Repentance

Он всегда мог хвастаться своим титаническим терпением. Тысячи лет одиночества воспитали в нем немыслимую выдержку и скептицизм. Именно через такую призму он смотрел на этот мир – сторонился всего людского, потому что знал, что эмоции толкают на крайне опрометчивые поступки. Люди живут слишком коротко, чтобы постигнуть такую истину, поэтому они позволяют чувствам толкать их на роковые поступки, позволяют им вскружить себе голову в томном дурмане, таком сладком и податливом, что человек с лёгкостью по мановению момента может испортить все. Сяо презирал таких слабохарактерный людей, считая их безвольными животными, готовыми идти на поводу эмоций. Он думал, что чувства – те же инстинкты, только приняли иную форму. Но теперь он в панике не разбирая дороги, как сумасшедший, скакал от одного угла к другому, пытаясь найти Итэра. Всего пару часов назад он был в номере, а теперь ушел непонятно куда и непонятно зачем. Эти навязчивые мысли набатом били по голове, заставляя морщиться от нескончаемой боли в висках. Только он пообещал себе, что не оставит Итэра и не уйдет ни на шаг, и тут на тебе, как гром среди ясного неба. Он исчез. Что происходило за это время, пока его не было рядом? Путешественника совершенно нельзя оставлять одного. Особенно во власти своих собственных мыслей и предубеждений. «Не мог ли он подумать, что я оставил его снова?» Когда Сяо проснулся этим утром, он познал истинную природу удивления и смущения одновременно. Такие искренние чувства заставляли сердце танцевать чечётку в грудине, отбиваясь частым сбивчивым ритмом по всему телу. Пальцы нервно пульсировали, когда он смотрел удивлённым взглядом в золотистую макушку парня и думал, как сейчас ему хорошо. В этой тишине, в этом спокойствии, слушать его сопение, как самую прекрасную музыку, которую только мог создать человек. Он трепетно сжимал это хрупкое тело в своих руках, почти невесомо проводил дрожащей рукой по пшеничным волосам и, откровенно говоря, испытывал зависимость по отношению к этому несовершенному чуду в своих руках. Одна только мысль о том, что Итэр может только по одному его велению сломаться напополам, бросала в дрожь. Настолько он сейчас беззащитен в руках Сяо, что от этого в голову закрадывались темные мысли. Только по одному желанию Яксы жизнь Итэра может перевернуться с ног на голову. Адепт сглотнул тяжёлый ком слюны, слегка подрагивая от нежного аромата юноши. Тело адепта совершенно. Оно имеет высокую регенерацию, а тяжёлые раны не приносят ему таких сильных неудобств, как человеческие. Демон способен восстановиться от любых травм за короткие сроки, когда как Итэру требуются для этого дни, недели, даже месяца. Необыкновенная разница, которая ставила Сяо в странное неловкое положение. Он ощущал какую-то тонкую дилемму от этого осознания. И сейчас, чуя этот сладкий аромат Итэра, который вымывался разразившимся дождем, он шел по тонкому следу, параноидально боясь того, что он вдруг оборвется.

***

Если так посмотреть на общую картину, не опираясь на собственные предубеждения, Итэр всегда находился в шатком положении. Он был человеком, который с готовностью пускал всех в свое сердце, как на проходной двор, а потому имел лишь на стороне сухие знакомства, с которых получал лишь такую же сухую выгоду. Он не мог полагаться лишь на эти методы, потому что сейчас не помнил в общем-то толком ничего. И это было нелепо с одной стороны. Он не имеет толком ничего – ни оружия, ни здоровья, ни даже элементарного тактического мышления. Все, на что он рассчитывает в таких ситуациях – своя слепая интуиция, на которую полагаться особо часто не стоит, иначе он окажется в проигрышном положении, равно смерти. Это уже было однажды, это повторялось, но сейчас он не был намерен совершать таких ошибок. Допустить попросту не мог. Наступать на одни и те же грабли всегда больно, поэтому пора сказать себе «стоп» и оглянуться. Блондин осторожно выглянул из-за дерева, смотря на массивную машину, которая своими мерными шагами заставляла мокрую от дождя землю дрожать. Такие землетрясения с каждым разом только заставляли его сердце биться больше в истощающем ужасе и страхе. Он не мог это контролировать, каждый раз поддаваясь инстинкту хищник-добыча, где он отнюдь не имел главенствующей роли. Но он не мог позволить себе остановиться сейчас, когда зашёл так далеко. Итэр боялся лишь того, что Сяо уже вернулся и заметил его отсутствие. Хотя, что от этого изменится? И что сделает адепт? Отругает, как маленького ребенка? Это смешно. Но факт оставался фактом – чужеземец просто не хотел проблем на пятую точку. Хотя, кажется, он уже нарвался на проблемы, потому что страж руин резко провернулся, готовый выпустить ракеты. И, кажется, мишенью был сам Итэр. У него оставалось несколько секунд, чтобы сделать рывок в сторону. Выдох. Он сорвался с места в ту же секунду, как дерево, за которым он прятался, с треском и взрывом, опасно скрипя, начало падать на землю. Парень матерился трехэтажным железобетонным матом на это чудо техники, строя догадки, как она только заметила его присутствие. «Влейся в поток сражения, окунись в него с головой, чтобы лёгкие распирало от этого животрепещущего чувства – такого яркого и приятного, как цветок сахарок на вкус. Почувствуй, как адреналин будоражит кровь, каждую твою клеточку в сгустке энергии. Позволь страху за собственную жизнь утопить тебя в бурном течении собственной крови, овладеть тобой, и ощути истинный вкус жизни. Это вкус сражения. Ах, какой же он желанный.» Итэр мотнул головой, не позволяя овладеть этому его телом. Дождь застилал видимость – он был достаточно громким и плотным, чтобы увидеть дальнейшие действия машины. Но когда Итэр поднялся с мокрой земли, весь измазанный в грязи, то не обнаружил Стража руин на том месте, где тот только что был. Глаза в ужасе расширились, когда он начал строить догадки о пропаже противника, а затем с резким осознанием поднял голову вверх, видя быстро приближающуюся тень. Ноги были ещё достаточно ватными, чтобы он выполнял сверхвозможные для своего ослабленного от ранений организма движения, но ударивший в мозги адреналин позволим ему подскочить, как ошпаренному кипятком и сорваться с места ещё раз. Тем не менее, ударной волной от такого мощного приземления его все же задело. Парень успел сгруппироваться в воздухе и перекатиться кубарем по мокрой траве несколько раз. Голова кружилась, а тело вновь изнывало от полученных ссадин. – Твою мать… Вся сложность состояла в том, что это был не живой противник, не какой-нибудь хиличурл, который от неожиданных действий может замешкаться на месте. Это была бесчувственная машина, в основе создания которой была заложена программа – уничтожить любой ценой. Будь то легкая победа или самоуничтожение. Итэр тяжело дышал, краем уха слыша то, что машина поднялась и начала медленно двигаться в его направлении. Он смотрел перед собой вниз, на землю, на свои дрожащие измазанные в грязи и крови изодранные руки и со смехом думал, как же он умудряется найти приключения на свой зад. Но он не собирался умирать. Не сейчас, когда он так близко к цели. Поэтому нужно выбираться. Он собрался с силами, распутал плотный комок мыслей и, вдыхая металлический запах, смешанный с гарью, который плотно осел в носоглотке, сорвался с места ещё раз, норовя упасть, но вовремя сосредоточившись. Нельзя умирать. Нельзя падать. Страж руин собрался снова пускать ракеты в ход, но сейчас он на это не попадется. Нет, блондин не любил совершать ошибок. Может, в той жизни он кучу раз оступался, но сейчас не собирался повторять это вновь, особенно в данный момент, когда любой просчет может стоить ему жизни. Робот не должен его преследовать, если Итэр уйдет достаточно далеко. Поэтому бежал сквозь сильный дождь, который лил как из ведра, будто на зло, не разбирая дороги. Картина мира мелькала перед ним очень быстро, но как ни странно, Итэр не чувствовал усталость, лишь решимость и твердый настрой узнать все, что от него скрывает это место. Перемахнув через приличных размеров валун, он, сгруппировавшись, благополучно шлепнулся наземь, таким образом укрывшись от удара. Ракеты прилетели точно по камню, дробя ту сторону в труху, но не добираясь до него. Парень выдохнул. – Ты справился. Все хорошо. – тело украшали мелкие царапины, но серьезных травм не наблюдалось, лишь плечо неприятно ныло, но это, скорее всего, простая ссадина, может вывих, но точно не перелом. Осторожно вытянув тонкую шею, украшенную синяками, он настороженным взглядом уставился на робота, который уже потерял к нему всякий интерес и вернулся на свое место. Напряжение в миг улетучилось, вязкий тугой узел в животе ослаб, давая ему возможность просторно вдохнуть мокрый воздух, пропитавшийся свежим запахом дождя. Казалось, от него исходил пар – так сильно тело нагрелось за эту погоню. Но, ведомый странным чувством, он поднялся с места, упираясь руками в колени, и продолжил свой путь. Чувство это было странным. Он точно знал куда идти, будто неведомая сила показывала ему путь. Мелкие вспышки воспоминаний проскакивали перед глазами. Он ощущал дискомфорт от этого. Тогда он плелся, еле переставляя ноги и постоянно спотыкаясь. Один глаз полностью потерял способность видеть из-за крови, что вытекала из пробитой головы вниз и прямо по щеке. Она неприятно обжигала и почему-то сейчас эта фантомная боль следовала за ним по пятам, будто насмехаясь над ним: «смотри, как тебе было больно!» Но это было не все. Терзалась и его душа от…какой-то потери чего-то важного и стоящего, но он все равно сохранял привязанность к этому миру. Медленными шагами он дошел до той ямы, из который выбрался когда-то. Его могила. Сейчас он мог лишь назвать это норой, которую, судя по всему, вырыл детёныш геовишапа. Она была достаточных размеров изначально и судя по почве, которая обваливалась вниз, имела ещё больший радиус в размерах, чем казалось изначально. Именно поэтому тогда он сюда провалился. Так называемая ловушка. Нервно сглотнув и напоследок прикрыв глаза, собираясь с мыслями, он скользнул вниз, спускаясь по камням прямо к источнику зловоний. Глаза немного привыкли к темноте, поэтому он смог разглядеть какие-то ошмётки плоти и темную почти черную лужу вязкой жижи. От такого вида и запаха во рту начала интенсивно выделяться слюна, предвещая скорый позыв рвоты. «Э-это что…мои органы?..» – он не мог точно сказать по этим ошмёткам, чем это было раньше, но откровенно шокированный взгляд скользнул к дыре на животе. – «Твою…же…б…» – не выдержав такого, он резко согнулся, упираясь руками в стену и изверг то несчастное количество еды, которое поглотил утром. В горле будто скреблись кошки. Резкая вспышка в голове неожиданно пронзила сознание – Итэр. Ты всегда должен помнить, что никакая привязанность к миру не должна тебя обременять. «Та девушка…я помню её…» – неуверенно подумал парень, когда открыл глаза и посмотрел на ее аккуратное личико, обрамленное светлыми тусклыми прядями мягких волос. Ее глаза выражали тревогу и обеспокоенность, по-матерински нежно она его ругала. Такая забота грела его нутро, оно ощущалось родным. Будто она и он – единое целое. – Я тебя не понимаю, – он нахмурил брови, насупившись только больше, как обиженный ребенок. – Мне не о чем беспокоиться, пока рядом ты, – именно это он хотел сказать ей. Что-то изнутри раздирало его так напористо и сильно, заставляя говорить эти слова. Оно говорило, что так будет правильнее. – Итэр, я не всегда смогу находиться рядом. – устало сказала она, прикрывая яркие солнечные глаза, пряча грустный взор. – Вздор какой-то. Никто и ничто никогда не сможет нас разлучить, – твердо и уверенно ответил парень, переводя взгляд на восходящее солнце. Резкий порыв ветра уносил ее слова куда-то далеко в горы. – Нам пора двигаться дальше. – Мы не всемогущие боги. Пусть мы и повидали столько миров, но нет никакой гарантии на то, что что-то подобное не может произойти. – она посмотрела на него строго и в какой-то степени холодно, от чего по коже пробежался рой мурашек. Она никогда не смотрела на него так раньше. – Я не позволю этому случиться. Не смотри на меня так. – он двинулся вперёд, не желая слушать того бреда, что она несёт. Она – его жизненный ориентир. Сколько он себя помнил, они всегда были вместе. С самого рождения, с утробы матери, рука об руку, они побывали в стольких мирах, что и не счесть. И теперь она говорит такие вещи, когда он только-только пришел к жизни после смертельного ранения. Что за бред? Такое уже случалось однажды, случилось и снова. Он терял ее, она его, но они всегда воссоединялись. – Ты не всесилен, Итэр. Нельзя полагаться на наши способности. Не трать свои жизни попусту. – устало вздохнула сестра, двинувшись за ним следом. Пора продолжать двигаться дальше. Вплоть до встречи с тем божеством, которое разделило их. Но он не хотел ее искать больше. После того, как она отвернулась от него и шагнула в бездну. Она ушла, оставляя после себя разбитые осколки былой любви, которую он так трепетно хранил в себе, пока искал ее в этом мире совершенно один, перебиваясь пустой мелочной информацией. После стольких лет одиночества и скитаний по Тейвату Люмин оставила его с носом. Он не видел смысла искать утешения в том, кто так нагло посмеялся над его усилиями и разбитым сердцем. Итэр сжал руки в кулаки. Но стоило ему только подумать о Сяо. Итэр открыл глаза, вновь погружаясь в темноту пространства, в котором отключился. Он уткнулся лицом в ладони, нервно выдыхая сквозь пальцы, которыми перебирал влажные волосы. Подумать о том, кто отверг его чувства? Тот сон был лишь проекцией того, чего он хотел на самом деле. Этого ведь не было в реальности, верно? Тогда почему Сяо помогает ему? Почему лично привел в тот номер? Почему молча ждал, пока Чжун Ли обработает раны? Почему помогал снимать одежду в конце концов? Для адептов это…сравни унижению. Ниспустился до простой няньки простого смертного. «Хватит искать всему оправдание.» – он всхлипнул, шмыгая носом. Опуская руки и открывая лицо, Итэр смотрел на вязкую лужу слезящимися глазами. Все, чего он хотел сейчас – побыть в одиночестве, даже в этой яме, наполненной вонью, напротив места, где когда-то лежало его разлагающееся тело. Говорят, убийцам свойственно возвращаться на место преступления. А что насчёт уже мертвых? Он…не понимал себя. Через какое-то время – сколько, он точно сказать не мог, – Итэр выбрался наружу под проливной дождь. Время было для него потеряно. Он мог просидеть внизу пару минут, а мог несколько часов. Но судя по тому, что небо было по-прежнему светло-серым, а дождь шел градом, то прошло не так много времени. Блондин поднял взгляд вверх, подставляя лицо под холодные капли, прикрывая глаза и шумно выдыхая воздух из сжатых лёгких. Свежий воздух даже казался сладковатым на вкус и запах, что заставляло его потеряться вновь и слиться с этой атмосферой в один мерный медленный поток. Голова слегка кружилась. Пора возвращаться. Такая прогулка для Итэра не сулила ничего хорошего. К тому времени, как он вернулся, уже давно стемнело. Гавань была наполнена лишь светом ночных фонарей, улицы пустовали. Дождь не прекращал идти. Медленно вышагивая по лужам, он искал мутным взглядом здание, в котором он находился несколько часов назад. Откровенно говоря, он не хотел возвращаться туда – в тусклое помещение, наполненное вязким горем и отчаянием одиночества, но что-то все равно тянуло его вернуться. Подумать только, решил уйти и тут же передумал. Итэр и не будет удивлен, если встретит убийственный взгляд Сяо на своих царапинах и ссадинах. На теле проступали первые серо-голубые и фиолетовые пятна. Гематомы проявлялись очень быстро на белоснежной коже, как если бы неуклюжий художник измазал бы холст небрежными движениями. Но это было своего рода искусством. Женщина за стойкой встретила его крайне удивлённым взглядом. Итэр ее понимал – скорее всего, вид у него был действительно жалким и потрёпанным, к тому же, когда он так резко без объяснений ушел куда-то. – С Вами все хорошо? – обеспокоенно спросила она, когда Итэр проходил мимо, направляясь к лестнице. Блондин остановился и посмотрел на нее, удивлённо хлопая глазами. – А? – он застыл, удивлённо приоткрывая рот. – О, Вы про это…не переживайте, просто потасовка случилась. Все нормально, – он через силу улыбнулся. От такого разбитая губа неприятно защипала, от чего бровь нервно дернулась. – Может быть, нужны какие-то медикаменты?..– она запнулась, когда Итэр добро покачал головой и двинулся дальше. – Спасибо, все и правда нормально. У меня все есть, не переживайте, – после этого он удалился в номер, который оказался на удивление открыт. Парень думал, что Сяо давно сдал ключи или просто закрыл номер на замок, но он не мог даже и подумать, что адепт настолько далек от правил людей, что элементарное закрытие двери на ключи было для него, возможно, необязательным. Хотя, учитывая то, что там из их вещей только перепачканные в крови бинты, можно было успокоиться. Устало хлопнув дверью, блондин шагнул в глубь темноты номера и тут же свалился на пол, как мешок с картошкой, раздвигая руки и ноги в стороны, принимая позу звёзды. На твердом было куда приятнее, чем на мягкой кровати, как бы парадоксально это ни звучало. Выдохнув спертый теплый воздух, он прикрыл медовые глаза и погрузился в сон, наслаждаясь тихим звуком дождя за окном.