейся работнице прямо в руки неизвестный листок, поясняя: — Неделя отпуска. Никакой работы. И чтобы через две недели отчёт был у меня на почте. В назначенный срок отчёт оказался успешно сдан вместе с загруженным на диск вирусом, который переслал «Роб Луччи» данные, предотвратившие вызов на ковёр к Спандайну, а «Санта Лючию» повысили в должности с младшего сотрудника до старшего, что лишь добавило работы. Однако даже зашиваясь в рабочее время и помирая от переработок, Лючия не могла отказать себе в удовольствии поболтать с начальником. Тем более, что Вегапанк был умопомрачительным собеседником. Проводя перерывы на кофе, а порой и обеды с поджидающим её боссом, она беседовала с ним за жизнь, расспрашивала о последних исследованиях из числа открытых и делилась наработками. Одну из них Вегапанк на словах оценил и, выбросив бумажный стаканчик в переполненную урну возле кофемашины, на прощание бросил: — Отправь по почте. Я гляну. И глянул ведь! Больше того — одобрил и добился патента на авторские права для своей сотрудницы, хотя тот предлагали ему самому! Узнала Лючия об этом случайно. Впервые настолько запарилась с работой, что решила отменить кофе-брейк во славу ночному сну. Цезарь Клаун только-только ушёл, облив их всех потоком ругательств, швырнув отчёт в лицо одной из сотрудниц и драматично хлопнув дверью. Теперь в отделе стучали клавиатуры, гудели процессоры, сотрудники тихо-тихо переговаривались, не отрывая взглядов от мониторов, когда от дверей раздалось: — Ты идёшь? Лючия даже не сразу осознала, что обращаются к ней. Сообразила поднять голову, только когда тишина стала слишком гнетущей, а кожа зачесалась от взглядов. — Чего такое? — спросила она, сдунув со лба кудрявую прядь, ни к кому особенно не обращаясь, но нашедшийся в дверном проёме с двумя стаканчиками кофе Вегапанк… возмутился? — Я что, один буду кофе пить? — Да? — предположила Лючия, но, стоило боссу прислониться мускулистым плечом к косяку, сама откинулась на спинку офисного кресла и, выехав из-за монитора, поправилась: — У меня затык. Пытаюсь разобраться сейчас, не хочу опять ночь здесь проводить. Впервые на её памяти вошедший в их отдел Вегапанк был подобен тенрьюбито, что снял с себя скафандр и вступил в пиратский кабак. Поставив перед Лючией стаканчик, он уточнил: — Латте. — Я пью… — начала было Луччи, но была перебита: — С сиропом. Знаю. В кофе на молочной пенке действительно нашёлся сироп. Взяв со стола чистый лист и скотч, Вегапанк с треском оторвал клейкую полоску и прилепил чистый лист бумаги прямо поверх таблички: «Курить запрещено» Остальной отдел старался не заработать себе косоглазие. Вегапанк же флегматично поставил перед псевдо-спокойно наблюдающей за ним Лючией пепельницу из коридора и, опершись руками с закатанными по локти рукавами рубашки о столешницу, взглянул в монитор. — Над чем зависла? Рассказывай и пей кофе, а то остынет. Ошалело моргнувшая Лючия взяла себя в руки, пригубила латте и, потянувшись за сигаретной пачкой в карман, начала объяснять, что её смутило в последних электросхемах «Пацифисты», подведя итог словами: — Я вообще не понимаю, почему этот вопрос мне на откуп дали, — в ответ на что услышала: — Потому что тебя включили в команду разработчиков проекта «Пацифиста». Твоя наработка, которую ты мне по почте присылала, вошла в число блоксхем. Патент на своё имя получишь в конце месяца лично из рук Верховного главнокомандующего, там торжество какое-то устраивать будут, я не особо погружался. И, заклацав по клавиатуре, что-то изменяя в формуле расчёта мощности лазерных лучей, выпрямился. — У тебя там ошибка была. Теперь должно сойтись. Лючия затушила прогоревший впустую бычок, пока Вегапанк, залпом допив свой кофе, распорядился: — Работай дальше и не задерживайся вечером. Так, попеременно то работая, то пытаясь выкроить минуты для личной жизни, Лючия вынюхивала весь возможный компромат на Вегапанка — шаг влево, шаг вправо, прыжок на месте, — но безуспешно. Придраться было не к чему, и шея агентки зачесалась от предчувствия намыленной удавки, но мозг вовремя нашёл выход. Ей удалось накопать материал на двоих из его замов — на своего непосредственного начальника Цезаря Клауна, по которому давно плакал Импел Даун, и на Винсмоук Джаджа, который заведовал в отделе генетики. Первого удалось скрутить под белы рученьки прямо перед тем, как он нажал красную кнопку для активизации местной ядерной боеголовки, но с Джаджем вышло не столь удачно — он сбежал. Его текущее местонахождение оставалось неизвестным. Однако в Сайфер Поле Роб Луччи всё равно потрепали по холке и сказали продолжать в том же духе. А, и да! Сказали, что она ещё поживёт, после чего выдали благодарственное письмо. Так себе стимул, если честно. В НИИ начались пертурбации, и через полгода Лючия обнаружила себя в том самом кресле, которое раньше занимал Цезарь. Кресло оказалось удобным — даже в СП-9 таких не было, что наталкивало на определённые мысли. Однако на куда как более волнующие и смертельно опасные мысли наталкивало иное: когда одним поздним осенним вечером, что на самом деле уже перетёк в ночь, ибо стрелки часов близились к полуночи, ко второму заместителю и заведующему отделом биоэлектроники Санта Лючии подошёл Вегапанк, помог надеть пальто и, глянув в чёрное зеркало окна, зачем-то уточнил: — Ты далеко живёшь? — В пяти кварталах отсюда, — спокойно ответила Лючия, меняя туфли на сапоги и держась за стенку. — Полчаса пешком, а что? — Я тебя довезу. Ась? — Подождёшь в вестибюле, через минут десять я сам освобожусь, — пояснил Вегапанк, у которого был офигенный мотоцикл, да и остров, на котором стояло НИИ, был с добрую Ленобласть размером. Он и правда просто довёз до дома. На предложение заскочить «на кофе» отказался. Сказал, на работе остались дела, предложив вместо этого: — Суббота, вечер. Есть планы? — Никак нет, — омертвело ответила агент Сайфер Пола, подрагивая на промозглом ночном ветру и глядя на того, кто сам лез в петлю. Самоубийца, за чувства к которому её могли прикопать или притопить сразу, как только это стало бы известно, опёрся предплечьями о руль и предложил: — Ты была на Сабаоди в ресторане «Централ Парк»? — Не доводилось… Но-о-о… Я давно хотела там побывать. Компании не находилось. Кивнувший Вегапанк поставил точку: — В субботу. Часов в восемь. Я забронирую столик.2. Кофе-брейк
12 апреля 2023 г. в 23:52
Сидя около койки молодой бессознательной женщины, к которой были подключены многочисленные приборы, Спандайн отбросил на железный столик зашелестевший веер документов на имя Санта Лючии и шумно выдохнул.
Жизнь преподнесла ему неожиданный сюрприз. Мягко говоря.
Кто бы подумал, что Луччи, Роб Луччи, считавшая день без убийства прожитым зря, найдётся в дыре мира в роли булочницы! Что она пятнадцать лет своей жизни потратит на муку и дрожжи!
Да и!.. Никто вообще не чаял её больше увидеть. В последних сведениях о ней значилось, что на одиночной миссии в Саут Блю эта психопатка вместо того, чтобы спасти, убила трёхсот пленных солдат, дабы не допустить возможности их обмена. Спандайн собственными глазами видел, как Луччи в мясо разодрало спину пятью пушечными ядрами, а потом она рухнула в океан. Её труп хоть и пытались искать, но не особо активно — всем в поисковой бригаде было понятно, что девица, даже не будучи фруктовиком, пошла на дно и уже давно стала кормом не морским королям, так глубоководным рыбам.
Так как?
Вставший из-за компьютера военный медик не мог дать ответ на этот и многие иные вопросы, но кое-что сказать сумел.
— Что-нибудь удалось обнаружить?
— Да, — кивнувший медик подошёл ближе к Спандайну, выложив на стол результаты обследования и снимки, указывая на отдельные области мозга. — У неё ретроградная амнезия, отягощённая конфабуляцией, вследствие черепно-мозговой травмы. Произошла около пятнадцати лет назад.
— Что это значит?
— Она не помнит никаких автобиографических событий до тринадцати лет, — пояснил врач, последовательно указывая на те или иные пятна на снимке мозга внимательно следящему агенту. — Сохранена только процедурная память, которая отвечает за доведённые до автоматизма навыки, и семантическая. То есть в мире она ориентируется и базовые знания о нём имеет.
Лучше бы базовые знания о работе имела, хотя!.. Если судить по тому же отчёту, драться Луччи не разучилась, пускай и откровенно ослабла от сладкой жизни.
Переведя взгляд на так внезапно свалившуюся на голову амнезичку, Спандайн продолжил допрос:
— А второе? То, что ты назвал. Конфабуляция, или как там её?
— А это куда сложнее, — вздохнул медик и потёр переносицу крючковатыми пальцами. — Если судить по снимкам и её автобиографии после пропажи, из-за потери большого массива информации её мозг заполнил недостающий пробел сам. Проще говоря, Луччи выдумала себе прошлое и полностью верит в него, как в непреложную истину.
Взяв в руки глянцевый снимок и глядя на него через свет операционной лампы, Спандайн сощурился и уточнил:
— Как это лечится? Воспоминания можно каким-либо образом можно вернуть?
— Можно то, можно, — с сомнением протянул медик, хмуро снимая с пациентки датчики. — Вот только Роб Луччи это мозги поджарит. В итоге получится овощ. Память сама должна была с течением времени вернуться: за неделю, месяц, полгода. Раз этого не произошло за пятнадцать лет, внешнее вмешательство фатально навредит.
— Всё ясно, — отрезал Спандайн и вновь всмотрелся в виднеющееся на снимке тёмное пятно. — Подлатай её и приведи в чувство. Амнезия — это по-своему чудесная строчка в досье, куда как лучше дезертирства.