7 грехов

Уилл высунулся из комнаты, осторожно держа в руке керосинку, а другой придерживая очки за одну душку, как лорнет. Он вышел в коридор, мягко ступая босыми ногами по ковру. В здании стояла полная чернота, прерываемая лишь хрупким светом лампадки. Ти Спирс двинулся по коридору, разглядывая стены и потолки. Дом казался совершенно другим ночью. Сияние белоснежного покрова, кажется, не проникало сквозь толстые стёкла. В здании было тепло, но это тепло ощущалось тяжёлым, как чьё-то хриплое дыхание. Доски под ногами изредка слабо поскрипывали, только эти звуки прерывали тишину. Дом спал, как огромный неторопливый зверь, спрятавший на время свои клыки и когти, но всё ещё готовый проснуться и разорвать на части при любом шуме. Уилл поднялся на второй этаж. Он осторожно водил лампой в воздухе, выставляя её вперёд, нащупывая ногами возможные пороги и ступени. У одной из дверей до жнеца даже донёсся какой-то странный медикаментозный запах. «Наверное, там комната Саши…» - недоверчиво предположил Уилл. Он обогнул угол и вышел в коридор, упиравшийся через несколько метров в стену. «Так. И где…?» И тут раздался хлопок двери. На миг полыхнула вспышка вылившегося в коридор света, но тут же угасла. Уилл резко обернулся, быстрым шагом проходя обратно, на звук. Он почти побежал, когда внезапно столкнулся с тёмной фигурой. «Есть!» - А! – кто-то вскрикнул. Уилл осветил лампадкой рыжего жнеца. - Уилл…? Т… Ты что здесь… - начал сбивчиво Ал, опуская голову, шатко отступая в тень. - Я болтик ищу. У меня очки разваливаются из-за этого. Только сейчас заметил… Ты же знаешь, я в очках сплю с того момента как пришёл тот… - прервал его Уилл своей уверенной заготовленной речью. Но тут же он осёкся. - Ал…? – жнец ближе поднёс лампу к его лицу. – Это что…? У рыжего из носа хлестала кровь, стекающая багряными каплями на губы и подбородок, капающая на воротник рубашки. Только сейчас Уилл заметил, что волосы у жнеца растрёпаны, а рукава и манжеты порваны чуть ли не до локтя. Ал чуть шатался, как человек едва сохраняющий координацию, было видно, что он незаметно пытается схватиться за что-нибудь, хоть бы за стену, лишь бы не рухнуть на пол. - Это, я просто, эм, я, я с лестницы упал, с лестницы упал… - забормотал Ал, махая руками и пятясь назад. Уилл изогнул брови. – Лестницы… - А задушить тебя тоже лестница пыталась? Рыжий вздрогнул. И тут же вздёрнул как можно выше воротник, закрывая темнеющие лиловые пятна, тянущиеся чуть ли не кольцом вокруг белоснежной тонкой шеи. - Это… Это… - жнец, кажется, совсем потерялся. – У… Удачи починить очки…! – наконец воскликнул он, опрометью кинувшись прочь. - Стой, погоди…! Уилл не успел его остановить. Он вскинул руками, испуская страдальческий вздох и направившись к себе. «Понятно теперь, с чем Полина собралась ему помогать…» Утро наступило незаметно. Оно не разбудило жнецов своими золотистыми лучами или пением птиц. За окном всё ещё стояла беспросветная глухая темнота. Но темнота эта была уже не страшной, а умиротворённо спокойной – город наконец распустил по домам светских танцоров, пляшущих всю ночь на балах, отложил в чехлы надрывающиеся несколько часов подряд скрипки и виолончели, убрал бутыли в пыльные шкафы, где они бы лежали до самого завтрака. Час, когда петербуржцы умиротворённо спали, ненадолго наступал только в эту пору. В этот самый момент тишину дома Кремнёвых гостей прервали сразу два прозвучавших в унисон будильника. На один из них упала лёгкая женская ладонь, на другой – мужская. Полина и Алексей синхронно сели в своих кроватях. Девушка спустила ноги на ковёр, тут же надев на них домашние туфельки, поднимаясь, подходя к небольшому умывальничку на стене. Умывшись, она переодела ночное платье на свою горничную одежду, тщательно отгладила манжеты и воротничок, затянула корсет на талии, переплела поверх тесьмы фартука, надела кулон с бутыльком. Переобувшись в привычные сапоги, служанка расчесала длинные тёмные волосы, гладко зачесав их гребешком, быстро заплетая тугую косу, перевязывая её лентой. Алексей с усердием вычесал спутавшиеся рыжие кудри, отмыл запёкшуюся на лице кровь, бросил окровавленный платок на спинку стула. Гладко заправив кровать, Ал шагнул к зеркалу. Тут его взгляд упал на свёрток, лежащий на стуле. …Я всё отреставрировала, нитки заменила где нужно… Откинув камзол, который собирался надеть, жнец взял свёрток и вытряхнул из него всё содержимое на постель. Порывшись в тумбочке, он достал спички, зажёг одну из них и воткнул её в ещё мягкий воск в подсвечнике. Меньше через минуту спичка погасла. В секунду, когда это случилось, хлопнула дверь в комнату - шинигами вышел. - Доброе утро, - хором произнесли друг другу Ал и Полина, встретившись на лестнице, спускаясь вниз. - Я всё подготовлю к завтраку. - Я накормлю псов и разбужу господина. Они разошлись в холле – Полина направилась на улицу, Ал – в кухню. Все их действия были выстроены по отточенной за долгие года схеме, каждый знал, что должен делать в этом доме сам и что принадлежит другому. Вернувшись с улицы и скинув заснеженный плащ на кресло, Полина заглянула в кухню. - Сегодня нужно будет тебе взять ответственность подать завтрак. Мне надо вычистить одежду, - сказала Полина, беря серебряный резной поднос с составленным чайным сервизом и фарфоровой пиалкой ягодного печенья. - Я понял, - ответил Ал, стоя за плитой. - Я скоро вернусь. Девушка шагнула к порогу. Но тут её грудь резко сжало. - Кгх…! Она выронила поднос, схватившись за воротник платья, рвано дыша, задыхаясь от вспыхнувшей боли. Ал уткнул в её руки полотенце. - Давай, бери уже…! Полина прижала его к лицу, оседая на колени, надрывно кашляя, склоняясь к полу в судорогах. Отставив перехваченный поднос, Ал протянул ей стакан воды. - Выпей… Пей, скорее… Проглотив таблетку и запив её водой, служанка кое-как прочистила горло, теперь просто продолжая хрипло дышать и сидеть на полу. - Порядок…? Та лишь отмахнулась. - Ну что…? - Я опоздала… Уже на три минуты… - устало выдохнула она. – Ещё и в крови наверняка измазалась… И сервиз едва не разбила… - Полин… Девушка подняла глаза, которые блестели от слёз боли и усталости. - А если он заметит кровь…? Он ведь будет спрашивать… Я не смогу ему в лицо соврать, что приступа не было… - Полин. - Он ведь будет беспокоиться, запретит что-либо делать…! Запретит выходить на улицу, запретит готовить, делать дела… Заставит слечь в постель на месяц, как в прошлый раз… Это будет катастрофа! - Полина! Ал потёр переносицу. - Мне кажется он прав. Ты слишком много на себя взваливаешь. При твоей то анемии и постоянных приступах, которые ты от него скрываешь. - Я всего лишь не хочу, чтобы он беспокоился…! - Так. Вставай. Рыжий осторожно вытер ей слёзы чистым краем платка и помог подняться. Расправив её платье, оглядев воротник, он заключил, что следов нигде не осталось и вручил служанке поднос. - Я провожу. Ты главное расслабься и не подавай виду, что что-то случилось. Полина кивнула, поднявшись на второй этаж, к двери у поворота в коридор. - Я пошла. - Держись. - Господин? Девушка зашла в комнату, водрузив поднос на тумбу, распахивая шторы. В комнату пробились первые полупрозрачные лучи зари. - Уже утро, господин. Фёдор мирно спал под пышным бархатным одеялом, в окружении множества подушек, пестрящих золотистыми тесьмами. Полупрозрачный муслиновый полог кровати свисал слоистыми занавесками с тяжёлыми кистями, изголовье было вырезано из благородного тёмного дерева. - М…? Жнец приоткрыл свои зелёные глаза, щурясь, мутным взглядом смотря на девушку. - Что…? - Я принесла чай. Фёдор зевнул. - Во сколько вы вчера легли спать? - Я не помню… - мужчина сел, потягиваясь, запуская пальцы и в без того взъерошенные волосы. – Что там по делам…? - Из департамента ничего не прислали. - Прямо ничего…? – жнец сонно отпил из чашки, прикусывая печенье. – Что с завтраком…? - Алексей Евгеньевич этим занимается. - Понятно… - жнец быстро глянул на служанку. – Вы ведь виделись лишь утром? - Да, господин. - И что… Ты не заметила ничего странного в его внешнем виде? - Никак нет, господин. - А в поведении? - Не знаю, о чём вы говорите, господин. - Он говорил тебе что-нибудь, что, может быть, пробудило бы в тебе желание помочь ему? - Ничего подобного не происходило. Все наши разговоры ограничены обсуждением обязанностей в доме, которому мы принадлежим. Взаимоотношения каждого из нас с господином ни коем образом не волнуют другого, - спокойно отрапортовала горничная. - Прекрасно, - Фёдор допил чай, поднявшись, накидывая на плечи халат. – Подготовь мне одежду. - Да, господин. У Уилла звенело в голове. Он снова не выспался. Изображение двоилось, ноги стали ватными и еле слушались. - А я говорил, твоя паранойя тебя до добра не доведёт… - заворчал Леон, подхватывая жнеца под локоть, когда тот едва не рухнул на него. – Я доведу тебя вниз. И даже не спорь. - Я вчера такое видел… - выдохнул Уилл. - Что? – француз с искренним интересом посмотрел на него. – Ты что-то узнал? - У него… На лице… Кровь была… И синяки, много синяков… - Уилл, я не могу понять о чём ты говоришь, - нахмурился Эль Шеро. – Давай ты позавтракаешь, отдохнёшь, придёшь в себя, и тогда твоя речь станет намного более внятной. - Голова моя, голова… - Может тебя к Саше сводить? Он сведущ в медицине, лекарство, наверное, даст… Эй, Сенши! Где сейчас Саша? Японец обернулся. - Его до обеда не будет. Он ненадолго отлучился, ему нужно достать что-то для опытов. - Доброе утро всем. Фёдор легко и грациозно спустился вниз по лестнице, придерживая одной рукой полы стёганного шелкового халата, расшитого узорами цветов из золотой нити и мелких блестящих бусин, а другой скользя по перилам. Под халатом на нём была простая домашняя одежда и остроносые тапочки, но Уилл почему-то был уверен – этот образ стоит дороже чем весь его гардероб. Полы халата развевались, как мантия. - Скоро подадут завтрак, - с улыбкой сообщил Кремнёв. – А пока займём время общением. Он выглядел непривычно весёлым. Уилл хмуро бухнулся на диван. Леон присел рядом. - Вы, кажется, не выспались, - усмехнулся жнец. – Что такое, Уилльям? Кошмары спать мешали? - Да нет, просто… - англичанин потёр переносицу. - Ох, кстати! У меня для тебя есть подарок, - Фёдор подскочил, вмиг оказавшись рядом. Потянув к себе ладони Уилла, он положил на них небольшую коробочку. – Держи. - Что это…? – недоверчиво изогнул брови Ти Спирс. - Сам посмотри. Ватными пальцами Уилл таки открыл подарок. Ему на ладони высыпалось что-то мелкое, холодное и блестящее. Сотни крохотных болтиков. - Это… - Уилл поднял глаза. Лицо Фёдора, вроде бы всё ещё такое же дружелюбное, показалось вдруг невероятно жутким. - Это тебе про запас. А то вдруг снова очки сломаются, - продолжал улыбаться жнец. – Ведь, наверное, неудобно ходить с отломанной душкой. Да ещё и искать болтик по всему дому посреди ночи, правда…? У Уилла по спине пробежал холодок. Он поёжился. - С… Спасибо… - Уилл, всё нормально…? – обеспокоенно спросил Леон, положив руку ему на плечо. – Тебе плохо…? - Завтрак готов! - Идёмте скорее, - махнул рукой Фёдор, скрываясь в столовой. Жнецы медленно подтянулись к столу. Только место Саши пустовало. Фёдор, ожидая еду, раскрыл газету, закинув ногу на ногу, пробежавшись глазами по статье. Леон сел рядом с Уиллом, готовый в любую минуту поймать его, если тот начнёт падать. Ренато устроился поодаль, находясь в каком-то непривычно тихом состоянии. Сенши чуть толкнул его локтем, привлекая внимание, о чём-то заговаривая. - Полина сейчас принесёт чай. А пока лёгкие закуски… Дверь в столовую отворилась и в неё вкатился перевозной столик с подносами. Ал отступил на шаг, расставляя тарелки, раскладывая приборы. - Если что-нибудь ещё будет нужно, говорите, - сдержанно сказал рыжий. Все молча смотрели на него. Даже Ренато с Сенши оторвались от разговора, с любопытством оглядывая его. Фёдор отложил газету. - Как раз хотел тебя попросить, не мог бы ты… - он повернулся на Ала и замолчал. Его взгляд наткнулся на его одежду. Благородный зелёный цвет, блеск металла, крепкие швы… На Але был военный мундир с двумя рядами резных пуговиц, погонами, высоким алеющим воротником, выглядывающим из-под него воротом рубашки и еле заметным бинтом вокруг шеи. Ниже мундира сидели тёмные брюки, тоже дополнение воинского костюма. Они спадали чуть ниже лодыжки. Жнец был бос, вопреки ожиданию увидеть на нём жёсткие кожаные сапоги. Сенши мельком заметил, что одна из пуговиц на рукаве отсутствует. «Это вроде… Юнкерская форма… Я где-то читал об этом…» - задумался японец. Глаза Фёдора метались по новому одеянию, наконец остановившись на лице. - Т… Ты… Ты не говорил, что она у тебя осталась…! - А ты и не спрашивал, - безразлично ответил Ал. - Ты должен был мне сказать! Рыжий откинул чёлку, расставляя тарелки. - Как шея? – тихонько спросил Уилл, когда тот нагнулся к нему, выставляя блюдо. Ал вздрогнул. - Н… Нормально, - еле слышно сказал он. – Не лезьте в это больше. - Хорошо. - Приятного аппетита… - Я вернулся! На пороге возник Саша, который с довольным выражением лица тащил с виду очень тяжёлый ящик. - Ты как раз вовремя, на завтрак успел. Садись скорее. - Я принесу ещё приборов… - А что это у тебя? – поинтересовался Сенши. - Зайди ко мне после, всё расскажу! – радостно откликнулся Саша. Через минуту он уже сидел за столом. - Ал, - Сенши поймал рыжего за руку. – Поешь с нами, а? - Я не… - он покосился на Фёдора. Тот радушно улыбнулся. - Давай, садись. Я буду очень рад. Сенши почувствовал, как у Ала дрогнула рука. - Хорошо, - наконец вздохнул он. - Вот и чудно. Повисла тишина. - Слушайте, - наконец не выдержал Ренато. – Давайте поговорим что ли? - О чём? – лениво уточнил Уилл, пытаясь наколоть кусочек бисквита на вилку. - Ну не знаю… Например… Например… Например о том, как вы умерли, нет? Все посмотрели на него. - Ну а что…? – итальянцу стало неловко. – Плохая идея…? - Он прав, - подхватил Саша. – Сам давно хотел спросить. Любопытно. Что скажете? Поговорим об этом? Жнецы пожали плечами. - Кто начнёт? - Раз сам придумал, ты и начинай. - Нет, я не хочу! И вообще… Уилл тут главный. Пусть он и начинает! - Я… Выпрыгнул в окно, - вздохнул Уилл. - А почему? – с любопытством спросил Саша. - Там… Не очень приятная ситуация была… Меня подставили. И я пытался спастись от полиции. - Вот как… - Кто следующий? - Пусть это будет Сенши, - сказал Уилл. – Раз уж сидим так. - Я утопился, - ответил японец. – Меня, можно сказать, тоже подставили… Тогда я был человеком достаточно слабым и не мог за себя постоять, поэтому… Это было единственным способом сбежать от проблем. - Ох… - Саша нахмурился. - А ты, Ренато? - Я спился. - Серьёзно? – поморщился Леон. - Нет, ну не совсем! – замахал руками итальянец. – Я как бы пил перед этим много, но не от того умер, я…! Я… Выпил… - Что? Яд…? – глаза Саши заблестели от интереса. - Ф… Формалин… - выдавил из себя Ренато. - В самом деле…? - Ого… - Это ж чертовски больно… - А почему? Что произошло? - Я… Не смог кое-кого спасти, - натянуто улыбнулся Ренато. – И в итоге это довело меня до такого… - Ужас… - Саш? - Я током шибанулся, - радостно подскочил немец. Все неловко замолкли. - Ну, чтобы вам было понятнее… - Саша понизил тон. – Я просто очень хотел узнать доподлинно, что человеческое тело испытывает при такой нагрузке. Поэтому даже соорудил кресло, подведя к нему токовые проводники. Однако… Чутка перестарался и умер. Хотя я знал, что так и произойдёт, и был готов. Он засмеялся. - Если честно, я даже рад. Смерть дала мне шанс на новую жизнь и я, поверьте, использую его по максимуму, - молодой шинигами поднял большие пальцы вверх, садясь на место. - Как необычно… – хмыкнул Ренато. – А что насчёт тебя, Леон? - Я пас. - Эй, так нечестно! - Не хочу рассказывать и не буду, - отрезал Эль Шеро. – Достаточно. Саша надулся. - Ну и ладно… Фёдор? - О, это очень занятная история, - жнец закинул ногу на ногу. - Правда? И что произошло? - Я сжёг свой дом вместе с собой и людьми внутри. Все медленно уставились на него. Особенно Леон и Уилл. - Что…? - Меня загнали в угол, - усмехнулся Фёдор. – Мои же слуги… Хотели повесить… Но я поклялся, что уничтожу всех, кто попытался бы ко мне прикоснуться. И я запер их внутри дома. А потом поджёг всё к чертям. Его глаза вспыхнули каким-то дьявольским пламенем, словно он до сих пор в деталях помнил тот пожар. У Леона задрожали губы. - С… Сжёг дом…? Заметив его состояние, Фёдор поторопился объясниться. - Эй, это не значит, что твой особняк тоже я спалил, - предупредил он. – Да и это… Было двадцать пять лет назад. Так что не надо тут… Ренато смотрел на него тёмными глазами. В его душе крепко осело сомнение. «Как я сразу не понял…» - Кхм… Лёш? Может ты им свою историю расскажешь? – прервал тишину Фёдор. - Да, я… - Ал вскинул глаза, вспоминая. – Я погиб на дуэли. - На дуэли? То есть, тебя пристрелили? - Но это же не… - Да, это не самоубийство, но… Там произошла странная ситуация. Вообще… Я пристрелил соперника. Моя пуля прошла навылет через его голову, а потом… Отрикошетила от столба прямо мне в висок, - он поднял прядь, обнажая еле заметный след от пули. – Таким образом небеса решили, что я застрелился собственной пулей и сделали меня жнецом. - Так ты тоже считаешься неопределённым? – осведомился Ренато. Леон навострил уши. – И что же у тебя за изъян? - Мне надо дышать, - ответил Ал. – Обычно, жнецы дышат чисто механически. Это не необходимо… Если задержать дыхание, то они так могут проходить сколько угодно. К тому же дыхание отключается во время сна. Но только не у меня… Кислород необходим мне, как и любому другому человеку. Я без него не умираю, но теряю сознание. Вот… Как-то так… - А можно ещё один вопрос? - Валяй. - За что стрелялись хоть? И с кем. - А сам как думаешь? Ренато задумался. - Наследство? - Задетая честь? – спросил Сенши. - Может разногласия в работе? – предположил Уилл. - Вопрос мировоззрения? – встрял Саша. - Идиоты, - фыркнул Леон. – Разве не очевидно? Он посмотрел на Ала. - Всё из-за женщины, да? - Именно, - кивнул рыжий. - Значит вы стрелялись с твоим конкурентом в любви? – присвистнул Саша. - Не совсем. Я стрелялся с её мужем. - Мужем…? - Он был очень жестоким человеком. Любил издеваться, кричать… Позволял себе поднимать на неё руку… Я не желал это терпеть. Я готов был убить его, чтобы спасти ту, которую люблю. И наплевать, что будет со мной – умру я или нет. Главное, чтобы она осталась в безопасности. - Видимо, она была прекрасным человеком, раз ты её так защищаешь… - Как, как её звали? – подскочил от любопытства Саша. – Скажи! - Маргарита, - улыбнулся Ал. – Маргарита Руби́цкая. Ренато хитро усмехнулся. - Ну и чего же? Хорошенькая была? Алексей перевёл на него серьёзный взгляд своих изумрудных глаз. - Вы… Когда-нибудь видели, - внезапно задумчиво прошептал он. – Как падает первый луч заката на хрупкое запястье девушки, небрежно занесённое вверх с желанием поправить цветок в волосах…? Много ли бы вы отдали, чтобы коснуться бархатной туфельки нежно-голубого цвета или шершавой нити в корсетной шнуровке? Было ли вам когда-то интересно, какого оттенка становятся её тонкие губы в каплях сиропа шиповника? Итальянец хлопнул глазами, смотря на тёплую мечтательную улыбку, медленно растянувшуюся на губах русского. Тот явно был уже где-то далеко в своих мыслях. - Она была не просто хорошенькая, Ренато. Она была бриллиантом. Сияющим на солнце гранёным алмазом. Ангелом во плоти… Тут воздух прорвал громкий жестокий хохот. Фёдор смеялся так, что даже глаза заслезились. - Ангелом во плоти! Боже, вот насмешил то, а! Невозможно! – заливался он. – Какая прелестная речь, браво! Ал посмотрел на него со жгучей ненавистью. - Впрочем, тебе пора перестать лгать, - наконец успокоился Фёдор. - Я и не лгал. - Неужели? Тогда, может ты сам расскажешь, какой на самом деле тварью была твоя Маргарита? Эта эгоистичная поганая дрянь, что она сделала, как она поступала, м? Расскажи, нам всем очень интересно! – его голос сквозил ядовитой насмешкой и злобой. – Давай! - Замолчи! Хватит! – сорвался Ал. – Ты ничего о ней не знаешь! Не смей даже одного гадкого слова о ней…! - А то что? Разве я не прав на самом деле? Хотя бы то, что она тебя дважды бросила умирать? Это разве не говорит о её гнили? Нет? - Я сам тогда так решил! Ты не смеешь говорить о том, чего не знаешь, тебя там не было, ты…! - Конечно, я же ничего не знаю! И не знаю, что ты до сих пор страдаешь из-за неё, не знаю! И то, что это она загубила тебе жизнь, и то, что она самая отвратительная гнида, которая существует в мире, этого я тоже не знаю, да?! - Заткнись! – Ал вскочил так резко, что едва не свернул стол. – Довольно! - Только вот ты не вернёшься к ней больше, хоть это радует, - ядовито и жутко оскалился Фёдор. – Ты больше не прибежишь к ней, как пёсик, готовый голову сложить ради её капризов. Тебе больше не обладать ей! Вам больше не быть вместе! - Я тебя ненавижу! – закричал Ал, резко разворачиваясь и выбегая в коридор. – Чтоб ты сдох! Фёдор спокойно сел на место, поправив воротник. - Придурок… - рыкнул на него Леон, поднимаясь и последовав за Алом. – Так же нельзя… Алексей ворвался в комнату, где они обычно с Полиной ели. Схватив первый попавшийся стул, он размахнулся и со всей силы швырнул его в стену. - Ненавижу! Ненавижу! Стул разлетелся в щепки. Закрыв лицо руками, Ал рухнул в повёрнутое к окну кресло, чувствуя, как дрожат его ладони, а к горлу подкатывается ком. Хотелось кричать и швырять предметы, царапать доски, выть и метаться. Но тело внезапно ослабло, заставив лишь задыхаться рыданиями напротив мутного окна. Слёзы капали на воротник мундира и манжеты. Алу казалось, что он сейчас вырвет себе сердце, лишь бы не чувствовать боли. Свежие синяки отвратительно саднили. Было больно. Тут его слуха коснулся звук мягких, почти невесомых шагов. Кто-то ступал по дощечкам. Прежде, чем Ал бы обернулся, его шею тихо обвили тонкие девичьи руки в длинных перчатках цвета небесной лазури. Зашуршали кружева. Множество пышных юбок. Алексей медленно отнял руки от лица, положив их на подлокотники. Руки в перчатках коснулись его скул, чуть откидывая пряди, проводя по следам от слёз. На колени жнеца опустилась хрупкая девушка неземной красоты. Её пышное бирюзовое платье тянулось по полу лентами и оборками, корсет утягивал талию, по спине спадали длинные, словно шелковые каштановые локоны. Шею обвивало резное жемчужное ожерелье с круглым аквамарином посередине. На голове красавицы лежала тонкая вуаль, словно фата невесты. Изящные тонкие ноги были обуты в пуанты, перевязанные лёгкими бантами. Девушка смотрела на Алексея с нескрываемым беспокойством и сочувствием. - Тише… Тише, я здесь, я рядом, - тихо сказала она, коснувшись губами его лба, прямо через вуаль. – Прошу. Не плачь… У меня сердце кровью обливается, когда я вижу, как ты страдаешь… - Р… Р… - попытался ответить рыжий. Но лишь смог уткнуться ей в плечо. Девушка нежно обняла его голову, гладя рассыпчатые кудри. - Всё хорошо. Тебе не нужно беспокоиться, я тебя не брошу… - Р… Рита… - Тшш… От девушки вился в воздух душистый аромат шиповника, утреней росы, живительного солнца. Её поцелуи отзывались на коже приятной прохладой. - Мы с тобой вместе, навсегда. Обещаю тебе… Внезапно дверь отворилась. В комнату заглянул Леон. - Там… Твой друг, француз, - робко сообщила Маргарита. - Что тебе нужно, Леон? – мрачно спросил Ал. - Я просто хотел спросить, как ты… Погоди, - Леон нахмурился. – А как ты… Узнал, что это я…? Ал закрыл глаза. - Лёша, он мне рецепт загораживает, не видно! - Отойди пожалуйста. Загораживаешь. - Загораживаю что…? - Рецепт. - Там к тебе твой друг, японец. - Здравствуй, Сенши. - Как ты понял, что это… Не важно. Не подскажешь, пожалуйста, есть ли тут книги по ботанике? Саше нужно… - Сейчас поищу. Она… Она… - Я нашла. Она вот тут! - Где? Вон там? - Да, в этом шкафу. - Вон там. Третья…? - Да, верно. - Третья полка снизу. Спасибо. - Всегда пожалуйста. - Спасибо… Что? - Ничего. - Ох чёрт, я опять проиграл. Я требую реванша! Если бы не тот глупый ход ладьёй… - Ну уж нет. Это твоё заслуженное поражение! - Ал, ты… С кем… ты разговариваешь…? Алексей сидел в совершенно пустом кресле. - Я ведь… Сумасшедший… - тихо ответил он. Маргарита с грустью положила голову ему на плечо. - У нас так… Принято…