Римские каникулы

Карауливший дверь раб почтительно отступил перед ним, и Маркус шагнул вперед. Он прошел дальше по коридору, вслушиваясь в гулкое безмолвие: казалось, будто весь шумный и беспокойный город, оставшийся за стенами пустого театра, то ли исчез, то ли целиком канул в царство Аида. Когда темный лабиринт наконец закончился, Маркус зажмурился от зажженных факелов и масляных ламп, освещавших сцену: рука его в этот миг привычно скользнула по ножнам. Быстро оглядевшись, Маркус снова прислушался к тишине и наконец различил чужое осторожное дыхание за колонной. — Префект сказал, что вы желали меня видеть, сенатор, — произнес он. — Это правда. Из-за колонны тотчас показался низенький и полный мужчина в тоге, украшенной широкой пурпурной лентой. — Вам известно, кто я? Скрестив руки на груди, запечатанной в доспех, Маркус ответил: — Сегундус Ливий Клавдиан. И если префект решил, что вы должны говорить именно со мной, я делаю вывод, что вам тоже известно, кто я. — У вас очень интересная биография, — заметил Сегундус Ливий. — Маркус из рода… — … вы можете называть меня просто «центурион». Целое мгновение они разглядывали друг друга, а потом Сегундус Ливий горделиво улыбнулся. — Речь идет о деле государственной важности. — Ну, иначе бы вы не обратились к преторианскому префекту. — Разумеется, — согласился Сегундус Ливий. — Несколько дней назад, еще до сентябрьских календ, в своем собственном доме был заколот сенатор Гней Корнелий Сенециан. Тело обнаружили лишь на рассвете. Маркус даже не повел бровью. Об убийстве Гнея Корнелия уже говорили на всех форумах Рима. Сенатор не был удобным политиком, всегда выбирающим более сильную сторону, и врагов за свою жизнь нажил предостаточно. А еще он любил чужих жен: впрочем, кто в Сенате их не любил? Но политика политикой, а самой расхожей версией среди горожан до сих пор оставалось убийство из-за ревности. Так и не дождавшись от Маркуса никакого ответа, Сегундус Ливий продолжил: — Гней Корнелий был одним из самых близких соратников императора Августа Октавиана. Предполагаю, что речь идет о заговоре. И замешаны в нем самые могущественные люди Империи. Которые не остановятся на Гнее Корнелии. Их цель — помешать императору и проводимой им политике, лишив его наиболее верных людей в Сенате. Гней Корнелий подозревал этот заговор, сам пытался его раскрыть и не раз говорил мне об опасности, угрожающей ему. Но поскольку никаких доказательств у меня нет, я и пришел к вашему префекту. — Сенатор, а когда вы сами видели Гнея Корнелия в последний раз? Сегундус Ливий вскинул на Маркуса недовольный взгляд, а потом пожал плечами. — За день до того, как случилось это горе, — ответил он. — И я, и Гней Корнелий были приглашены на пир. Не думаю, что вы бывали на вилле «Lux», центурион? Маркус нахмурился. — На самом деле это скорее особняк, и находится он на Квиринале. Там живет этот богатый иноземец, который называет себя царем подземного мира, — пояснил Сегундус Ливий. — Вдруг вы слышали. Лишь через несколько мгновений Маркус сделал над собой усилие и ответил: — Я слышал о нем. Конечно, он уже знал, кто обосновался на вилле «Lux». Знал и раньше, что пути их — с владыкой подземного царства — когда-нибудь вновь пересекутся. А сейчас он разве что надеялся, что ничем не выдал волнения — и что голос его звучит все так же уверенно и ровно, как всегда. Потому что отчего бы волноваться преторианцу, который прошел несколько войн, стоял в личной охране Октавиана Августа, уничтожал разбойников на дорогах Империи и утихомиривал бунты в римских провинциях? И каждый раз сильно, очень сильно хотел попасть в Ад. Да вот только ничего у него так и не получилось. — Впрочем, все мои друзья наперебой утверждают, что он и в самом деле гражданин Рима, причем гражданство дал ему сам император, — добавил Сегундус Ливий. — Может быть. Он приехал в Рим совсем недавно, купил самый дорогой особняк и закатывает пиры. — Вместе с вами на той вилле были и другие сенаторы? — О, разумеется! Половина моих соратников разодрала бы друг другу горло за приглашение на пир в «Lux». Я шучу, конечно, но вы даже не представляете, что там за торжества. Мы, римляне, знаем толк в благородной пище и музыке, приятной для ушей. Но хозяин виллы «Lux» вовсе не состязается со славой великого Лукулла. Поймите правильно: гостям там подают самые изысканные яства, но дело не в этом. А в веселье, которое царит на каждом его празднике. Маркус кивнул. Масляная лампа у сцены вдруг начала чадить, и коричневые кольца дыма устремились вверх, к потолку, украшенному фресками. Полторы тысячи лет назад Маркус увидел похожий дым в синих небесах Кносса. Тогда он не знал, что на остров пришла беда. Задрав голову вверх, он сделал глубокий вдох — воздуха не хватало, и его привычный доспех вдруг сдавил грудь. Больше всего Маркусу хотелось попрощаться с сенатором и пройтись по извилистым улочкам Виминала, заглядывая в лавки и мастерские. И раствориться в пестрой толпе, где никто никогда не слышал о проклятом бессмертном, и хотя бы на мгновение почувствовать себя обычным человеком. — Совсем скоро Римские Игры, — напомнил ему Сегундус Ливий. — Я же не могу отсиживаться в доме, моя семья всегда ходила смотреть на гонки колесниц и состязания атлетов. Боюсь, как бы враги Империи не добрались и до меня. У меня, конечно, есть свои телохранители, но… — Преторианская гвардия обеспечит вашу безопасность, — пообещал Маркус. В ответ Сегундус Ливий осклабился. — Благодарю, центурион. Только, надеюсь, это не обернется так, как с Гаем Марцеллом, когда преторианцы стояли на страже за дверями его спальни и нарочно громко рассказывали друг другу, каким пыткам будет подвергнут тот, кого Император сочтет своим врагом? — Я не имел к этому никакого отношения. — … а тот, кто имел, просто выполнял приказ? Маркус пожал плечами. — Да-да, конечно, — снова улыбнулся Сегундус Ливий. — Вы, верно, далеки от политики? — Очень. — Вас считают бесстрашным, центурион. — Считают. — Вы будто не согласны с этой лестной оценкой. Маркус нахмурился. А потом резко выпрямился и посмотрел на Сегундуса Ливия в упор — да так, что тот разом перестал улыбаться и посерьезнел. — Нет. Просто однажды я вызвал гнев бога, — ответил Маркус. — С тех пор я ничего не боюсь. — Прекрасно, — кивнул Сегундус Ливий. — Значит, ваш префект был прав. Вы-то мне и нужны. Они снова переглянулись. — Сегодня на вилле Lux пройдет особенное торжество. Мне известно, что туда придут несколько патрициев, которые хорошо знали Гнея Корнелия. Кстати, я тоже приглашен. — Рад за вас. — Это не традиционный римский ужин в стиле «не меньше трех Харит и не больше девяти Граций». Там будет полсотни гостей. Поэтому я могу взять с собой хорошего знакомого. Сперва Маркус ничего не ответил. Потом все-таки сказал: — Если вам нужен телохранитель, я дам вам двух человек, которым доверяет даже Император. — Нет, что вы, там я никого не опасаюсь. Я подумал, что вы захотите все увидеть своими глазами, например, тех приятелей Гнея Корнелия, — заметил Сегундус Ливий. — В смысле, вы желаете дать им понять, что за ними наблюдает кто-то из преторианцев? Сегундус Ливий пожал плечами. — Ваш префект сказал, что это отличная идея. Торжество начинается в одиннадцатом часу дня.