***
Твоя рука на моей, А твой голос дрожит, Когда ты просишь разрешения Поцеловать меня. Я чувствую тепло твоих губ Так близко к моей коже. Моё сердце колотится в горле.***
В течение нескольких недель после их первого поцелуя (и последующего трезвого второго) в их движениях появляется песня без слов − новая, живая энергия, горящая в подводных течениях под повседневным делами и рутиной. Они живут своей жизнью с более мягкими, нежными краями; с украденными взглядами и тайными улыбками. Джон узнаёт, что Шерлоку нравится целоваться, и гораздо больше, чем он ожидал. Его ещё больше позабавило, что детектив хорош в этом, но ужасно застенчив. Несмотря на дерзкое, смелое отношение, которое он бросает в лицо любому и каждому, кому может, вот область, к которой Шерлок подходит с осторожными − граничащими с робостью − пальцами и словами. После того, как они начали свои первые последовательные поцелуи и почувствовали беспокойство, что детектив на самом деле не заинтересован − несмотря на его слова в день Нового года − Джон, наконец, осознаёт всю нервозность всего этого и пытается позволить Шерлоку подходить к нему первым, насколько это возможно. Он целую вечность ждал этих моментов и говорит себе, что может ждать и дольше, если понадобится: по крайней мере, теперь он знает, что есть реальная конечная цель. Первый раз Шерлок инициирует − если не считать их второго поцелуя − за завтраком, через четыре дня после начала Нового года. Это просто и неожиданно для Джона, и так же приятно, как солнце после того, как облака расступаются после, казалось бы, бесконечного ливня. Это происходит вот так. Джон, как всегда, готовит завтрак, так как новые многообещающие отношения мало помогли Шерлоку избавиться от его бесполезности, когда дело доходит до домашней рутины. Шерлок, сидящий за столом, смотрит в окно, ноутбук открыт, но прокручивает заставку, на которой мелькают изображения чего-то окровавленного, с мест преступлений, фотографий больших собак и скрипок. Когда Джон замечает странную компиляцию, он лениво задаётся вопросом, когда Шерлок собрал такое творение, но решает не спрашивать. Когда Джон идёт в гостиную с тарелками в руках, он ставит одну из них перед детективом, сидящим с пустым лицом. Не совсем уверенный, что Шерлок не погружён в свои мысли, Джон вздрагивает, когда детектив поднимает руку, хватает его за шею и сводит их лица вместе. Губы Шерлока мягкие, тёплые и очень, очень ценимые Джоном. Они стоят так с полминуты, рука Джона всё ещё поднята с его собственной тарелкой, и Шерлок хмыкает ему в рот; кудрявые волосы Шерлока щекочут лоб Джона. Когда Шерлок, наконец, отстранился, его глаза на мгновение встретились с глазами Джона, тёплыми и настоящими, прежде чем он повернулся к ноутбуку и начал печатать, как только экран очистился. Раскрасневшийся и очень довольный, не в силах стереть улыбку с лица, Джон садится и ест свой завтрак, ощущая, как в его груди разливается тепло. В следующий раз, когда Шерлок инициирует близость между ними, дождь накрывает Лондон серыми простынями, пропитывая их одежду и обувь, рисуя дрожь на их коже. Когда они возвращались с обеда у Анджело, Джону вспомнился тот день, когда они упали в Темзу, и он впервые понял, что между ними что-то есть. Погружённый в свои мысли, Джон не замечает, что Шерлок наблюдает за ним краем глаза. Когда они поднимаются по лестнице в квартиру, Шерлок бросает его, кружась; он хватает его длинными пальцами и нетерпеливыми руками, как только они входят в гостиную. Он оказывается прижатым к мокрому Белстаффу, но ни в малейшей степени не протестует. Кожа Шерлока горит под его руками, когда он обхватывает лицо детектива, и они стоят в гостиной, прижавшись друг к другу от губ до ног. В третий раз Шерлок целует Джона первым − его любимое время, то, которое пробуждает что-то похожее на любовь глубоко в его груди − это после дела. Охваченные возбуждением после погони, тяжело дыша, упершись руками в колени и обливаясь потом, они наблюдают, как Лестрейд и его команда арестовывают группу контрабандистов. Пока Скотланд-Ярд ими занимается, Джон и Шерлок стоят в начале переулка, на краю сцены, и на лице Шерлока появляется самодовольство, которое заставляет Джона закатить глаза. Но это продолжается недолго, потому что внезапно он чувствует спиной холодный кирпич, и Шерлок оказывается близко − очень близко − и всё же недостаточно близко. Он неуклюже сжимает руку Джона, как утопающий хватается за свой последний шанс на выживание. Его лицо всего в нескольких дюймах от лица Джона, дыхание вырывается тёплым облачком; Шерлок пристально на него смотрит. − Можно я тебя поцелую? Сейчас... Здесь? − голос Шерлока дрожит, и он говорит с прерывистым вздохом, от которого сердце Джона колотится так сильно, что он чувствует его в горле. Тепло от кожи Шерлока ощущается так близко к его коже, и Джон обнаруживает, что любые мысли об их потенциальной аудитории отодвигаются в сторону. Он игнорирует близость лучших сотрудников Скотланд-Ярда, предпочитая смотреть на рот Шерлока. − Да, − бормочет он, и между этим словом и тем, как Шерлок сокращает расстояние между ними, едва ли проходит мгновение. Их губы соприкасаются, и Джон запускает пальцы в волосы Шерлока. Тот стонет ему в рот, и они игнорируют испуганный крик Лестрейда вдалеке, улыбаясь друг другу в губы.