24 декабря.
Джинни, самая главная сваха Хогвартса, уже на второй день узнала, что Гермиона и Фред стали парой. Лаванда и Парвати, лишь по доброте душевной, раструбили это по всему Хогвартсу и теперь некоторые удивлённо пялились на них, когда она била его по затылку, а он обнимал её и называл «малявкой». Не все думали, что такая пара вообще возможна, но после того, как Чжоу Чанг на всю хижину запела «невозможное возможно», все в это поверили. Чанг никогда не пела. После последнего в этом году занятия ОД, Джинни настояла на том, что нужно немного потусить. Эта фраза, с недавних пор, нравилась Гермионе даже меньше, чем раньше, но подруга была такой воодушевлённой, что отказаться было невозможно. Тем более учитывая, что в её понимании это слово означало поздно ночью рассказывать страшные истории, подсвеченные палочками, играть в бутылочку и пить чай или какао, а потом завалиться спать, где придётся. Так и случилось. На тот вечер остались только сама Джинни и Гарри, Гермиона и Фред, Анджелина и Джордж, Невилл, Дин и Симус, и Чжоу и Ханна. Короче этот круг можно было назвать узким, не факт конечно, что близким, но узким точно. Грейнджер спала на Фреде, свернувшись калачиком и вечно высовываясь из-под одеяла. Парень вечно поправлял его, чтобы она не замёрзла. Романтично, но уже после третьего раза ему хотелось уже просто завернуть её в это одеяло как младенца, однако, он продолжил мужественно укрывать её где-то до трёх утра. Именно в это время в комнате неожиданно раздался крик. Крик боли и ужаса. Крик Гарри. Гермиона резко вскочила с места. Ноги затекли и теперь всё тело, словно кололи маленькие иголочки. Остальные сделали так же. Над Гарри нависли все, кто уснул в этой комнате, его пытались будить, но Грейнджер рукой показала «нельзя». Она знала, что Гарри иногда снилось то, что связано с планами Волан-де-Морта и в такие моменты он должен был проснуться сам, что собственно он и сделал спустя десять минут. — Что случилось? — спросила Джинни. — Волан-де-Морт? — уточнила Гермиона. — Там мистер Уизли! Его убивали. Змея. — задыхаясь говорил Гарри. — Надо сказать Макгонагалл! Срочно, пожалуйста! Грейнджер мгновенно встала, оделась, попросила всех сидеть здесь и тайным путями пошла в Хогвартс. Фред увязался следом за ней, чтобы потом, если будет нужно, разбудить кого-нибудь ещё. Гуляя по этому тоннелю в прошлый раз, она нашла удобный лаз, который выходит у кабинета Трансфигурации. Они вылезли ровно там, где и планировали. Гермиона побежала к кабинету, Фред даже не думал, что она умеет так быстро бегать. Вскоре они уже колотили в дверь Макгонагалл. Женщина им сразу открыла. Вид у неё был заспанный, потрёпанный, но почему-то такой домашний и уютный… Гермиона отбросила ненужные мысли. — Что случилось? — спросила Макгонагалл — Гарри! Ему пришло видение. Он говорил что-то про нападение на мистера Уизли! Спустя пол часа все Уизли (включая Рона) и Гарри с Гермионой, в которую Джинни вцепилась мёртвой хваткой и не соглашалась отпускать, оказались в кабинете Дамблдора. Гарри ещё раз во всех деталях пересказал сон, как до этого Макгонагалл. Директор отправил Финеаса Найджелуса с портрета проверить, где находится мистер Уизли. Гарри, да и все остальные, мечтали о том, чтобы сон был не вещим, а просто какой-то очередной кошмар, но их опасения подтвердились. Артур Уизли в предсмертном состоянии лежал в отделе Тайн. Так его бы никто не нашёл до следующего ночного дежурства и он бы умер. Всех Уизли и Гарри отправили в Нору тот час, а Гермиона... сколько она не просилась, её оставили в Хогвартсе. Она шла вместе с Макгонагалл по тёмным коридорам Хогвартса и было видно, как ей всё-таки страшно за них за всех. Декан Гриффиндора пыталась как-то её подбодрить, утешить, но в данной ситуации все слова казались банальными и глупыми. Макгонагалл проводила её до гостиной, потому что дважды Грейнджер сворачивала то позже, то раньше.***
Та же ночь. Немного позже.
Гермиона пыталась уснуть. Не получилось. Она долго ворочалась, но добилась этим только ворчание соседок (они конечно последнее время были добрее, но иногда становились такими же как раньше). По этой причине Грейнджер вышла в гостиную, где сидела и думала над чем-то Анджелина. После того, что случилось ну надо было себя занять чем-то. — Я узнала, как его зовут. — шёпотом сказала она, увидев Гермиону. — Это старший брат Джи, которым она всё время хвасталась. Леон. На самом деле он никто с богатыми родителями. — Как ты это узнала? — Очень просто. Около него весь вечер крутилась Джи, я поспрашивала и оказалось, что они случайно встретились на той тусовке. Он увидел тебя, Джи Фреда. Я знаю, что в прошлый раз ты от него сбежала, в смысле от Леона, а не от Фреда, поэтому этому идиоту захотелось получить тебя ещё больше, а про Джи и её любовь к Фреду ты знаешь. Она отвлекала его, а Леон тем временем… ну ты знаешь. — Спасибо! — Гермиона крепко и искренне обняла девушку. — Ты просто удивительная! — Я просто везучая. Кстати… — Анджелина как-то странно поджала губы. Ей явно не хотелось говорить на эту тему, но она всё же продолжила. — Ты же из Хогвартса сразу к Уизли…? — Да. — кивнула шатенка. — А можно я с тобой. Я волнуюсь. И что теперь? Будь они сейчас в Норе, она бы с удовольствием взяла Анджелину с собой — так было бы намного спокойнее, но нельзя привести её в тайную штаб-квартиру, без разрешения Грюма или хотя бы Сириуса. Надо как-то выкручиваться и желательно так, чтобы никого не обидеть. — Прости, не могу. Дело в том, что они немного не в Норе. Я не знаю могу ли привести тебя с собой. — Ты думаешь, что мне нужен Фред? Нет. Я хочу только узнать, не случилось ли чего с Джорджем. Не более того. — уверенно сказала Анджелина. — Нет, что ты! Я говорю правду! Давай я напишу… одному знакомому и спрошу про тебя? — Не надо ничего придумывать! Если не хочешь — говори прямо. — девушка говорила чётко, но её губы пару раз дрогнули от обиды. — Я потом сама приеду! И Анджелина ушла. Гордо и уверенно, а Гермиона чуть не разревелась. Она не знает, что с мистером Уизли, она не знает, как себя чувствуют остальные домочадцы, Фред… а теперь ещё и Анджелина на неё обиделась. Что может быть хуже этого? Тут дверь распахнулась и внутрь вбежал Добби. — Профессор Амбридж зовёт Гермиону Грейнджер! Оказывается есть то, что хуже. Забывая о том, что одета в ночнушку, она побрела следом за Добби, слава Мерлину хоть тапки одела. Ночные коридоры были немного жутковаты, но по-своему прекрасны, ведь на каждом углу происходило раньше что-то смешное, связанное с прошлыми курсами. Амбридж сидела в розовой кофте, розовой юбке, с розовым бантом, в розовых туфлях, помешивая розовой ложечкой розовый чай с розовым сахаром. В общем, она была в своём репертуаре. Увидев Гермиону, её рот раскрылся в жабьей улыбке: — Мисс Грейнджер, я так рада, что вы зашли. — Я хотела бы лечь спать. Можно ли закончить поскорее? — Ох, конечно. — женщина поднялась на ноги. — Мне интересно узнать куда так стремительно исчезли мистер Поттер и семья Уизли? — Я бы сама хотела узнать. — притворно, но вполне реалистично, сказала Гермиона. Она не любила врать, но если начинала, то делала это даже лучше близнецов. Из глаз вдруг прыснули слёзы. Тактика была принята быстро — показаться слабой, неспособной, чтобы Жаба и не думала, что она врёт. — Мы сделали уроки. Я, Джинни и Фред с Джорджем пошли на тренировку, они задержались на поле, а потом… а потом… — противный всхлип. Надо вызвать ещё и отвращение. — А потом я их больше не видела! — слёзы переходят в надрывный плач. — Я х-х-ходила к профессору Макгонагалл! А он-н-на молчи-и-и-ит! — Прекратите! Мисс Грейнджер! — взвизгнула Амбридж. Детские слёзы её пугали и раздражали. Это было ужасно. — Я спрашиваю у вас. Где мистер Поттер и Уизли? — Я н-н-не з-з-знаю! — проревела Гермиона. Амбридж тяжело дышала. Её ноздри расширялись до невиданных размеров. — ВОН! — проорала женщина. — Ну п-п-пожалу-у-уйста-а-а! Скажите, где м-м-мои д-д-друзья? Они жи-и-ивы? — Вон отсюда! Гермиона, не прекращая всхлипывать, выходила из кабинета довольная и счастливая. Она смогла избежать допроса, когда выбрала верную тактику и теперь знала, как действовать в следующий раз. В коридоре она быстро вытерла слёзы и улыбнулась, идя в гостиную в отличном настроении. Она не выдала друзей. — А мама говорила, что театральный кружок не пригодится. — тихонько сказала Гермиона***
Та же ночь, вернее утро. 5:04
Гермиона была не в силах ждать. Она стремительно ворвалась на лестницу в кабинет Дамблдора — он ещё не успел поменять пароль со вчерашнего дня, а вскоре уже со всей дури колотила в дверь. Из комнаты послышалось тихое «войдите» и Грейнджер выбежала внутрь. Ночнушка, старые тапочки на носки от миссис Уизли, озябшие руки и красные от предыдущего представления глаза. Она выглядела очень плохо, но директор принял её без вопросов. — Я должна быть рядом с ними! Пустите меня в штаб! — Я не могу этого сделать. Мы и без того подвергли Орден опасности, когда… — Мне плевать на ваш орден! — сказала Гермиона и вдруг испугалась своих слов, однако, яростно продолжила. — Я только хочу знать, что с ними всё в порядке! И Грейнджер сыграла повторный спектакль, но другой. Она давно знала, что Дамблдора не проймёшь такой глупостью, как плач, поэтому в ход шли любые аргументы, парочка капель слёз для правдоподобия и немного яростной жестикуляции. Потом Финеас с портрета почему-то поддакнул и двое самых эмоциональных директоров женского пола перестали притворяться спящими и сказали, что Гермиона имеет право уйти из Хогвартса. Дамблдор сдался.***
— Мне плевать на ваш орден! — прокричал Фред, идя к входной двери. — Мы хотим знать, что с отцом! — добавил Джордж, следуя за братом. — Фредерик Гидеон Уизли! — прокричала Гермиона, возникая прямо перед ним. (благодаря старому чайнику, который служил для телепортации, она оказалась на месте довольно быстро). Те же самые слова, что и Фред она сказала только что в кабинете Дамблдора, но говорить об этом никому не станет. — Быстро успокойся! Ты ставишь под угрозу не только орден, но и отца! Странно, но она сразу решила, что обязана не выпустить их из дома. Именно поэтому она мгновенно включилась в разговор. — Как ты здесь оказалась? — удивлённо спросили близнецы. — Совершенно не важно! Сядьте на место! — разъярённо заявила девушка. Парни от удивления даже сели обратно. — Вы подвергните опасности не только орден, но и отца. Как простите, его дети узнали о том, что он в больнице, если даже сама больница об этом не знает? Если сейчас пойти туда можно только навредить, потому что мистера Уизли и так нашли в довольно странном месте в довольно странном состоянии, так что давайте всё-таки ляжем спать. Миссис Уизли пропустят уже сегодня и завтра она нам всё расскажет. Близнецы, почувствовав, что Гермиона возможно права, со вздохом отложили свои планы о вторжении в Мунго в пять часов утра. Фред сел на пол и всё же взял бутылку сливочного пива, которые притащил Сириус. Сам Блэк и Марлин стояли около детей. Они молчали лишь потому, что Гермиона чуть не упала Сириусу на голову и это немножко отбило у него желание разговаривать. Марлин кивнула Грейнджер в знак благодарности, та также кивнула ей в ответ. Она села на пол около Фреда и тот шёпотом сказал ей: спасибо, а она вымученно улыбнулась. После разговора с Дамблдором у неё садился голос, а когда она наорала на близнецов, из горла слышались только невнятные хрипы. Марлин это заметила и перед Гермионой вскоре стоял стакан с молоком, мёдом и маслом, чтобы увлажнить горло. — Слушай, а если смесь Джеймса и Лили такая гремучая, то что будет у нас? — вдруг шёпотом спросил Сириус. Марлин поперхнулась. Первый раз её идиот, хоть и не на прямую, но сказал об этом. Она постаралась улыбнуться так, чтобы это не было похоже на оскал гиены, но ответить ей было не суждено — в дверь интенсивно колотили. Блэки пошли открывать, а в это время Гермиона устроила голову поудобнее на груди Фреда. От тёплого молока её разморило, хотя горлу действительно стало лучше. Впрочем, Джеймс, ворвавшийся в дом и разбудивший Вальпургу, не дал ей уснуть. Следом за ним шла Лили, которая разговаривала с маленькой фотографией Финеаса Найджелуса. Несмотря на то, что вредный предок Сириуса терпеть не мог маглорождённых, с Лили он подружился. — Что с ним? — Его отвезли в Мунго. — ответил Финеас. — Там есть твой портрет? — Кажется был. — почесал плешивый затылок Найджелус. — Разведать? — Это было бы прекрасно! Финеас исчез с фото, а Лили подскочила к Гарри, который обнимал Джинни, чтобы успокоить её, однако, она этого даже не замечала, сминая подол футболки. Лили крепко обняла сына, а заодно и Джинни, которая подвернулась под руку. Джеймс потрепал сидящего неподалёку Джорджа по голове. Спустя несколько часов разговоров, во время которых Лили суматошно бегала по кухне в поисках снотворного (у Рона мешки под глазами уже были больше, чем сами глаза). Оно требовалось только Рону и Джорджу, которые ни в какую не ложились, хотя время уже близилось к утру. Джинни свернувшись калачиком спала в объятиях Гарри, который тоже спал, положив голову на макушку девушки, а Гермиона и Фред спали на полу и всё, что могли сделать взрослые — это укрыть их пледом. К слову, Сириус и Джеймс тоже спали, лёжа друг на друге в самых неудобных позах — Поттер перегибался через спинку дивана и его голова лежала где-то в районе живота Блэка, одна нога, рука, голова и часть спины которого уже практически лежали на полу. Тут Лили и Марлин даже при самом большом желании не положили бы их как надо, учитывая, что клубок рук и ног у старых друзей было очень сложно распутать.***
31 декабря.
Мистера Уизли отпустили из больницы домой, под строгий контроль и постоянный присмотр, впрочем, эти слова и не требовались. Миссис Уизли всё равно не отходила от него ни на шаг, как и многие члены семейства Уизли, да и вообще все в доме. Артур даже смутился и старался выгонять вечных помощников, что выходило плохо, но иногда действенно. Молли и Лили бегали сейчас по кухне, готовя праздничные блюда, шуточно ссорясь из-за того, как правильно нарезать помидор, Марлин мыла посуду, так как готовить ей не хотелось и параллельно отгоняла Джеймса и Сириуса от запечёной курицы, на что они только возмущались: — А почему им можно?! — Нам? — притворно возмутился Фред, незаметно пихая в мантию-неведимку Гарри, которая в данный момент служила им мешком, выпечку от Молли и закуски от Лили. — Мы только водички попить! — добавил Джордж, пряча за пазуху бутылку огневиски. Марлин задорно рассмеялась, «случайно» подталкивая в мантию-неведимку ещё немного печенья, на что Фред и Джордж радостно переглянулись, шутливо поклонились Марлин и сбежали с кухни. В пустующей комнате, которая по всей видимости принадлежала Андромеде Тонкс, подростки устраивали свой стол. На пыльном столе стояла теперь пара бутылок огневиски, сливочное пиво, печенье, булочки и закуски. Здесь должна была пройти та часть вечера, на которой детей обычно отправляют спать. Почти в два ночи, когда песня «котёл полный горячей любви», играла в шестой раз, потому что Молли её любит, а Римус и Тонкс самозабвенно танцевали, не замечая, что песня уже который раз на повторе, Гермиона смогла вытащить потанцевать Фреда (они сидели в комнате Андромеды, но песню было прекрасно слышно из-за ужасной шумоизоляции). Он неохотно встал и пошёл за Грейнджер, которая тащила его в центр комнаты, который был не занят столом. — При вальсе принято разговаривать. — ехидно шепнула Гермиона Фреду. — Мне некогда разговаривать, я смотрю, как не наступить тебе под ноги! Гермиона рассмеялась и положила голову ему на грудь. Он прижал её к себе ещё сильнее и положил свою голову ей на макушку, а потом внезапно зашептал, не переставая танцевать. — Весной мы с Джорджем сбежим из школы. У нас готово грандиозное представление для ухода. — Почему? — расстроенно спросила девушка. — У нас всё готово для магазина. Мы можем начать продажу товаров. Осталось только починить квартиру над магазином… ты же потом приедешь к нам? — с надеждой спросил Фред. У Гермионы глаза стали по пять копеек, но она не задумывалась ответила: — Безусловно. Грейнджер не видела, но Фред широко улыбался. Она думала о словах парня о побеге. В голове медленно, но верно, всё вставало на свои места. С одной стороны было ОД и квиддич, говорящие остаться, а с другой Фред и Амбридж, с которым и от которой хотелось бежать. Приняв решение, что пока не станет говорить о своих внутренних конфликтах Фреду, она успокоилась, но вместо продолжения танца жадно поцеловала его в губы, словно считала, что он сбежит прямо сейчас.***
19 января.
Члены ОД в очередной раз собрались в Визжащей хижине для отработки разнообразных чар. Поттер учил их создавать патронуса. Повсюду летали призрачные животные, из каждого уголка комнаты слышался радостный смех или расстроенный вздох, но за такими вздохами всё чаще слышался смех. Гермиона искрилась от счастья, и плевать, что весной Фред и Джордж сбегут, она всё равно в этом году закончит учёбу, и плевать, что Амбридж такая стерва, и плевать, что Рон и Джи пытаются насолить. Вообще плевать — она была искренне рада, забыв о предосторожности. А зря. Лёгкий хлопок и около Гарри оказывается Добби. Он в панике оглядел комнату и что-то быстро, но очень непонятно запищал. Домовик явно был не в лучшем своём состоянии, а потому невозможно было разобрать его речь. Поттер встряхнул его за плечи. — Что случилось? — строго спросил он. Гермионе уже не нравилось, а ведь это только начало. — Амбридж… она узнала… Гарри Поттер и его друзья должны бежать. Гарри вскинул огромные глаза на Гермиону. Пока он благодарил Добби, Гермиона усилив голос на всю гостиную прокричала новость. Кто мог, тот уводил первый курс, который было жаль больше всего. Грейнджер нашла глазами Чжоу, которая мгновенно перестала кокетничать и перехватила палочку покрепче. С другого конца зала была Анджелина, которая поняла их замысел. Она пусть и очень устала после тренировок по квиддичу и ОД, с готовностью кивнула Гермионе и Чжоу. Вскинув палочки они создавали иллюзию. Заклинание последнего курса, было тяжело в исполнении, его было сложно поддерживать долгое время, но втроём они надеялись выстоять пока Амбридж отсюда не уйдёт. Чистая комната, залитая лунным светом, до того вызывавшая радостное предвкушение тренировок с членами ОД, превратилась в пыльную, ужасно старую комнату, где не было ничего, кроме развалившихся досок. Аппетитный запах с кухни удалось перебить гнилью и плесенью. Все сбежали, даже Гарри и близнецов удалось выпнуть, а Гермиона, Анджелина и Чжоу спрятались по углам изо всех сил поддерживая шаткую иллюзию. Тут же внутрь ворвалась Амбридж вместе с Филчем, слизеринцами и… и Мариэттой Эджком — лучшей подругой Чанг. Чжоу с трудом сдержала удивлённый вздох, было видно как она злится, но на качество работы это не повлияло. Всё было как прежде отлично. Амбридж огляделась. Вместо того шикарного и удивительно чистого здания внутри этой развалюхи, о которой ей говорила девчонка, она увидела комнаты подстать этому месту. Такие же старые, пыльные и грязные. Лишний раз наступать не хотелось, но было нужно. Пройдя вперёд она надеялась увидеть там что-то компрометирующее, но не нашла. Она сурово взглянула на Мариэтту и никому из оставшихся здесь не было жаль её. Гермиона из последних сил держала свою часть иллюзии. Она жутко устала, руки дрожали, да и часть Анджелины немного преломляла свет, но Амбридж было плевать на то, что там свет как-то не так ложится. Часть Гермионы начала потихоньку ослабевать. Среди грязного и развалившегося пола иногда просвечивали мелкие кусочки целого и чистого, который создали близнецы. Это заметила Амбридж. Она наклонилась к полу и прощупала гнилые доски, а потом взялась за тень, которую создавала иллюзия Анджелины. Их миссия была провалена. Амбридж взмахнула рукой и её взору представилась та самая комната, в которой занимались ребята. — Выходите! — сурово крикнула женщина. Три девушки вышли из-за стен гордо, уверенно и совершенно не показывая, что хотелось провалиться сквозь землю. — В мой кабинет их. Живо. — вкрадчиво сказала Амбридж. Слизеринцы закивали. К Гермионе со спины подошёл Кребб. Она развернулась на него, и хоть сил совсем не было на разговоры, сказала так мягко и ласково: — Притронешься ко мне, шерсть на языке до конца жизни расти будет. И никакой Мунго не поможет. Парень отошёл, слегка испугавшись угрозы. Проходя мимо Мариэтты, Анджелина коротко сказала «мразь», Чжоу без сожаления «предательница», а Гермиона совершенно спокойно сказала «это была не моя идея». Было не ясно зачем и почему она это говорит, но когда завтра Эджком проснётся, а на её лице будет огромные гнойные прыщи, она всё сразу поймёт.