***
— Добрый день, простите за вторжение, Мебуки-сан, но у меня к Вам есть разговор, — глава Учиха зашёл домой к Юми, чтобы переговорить с её матерью по поводу случившегося. Ему важно было выяснить, знает ли женщина правду о смерти мужа. Мать Накамура поставила на стол перед мужчиной данго и чашку чая, а затем, понурив голову, присела напротив, нервно закусывая губу. — Да, Мадара-сама, я знаю, что моего мужа убили. Я знаю, что он состоял в какой-то организации — это нельзя было не заметить. Он мне ничего о ней не говорил, но я неоднократно просила его уйти оттуда… — по её бледным щекам текли слёзы, которые она вытирала дрожащей рукой. Мужчина же достал из нагрудного кармана платок и отдал ей. — Его звали Орочимару, и сегодня его наёмник подстрелил Вашу дочь. Стрелок был убит напарником Вашего мужа, — Учиха слов не подбирал, стараясь донести плохие новости в более мягкой форме — вот что отличало его от многих других людей. Лицо женщины, казалось, стало белее чистого листа бумаги. Слёзы моментально высохли, а глаза побледнели, словно из них выкачали всю жизнь. — Как… моя… Юми? — вскрикнула она, подскакивая со стула. Она рванула к выходу, скидывая с себя фартук. — Стоять, — приказал Мадара, продолжая сидеть на месте и сверлить её глазами. — С ней всё в порядке. Она сейчас с под охраной моих людей у Итачи-сана. У них занятия по праву и химии. Попрошу Вас вернуться на место. — Что значит, её чуть не убили, а она занимается уроками? Какой бред! Вы что такое говорите, господин Верховный судья! У Вас свои дети вообще есть? — восклицала Мебуки, сверля мужчину ненавистным взглядом. — Вообще-то, у меня трое детей и беременная жена. На неё было восемь покушений и после одного из них её еле удалось спасти. Ей перерезали горло, когда она прогуливалась со своей знакомой по парку. Остался шрам, — Учиха был так же холоден и выражал, казалось, полное безразличие, но внутри у него всё полыхало, и аура эта чётко ощущалась. Розоволосая притихла и села на место. — Так вот, я хочу на время забрать её под свою охрану так же, как и Вашу младшую дочь. Ей тоже может грозить опасность. К Вам же я приставлю шесть людей из специального штурмового отряда полиции, на всякий случай, пока Орочимару не будет пойман и казнён. Однако есть условие — Вы в течение этого времени никак не будете контактировать с дочерями. Это подвергнет Вас опасности. Вы согласны? — Знаете, Мадара-сама, я должна быть уверена в том, что с ними под охраной ничего не случится, если Вы понимаете, о чём я… — прошептала женщина, готовясь согласиться на условия судьи. — За это не беспокойтесь. К Юми я отношусь как к дочери, а Сакура будет в семье Микото и Фугаку, полагаю, Вы с ними знакомы, — женщина выдохнула и кивнула в знак согласия, а после, напоив мужчину чаем, проводила его.***
Рано утром мы с Итачи сели в небольшой автомобиль — Toyota 1998 — он не привлекает особого внимания, и поехали к Акацуки — до сих пор не знаю, почему такое странное у всех к ним отношение… — Обито зарезал восемь девушек, которые отказали ему встречаться с ним, — выпалил вдруг Итачи, смотря на дорогу. — Причём самым изощрённым образом, — «Вздор! Как он мог так поступить? Почему?» — это началось после того, как его любимую — Рин — убили. У него в тот момент просто крыша слетела, а потому мы и переживаем за тебя, ведь мало ли что может произойти… — Какой кошмар… — прошептала я, сглатывая. — Но, с другой стороны, я доверяю Обито и не думаю, что он навредит мне. Особенно после того, что я вчера узнала от Мадары. — То, что твой отец работал с ним? Хоть это и причина полагать, что тебе ничего не угрожает, однако ты должна быть настороже. Всякое… может быть. — Акацуки вся состоит из таких людей, я так понимаю… садисты, убийцы, хакеры, подрывники, насильники… — Итачи на это лишь усмехнулся, качая головой. — Насчёт последних ты ошиблась. Акацуки — полностью работающая против государства группировка. Её члены устраняют сгнившие винтики системы, а затем мы, при помощи связей, заменяем эти винтики на новые. Под новыми я подразумеваю людей, чьи интересы реально отражают волю людей и делают всё, чтобы всем жилось лучше. — Как интересно. А можешь про них рассказать немного? — Акацуки включает в себя десять человек, включая Обито, или, как его зовут в этом узком кругу — Тоби, — Итачи, встав на светофоре, открыл бутылку и глотнул из неё воды. — Так вот, — он помедлил, ставя сосуд обратно. — Пейн и Конан — заместители Обито и стратеги организации, Какузу и Кисаме — лучшие хакеры Японии, способные без труда взломать систему Национального банка, Сасори и Дейдара — умелые подрывники, которые с каждым разом совершенствуют свои техники, братья Зетцу — первоклассные шпионы. Искусно владеют техниками гримирования, потому даже оригинал от них порой не отличишь. И, наконец, отбитый Хидан — садист, каких поискать надо. В организации выполняет роль киллера, как и Обито, прекрасно владеет оружием, даже без шарингана может пристрелить цель на большом расстоянии. — Шаринган? Что это? — спросила я, перебивая мужчину. — Справа у моего дяди, на выжженой стороне лица, вставлен искусственный глаз, в который вживлена улучшенная версия линзы-компьютера, названной Шаринганом. У каждого члена клана есть набор таких линз, — «обалдеть! Эти Учиха такие интересные!» — Это микрокомпьютер, позволяющий глазам приближать и отдалять изображения, при этом не искажая их качества. Более того, он может фотографировать; информация, загруженная в него, извлекается при помощи специального счётчика данных, которым умеют пользоваться лишь разработчики данного устройства, мама, Мадара и Обито. Отцу это не надо — он использует эти линзы в самом крайнем случае. Эта штука очень помогает нам. «Нихрена себе, вот это реально крутая штука. Понятно, почему Обито так легко смог убить того человека, ранившего меня» — я недолго думала о том, что сказал Итачи, пока наша машина не остановилась посреди лесной дороги. Асфальт впереди начал подниматься, и я увидела, что под ним спрятан въезд куда-то. Мы тронулись и заехали под землю, где всё было освещено лишь оранжевыми лампами. Грохот. Въезд закрылся. Мы же в этот момент уже ехали по тоннелю. Спустя минут пять мы оказались на подземной стоянке, где расположились на третьем ярусе сверху. Всего их было порядка десяти. Выйдя из машины, мы зашли в лифт, который опустил нас на самый нижний ярус, после чего мы направились по освещённому теми же оранжевыми лампами коридору в сторону металлической двери с замком, открывающимся по отпечатку ладони. За ней располагалось пятнадцать комнат, почти на каждой из которых было написано имя члена организации. На четырёх комнатах не было табличек, а на той, что была в конце коридора, было нарисовано красное облако. Мы шли напрямую к ней. — Этот м*дак, — орал пепельноволосый мужчина, кидая нож на круглый стол. — Поплатится за то… — в момент, когда увидел нас, замолчал, недовольно цыкнув. «Мама, мне страшно, я в логове преступников! Мама, роди меня обратно!» — кричала мысленно я, вжимаясь спиной в Итачи, стоящего позади. — Добро пожаловать, — улыбнулся длинноволосый блондин — Дейдара, усаживаясь рядом с красноволосым парнем, что мастерил какую-то куклу. — Долго вы, — усмехнулся Обито, сверкая правым красным глазом. — Малышка Юми, будь как дома. Итак, присаживайтесь. Острозубый амбал, у которого кожа отдавала синим, протянул нам папку с каждым днём недели. Это было что-то вроде расписания, графика… Синеволосая девушка, одетая в чёрные джинсы, водолазку и мантию с красными облаками, прокашлялась. — Вы теперь находитесь под усиленной охраной, Юми. Ваш отец до своей смерти ежедневно спасал наши задницы, теперь наша задача — спасти Вашу. Каждое утро, в пять утра, Вы с господином Итачи просыпаетесь и едете к нему домой по подземному проезду. К восьми часам, в сопровождении двух автомобилей с охраной вы едете в школу. Там Вас охраняют двое людей. Не пугайтесь так, у них всего лишь автомат будет, — Акацуки рассмеялись, увидев мой испуганный взгляд. — После уроков вы возвращаетесь сюда той же дорогой — подземной. — Спасибо, Конан-сан… — пропищала я. — А она и правда такая милашка, — усмехнулся мужчина с чёрными белками глаз, пихая сидящего рядом острозубого амбала. — Малышка Юми, не переживай, мы не кусаемся… сильно. — Молчать, — приказал Итачи, испепеляя их взглядом. Конан лишь усмехнулась, закусив губу, поглядывая на Кисаме. — Если это всё, я, пожалуй, перевяжу плечо Юми. Итачи встал и, положив руку между моих лопаток, немного подтолкнул в сторону двери. Я лишь, кивнув всем, вышла, шумно выдыхая. — Страшно было, — прошептала я, когда мы зашли в хорошо обставленную комнату с белыми стенами. — Они тебе ничего не сделают, их не интересуют такие малолетки, как ты, — брюнет, посадив меня на стул, снял с моей руки корсет, а затем начал разбинтовывать плечо. — Все они — любители совершеннолетних. — Ты такое о них знаешь… — прошептала я, не отрывая глаз от Итачи. — Мы, считай, друзья, — усмехнулся он, обрабатывая швы и заматывая их новым бинтом. — С братьями Зетцу мы учились в одном классе, с Хиданом вообще за одной партой сидели; Сасори, что куклы делал, мой давний приятель — выходец из императорского клана Акасуна. Дейдара — друг Саске. Остальные — приятели Обито и Мадары — не самые приятные личности, за исключением Конан, и то, она любит пожёстче, — Итачи закусил губу и усмехнулся, бросая на меня лукавый взгляд бездонных глаз. — А ты любишь пожёстче, Юми? — прошептал он мне в губы, опаляя их горячим дыханием. — Итачи… ты же знаешь мои предпочтения, но я бы подождала хотя бы дня два… — прошептала уже я, немного постанывая, а затем накрывая его губы своими, проникая языком в его рот. — Я посмотрю, как ты выдержишь эти два дня… — усмехнулся он, а затем чмокнул меня в щёку. — Ложись, я сейчас приду. День, казалось, прошёл очень быстро. Осознание, что мы находимся под землёй, убивало. Хотелось на воздух. Я пила снотворное, чтобы поскорее приблизить наступление нового дня. Итачи и без того сладко спал, приоткрыв рот. Его накаченная грудь медленно вздымалась и опускалась, а сердце билось ровно. «Жду не дождусь, когда наша жизнь снова станет нормальной…»