Ещё посмотрим

20:07. Густые тучи окутывает небо искрящейся в огнях столицы, застилая блеклой пеленой сверкающие звёзды. Капли начинающегося дождя все чаще и чаще ударяются о землю, оставляя на асфальте тёмные пятна. Выйдя с еженедельных съёмок в «готическом зале», ловлю себя на мысли — впервые за долгое время чувствую, что я действительно устал. Делаю шаг из-под крыши, подняв лицо к небу, и ледяные капли легко приземляются на мой лоб, невесомо стекая по щекам и шее. Волосы мгновенно разделяются на отдельные пряди, влажные и запутывающиеся от приличных порывов ветра, который не предвещает ближайшего улучшение погоды. Это на самом деле радует, такую атмосферу я всегда любил больше, чем жару и палящее солнце. Прохожие с пестрящими зонтами обходят меня, периодически оборачиваясь, недоуменно приподнимая брови. Возможно, я бы позволил себе даже лечь на сырой асфальт, но какая-то доля здравого смысла удерживает. Краем глаза кошусь в сторону. В десятке метров, под узким и бесполезным во время дождя карнизом, светится мелкая красная точка. Снова курит. Снова она. Игнатенко буквально облюбовала эту стену. Сигарета, тлеющая под прикрывающей маленький огонёк рукой выглядит так... Инородно что ли.. Ловлю себя на мысли, что никогда не видел, чтобы кто-то курил под дождём. Так странно и неестественно. По складкам ее чёрного, кожаного пальто стремительно пробегают холодные капли, приземляются в пока мелкие лужи, создавая на воде расплывающиеся круги. Может из-за меня, а может из-за холода, она скрещивает руки на груди и слегка съеживается. Ещё несколько секунд просто смотрю на неё, и ноги сами шагают, даже не пытаясь обходить бегущую по неровностям асфальта воду, брызгающую во все стороны от моих шагов. Вхожу в ментоловое «облако», аккуратно беру сигарету из ее пальцев, и противоположно грубо тушу о шершавую стену, буквально вдавливая в неё бычок. Я не смотрю на Иру, хотя догадываюсь, какое недоумение сейчас повисло на ее лице. Беру ее за предплечье, и кинув едва слышное «пошли», буквально тяну девушку за собой, приближаясь к тротуару. Открываю машину, быстро нащупав ключ в кармане, и распахиваю дверь. Ира, видимо реально сильно замёрзнув, на удивление быстро и без вопросов садится на переднее сиденье, даже не вынуждая меня придумывать варианты, как ее туда затащить. *** Дождь громко барабанит по лобовому стеклу, которое переливается от ярко слепящих светофоров и сотен горящих фар. Ира сидит в закрытой позе, отвернувшись к окну, пока мои пальцы неосознанно стучат по рулю, набивая некий ритм. Пару раз произнеся что-то на подобии «что происходит?» или «с чего бы это?», и так и не получив моего ответа, Ира наконец замолчала, осознав, что ничего большего помимо вопроса про ее адрес, она из меня не вытянет. Краем глаза замечаю, как ее рука тянется в боковой карман. Напряженную тишину разрывает щелчок зажигалки. — Тебя не учили не курить в чужих машинах, Ир? - с неприязнью вырывается полушепотом, пока глаза автоматически, и даже как-то наигранно закатываются, продолжая каменно смотреть на дорогу. — Меня учили в принципе не курить, - шепчет раздражёнными шёпотом, поворачивает голову, специально делая чересчур глубокую затяжку, и выдыхает мне в лицо. Морщусь, ловля на языке неприятную тошноту, что прорывает ее на раздражающий смех. — А тебя не учили отвечать на вопросы, а не делать вид, что ты глухой? - так же наигранно улыбается. А я не только не хотел, я и не знал, что ей ответить. Нет, мне не стало ее жалко, когда она дрожала под дождём. У меня не было желания наладить наши отношения. Просто что-то взяло верх. Но ее привычная, и всей душой ненавистная ухмылочка вместе с душным табачным, заставляет чему-то внутри стремительно закипать. — Просто меня учили не разговаривать с суками. - слова вылетают быстрее, чем приходит осознание их смысла. Закусываю язык, чувствую, как пульс стремительно ускоряется. Я искренне не считаю ее сукой. И так же искренне не понимаю, зачем это ляпнул. Осторожно поворачиваюсь и замечаю, что с ее лица не сходит искусственная и будто горьковатая улыбка. Если человек улыбается - это происходит тогда, когда он действительно этого хочет. А ее «эмоция» выглядит как умело используемая маска. Ей не хотелось ее надевать, но она активировалась автоматически. Некая защитная реакция. И мне ещё хуже. — Извини, я.. - воздух странно встал в горле, и мой голос звучит совсем по чужому. Ира отворачивается, выдавливая почти искреннюю усмешку, спешно мотая головой и выставляя перед собой ладонь, как бы объясняя, что мне лучше не продолжать. Я только сильнее сжимаю руль, пока непривычное чувство так гадко разливается внутри. *** — Этот? - наконец мой дрожащий голос разрезает нависшее в машине напряжение, когда я припарковываю автомобиль у вроде как нужного подъезда, взглянув на Иру но так и не получив ответа. Игнатенко лишь стремительно вылетает из машины, прикрывая лицо волосами, неожиданно аккуратно закрывая за собой дверь. Сквозь засеянное каплями стекло вижу ее силуэт, удаляющийся в сторону подъезда высокой многоэтажки. Открывает входную, быстро оборачивается напоследок, и растворяется в мрачном подъезде. Выдыхаю. Пачка ментоловых сигарет так и остаётся лежать на торпедо, а я знаю, что не уеду. Меня хватило на 20 минут, за которые мысли «уехать» и «догнать» успели разыграть подсознательную войну. Дождь продолжает стучать по лобовому, а я - совершать необдуманные действия. Поднимаюсь по обшарпанным ступенькам старого подъезда, все ещё не понимая, зачем я вообще это делаю. Столько времени стремиться к полному исчезновению Иры из моей жизни, чтобы сейчас шагать по дорожке шлейфа ее духов, плавными порывами указывающего мне путь. Сжимаю в ладони полупустую пачку сигарет, хотя сам понимаю, какое это глупое прикрытие, чтобы наведаться к ней домой. Наконец осознаю, что вру самому себе. Я не стремился к ее «истреблению» из моей головы.. Я не делал ничего. Просто плыл по течению. Хотел ли я этого? - наверное нет. Хотел ли я ее? - наверное да. Тут во мне что-то щёлкает, и я просто замираю между вторым и третьим этажами, выпадая в некий осадок. Впервые я признался в этом самому себе. Впервые мне так странно и мерзко от своих же чувств. Но мысль о том, чтобы развернуться и уйти пропадает также быстро, как и появляется. Я никогда не считал себя поисковиком. Но вязкая, даже тягучая энергетика Иры просачивается из квартиры, расстилаясь по лестничной клетке. Я чувствую ее. Просто чувствую. И ноги сами тянут вверх. Уже несколько минут стою у одной из квартир пятого этажа, сжимая пальцами холодную дверную ручку, будто пытаясь ещё больше ощутить энергию Иры. Сердце вот-вот пробьёт дыру в грудной клетке и вырвется наружу, и я , частично смирившись, даже не пытаюсь его успокоить. Только ситуации с Игнатенко заставляют чувствовать себя провинившимся школьником, и я даже не особо удивляюсь этим ассоциациям. Я не знаю, что она со мной сделала. Но точно знаю, что женщины способны и не на такое. Палец падает на кнопку звонка, и неприятный треск разрезает гробовую тишину подъезда, едко въедаясь в уши. Пять секунд. Десять. Тридцать. Тишина. Прижимаю ладонь к двери, закрывая глаза. Она знает, что это я. Я чувствую. Она рядом, в паре десятков метров, но за стеной. В какой-то момент ощущаю ее еще ближе, слишком, будто она прямо за дверью. «Открой, прошу...» - произношу про себя, зная, что она слышит. Подсознательно. Слышит. Понимаю, что просить что-то глупо, ведь она и так прекрасно понимает, что я не просто так пришёл в дверь позвонить и в подъезде постоять. Она понимает, что я хочу войти. Но не пускает, продолжая стоять за дверью. Пытаюсь настроиться, и незаметно «проникнуть» в ее сознание, но она мгновенно ставит некий барьер. Голову больно прокалывает, будто тонкой раскалённой иглой, заставляя непроизвольно зажмуриться. Да, это была глупая затея. Ира - далеко не тот персонаж, в мысли которого можно вламываться вот так, без приглашения. Нахожу связь с жизнью, и понимаю, что я ровно так же бессмысленно стою у ее входной двери. Без приглашения. Слишком наивно и по-идиотски. Чересчур. Наконец, моя приложенная к двери рука медленно опускается, и только успеваю сделать шаг назад, слышу громкий и резкий звук открывающегося замка, заставляющего слегка дернуться от неожиданности. Дверь резко распахивается, едва не задев меня. — Больше никогда не смей даже пытаться проникнуть в мою голову..! - ее хрипловатый голос звучит сквозь тёмную сеть волос, полностью прикрывающих лицо. Ира произносит это, стоя ко мне полубоком, и спешно проплывает в глубь квартиры, оставляя дверь широко распахнутой. Делаю шаг, медленно прикрывая ее за собой, и нервно сглатываю. Тишина. Я даже не обратил внимание, куда она ускользнула, но мое внимание привлекает не это. Ее квартира. Вернее освещение. Ярко-синие огни, напоминающие гирлянду, проходят тонкой полосой по периметру пола и уходят вверх по стене, обвивая дверные проходы. Так таинственно, так красиво.. В легкие сразу вбивается душный запах воска и сушеных трав, после сырой улицы воздух в ее квартире кажется слишком горячим и густым. Осторожно разуваюсь, зачем-то усердно пытаюсь произвести как можно меньше шума, и медленно прохожу вглубь коридора. Заглядываю в первую комнату, сразу понимаю, что эта спальня. Мгновенно бросающееся в глаза бордовое постельное красиво сочетается с блеклыми коричневыми обоями. Помещение сразу выдаёт, что здесь живет далеко не простая хозяйка. Полки уставлены различными свечами и статуэтками, шкатулками с изображением незнакомых символов, множеством других предметов, названия и функции которых непонятны даже мне. Прохожу дальше, особо не влезая в личное пространство (Ира дала хороший урок на тему того, что проникать на ее территорию совсем не безопасно), заворачиваю за угол и невольно замираю. Передо мной открывается кухня, едва освещённая лишь подсветкой у плиты, но мое внимание сразу падает на пол, засыпанный крупными и не очень осколками. Вижу часть разбитого напополам горлышка, и понимаю, что это была бутылка. Наконец глаза поднимаются на Иру, что неподвижно сидит на дубовом столе закинув голову назад и задумчиво рассматривает потолок. Мой взгляд невольно скользит по ее телу, вернее по большой, немного помятой футболке, которая как ни странно выглядит на ней слишком.. уютно что ли... Спутанные волосы рассыпаны по плечам мокрыми чёрными нитями, периодически спадавшими от мельчайших движений. Полупустой бокал в почти перевёрнутом положении чудом держится в ее расслабленной руке, пока вытекающая темно-красная жидкость образовывает на столе небольшую лужицу. Я как заворожённый смотрю на эту картину, пребывая в неком трансе, не дающем пошевелиться. Наконец что-то вырывает ее из мыслей, она переводит взгляд к бокалу, и застыв на несколько секунд, отводит его от стола и «отпускает» в свободное падение с таким видом, будто это абсолютно обыденно и нормально. Звонкий грохот не вынуждает ее даже моргнуть. Она медленно опускает голову, смотря на осколки, обворожительно поблескивающие из-за слепящих глаза лампочек. У меня пугающее чувство, что я растворяюсь. Чувство, что наблюдаю за каждым ее движением уже несколько часов, осознавая, что в действительности - не прошло больше пары минут. Наконец делаю пару осторожных шагов, обступая долетевшие до меня стекляшки, и размеренно, без резких движений приближаюсь, будто боясь ее спугнуть. Не замечая того, уже оказываюсь впритык к столу, замираю прямо перед ней, загораживая своим телом стекло, на которое она смотрела. Чувствую себя невидимым. Будто фантомом, о присутствии которого она и не догадывается. Смотрю на ее лицо, на котором нет ни грамма макияжа кроме слегка смазанной туши. Такое простое, и слишком смазливое, будто совсем детское. Но глаза, сверлящие пустоту, абсолютно другие. Они безумно много видели, они заполнены чём-то тусклым и насыщенным одновременно. В них тяжесть. Что-то не то. Ее ресницы начинают дрожать, прозрачная слезинка тихо спадает, неохотно стекая по щеке. Ком в горле, но даже с его отсутствием - я бы не знал, что сказать. Любое слово, произнесенное сейчас, казалось бы лишним. Ненужным.. И я убеждаюсь в этом, когда она отталкивается от стены, аккуратно и как-то с опаской подползает ко мне словно запуганная кошка, и утыкается вздернутым носиком в мою чёрную толстовку, делая глубокий вдох. Я боюсь пошевелиться. Я боюсь даже дышать. Мой вечно взрывающийся мир потихоньку замирает. Она дрожит. Я утопаю в запахе ее волос, пьянящем похлеще любого вина. Проходит минута. Может несколько. Может 20.. Пальцы тянутся к ее подбородку, осторожно приподнимая его повыше, и наши взгляды встречаются. Она потеряна. Именно это я мгновенно читаю, заглянув в ее стеклянные глаза. В них слишком много эмоций, слишком много противоречий и мыслей, от которых она неохотно ловит передоз. Изучаю каждый сантиметр ее лица, находящегося чересчур близко, и смотрящего на меня немного снизу. Чёрная прядка спадает на ее щеку, и мне так хочется ее убрать. С огромным страхом делаю это, боясь, что вот-вот обожгусь, что перехожу за черту, что заплываю за буйки. Пачка ментоловых глухо падает на пол. Но это все пропадает, когда ее подрагивающие губы так аккуратненько докасаются до моих, мгновенно делясь нотками красного полусладкого и заставляя напрочь забыть о глупых сомнениях, так плотно сидевших в моей голове.