Цветение сакуры определенно прекрасное время. Когда розово-белые лепестки неспешно вьются в воздухе, мир почему-то становится еще красивее, отгоняя плохие мысли и заставляя любоваться этой картиной. Ночью эта атмосфера становится особенной, даже немного интимной.
Луна лениво освещала каменную дорожку, ведущую к величественному дереву, что находилось на краю небольшого утеса. Вид оттуда на ночной город был необычайный.
- Кимоно? Я думала сейчас, в эпоху Тайсё, японцы ходят в более западной одежде.
Мужчина, в бело-синем кимоно, только успел подойти к сакуре, как понял, что уединения ему сегодня здесь не найти. Странная женщина стояла к нему спиной, почти на самом краю утеса. Он не мог видеть ее лица, зато ауру чувствовал прекрасно. И она вовсе не была похожей на человеческую.
- Здесь не место женщинам. Проваливай.
- Слишком грубо для
обычного человека. Я просто наслаждаюсь прекрасным видом. Не будь столь жаден. - голос был спокойный, немного уставший, даже скорее безэмоциональный. Будто все это показная вежливость. - Желание иметь власть уничтожает душу.
Он даже не понял, когда она исчезла. Лишь на секунду ее закрыл падающий лепесток сакуры, но на краю утеса уже никого не было и ему открылся вид, который до этого ласкал взгляд незнакомки. Мужчина лишь утвердительно хмыкнул. Город, украшенный огнями, и правда был прекрасен.
***
Сейчас он Двуликий, Ремён Сукуна, Король проклятий, безжалостно уничтожает все на своем пути. Дети, старики или женщины - не имеет значения. Безграничная сила и власть затуманивают разум, заставляя чувствовать себя богом этого мира. Город пал к ногам Великого, маги не в силах сделать что-либо и он почти уверен, что его будущее настало в полной мере. Но стоит лишь раз взглянуть в сторону небольшого утеса с былой величественной сакурой, чьи лепестки опали, а ветки и ствол высохли, утопая вместе с городом в этом хаосе, как он вспоминает ту встречу. Совершенно незначительная, но почему же она тогда застряла в его голове надоедливой мигренью, что выла дикой болью от одного воспоминания. Они всего лишь перебросились парой фраз, он видел лишь ее спину, зато чувствовал ауру, которую больше не мог найти нигде. И его бесновала мысль, что заполучив всё и всех, он не может удовлетворить свое желание почувствовать ее еще раз. Нет. Его бесновала мысль, что какая-то женщина посмела говорить с ним,
с ним, в таком тоне, будто смотрела на него, как и на город тогда, с высоты утеса.
И он заметил. Почувствовал. Там, на вершине, она стоит там. Так же на краю. Так же любуется? Любуется ли теперь таким разрушенным и подавленным городом, что теперь украшен не огнями фонарей, а языками пламени?
Снова стоит позади нее, теперь другой, Двуликий с четырьмя руками, внушающий дикий страх как проклятиям, так и магам. Сейчас он правит этим местом: может поставить на колени сильнейших, заставить делать что угодно, способен
убить. Но в ответ на своё высокомерие получает холодное спокойствие. Она поворачивается, лицо выражает разочарование, но это не делает его менее красивым.
Для него уж точно.
- Наслаждаешься видом, женщина? - усмехается, в глаза бросается животный оскал. Он упивается своим триумфом. Глаза горят ярким красным пламенем, сжигая дотла все на своем пути, заставляя чувствовать страх перед ним и его величием. Так почему он не видит его в глазах напротив?
- Ты опять в кимоно. - констатирует факт, осматривая одеяние Двуликого. Его это злит, чертовски злит. Она должна умолять его оставить ее в живых, а не любоваться его одеждой,
не делать вид, будто он никак ей не угрожает одним своим присутствием.
- Осмеливаешься не отвечать на мой вопрос, глупая женщина? - его голос грубый и низкий, сейчас звучит злее обычного. Глаза наливаются оттенком багровой крови, брови нахмурены. - Ты, кажется, не знаешь кто я.
Она поднимает на него свой взгляд, всё такой же спокойный, немного холодный, безразличный. И он замечает то, чего не замечал раньше в других. Оттенок ее глаз - серый, как самое пасмурное небо с темными тучами, что хранят в себе гром и молнии. Его пыл слегка притихает, смотрит внимательно, на удивление ждет ее ответа. Она протягивает руку и кладет на его грудь, он позволяет, усмехается.
- Здесь, Сукуна, должно быть сердце. Так почему же у тебя непроглядная пропасть?
Он хочет что-то ответить, но лишь рычит, как зверь, отшвыривает брезгливо руку и оскаливается. Выглядит высокомерно, взглядом показывает, что она лишь очередная букашка под ногами и будет так же раздавлена непревзойденным Двуликим, Королем проклятий.
- Я знаю кто ты. - слышится холодно, он уже почти привык к этой холодности, будто это не вторая их встреча, а лишь еще одна из многочисленных. Его мысли прерывает картина рассыпающегося в темную пыль женского тела, постепенно исчезая из поля его зрения. - Вот только ты не знаешь кто я.
***
2018 год. Итадори Юджи попадает в Столичный техникум будучи признанным сосудом Двуликого призрака, под свою опеку его берет никто иной как Годжо Сатору, сильнейший маг своего поколения.
Возвращаясь с учителем с очередного задания, первогодки были остановлены забавной картиной. Посреди техникума, немного краснеющий директор Яга, а рядом с ним неизвестная женщина лет двадцати шести, облаченная в темную одежду, которую Масамичи радостно приветствовал. На удивление подростков рад ее видеть был не только директор, Годжо тоже воодушевился заметив данную особу и поспешил к ним присоединиться.
- Эсверил-сама! - радостно пролепетал Сатору, пытаясь заключить в объятия девушку, но та увернулась, приветствуя первогодок. Те, кстати, были немало удивлены тем, что Годжо обратился к девушке в такой форме и начали перешептываться.
- Годжо-сенсей, эта девушка выглядит моложе вас... - решила намекнуть Нобара, почему же учитель обратился к той подобным образом. Сатору лишь улыбнулся и, слегка нагнувшись к ребятам, прошептал:
- Потому что она старше меня, примерно, на тысячу лет.
Пока Мегуми и Нобара стояли с неподдельным шоком на лице, Юджи крепко сжимал ткань пиджака в области сердца. Двуликий внутри парня впервые попытался взять контроль спустя столько времени.
