le pollen sur les cils

      Я не знаю точно какой час, так как свой телефон рискнул оставить в нашей комнате с Брайаном и ещё какой-то девчушкой, лет так четырнадцати. Она наша соседка, что уже и так понятно.       Я знал, большинство присутствующих здесь — так званые экстраверты, которые ни дня не могут прожить без трёпки языком в больших компаниях. Я никогда не чувствовал в этом нужды. Но она… помилуй меня Всевышний, человек с ещё более страшным диагнозом. Слова из её рта струились подобно воде из холодного источника без перерывов и выходных. Я был бы не против, будь они, перерывы, хоть раз в неделю.       Иногда (читайте как «всегда») мне очень хочется жить в нашем туалете. Потому что это единственное место, где есть дверной замок. Звали её — не дверь, а мою соседку — Роуз. Прямо как роза: мне иногда кажется, что её вьющиеся в разные стороны волосы такие белые, как цветочные лепестки, потому что она моет голову чёртовым отбеливателем. Хотя тогда бы они слезли с её черепушки подобно семенам одуванчика и оставили её совсем без ничего. Единственное, что отличало её от роз — отсутствие шипов. Либо она и правда такая шёлковая, либо умело их отсекает, показывая миру только божию версию себя.       Волнение пробирало мои кости до ужаса, и я все сильнее убеждался в своём желании: я хочу сходить за телефоном и, пожалуй, припрятать наушники. Роуз — тот человек, который здорово нарушает твои личные границы, не замечая этого. Вы можете, наверное, подумать: «Почему же ты просто не попросишь её держаться подальше?» Не все так просто. Если говорить на языке обезьян — я слишком зажат и закомплексован, чтобы перечить чужим людям. Я спокойно могу высказать все что я думаю Брайану; да всем, кому я доверяю. Мой язык завязывается в тугой узел лишь, когда рядом со мной незнакомец.       — Ты чего серьёзный такой? — вдруг напомнил о себе Молко, из-за чего я, кажется, подскочил. — Задумался?       — Вроде того. — Я одарил его пресной улыбкой, опустил глаза на свои старые кроссовки.       Мы сидели в старой беседке вдали от костра, прямо как у скаутов, благодаря свои светлые головы за имеющийся при себе спрей от комаров. Но те все равно назойливо визжали на ухо, жаждая отведать частичку меня. Пока все остальные веселились, мы были в стороне. Не будь я таким отшельником, Брайан бы вселился вместе с остальными. Но мы были здесь, в относительной тишине. Это все из-за меня, и потому ком стоял в горле. Я слышал проблески трелей гитары (у меня тоже такое сокровище имеется, но потому дома оно и осталось), треск щепок в костре и чьи-то разговоре о том, как прошёл первый секс чуть ли не под носом у вожатых.       Мы снова молчали с Молко какое-то время, пока тот вновь не оживился:       — Ты есть хочешь? Смотри, вроде, сосиски раздают, — только я приоткрыл рот, он опомнился. — Ах, да. Извини, я забыл.       Из-за того, что я вегетарианец, буквально при каждом приёме пищи имеет место быть скандал. Неужели так сложно вместо мяса положить мне вдвое больше салата?       — Я не голоден. — Я слегка пощурился от взгляда на огниво, будто увидел последний в своей жизни свет в тёмном тунеле.       Помните тот разговор о магазине? Мы сидели и пили тайком самое дешёвое и отвратительное пиво, которое я только пробовал. Лицо само по себе искривлялось в смешной гримасе после каждого глотка этой мочи с содержанием алкоголя. Но мы не были богачами, а пить здешнее какао равносильно самоубийству. Сдалось мне, что порошок они растворяют не в молоке, а в скисшем вонючем кефире.       Допив, я встрепенулся. Протянул свою пустую стекляшку другу.       — Постарайся выкинуть незаметно, идёт?       — А ты куда сам-то намылился? Потом будет дискотека.       — Ты же сам знаешь. Эта чушь не в моем вкусе. Думаю, я ещё немного поразглядываю тот травник.       Брайан вздохнул, слегка недовольно, но покладисто. Он знал, что я не изменю ход своих мыслей. Возможно когда-то это выйдет мне боком.       — Как знаешь, — Дёрнул краешком губы, а потом стрельнул в меня действительно интересным взглядом. — зануда.       Я ни разу не солгал, заявив о желании покопаться в травнике. Ладно, может разве что совсем немного. Брайан хоть и был моим лучшим другом, но мне и от общения с ним нужен отдых. Будь я дома, а не в этой дыре, то смог бы отмазаться от совместного времяпровождения гораздо легче. Что-то в роде «Прости, мне нужно помочь маме с уборкой.» (хотя из уборки на мне была только моя комната и вся посуда, что есть в доме) или «Извини, сегодня я не выйду. Она накричала на меня и сказала, что я буду сидеть дома.» (в реальных обстоятельствах я был бы рад и этому варианту). Но и здесь я нашёл лазейку.       Кое-как выпросив ключ у вожатой (я думал, что все скоро почувствуют явный запах пота, исходящий от моего тела из-за волнения), я задал себе путь в комнату.       По пути я, несмотря на шум у костра, слышал изредка песни сверчков, что неосознанно заставило меня вспомнить детство. Тогда отец жил ещё с нами. Летом мы спускались в подвал, где он частенько рассказывал мне о гитарах и о музыке в целом. Из-за приоткрытой форточки там всегда оказывались сверчки и другие насекомые, которых он пытался ловить по всему периметру помещения. Мне говорили, что я очень смеялся, видя, как насекомое выскальзывало в очередной раз из его тёплых пальцев.       Я слабо тряхнул головой, тем самым сдув пыль воспоминаний, и наконец оказался внутри. Здесь, в комнате, было слегка душно. Тем не менее открывать окно было бы самой худшей идеей на этом свете. Сколько там нужно сотен (или тысяч) этих сосущих тварей, чтобы выпить всю кровь человека? Так как моё тело было липкое и мокрое от все того же пота в перемешку с нанесённым ранее спреем, я решил принять душ. У меня никогда это не занимало много времени, потому я приступил к своему занятию уже через десять минут.       На всякий случай я зашторил окна и вернулся в коридорчик, чтобы закрыться в этой коробке словно в крепости из одеял. Никогда не строил её в детстве, ну да ладно. С моих волос ещё капала вода (одна капля вроде попала мне на нос, из-за чего я сморщился и потёр его). Сняв полотенце с бёдер я позволил мебели лицезреть свое тело в то время, пока убирал с волос и лица лишнюю влагу. Сказал бы я, что так и сел бы изучать травник, но было бы это откровенной ложью. Одежда вновь быстро покрыла его, убрав из глотки комок неуверенности и волнения, что меня кто-то заметит.       Что же представляла собой эта книга? Помимо её известного мне содержимого, в ней была какая то бичевка, скорее всего заменяющая тканевую или бумажную закладку, как это принято в большинстве случаев. От самих страниц исходил какой-то приятный запах: несло свежестью или даже ветром, если у него есть свой запах. Я подошёл к своей тумбочке и взял с собой в постель ту самую книгу. Наверное, единственная вещь, которая туда со мной ляжет. Не важно.       Листая страницу за страницей я смог отметить, что книга разбита на несколько разделов: «травник», «цветник» и последний, самый интересный — «лечебник». Теперь уж более корректно было бы называть эту вещь пособием. А может это лекарская книга или даже вещь, связанная с оккультизмом или зельеварением. Если это не одно и то же…       Мою голову и далее продолжал заполнять этот бред, если бы я вовремя не сказал «стоп». Во-первых, все эти фанатики мистического, если уж и существуют, то осталось их очень мало. Во-вторых, подобное дерьмо — лишь выдумка людей того времени. Это помогало им оправдывать свой страх перед жизнью и её явлениями. В-третьих, мне начинает казаться, что эта ситуация из ряда нелепых розыгрышей. В роде: «Эй, смотри. Там идут какие-то два придурка. Давай кинем эту книгу прямо им под нос.»       Но даже если так, то, можно подумать, а что здесь смешного или прикольного? Сам не понимаю.       За сегодня я и так был слишком активен. Общение с Брайаном и вожатыми ведь считаются? Мне нужен был отдых. Я отложил книгу на то же место, подумывая об идее выкинуть её куда-то, лишь бы не забивать себе голову подобными безделушками. Меня не сильно волновало, что об этом думает мой любопытный друг. Глянув время в телефоне, я отметил, что приближается время сна, чему был очень рад. Мне не нужны приключения на свою пятую точку в такое, да вообще в любое другое время.       Нельзя сказать, что я был сильно настроен на сон. Эдакого тумана перед глазами и сладкого запаха своей временной кончины я не чувствовал. Возможно мне придётся перетереть ещё пару мыслей перед тем как обессиленно залепить глаза пеленой. Лес произвёл на меня неплохое впечатление, потому я все никак не мог рассеять перед глазами явные образы зелени, прытких насекомых и отголосья птиц. Думаю, сегодня я откажусь от прослушивания музыки перед сном в пользу этих самых «видений», если их так можно наименовать.       Перед тем, чтобы лечь в постель, я сделал все сопутствующие водные и другие процедуры, что не совсем интересно к перечислению, а только потом залез под одеяло. Градусник сегодня показывал около тридцати градусов, но меня не особо это колебало: хоть в раскаленный котёл меня спать уложите, все равно с головой накроюсь. Я глазел на небольшую прорезь блеклого света из окна, ведь шторы я не удосужился задернуть до конца. По крайней мере, если кто-то захочет поглазеть на меня ночью, я отвечу достойно, ввязавшись в бесконечное соревнование гляделок.       Как и предполагалось, я не смог откинуться сразу (в сон или могилу, решать уже вам). Моя голова была хоть и полна свежести от недавнего пребывания на воздухе, но все же лучше, чтобы там не было ничего. Вакуум. Я жмурился, мял подушку, стягивал одеяло и обратно им накрывался. Измученно мычал, игнорируя звуки дискотеки, которая началась с пылу с жару.       То ли скрытые желания, то ли бессонная скука снова вернули мне желание открыть то самое пособие с травами, что я и собрался сделать. Глаза хоть и закрывались, пытаясь уложить меня в объятия собственной фантазии, но деятельность моего мозга была слишком бурной, чтобы разрешить мне такое нахальство. Я потянулся к книге, примерно заметив её очертания. Под подушечки моих пальцев не попал привычный мне материал, а человеческая кожа. Я вскрикнул от сильного испуга и удивления:       — Что за дерьмо?!       Тот, кто хотел пробраться в мою комнату, упал на дощатый пол, а я только добрался до телефона. Включив фонарик и вжавшись в стену, я увидел перед собой парня. Он был явно смущен (почему я отмечаю это, если сам чуть не обгадился от подобного «смущения?!), тёр ушибленное плечо и не решался взглянуть на меня. Я, пытаясь скрыть свою пижаму с альпаками, выдвинул мысль, что попавшийся на горячем говнюк — кто-то из лагеря.       Я морщился от света фонарика. Слишком уж он резал глаз. Затем осмелился спросить:       — Какого черта, что ты здесь забыл?!       Он наконец-то взглянул на меня. Первым, что я заметил, были его торчащие уши и вздернутый нос.       — Я лишь пришёл за своей вещью, — без всякого «извини, что влез не в свой домик и напугал тебя до полусмерти» ответил он. На лице появилась детская улыбка. — Тебе он, — ткнул на ту самую находку, — не пренадлежит, ведь так?       В этот момент, я кажется, потерял дар речи. Но все-таки смог сделать слабый кивок. Возможно он его даже не увидел в темноте. Я все рассматривал и рассматривал этого чудака, убеждая себя, что уже глубоко сплю, а происходящее со мной — лишь часть сна. Всё выглядело вполне так, как я и думал. Нереальное существо, нереальные обстоятельства и неподходящее время.       Хотя может у меня открылся третий глаз от усталости, и теперь я вижу то, что недоступно остальным?       Когда тот парень выпрямился, я понял, что он несколько выше меня. Поверьте мне, я сразу это замечаю. Одежда скрывала его фигуру, так что я мог лишь делать некоторые предположения насчёт этого, а волосы спускались волнами по плечам. Могу сказать только одно: его острые как кисточки уши торчали в стороны, будто запрещая волосам себя прятать.       Я медленно навёл на него фонарик, пока он просматривал содержимое травника. Хотя до этого я молча, будто зачарованный глядел на него. Незнакомец забавно прищурился и попытался отгородиться от яркого света ладошкой. У него не вышло. Супер-сила моего фонарика превышала способности кистей его рук в качестве зонтика. Я бы даже улыбнулся если бы не ощущение, что моё тело частично парализовано.       Все это время мы молчали. Будто два идиота: я уставился на него как рыба раззявив глаза, он пытался делать вид, что не замечает меня. Просто представьте эту картину! Тишина, сквозь которую нагло прорезается назойливое «тик-так». Всепоглощающая темнота ночи. Незнакомец с ушами подобными кисточкам рыси, который залез к тебе через окно, и такое странное ощущение, будто тебе вовсе не ясно что разорвёт в первую очередь: сердце от волнения или тело из-за нереальности данного мира.       Он глядел на меня какое-то время, и голова стала наливаться до краёв каплями сомнительных мыслей по поводу того что карты таро и астрология не такой и бред в самом-то деле. Изящным движением смоченных перед этим пальцев он перевернул страницу, а я попытался встать, чтобы вдруг не споткнуться и не опозориться хотя бы перед собственной галлюцинацией. Усвоено, с играми жанра фэнтези следует завязать хотя бы на какое-то время.       — Скажи, юноша, ты знаешь, что за вещь ты нашёл? — вдруг спросил он. Снова взгляд его мерцающих глаз устремлен в мою сторону. Пожалуйста, перестань, иначе я обмочусь не только от страха, но и от смущения! Я прикусил губу в месте, где та только начала заживать. Кусать их — моя вредная привычка, за которую следовало было бы треснуть по рту.       — Я… — глянул на него, как на полоумного, скорее всего это было взаимно. Иначе зачем так испепелять мою персону таким надзором?       — Как я понял, это сборник со всякими травами и их применением во различных, — Я маленько скривился из-за чудаковатости значения слов, что придётся вытянуть из глотки, — обрядах и зельях.       — Люди очень сообразительны, но так самоуверенны сегодня…       Он это с сожалением сейчас сказал или что? Если уж так, то мне его тоже жаль. Надо же прихватить себе на шею синдром бога! Кем он вообще себя возомнил? Это немного рассмешило мою сонную и испуганную голову. Возможно сегодня я усну немного позже. Хочу поразмышлять об этом, если я, конечно, не нахожусь прямо сейчас в своём сне.       — А ты чем-то отличаешься будто.       Если честно, я сам не был уверен в твёрдости бреда, который сморозил.       — Ещё бы, — он был спокоен и умиротворен подобно древней статуе.       Щелчок! Я включил свет. Теперь оба выглядели так, будто выпили соевого соуса. Странно? Ещё бы, но пить его вам настоятельно не советую. Мы оба щурились и кривили свои рожи, явно не пребывая в восторге от такого резкого появления света. Когда мои глаза более менее привыкли к освещению, я осмелился наконец-то спросить:       — Кто ты?       Учитывая большую вероятность моего нахождения во сне, я смог перебрать тысячи возможных вариантов в своей голове. Гоблин, сирена, парень с пре хэллоуинской вечеринки (а такие есть?!), детский аниматор, либо фрик. Последние три варианта казались мне не очень уместными. Если это грим, то, должен признать, он слишком реалистичный даже для такого уровня навыков сегодняшних гримеров. Поэтому первый вариант мне казался более подходящим и даже логичным. Логика и мистика — вместе? О, это определённо что-то из ряда вон выходящее.       Парень оглядел меня, сонного неудачника и зануду в довольно смешной одежде, а затем почесал двойней затылок. На лице его появилась несколько другая ухмылка. На момент мне даже показалось что она чертовски… милая?       Я уселся на кровать в ожидании ответа. Я сверлил его взглядом минуту, две, три, четыре… Он все молчал да молчал. Листал торопливо страницы своей дурацкой книжки. Через какое-то время на меня все-таки уставилась пара болотных глаз, выглядывающих из-под пестрого веера ресниц. Он захлопнул очень неряшливо травник и уселся рядом со мной. К такому близкому контакту я явно не был готов, потому несколько брезгливо отодвинулся. Кто знает, где он до этого лазил. «Он уселся в уличной одежде на мою постель!» — пролетело у меня в голове, прежде чем чудак решил ответить.       — Я эльф. Лесное создание, поддерживающее гармонию леса взамен на позволение здесь обитать. — Он вжал свои тонкие пальцы в белоснежное (а теперь кишащее невидимой моему глазу грязью!) одеяло и уставился на меня в который раз.       Моё смущение переливалось через края посудины. Казалось, я вот-вот потеряю сознание или в глазах появятся мерцающие точечки и виньетка по краям. Возможно, так было бы даже лучше. Упал бы без сознания, отлежался, отоспался, а на следующий день проснулся как обычно в постели по уши накрытый одеялом. Я сжал мизинец и безымянный пальцы, думая, что это как-то поможет уничтожить бушующую во мне волну недовольства и страха. Приоткрыл рот, чтобы ответить, но тут же заткнулся. Прикусил щеку изнутри, обозвал раз сто себя идиотом и все-таки высказал вместе с нервным смехом, который оказался тем ещё выскочкой:       — Ага, а я тогда гном!       — Ну… — хитрый полумесяц высветился на его лице, только без звёзд и комет. — Будь ты полнее и противнее внешне, то я бы поверил.       К моим конечностям прилила волна агрессии. В какой-то момент показалось, что тело вздрогнуло как от удара током, но это было лишь моё яркое воображение. Я ненавижу, когда кто-то говорит о моем росте в негативном ключе. Это чертовски мерзко. Я подумал, что сейчас ударю этого говнюшка, чтобы знал с кем имеет дело, но вместо этого поджал губы подобно ниточке и отвёл обозленный взгляд в противоположную сторону. Сегодня не будет драки, да и никогда позже. Я слишком трусливый, чтобы постоять за себя.       — Очень смешно.       — Но ты очень привлекателен, даже по эльфийским меркам, — добавил он. — Как тебя зовут, ночная пряность моих глаз?       Он видимо ожидал, что я сейчас же растаю от этих приятностей, упаду ему в колени и попрошу взять меня в мужья. Серьёзно? Да, я бы это сделал, если бы не шутка о моем росте. Вместо того чтобы поднять на него глаза, я счёл более важным понаблюдать за тем, как он тёр подушечкой пальца одну из фаланг среднего. Те были у него местами смуглые, но по большей части владельцем таких конечностей, по-моему, мог быть какой-то французский правитель из века так семнадцатого. Они ведь тогда носили эти дурацкие парики, похожие на гриву пуделя? Не важно, по истории у меня средний балл.       О, черт… Он ведь сделал мне комплимент. Да… А что нужно отвечать на такое?.. Вариантов перед глазами было очень мало, потому выбирать было не из чего. Немного смутившись, я искривил свое лицо будто увидел толстую гусеницу. Никогда не умел их, комплименты, принимать.       — У вас это, — он опешил и нотка вины проскользнула в его голосе, — оскорбление?       Я подумал, раз я во сне, то нужно использовать его по полной. Может так я смогу прийти к тому, как расшифровать травник? Проснусь, сделаю записи того, что мозг смог в себе сохранить. Пойму полное предназначение данной книги. Потом я покажу её людству, меня заметит пресса, а потом снимут фильм о моей гениальности. Я буду получать миллионы просто за свое существование!.. Окей, слегка перегнул. Мы возвращаемся на прежнюю станцию.       — Нет, вроде… — я покачал головой.       — Я Фрэнк, а ты?       Несмело протянув ему руку, я вскоре почувствовал, он её пожал. Как и я, неуверенно.       — Джерард. Красивое имя, — он тихо вздохнул, и рука его упокоилась где-то на простыне. Я потом его убью за это, честное слово. Стирать заставлю. И не только этот комплект, а все, что у нас есть в домике.       — Спасибо?       — Я о своём.       Я приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, но мысль выскочила из головы, так и не прибыв к конечной точке. Теперь смутился я и куда сильнее, чем раньше. Мы сидели на кровати как какая-то сопливая парочка с вечными проблемами в отношениях и молчали. Что я должен был ему сказать? Я не имел понятия.       — Зачем тебе этот травник?       Мне правда было интересно. Я, конечно, прекрасно понимаю, что данная вещь принадлежит, возможно, его семье, другу/подруге или вообще ему лично. Но разве я не имею права поинтересоваться на правах нашедшего? А что если вот возьму и не отдам? Что он сделает? По крайней мере, если попытается убить, я даже помогу, у меня на носу выпускной, коий не очень мне приятен и ожидаем.       — Это семейная реликвия, — начал объяснять Джерард. — Мы столетиями занимаемся исследованиями леса и его тайн. Естественно, с позволения Природы. Каждое поколение вносит новые записи о своих находках, изобретает новые лекарства или ткань, вещи из которой служат намного дольше и меньше пачкаются.       — Как у нас часы или фотоальбом… — выдохнул я.       — Что?       — В моей семье реликвия, что передаётся — старые карманные часы на цепочке. Когда мне исполнится восемнадцать, они будут мои.       — Забавно, — Джерард улыбнулся и мне тоже стало легче. — Как они помогают твоей семье?       Я никогда сам не понимал, зачем людям заниматься такой глупостью. Но реликвия семьи Джерарда казалась мне более логичной, чем наша. Чтобы не упасть в грязь лицом, я попытался состроить серьёзный вид, а заметив, как он шмыгнул своим вздернутым носом, я чуть не засмеялся. Благо, в этот раз самоконтроль сработал на «ура».       — Возможно-       — То есть, ты не знаешь зачем эта штука? — Джерард меня перебил. Я точно его уничтожу.       — Знаю!       — Врешь.       — Да завались ты.       — Какие вы, люди, все злые. Кошмар.       — Кто бы говорил!       Я уже начал откровенно злиться на своего собеседника. Да, он привлекательный. Да, он назвал меня таким. Да, он любезно поделился со мной одним из секретов. Но такое ощущение, будто он давно не получал по лицу, отчего язык сильно чешется.       — Ну всё-всё! — он вскинул раскрытые ладошки вверх, якобы говоря «сдаюсь». — Рассказывай, я слушаю.       Рассказ я свой начал с нервным вздохом. Может я психованный.       — Возможно эта вещь означает духовную связь между каждым поколением, начиная с первого владельца часов и заканчивая, наверное, пока что мной.       — У тебя нет братьев или сестёр? — он взглянул на меня так удивлённо, будто это было обязательным пунктом в списке идеального гражданина Америки.       —… нет? А должны быть?       — Да, это круто.       — Если повезёт, — поставил под сомнение его слова я.       Поправив рослые каштановые пряди на плечах, Джерард тихо засмеялся. О, это определенно не самый заразительный, но самый пряный смех, что я слышал. Перед глазами почему-то промелькнули тёмные ели и ватные облака. Зелёная поляна, пестрящая хрупкими маками и нежными ромашками. Грядущая гроза. Он сам, как мне показалось в начале, пахнул хвоей. Лесом, выразись я точнее.       — Послушай. Мне уже пора.       — Почему? — вырвалось у меня изо рта. Я хотел сказать «и слава Богу», а не интересоваться причинами его резкого ухода!       — Потому что меня уже ждут.       — Я травник не отдам. Я хочу разобрать, что там написано.       Он уже поднялся с кровати, но я успел схватить его за локоть. Ты, чёртов эльф, или кто ты там, никуда не уйдёшь с этой штукой, пока я не удовлетворю свое любопытство. У меня ещё миллион и тысяча вопросов к тебе насчёт этого китайского шифра. Зачем мне нужно это знать, я сам не в курсе, но сейчас я считаю это нужным. Возможно это откроет во мне какие-то скрытые задатки биолога или историка? Может я смогу стать кем-то другим? Как там называют тех людей, что разбирают сложные шифры и старинные послания?       — Так вот значит как.       Джерард собирался, как я понял, уходить. (Он буквально об этом сказал мгновение назад, придурок!) Но затем резко обернулся, одарил меня своим взглядом, а потом травник. Прямо сейчас я подумал, что он меня либо убьёт, либо превратит в жабу, чтобы потом сварить из меня какую-то настойку или лекарство. Я сглотнул. И довольно громко.       — Мне льстит твоя любопытность, Фрэнк. Я мог бы рассказать некоторые тайны взамен на подобное.       Я непонимающе спросил у себя в голове: «Подобное? Что он имеет ввиду?» Джерард будто читал мои мысли, что немало смущало меня, потому сразу дополнил свой ответ:       — Ты мне рассказываешь о ваших особенностях, а я — о наших. Мне так же интересны люди и то, не складывается ли ошибочное мнение о вас в наших краях.       —… краях?       — Глубинки леса. Людям ни за что не найти эти поселения.       — О. ну, ладно?       Я засомневался не врет ли он мне, и не верю ли я каждому его слову. Он все ещё был незнакомцем, который влез в мою комнату через гребаное окно. Это никак не давало мне довериться эльфу. Тем более, я сплю!       — А ты!.. Ты точно вернёшься?!       — В это окно? — он ухмыльнулся.       — Н-нет, пожалуйста. Только не сюда.       — Я вернусь туда, где ты её увидел. Завтра.       — Точно?       — Ещё бы.       Я сидел на кровати, наблюдая за тем, как он вылазит из окна. Будто он не в первый раз таким занимается. Ещё бы, я наверное не первый «счастливчик» в его недолгой истории. Когда он скрылся из виду, я тут же подбежал к окну и залез на подоконник, вглядываясь в ночной мрак. Я не видел Джерарда. Только сейчас до меня дошло, что окно открыто для комаров. Ещё и свет включен. Хлопнув себя по лицу я раздражённо захлопнул его, а потом снова залез под одеяло, пытаясь не думать о произошедшем.       Через пару минут дверь открылась и в комнату забежал запыханый Брайан. Я не пугался в этот раз. Зато сполна укутался в одеяло, делая вид, что я сплю. Со включеным светом. Очень правдоподобно.       — Послушай, Фрэнк! Ты обязательно должен пойти на эту дискотеку! Вставай!