Repentance

Это продолжалось уже длительное время. Это было…неприятно. Его хрупкое тело, которое пережило сотню, а то и более, схваток с врагами, начало разрушаться, переполняясь вязкой и черной гнилью, пожирающей все то светлое, что Итэр так старательно сохранял в себе, пытаясь найти Люмин. Каждая неудача, которую он игнорировал, каждая провальная попытка найти зацепку имела свои последствия, которые нанесли ему удар в решающий момент, когда он видел, как его сестра – все то сосредоточие любви и теплоты, растворялась в мутном портале, покидая его. Она ушла. По дрожащим губам прокатилась соленая капля, когда он, всхлипнув, уткнулся носом в подушку, сдерживая сдавливающий горло удушающий крик. Елозя опухшим лицом по давно мокрой подушке и пытаясь не разбудить Паймон, он отчаянно хватал ртом воздух, как рыба на суше. Он не мог дышать. В очередном приступе истерики, пытаясь взять хоть каплю силы из давно исчерпавшего себя источника, он поднялся на дрожащих руках и, переваливаясь, смог сесть. Отчаянно терзая лицо шершавыми пальцами, путая локоны пшеничных мягких волос, он застыл в этой позе, стараясь успокоиться. В ушах стояло тиканье часов и тихое сопение маленькой феечки, а голова шла кругом. Кажется, температура поднялась, надо бы лекарство выпить. Постоялый двор Ваншу – единственное место, которое приносило каплю спокойствия в его бушующий океан. Каждый раз, оказываясь здесь, сердце юноши ожидало встречи с нелюдимым Адептом, но Итэр встречал лишь пустой балкон. Неизменно он приносил каждый раз порцию миндального тофу, сохраняя глубоко в себе ту самую малую, но живую, каплю надежды увидеть эти пронзительные янтарные глаза, от которых хотелось убежать, но и в то же время вцепиться ответным взглядом и внимательно изучать. Этот раз не стал исключением, но когда он в очередной раз поднялся наверх, трепетно сжимая в руках блюдце с миндальным тофу, его лицо встретил лишь сильный порыв ветра, который взъерошил и без того растрёпанные волосы. В тот момент что-то внутри сломалось. – Зачем ты снова приходишь сюда? Паймон думает, что тратить силы и ресурсы на тофу – глупая затея, – недовольный голос со стороны никак не всколыхнул его нутро. Парень лишь оглядел пустующий балкон отсутствующим взглядом и поставил тарелку на стоящий рядом столик. – Он приходит и ест его, – найдя в себе силы, ответил Путешественник, застыв над столиком и пытаясь понять, что произошло. Буря утихла, принося за собой лишь холодное отчаяние, которое он начал принимать, как что-то должное. Потому что в последнее время, сколько он себя помнил, только оно и верно оставалось внутри, поселившись ядовитой змеёй среди органов и отравляя его существование. Этот штиль должен был быть приятным, но вместо этого он отдавался тупой ноющей болью в ребрах. Дыхание сбилось. – Его мог съесть кто-то из постояльцев. – резонно подметила Паймон, продолжая свои нравоучения по поводу этой ситуации и проводя повторный курс по экономии малых запасов ресурсов. – «Мог…» – слова Паймон эхом разносились по уголкам пустующего разума. То, что она говорила – летело мимо ушей. Итэр вцепился в порцию тофу отсутствующим взглядом, как будто она была сосредоточением всех его чувств и эмоций. «Это все бесполезно. Хватит пытаться. Ты сам знаешь, чем это закончится. Ты все прекрасно знаешь. Хватит.» Желание перевернуть столик кверху ногами возрастало с каждой секундой и уже готово было достигнуть своей критической точки кипения, как парень одернул себя. – Эй, ты меня вообще слушаешь?! – недовольное лицо Паймон мелькнуло перед глазами, на что Итэр вздрогнул и, силясь улыбнуться, кивнул. «Пожалуйста, просто заткнись. Пожалуйста, просто исчезни.» – Конечно. Впредь буду внимательнее, – Паймон, удовлетворенно кивнув, гордо встрепенулась в воздухе и уткнула руки в боки. – Вот и славно! А теперь давай есть, я целый день ничего не ела! Я голодная до ужаса, готова целого лавачурла слопать! – она полетела в сторону кухни, продолжая болтать о чем-то своем. Итэр же стоял с несколько секунд возле столика, уже оглядывая местность мутным взглядом, а затем, ничего не сказав, молча двинулся следом за Паймон, пропуская мимо ее пустую болтовню и утопая в горечи навязчивых мыслей, которые бились в сознании настолько сильно, что он уже было начал задыхаться этой желчью, желая выплюнуть какую-то резкую фразу в ответ. «Просто оставьте меня в покое.» Он не думал, что все станет настолько плохо. Это состояние не укрылось от него, даже если он полностью пустил всю ситуацию на самотёк и старательно игнорировал сигнальные звоночки. Осколки стекла, больно впиваясь в костяшки пальцев, приводили его в чувства и тогда блондин нашел в этом какое-то успокоение. Осознание этого факта мелькнуло в голове маленькой искрой, но настолько сильно озаряющей, что он на момент почувствовал эйфорию от этого факта. Разбитое зеркало, окроплённое каплями темной крови, что обжигала своим теплом кисть руки, лежало в раковине, на полу рядом. Но он не чувствовал ничего гнетущего. Лишь спокойствие и временное облегчение. Он чувствовал, что может вздохнуть полной грудью, наконец, кажется, впервые за длительное время. И это не могло не радовать. «Как жалко. Ты нашел отдушину в этом… до чего ты докатился.» А ведь действительно. Он прошел огонь, воду и медные трубы. Он спас Мондштадт, Ли Юэ, стал почетным рыцарем и звездой земель свободы. Обзавелся «друзьями», в конце концов. Но все это сейчас не имело никакого смысла. Он устало опустил взгляд на руку снова, промыл ее под водой, извлёк осколки стекла и перевязал. Вдруг звенящую тишину прервал резкий визг вернувшейся Паймон. Она застыла за спиной парня, в ужасе наблюдая за его действиями и окидывая взглядом раковину, наполненную осколками разбитого зеркала. – Итэр, что произошло?! Почему зеркало разбито?! Нам же придется выплачивать компенсацию!!! – увидев перевязанную руку друга, она пришла ещё в больший ужас. Парень лишь устало вздохнул, перекидывая растрёпанную косу за спину и уставился пугающе пустым взглядом медовых глаз на пикси, при этом вымученно выдавливая подобие улыбки. – Ничего страшного. Мы все оплатим. Сумма не имела значения. Прощание с Верр Голдет вышло несколько неловким, но Итэр не видел в этом ничего странного, в отличии от Паймон, которая стыдливо опустила взгляд под удивленный и сконфуженный хозяйки постоялого двора. – Нам пора, спасибо за теплый прием, – виновато сказала Паймон, но на ее лице читалось лишь беспокойство за состояние друга. Она следовала за Итэром, покидая постоялый двор с ощущением, что здесь они теперь не скоро появятся. Хотя, в принципе, так и было. Итэр больше не желал куда-либо возвращаться и видеть знакомые лица. Разумеется, он понимал, что выглядит для окружающих не лучшим образом, но это можно было прикрыть простым «поручений много». А вот мнимые друзья, которыми он обзавелся, можно сказать знакомые, будут задавать наводящие вопросы, которые парень не хотел слышать. Это ощущала и летящая рядом Паймон, поэтому она лишний раз боялась в его сторону взглянуть, не то что сказать что-то. Всю дорогу их сопровождала лишь тишина и редкие сражения с парочкой хиличурлов.

***

Он не мог сказать, что произошло с ним. Ему это не нравилось. Это было больно, обидно и неприятно. Парень вставал и просыпался с ощущением какой-то утраты. Она не принесла во внешнюю жизнь каких-либо изменений, но ощущалась такой колоссальной, что становилось до невозможного тошно. Пустота продолжала ныть внутри, не давая нормально есть и спать, хотя он и не хотел, в принципе. Случайный ужин вместе с Чжун Ли и Чайлдом стал тому открытым показателем – кусок в горло не лез, поэтому он вынужденно глотал пищу, противясь тому, как давно изнывающий желудок скрутился в тугой узел от появления хоть какой-то пищи. Тошнота удушающим комом встала поперек горла. Черт бы побрал его оказаться не в том месте не в то время. Путешественник тихим вороватым взглядом потухших глаз наблюдал за непринуждённой беседой знакомых со стороны, сохраняя усталое молчание. Все силы давно себя исчерпали, оставив лишь пустую оболочку – его тело, которое сейчас сидело и усиленно делало вид, что все нормально. Он старался быть нормальным. Он забыл, каким был до этого. Добрым, отзывчивым, весёлым, всегда готовым прийти на помощь случайному прохожему? Нет. Он, наверное был смелым, открытым, резким на шутки и добрым молодым человеком, который ответственно подходил к выбору решений. Кем он был, кем он являлся сейчас? – Эй, дружище, все хорошо? Ты какой-то осунувшийся, не спал поди? – весёлый голос Тартальи выдернул его за шиворот из воронки угнетающих мыслей так резко, что Итэр на момент потерялся, забыв, где он сейчас находится и с кем общается. – Чайлд?..– Итэр удивлённо уставился на рыжеволосого Предвестника напротив, кусок мяса был плотно сжат палочками. Кажется, от нажима пальцев они слегка треснули. – А. Да, все нормально, просто не выспался. – Выглядишь очень неважно, Путешественник. – спокойно продолжил Чжун Ли, сканируя тело взглядом необычных янтарных глаз. Рекс Ляпис всегда был чутким и внимательным, но сейчас отчего-то не понимал, что происходит с блондином. – Тебе нужно больше отдыхать, могу посоветовать успокаивающую настойку трав из лавки Бубу, она стоит недорого и достаточно эффективна. – после этих слов мужчина сделал небольшой глоток теплого терпкого чая. – В конце концов, если ты дашь себе один день выходного, мир не рухнет, – продолжил мысль Тарталья, перестав приторно раздражающе улыбаться. Он просто смотрел на Итэра, подперев щеку рукой. Кажется, ему было интересно. «Когда кажется – креститься надо.» – Может быть, – устало выпалил Путешественник, добивая свою порцию еды и поднимаясь с места. – Уже уходишь? – Чжун Ли посмотрел на него вопросительным взглядом, на что парень кивнул, сглатывая поступивший приступ тошноты. – Да, у меня много дел. Спасибо за ужин, приятно было провести с вами время. Конечно, ни в какую лавку он не пошел, никакую настойку трав не купил и не устроил себе выходной. Вместо этого, взяв только меч, отправился в горы, оставляя Паймон в гавани. Только меч, черная пустота и навязчивые мысли.

***

Он утопал в этом. Это вошло в привычку. Одинокие вылазки из гавани в земли Ли Юэ были странной отдушиной. Хватаясь за поручение, как за спасительный круг, беря на себя слишком много, он отдыхал своеобразным способом. И он не хотел этого менять. В пылу сражения все уходило далеко на задний план. Мысли, которые глушили и отравляли его существование, исчезали с каждым новым ударом. Он не чувствовал гнетущего чувства внутри, когда острые как бритва когти разрывали плоть на открытом участке тела. Он мог чувствовать себя живым, когда огромный лавачурл, вздымая почву своими ударами, ломал его кости. Итэр боялся. Итэр дрожал. Итэр изнывал. Итэр жил и так рьяно хватался за возможность испытать боль, что уже не замечал, что находился без сна несколько суток. Желание утонуть в этом – все то живое, что осталось у него. Он хотел этого. Он жаждал этого, как оазиса посреди пустыни. Настолько сильно, что порой готов был произнести роковое имя, когда понимал, что его зажимают в угол, словно дичь. «Мне не нужна помощь.» – думал он, отступая и уползая прочь от преследующих монстров. Он сглотнул кровавую слюну, что жаждала вырваться наружу настолько сильно, что парень замялся и рухнул на землю, заходясь в громком приступе удушающего кашля. Кровь отхаркивалась на траву периодически, небольшими потоками, будто бы тошнота. Горло разрывало на части, а лёгкие сводило режущей болью, проходясь волнами по всему телу до самых кончиков пальцев. В следующий момент приступ стих, позволяя ему тяжело дышать, восстанавливая дыхание, но из горла слышалось лишь хрипящее бульканье. Кровь стекала по подбородку, капала вниз и нарушала покой лужи, образуя круги ряби. Штаны в области талии и короткий топ были приятно мокрыми от впитавшейся теплой крови. Где-то сзади его уже нагоняли. Он не мог обернуться и посмотреть на то, что его ждёт, да и не очень-то и хотелось. Итэр лишь смиренно опустил голову, принимая тот факт, что, возможно, через мгновение его уже ждёт нескончаемый покой, который больше никто и никогда не нарушит. Он все думал, почему его сестра ненавидит. Ненавидела ли раньше, или он в чем-то сейчас провинился, что она так с ним жестоко обошлась? Но, кажется, его что-то все ещё держало здесь. Или кто-то. – Сяо…– хрипло и совсем тихо-тихо выпалил Итэр, как будто бы вспомнил, что еще могло являться его спасением от этой гнетущей холодной тьмы, что пожирала его, от которой становилось невыносимо больно и горько. Резкий порыв ветра ударил в лицо блондина, от чего он зажмурился. Носоглотку обожгло знакомым приятным запахом, что сводил блондина с ума каждый раз. Удары копьём, рвущаяся на куски плоть, хлупанье, слабое рычание, клубы пыли. Все звуки смешались в один большой, от которого ужасно болела голова, хотелось закрыть уши, но парень лишь обессиленно свалился на землю, стараясь сохранить сознание и не отключиться. Он мутно смотрел на то, что происходило у него за спиной. «Пришел…» – слабая и в кои-то веки искренняя улыбка появилась на его лице. – «Зачем ты пришел…я ведь не хотел этого…» – он слабо моргнул, пытаясь прогнать, как он думал, наваждение, но ничего не изменилось. Статный силуэт, копьё, проклятая маска. Это он, сомнений быть не могло. Всего мгновения, и с отрядом монстров было покончено. Блондин слышал тихую размеренную поступь. Он называл это «кошачьей грацией» про себя, и именно так ходил Адепт Сяо. Эта черта была присуща только ему. Только он мог так прекрасно сочетать в себе плавность и ярость одновременно. Когда Сяо навис над парнем угрожающей тенью, Итэр повернул голову, чтобы лучше видеть своего спасителя, и слабо улыбнулся, выдавливая тихое «спасибо». – Почему все люди такие глупые и беспечные? – недовольно рявкнул Якса, подхватывая тело на руки. Итэр безвольно повис на нем, перекидывая руки на плечи и утыкаясь носом в его плечо. Терпкий запах миндального тофу, сражений и крови смешались в один обездвиживающий дурман, который Путешественник так обожал и готов был поклясться, что будет дышать им целую вечность. Сердце трепетно забилось в груди так часто, что можно было только думать, чтобы Сяо не заметил этого. – Прости за неудобства…– слабо пробормотал парень в ответ на недовольное бурчание Адепта. Итэр всегда задумывался, почему именно Сяо. Почему сердце так сжималось именно при нем. Наверное, потому что он единственный никогда ничего не требовал от него. Достаточно было принести тофу и говорить о своих проблемах, при этом быть уверенным, что тебя никто не перебьет, чтобы всучить очередное поручение. Что тебя услышат. Хотя, в какой-то степени Итэр и сам виноват в таком отношении к себе. Технически, не будь он таким открытым и не взваливая на свои плечи работу за троих, он бы очертил таким образом границы дозволенного. Но он действительно был беспечен в этом плане, поэтому всегда сначала действовал, а уже только потом думал и захлебывался в последствиях. – Знаешь, Сяо…– блондин почувствовал, как Якса затаил дыхание, от чего сам замялся, но через секунду продолжил. Голос дрожал. – Я долго…думал насчёт кое…чего…и…хочу сказать…– Итэр опустил голову, смотря на то, как размеренно движется почва. – Я люблю тебя… Сяо застыл, даже остановился на какой-то момент, пытаясь переварить все, что только что сказал этот человек. Ему ведь не послышалось, верно? Точно нет, у него очень четкий слух и зрение. Но все же в такой момент он, как последний параноик, боялся, что все не так понял и не так услышал. Чувство радости и эйфории резко прошли с одним осознанием. Его окутал страх. В первую очередь за самого Итэра. Если тот будет рядом, если сам Сяо ответит взаимностью, то нельзя избежать беды. Проклятие всегда отравляло существование не только самого Адепта, но и тех, кто был рядом. Сколько бы он не выстраивал этот барьер из шипов, солнечный мальчик всегда умудрялся коснуться его и оставаться в мыслях длительное время. Как-то Чжун Ли назвал это…дилеммой дикобразов, вот только дикобраз здесь был только один – сам Сяо. Он тянулся к этому солнцу вопреки здравым мыслям, и вот что он получил. – Мне чужды человеческие чувства. Не могу ответить тебе тем же, – ответил он через силу и продолжил двигаться, через момент добавив: – Прости. – Ничего, я все понимаю. – внутри Итэра все перевернулось, пылающие органы сдавило в тугой узел острой болью. Она путами вилась внутри, как змея, от чего хотелось умереть прямо здесь и сейчас. Но адепт отчего-то не мог позволить ему отдать богу душу. Да, он понимал. И привык терпеть поражения. Этот случай не стал исключением. Невыносимо больно. «Невыносимо.» Он спрятал лицо в плече Сяо. В уголках глаз скопились жгучие слезы. Это все, что он почувствовал прежде, чем потерять сознание. Паймон была взволнованна и не отходила от дверей, которые не открывались в течение вот уже четырех дней. Она могла думать, что Итэр умер, но поднос с едой, который она ставила под дверью, к утру был наполовину пустой, что не могло не радовать пикси в какой-то мере. Значит он жив и находит в себе силы питаться. В тот день, когда Сяо принес на руках израненное тело, все в хижине ахнули. Находящийся там Чжун Ли сохранял спокойствие, а вот рядом стоящие Ху Тао и Янь Фэй, которые пришли к хозяину лавки по особо важному делу, были в полном шоке. Обычно резкая на выражения начальница похоронного бюро сохраняла гробовое молчание, и шуток по типу «Еще один клиент» в адрес Итэра не поступало. На ее же счастье. Паймон ворвалась туда настолько молниеносно, как только услышала о том, что Итэра принесли в таком состоянии, что сбила с ног самого Адепта, даже и не извинилась толком, пытаясь добраться до своего друга, но Янь Фэй ее остановила, разумно и спокойно донося мысль о том, что сейчас им занимаются Бай Чжу и ЦиЦи. И что все будет хорошо. Но никто из всех присутствующих не мог сказать наверняка, что Путешественника ждет благоприятный исход, потому что тело парня будто через мясорубку пропустили – настолько он был исполосован ранами, что живого места не было видно. Сяо все это время сохранял тяжёлое молчание, стоя в углу помещения и сверля проклятую шторку, за которой скрылись аптекарь и его помощница, убийственным взглядом. – ЦиЦи действительно обладает удивительными способностями в исцелении, – Сяо, погруженный в свои мысли, не заметил сразу, как к нему подошёл Чжун Ли, поэтому слегка вздрогнул, как от прошибающего тело холода. – Все будет хорошо. – Он сказал, что…– помявшись, начал адепт, но тут же замолчал, когда шторка раздвинулась, а оттуда вышел Бай Чжу. Паймон заверещала и кинулась прямиком к аптекарю, не соблюдая чувство такта и хватаясь маленькими ручками за его халат. Змея на его шее угрожающе зашипела. – Как он?! Скажите, что все хорошо!!! – пикси захлебывалась своими слезами и лепетала без остановки все, что только в голову приходило, но мужчина лишь улыбнулся и мягко похлопал ее по голове. – Жить будет, – спокойно заверил он, на что окружающие облегчённо выдохнули в один момент. Сяо оступился, дав слабину на одну секунду, ведь в этот момент с его плеч свалились будто все горы Ли Юэ разом. – М…можно к нему, п-пожалуйста?..– спросила Паймон, заикаясь. – Разве что взять и отнести домой. Остались только самые глубокие раны, но при должном уходе они быстро заживут, пустяки. – феечка, чуть ли не теряя сознание на месте, скрылась в соседнем помещении, где исцеляли Итэра, Сяо же без слов проследовал за ней. – Должен выказать Вам уважение и благодарность. Если бы не Вы, то Итэр давно бы уже умер, – спокойно сказал Бай Чжу в адрес Сяо, но тот его проигнорировал. Желание увидеть его солнце было превыше всего, а на прочие формальности ему было плевать с самой высокой скалы Ли Юэ.

***

Паймон в очередной раз вилась под дверью номера Итэра, надеясь, что он пришел в себя. Ожидание было настолько мучительно, что она морально готовилась ворваться в помещение и увидеть, в каком он состоянии, но дверь неожиданно и сама открылась. Она в шоке открыла рот и так и повисла в воздухе, видя привычного ей Итэра. Он широко улыбнулся, а затем вздрогнул, когда феечка накинулась на него с криками и объятиями. – ДУРАК! Больше НИКОГДА так не делай!!! ТЫ ЗНАЕШЬ СКОЛЬКО ПАЙМОН НЕ ЕЛА ИЗ-ЗА ТЕБЯ, ДУРАЛЕЯ?! У ТЕБЯ В ГОЛОВЕ МОЗГИ ХИЛИЧУРЛА ИЛИ ТОГО ПОХУЖЕ?! – Паймон рыдала в его грудь, на что Итэр лишь легонько посмеивался, поглаживая ее по серебристым волосам и обнимая в ответ. – И тебе привет, Паймон. Все хорошо, я буду осторожнее впредь, – мягко проговорил Итэр, на что Паймон, всхлипывая, подняла к нему заплаканные красные глаза, шмыгая носом. – Точно будешь?..– парень кивнул, в подтверждение своих слов. – Клянусь собственной сестрой.

***

Итэр вскоре влился в привычный ему образ жизни. Брал поручения, исследовал мир, путешествовал. Но цель посетить Инадзуму ушла далеко на задний план. В очередной раз добывая цветки сахарки, он невольно задумался о том, что больше не хочет продолжать путешествовать. Будет достаточно обосноваться здесь и спокойно влачить свое существование. Было все равно на козни Бездны, на планы Царицы. Он не хотел иметь к этому никакого отношения абсолютно, уйти, абстрагироваться, закрыться и больше никогда не высовывать нос. Вся эта политическая интрига встала у него поперек горла. Пора сглотнуть. Перевязанный бок ныл. На ране выступала сукровица и, откровенно говоря, блондин не заботился о ее состоянии. Бинт намок и имел противный ало-грязный оттенок в этой области. Он не менял повязку все эти 4 дня. Температура тела начала подниматься совсем недавно, сигнализируя хозяину о том, что в организм попала инфекция. Рана наверняка гноилась, она сковывала каждое движение подобно ржавым кандалам. Он снова вернулся в этот порочный круговорот, из которого сил выбираться уже не было. Да и…зачем оно? Зачем возвращаться обратно? Он слишком привык быть здесь, чтобы предпринимать что-то. Поэтому решил оставить все, как есть. Адепт в его жизни больше не появлялся. Оно и понятно почему – после признания мало кто захочет сохранять близкие отношения. Поэтому Путешественник воспринял это на свой счёт, как должное. Снова. Он привык оставаться ни с чем.

***

Темная ночь опустилась на знойные земли Ли Юэ достаточно быстро. Паймон тихо сопела рядом, когда Итэр поднялся с кровати и устроил очередную вылазку в горы. Он не планировал искать сражений. Простая прогулка в тихое время, когда вся жизнь замерла и тебя ничто не тревожит никогда не повредит. Нос щекотал прохладный воздух, запах свежести, росы и дождя. Это должно было успокоить. Парень зашел уже достаточно далеко, когда голова начала гудеть, а лоб неприятно гореть в два раза больше. Тело бил зной, слабость и усталость. Он продолжал путь дальше, тяжело дыша и сбиваясь с ног, буквально путаясь в них. Итэр на секунду остановился возле дерева, пытаясь перевести дыхание, открыл рот и опустил голову. По подбородку стекала вязкая слюна, капая под ноги. Противная на вкус, прямо как кровь. Слабо сморгнув, он поднял помутневший взгляд вперёд и застыл, видя стража руин, который медленными тяжелыми шагами приближался к нему. «Какая ирония. Как ты его не заметил, Итэр?»

***

Переставлять ноги было невыносимо тяжело. Глаза, окутанные кровавой пеленой, абсолютно ничего не видели, именно поэтому он глупо споткнулся на камне и сорвался вниз, как тряпичная безвольная кукла, разбивая истощенное тело о камни. Парень, кажется, отбил себе ребра, когда наконец оказался на полу и сжался в маленький дрожащий комочек, хрипя и всхлипывая от боли. Бок прожигало насквозь невыносимой болью, от которой хотелось кричать, но он лишь безвольно мычал. Кажется, его прошибло насквозь ударом, потому что-то мягкое и теплое неприятно хлюпало под ним. Здесь было очень темно и холодно, но и в то же время очень тихо. Изодранные в кровь руки не хотели подчиняться, поэтому какое-то время блондин продолжал лежать, старательно вглядываясь в темноту. «Мне не выбраться отсюда.» Сглатывая вязкую кровь, он поднял голову и постарался подползти к стене. Чудом он продолжал находить в себе силы двигаться, периодически оседая и падая, но снова продолжая подниматься. В конце концов он схватился за каменную стену и, потратив последние силы, принял сидячее положение. «Просто произнеси его имя.» Организм продолжал отчаянно хвататься за возможность выжить, но разум противился. «Ты хочешь, чтобы так все и закончилось? Ты ведь столько не сделал. Ты ведь можешь вернуть сестру. Ты хочешь расстроить Паймон? Просто позови его.» Итэр тяжело дышал, вперившись взглядом в пустоту. Кровь наполнила рот, не позволяя дышать, и вязкими струями стекала по подбородку. Носоглотку неприятно жгло металлическим привкусом. – «Я устал. Я просто…я просто посплю немного…и продолжу дальше…» – глаза, налитые свинцом, медленно закрывались, а голова под тяжестью тихонько никла. – «Прости, Паймон… немного отдохну только…» – он опустил голову, пряча лицо за пшеничными локонами, начиная скатываться вниз по стене. Тело медленно сползло по камню, и глухо рухнуло на землю, оставляя за собой кровавый след. Лишь темная лужа медленно вытекала из открытой раны.

***

– Цисин вызывают тебя, – между делом сказала Ху Тао, стоя на балконе постоялого двора Ваншу. – Меня не интересуют подобные темы, – холодно сказал Сяо, продолжая поглощать миндальное тофу как можно быстрее, чтобы отделаться от компании назойливой хозяйки бюро. – Если я тебе скажу, что это касается Итэра, то ты передумаешь? – она посмотрела на него внимательным взглядом. Поднеся палочки с куском тофу ко рту, Адепт застыл в момент, когда из уст Ху Тао послышалось заветное имя. – Так и думала. – улыбнулась слабо девушка, на что Якса резко обернулся, прожигая ее убийственным взглядом. Готовый рвать и метать, он сквозь зубы прошипел, как змея. – Говори. – внутри клокотала ярость, которая накалилась до такой степени, что казалась осязаемой. – Если кратко, он пропал ориентировочно более недели назад. – Сяо приоткрыл рот, застыв в очередной раз. Видя ужас и заминку на его лице, она продолжила: – Цисин направили запрос в Мондштадт и Инадзуму. По словам его компаньона, они планировали следом отправляться туда. Но поиски в тех землях ни к чему не привели. Поэтому нам понадобилась твоя помощь. Кто как не ты знает эти земли помимо Чжун Ли?– в воздухе повисла давящая тишина. Шокированный Адепт медленно опустил взгляд вниз, затем перевел его куда-то в сторону, пытаясь понять, что происходит. – Почему здесь ты? – Ты ведь все понимаешь. Зачем похоронному бюро участвовать в поисках человека, который пропал более недели назад? – она смотрела на него тяжёлым взглядом. Зная Ху Тао, он готов был поклясться, что это просто очередная ее вышедшая из-под контроля шутка, но этот взгляд говорил крайне много за нее. Этого просто быть не может. – Сяо, просто… Она вздрогнула, когда в ее лицо ударил ветер. Все, что она увидела после – пустота и недоеденный миндальный тофу. – Почему вы не сказали мне ничего раньше?! – сохранять самообладание сейчас было невозможно по всем возможным обстоятельствам. Сяо ворвался в помещение, чуть ли не выбивая дверь с петель. Чжун Ли спокойно обернулся, а вот Нин Гуан при всей ее выдержке, вздрогнула от такого появления Адепта. – Ты все прекрасно понимаешь!!! – Сяо, успокойся, – сказал Чжун Ли, хватая парня за плечо. – Успокоиться? Ты, видно, шутишь? – задыхаясь в собственной ярости, спросил Якса. Его солнечный мальчик пропал более недели назад, а он не знал об этом все это время. Куда они только смотрели?! Почему все люди настолько беспечны? Почему даже Моракс уподобился им?! – Мы рассчитывали на то, что у путешественника было длительное поручение, – подала голос Нин Гуан. – Его компаньон обратилась на утро сразу же, как обнаружила пропажу. – Демон тяжело дышал, его руки легонько подрагивали. – Сяо, ты крайняя мера, – сказал Чжун Ли, обращая внимание Адепта на себя. – Теперь мы можем рассчитывать и на тебя. Прошел месяц. Поиски отнимали много сил и нервов. Каждая попытка отыскать его была провальной. Сяо готов был перерыть каждый участок, смотреть под каждым камнем, лишь бы найти его – испуганного, но целого и невредимого. Статус Итэра только вчера сменили с «Без вести пропавший» на «Мертв», но Якса продолжал искать его. Он не мог поверить, что все кончилось именно так. Итэр не мог умереть. Сяо проклинал себя за тот день. Почему Итэр ушел? Почему оставил его? Что было бы, если бы Сяо тогда ответил ему взаимностью? Итэр бы тогда не пропал, верно? Почему он не следил за своим солнцем? Почему он…он ведь знал. – Я ведь все знал…– он обессиленно ударил по дереву, дробя его ствол в щепки. Тяжело отдышавшись и пытаясь унять приступ ярости, он поднял взгляд, видя стража руин. Как ведь удачно под руку попался, как раз на нем отыграется. Копьё материализовалось в руке буквально за секунду, когда Сяо сорвался с места, уклоняясь от удара массивной механической рукой. Совсем рядом чуть поодаль на траве развевался так никем и незамеченный кусок белой ткани.