И я выйду из тела

Мир С пугает своей незавершённостью и совершенством. Джулиус чувствует, как у него перехватывает дыхание. Наверняка именно так чувствует себя песчинка, смытая бурным потоком. Только Лелуш, доверчиво и уязвимо опирающийся о него спиной становится той самой константой, за которую он цепляется всем своим существом. Глаз немного показывает, так отзывается не его сила. Император и императрица возвышенно-омерзительны, и сейчас Джулиус как никогда рад и горд тем, что никогда не будет похож ни на кого из них. Всё худшее и лучшее он взял и возьмёт только от Лелуша. Всё хорошо. Ты справишься. Он кладёт ладонь на острые лопатки, такие тонкие и острые. Если возможно, он бы обернулся крыльями, чтобы вечно обнимать и защищать этого человека. Вознести его к небесам, так высоко, как он достоин, так далеко, чтобы никто не смог подобраться и приблизиться на расстояние удара. Чужие слова и мысли ощущаются как никогда явно, пока Джулиус греет чужое плечо своим дыханием, прислоняясь так близко, пытаясь власти и снова стать частью целого. Ты сильный, Лелуш. Ты справишься. Ты можешь делать всё, что захочешь. Нет больше никого достойнее тебя, того, кто ставит на карту всё и блефут, пряча по карманам козырные тузы и фишки. Я помогу тебе, я сделаю так, как ты хочешь. Даже если я не верю предателю, то знаю, что он будет нам полезен. Он - твоя лучшая фигура, Лелуш, управляй им смело и жёстко. Нам не нужно, чтобы он снова поднял свой меч в нашу сторону. Ведьма смотрит. Она всё время смотрит и смотрит на меня, Лелуш, я чувствую её взгляд. Чего она хочет? Скажи ей, пусть перестанет. О чём ты думаешь, Лелуш? Я слышу твои мысли, но мне кажется, что за ними кроется что-то ещё. Почему эта ведьма смотрит на меня, Лелуш? Что ты хочешь сделать? Шахматная партия - одна и та же или множество похожих? Лелуш забрался на колени Джулиуса, всё ещё притягательно-властный, но вместе с тем по-человечески мягкий и ломкий. Джулиус невольно задумался, не отнял ли он у Лелуша своим появлением то немногое живое и лёгкое, что было в его сердце? Ведь должен был Император где-то взять "материал" для его души... Лелуш чувствует его напряжение, опирается плечом и делает свой ход, переворачивая доску. - О чём ты думаешь, Джулиус? - спрашивает мягко, обхватывая холодными пальцами лицо. Джулиус склоняет голову, чтобы дотянуться до его руки губами. - О том, что, возможно, из-за меня в тебе чего-то не хватает. Его король смеётся, так задорно и ласково, что пробирает до самого сердца. - Наивный дурачок, - шепчет насмешливо. - Во мне и не было того, что есть в тебе. Я не знаю, как он смог, но твоя душа лишь твоя и только. Довольно глупостей. Ты не отнимал у меня ничего, что мог бы. Наоборот, - признание становится совсем тихим, откровенным и оттого почти болезненно-острым для них обоих. - Ты дал мне возможность почувствовать безграничное, безоговорочное доверие. Это так приятно - не ждать удара и подвоха и каждый раз ошибаться в самых дурных предположениях. Поцелуй скользит по щеке, губы касаются острого подбородка, спускаются ниже, пока не находят убежище в ямке меж ключицами. - Ты подарил мне себя, Джулиус, - шепчет ему в кожу Лелуш, клеймя словами, запечатляя их в чужой душе. - Ценнее дара для меня нет и не будет в жизни. Джулиус плавится, тает в прикосновениях, целует чужие руки, пытаясь согреть их дыханием. Он искренне надеется и хочет верить, что у них всё получится, что они выживут и вынесут всё, что жизнь им посмеет предложить. Только дурное предчувствие не отпускает ни на мгновение, не затирается ласковыми прикосновениями и разгорается лишь ярче, когда чужие глаза того же цвета смотрят жадно, будто стараясь наглядеться вперёд.