Будильник прозвенел в 5:30 утра. Молодой человек нехотя подтянулся, зевнул и уткнулся носом в подушку. Звон будильника его раздражал, парень пытался вырубить его, но уронил на пол. Будильник продолжал звенеть и начал уже нервировать парня. Он недовольно рявкнул, и дверь в его комнату со скрипом распахнулась.
— Вставай, хватит спать, лежебока. Сегодня твой первый рабочий день.
— Я должен теперь каждый день вставать в такую рань… всю свою жизнь?
— Да.
— Да ну к черту эту работу!
— Я тоже работаю и не жалуюсь же. Спускайся вниз, я приготовил уже завтрак.
Медленно, не торопясь, словно оттягивая время, он встал с кровати и взглянул на календарь — 3 ноября, 2007. Он спустился вниз, чтобы умыться и приступить к завтраку. Его брат уже успел испечь блинчики и себе, и ему, а также заварить кофе и собраться на работу.
— Когда ты все успеваешь?
— Ты привыкнешь. Мне в первый раз тоже было не по себе, но такова жизнь любого взрослого человека. Мы только что съехали от родителей, и мне бы не хотелось, чтобы ты превратился в моего нахлебника. Ты талантливый парень, бро, но очень ленивый.
— Ага. — ответил он, понимая, что братишка-то прав. Да и ему самому будет стыдно в свои двадцать пять лет сидеть на шее у младшего брата.
Закончив завтрак, молодой человек надел синие джинсы, темную куртку и отправился на работу. Его брат помыл посуду и вскоре тоже ушел на работу.
Осенние листья кружили свои хороводы и приземлялись прямо ему под ноги. Он шел тихо, не хотел ехать на работу, словно что-то его отталкивало. Брат называл это просто — лень. И юноша был согласен, поэтому в этот раз и не смог отличить старую типичную лень от некого шестого чувства. Что-то внутри подсказывало ему, что сегодня лучше было бы пропустить рабочий день, взять отгул, но загвоздка заключалась в том, что он ни разу еще не работал. То есть, это первый рабочий день в его жизни, и просить отгул вот так сразу, даже не начав работать, было бы как минимум невежливо. Поэтому он шел, шел дальше, топча золотые листья, которые с шорохом падали ему под ноги и хрустели, когда он на них наступал. Он прошел через лесистую местность Пайн Барренс и дошел до автобусной остановки. Парень еще минут пять подождал автобус и поехал в столицу штата, где находилась Лаборатория Химических Исследований Трентона. Он и сам не мог до сих пор поверить, что всего несколько месяцев назад заканчивал учебу в химико-биологическом университете, совершенно сбитый с толку и был без понятия, куда и кем такой лодырь как он сможет устроиться на работу, а уже сейчас он стоит на пороге огромного комплекса, который, по-видимому, станет его местом работы в следующее n-ое количество лет.
Он глубоко вдохнул и выдохнул, мысленно благодаря брата за помощь с поиском работы и трудоустройством. Молодой человек вошел в здание, поднялся на нужный ему этаж и направился в кабинет под номером 315. Как сказал начальник, когда юноша летом приходил только устраиваться на работу, в кабинете 315 работает ученый, который как раз давно жаловался начальству на загруженный график и требовал срочно нанять ему ассистента. И вот удача — выпускник университета по химическому профилю как раз решил поискать работу в этой лаборатории. Удача повернулась к нему лицом… А надолго ли?
— Можно войти? Мистер… Роджерс?
— А, вы, должно быть, мистер… Джеффри Ходек?
— Да… Да, это я. Зовите меня просто Джефф.
— Отлично. Мне говорили, что сегодня ко мне придет помощник. — мистер Роджерс засмеялся. — Проходите, надевайте лабораторный халат, я вам все объясню.
Джефф надел белый халат, которые обычно носят все сотрудники этой лаборатории, и подошел к мистеру Роджерсу.
— Меня зовут Джон Роджерс. Я работаю тут уже больше десяти лет, и за это время у меня ни разу не было ассистента. Поскольку ты новенький, я не буду сильно нагружать тебя работой. Я лишь предупреждаю: не трогай всякие опасные химические вещества, колбы и прочее! Это важно!
— Ясно. Эм… а что я в принципе должен делать?
— Ну, в целом ассистент мне нужен, когда я заполняю отчеты, в редких случаях нужен помощник в проведении всяких экспериментов и химических исследований. А сегодня у тебя особенное задание, Джефф. Видишь ли, ты… откуда родом?
— Из Нью-Джерси, сэр. Я живу с братом недалеко от знаменитых Пайн Барренс.
— Прекрасно. В том районе недалеко есть начальная школа. Ну, знаешь, дети в начальных классах часто ходят на всякие кружки: танцы, баскетбол, музыка, рисование или, например, кружок науки.
— Да, знаю… — Джефф не понимал, к чему клонит Джон.
— Дети из первого класса ходят в научный кружок, хотят подготовиться к тому, что их ждет в старших классах. И как раз сегодня у нас запланирована экскурсия для этих деток. И угадай, на кого начальство взвалило эту обязанность? — говорил Джон, саркастично указывая пальцами на самого себя. — Правильно, это поручили мне — человеку, у которого и так работы выше крыши. Поэтому я бы хотел, чтобы ты провел тут экскурсию вместо меня, а также показал детишкам пару фокусов. Ты же прекрасно разбираешься во всех этих веществах, не так ли? — спросил Джон, указывая на целый ряд столов с пробирками.
— Да, конечно. Я был одним из лучших учеников в университете и хорошо знаю все химические элементы, химические вещества, их реакции и тому подобное. Да и здесь я неплохо освоился, летом начальник, мистер Остин, мне все показал и рассказал.
— Хорошо. А как ты относишься к детям?
— Положительно.
— Первоклассники приедут сюда с их классной руководительницей к двенадцати часам.
Джефф посмотрел на настенные часы, которые показывали, что сейчас без двадцати девять.
— Ты пока можешь еще раз все осмотреть здесь. Также на экскурсии ты можешь показать детям пару химических реакций, чтобы развить у них интерес к химии в дальнейшем будущем и все такое. Вот тебе список на всякий случай, — мистер Роджерс дал Джеффу бумажку, на которой были написаны весьма легкие эксперименты. — Когда придет время, я пойду к главному выходу встречать наших маленьких гостей и приведу их сюда, на третий этаж, к тебе.
Ходек осматривал помещение и ознакамливался с предстоящей работой. Он проделывал подобные фокусы с химией тысячу раз еще будучи первокурсником, поэтому он не сомневался в себе. Он был вполне уверен, что справится с поставленной задачей и сможет обрадовать ребятишек. Все эти вещества и химикаты были такими яркими и красивыми, что он загляделся на них и не заметил, как прошло время. Ближе к двенадцати часам мистер Роджерс подошел к Джеффу с группой детей и их молоденькой учительницей.
— Мистер Ходек, вот ваши подопечные на сегодня. Проведите краткий инструктаж и начинайте экскурсию.
Мистер Роджерс ушел по своим делам, оставив Джеффа с кучей шумящих детей. Парень на мгновение растерялся, ему раньше никогда не приходилось возиться с детьми. На долю секунды его охватила паника, но он быстро взял себя в руки и сказал:
— Здравствуйте, дети. Меня зовут Джеффри Ходек, и сегодня я покажу вам яркий и прекрасный мир химии.
Парень подвел детей к первому столику с колбочками. Он быстро заглянул в шпаргалку, которую ему любезно предоставил его коллега мистер Роджерс, и вновь встретился взглядом с детьми.
— Итак. Дети, как вы знаете, мир химии очень яркий, красочный, но при этом он также очень опасный. Ни в коем случае не подходите к той двери, — Джефф указал пальцем на черную дверь с изображением белого черепа в желтом треугольнике. Над рисунком была надпись — «НЕ ВХОДИ — УБЬЕТ!» Это означало, что за черной дверью хранились особо опасные элементы и вещества, к которым порой даже самым опытным сотрудникам доступ был запрещен.
— Ну а мы начинаем нашу экскурсию. Итак. Как видите, здесь много всего. Вы ведь ходите в научный кружок. Хоть что-нибудь из представленного здесь вам знакомо?
— Да! Эта штука называется чашка Петри, — сказал белобрысый мальчишка, указывая на стеклянный маленький прозрачный сосуд.
— Да, верно. В этой чашке Петри находится натертый йод, — сказал Джефф, показывая детям одно вещество, — в этой — натертый алюминий, — показал им второе.
Глаза у детей горели желанием узнать, что же будет дальше. В научном кружке в школе им часто показывали различные эксперименты, и каждый раз им хотелось увидеть все больше и больше.
— Сейчас я их размешаю. — парень пересыпал натертый йод в соседнюю чашку Петри и перемешал их стеклянной лабораторной палочкой.
Дети ждали чего-то необычного, они хотели увидеть взрыв или вроде того, но ничего не произошло.
— Реакции никакой нет, потому что алюминий покрыт тонким слоем оксида алюминия, который не пропускает к нему йод. Но сейчас я возьму воду и…
Джефф высыпал порошки на стекло, взял стакан воды и с помощью небольшой пипетки достал из него капельку воды, которую осторожно капнул в смесь растворов йода и алюминия.
И тут же раздались восторженные крики и возгласы детей. Порошки на стекле превратились в темно-фиолетовый дым. Атмосфера мистики, загадочности и в то же время радости сейчас царила в лаборатории. Зрелище было по-истине волшебным, а вот запах…
— Фу! Ну и вонь! — кричали девчонки, хихикая и корча рожи от недовольства.
И лишь одна девочка смотрела на все происходящее зачарованным взглядом. На секунду ей показалось, что она находится в другом мире, в какой-то другой, магической и параллельной вселенной. Загадочный фиолетовый дым манил ее, и ей было уже совершенно все равно на адский запах. Она представляла, что сейчас выскочит какой-нибудь волшебник и заберет ее в прекрасную страну Оз или еще куда-нибудь. Дети часто читают книги о волшебниках и смотрят фильмы про магию и мистику. Они все насмотрелись фильмов о Гарри Поттере, а девочкам особенно полюбился этот новый сериал, который только в этом году начала выпускать компания Disney — «Волшебники из Вейвери Плейз». На экранах их телевизоров показывали много чудес, но куда более интереснее было увидеть все эти чудеса в живую — вот почему они, казалось бы, такие маленькие дети, а уже увлечены такой взрослой и серьезной наукой как химия.
Но вскоре дым рассеялся, и перед девчонкой снова стоял экскурсовод, на бейджике которого было написано его имя — мистер Джеффри С. Ходек.
— Понравилось, дети?
— Да! — крикнул класс, а их учительница стояла и умилялась детками.
Джефф повел детей дальше, рассказывая про различных ученых и про их огромный вклад в историю химии. К двум часам дня экскурсия завершилась. Парень уже собирался проводить детей до выхода из здания, но из двери с надписью «НЕ ВХОДИ — УБЬЕТ!» вышел один сотрудник; он нес в руках несколько пробирок, колб, а также маленькую стеклянную баночку с каким-то веществом. Судя по тому, что мужчина вышел из «запретной» зоны, в баночке, должно быть, находилось какое-то опасное для жизни вещество или вроде того. Мужчина явно находился в спешке и не заметил, что уборщица только что помыла полы, поэтому они достаточно скользкие. Он бежал, поскользнулся, выронил все пробирки и колбы, а та самая баночка взлетела вверх высоко-высоко. В считанные секунды она приземлилась прямо в лицо Джеффри Ходеку, дальнейшие события развивались настолько стремительно, что многие даже не поняли, что только что произошло, а кто-то из детей испытал такой шок, что от ужаса их разум был словно затуманен.
Ноги парня подкосились и он упал на пол, испытав адскую боль. Через секунду был слышен сильный звон, поскольку все приземлившиеся колбы и пробирки разбились. Человек, несший все это, явно растерялся, но в следующую секунду осознал, что по его вине этот новенький молодой парнишка может вскоре погибнуть, и ему стало еще страшнее. Чего было больше в его глазах в тот момент: страха за жизнь юноши или страха попасть за решетку? Этого мы никогда не узнаем. Но был страх, у всех в глазах. Дети завизжали как резаные поросята и начали носиться в панике туда-сюда. Их учительница отошла от шока и ринулась к экскурсоводу.
Тем временем Джефф закричал таким звонким и пронзительным голосом, что напугал всех людей, находившихся на третьем этаже, да и работники нижних этажей тоже, наверняка, услышали его. Боль пронзила, казалось, не только его лицо, но и все тело. Упав на пол, Ходек пару раз дернулся, словно в предсмертных конвульсиях. Больнее всего было, конечно же, его глазам, кислота их уже почти начала разъедать, когда подбежала уборщица с полным ведром воды и постаралась как можно быстрее и аккуратнее смыть смертоносное вещество хотя бы с глаз парнишки. Она вырвала платочек из кармана учительницы, сказав быстро:
— Я позаимствую?
— Конечно-конечно! — ответила ошарашенная учительница и только потом до нее дошло, что никакого разрешения та дама не ждала от нее в ответ. В такой-то ситуации надо быстро реагировать и хватать первое, что под руку попадется, а не обмениваться любезностями, верно?
Подбежали еще люди. Кто-то звонил в «скорую помощь», кто-то пытался помочь Джеффу подняться, но парень потерял сознание уже через пару секунд. Люди столпились вокруг него, а дети тем временем подошли посмотреть на разбитые пробирки и увидели, как от Джеффа отлетела бумажка, половина которой была уничтожена веществом, но что-то от нее еще осталось целым и невредимым. Остаток этикетки подлетел к детям и они увидели на ней надпись — «Серная кислота». Остальная часть бумажки была разъедена кислотой, но большего им и не нужно было видеть. Дети с ужасом наблюдали, как красивое лицо их экскурсовода в считанные секунды превратилось в красное уродливое пятно, да и к тому же грубое и жесткое, словно панцирь черепахи.
— Что за шум вы здесь устроили? — мистер Джон Роджерс подбежал к толпе, еще не зная, что жертвой несчастного случая стал его новоиспеченный помощник.
— Господи! — Увидев лицо Джеффа, Джон в ужасе отскочил. — Вы вызвали «скорую»?
— Да. — ответили сразу несколько человек.
Джон быстро проверил карманы Джеффа и достал его сотовый телефон. Порывшись в его контактах, он увидел надпись «братишка» и без колебаний позвонил по этому номеру.
— Ало, Джефф, что-то случилось? — ему ответил голос из трубки.
— Здравствуйте. Вас беспокоит мистер Джон Роджерс, сэр. Вы ведь брат Джеффри Ходека?
— Да. А что случилось?
— Понимаете… эм… с ним произошел несчастный случай на работе. Буквально минут пять назад… — Джон весь вспотел. Он еще никогда не оказывался в таких ситуациях, когда ему бы приходилось объяснять чьим-либо родственникам о том, что с членом их семьи произошел несчастный случай. Джон явно нервничал и колебался, с трудом находя подходящие слова.
— ЧТО СЛУЧИЛОСЬ? ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С МОИМ БРАТОМ? ОН ЖИВ?
— Да, жив! Понимаете, он проводил экскурсию для детей в лаборатории, когда один из наших сотрудников вышел из кабинета, неся в руках опасное вещество, и…
В этот момент зрачки в глазах Лью резко сузились от ужаса. Он тоже находился на работе, к нему как раз в этот момент зашел начальник. Поначалу, когда в присутствии начальства у Лью зазвонил телефон, ему стало неловко, но когда он услышал словосочетание «опасное вещество» и «несчастный случай с вашим братом», ему стало уже все равно, кто стоит рядом с ним, начальство или сам президент Соединенных Штатов. В этот момент он подумал о самом страшном и был готов провалиться сквозь землю. На мгновение Лью даже ощутил, что не чувствует своих ног. Они словно стали ватными или прозрачными, или онемели.
— Этот мужчина поскользнулся и уронил вещество, оно полетело прямо в лицо вашему брату. О, мистер Ходек… простите, могу я узнать ваше имя?
— Лью. — ответил он.
— Лью, вы только не волнуйтесь. Пока я с вами разговаривал, «скорая» уже приехала. Вот они уже забирают Джеффа. Повисите минуту на связи, я узнаю, в какую больницу они отвезут его и сообщу вам.
— Стойте! А что за вещество-то?
— Серная кислота. — ответил Джон и отложил телефон, не отключая его. Он включил на громкую связь на всякий случай, чтоб услышать, если Лью вдруг позовет его. Джон подбежал к врачам и быстро разъяснил:
— Я прямо сейчас разговариваю с братом пострадавшего. Скажите, в какую больницу вы его везете?
— В Медицинский центр Святого Варнавы. Это Ожоговый центр, сэр. (Saint Barnabas Medical Center)
— Спасибо.
Джон подбежал к телефону и ответил:
— Мистер Ходек, вы еще на связи? Они везут его в…
— Да, вы на громкой связи, так что я все слышал. Спасибо. Я приеду туда как можно быстрее.
Лью нажал на кнопку завершения вызова, плюхнулся на стул, снял запотевшие очки и потер глаза.
— Господи-Боже…
— Лью, что случилось? Твой брат в аварии? — спросил его начальник.
— Да, вроде того. Я ведь говорил вам, что он наконец нашел работу?
— Да, ассистент ученого в химической лаборатории. Очень хорошая должность! — последнее предложение прозвучало с энтузиазмом. Начальник таким образом надеялся поднять настроение Лью, но в последнюю минуту понял, что напрасно это сделал. Его сейчас ничто не успокоит.
— Его, черт возьми, облили серной кислотой. Случайно, разумеется! Это был несчастный случай, и мне нужно срочно ехать в больницу. Можно мне прямо сейчас отпроситься с работы?
— Конечно!
Лью сломя голову выбежал из здания и поехал в больницу, но сначала ему пришлось заскочить домой, чтобы взять документ Джеффа — его медицинский страховой полис, без которого его могут и не положить в больницу. Слава Богу он ездил на своей машине, а не на автобусе — ему не пришлось тратить время на остановке в ожидании автобуса. Парень включил навигатор и через пару часов уже находился в столице Нью-Джерси, в Трентоне, в Ожоговом центре той самой больницы.
Лью надел белый халат, который был обязательным для всех посетителей, на ходу натянул бахилы, пока бежал к информационной стойке.
— Девушка! Девушка! — крикнул он, запыхавшись. — Сюда не привозили молодого человека? Он… он мой брат, и мне сообщили, что с ним произошел несчастный инцидент.
— Успокойтесь. Да, сюда привезли какого-то парня полчаса назад. Говорят, он работал в химической лаборатории и…
— Да-да-да! Джеффри Ходек. В какой он палате?
— В 217. Врачи делают все возможное, но нужен его страховой полис…
— Я привез. — Лью показал девушке документ брата, и она проводила его к палате.
— Извините, но дальше вам идти нельзя. Вход только для персонала. — сказал доктор.
— Я брат пациента. Я принес все нужные документы. Как он себя чувствует?
— Пока трудно сказать. Он без сознания, у него ожоги третьей степени.
Сердцебиение Лью участилось. Ладошки вспотели, его желудок издал странное журчание, это ощущение похоже на то, когда люди обычно перенервничают или что-то типа того. Его переносица вспотела, и Лью снял очки, чтоб вытереть пот с лица. Юноша томился в ожидании весь вечер. Наконец, ближе к ночи, врач вышел и сообщил:
— Сожалею, ваш брат впал в кому. Мы успели сделать операцию на его лице. Стало немного лучше, но оно все еще жутко выглядит.
— Кома?!
Лью чуть не хватил инфаркт. Он был в ужасе. Кома. И надолго ли? Может, на неделю, а может, и на год. А вдруг… нет! Джефф поправится. Джефф будет жить. Лью дрожащими руками набрал номер матери. Долгие гудки еще больше действовали ему на нервы. И вот, наконец, женщина по имени Элизабет Д’агонстино взяла трубку.
— Ало, мам…
— Почему такой поздний звонок, Лью? Уже почти полночь.
— Прости, я тебя разбудил?
— Конечно, да! Что стряслось? — у нее был сонный и немного раздраженный голос. Она явно крепко спала и не хотела, чтобы ее будили.
— Мам, позови отца к трубке и включи громкую связь, вы должны услышать это… оба.
Элизабет начала запаниковать, сон моментально ушел. Материнское сердце подсказывало, что что-то стряслось.
— Дорогой, это Лью. У них с Джеффом там что-то случилось, он зовет тебя.
Лью слышал отдаленный голос матери, слышал, как она объясняла что-то его отцу паническим голосом. Наконец, когда отец вернулся из ванной комнаты в спальню, Лью услышал обоих родителей, обращающихся к нему.
— Лью, что произошло?
— Мам, пап, я сейчас нахожусь в больнице, в ожоговом центре…
— Господи! — перебила его мать, поддавшись эмоциям.
— Что у вас там, черт возьми, произошло? — отец повысил на Лью голос.
— Джефф сегодня пошел на работу. Ну, в ту лабораторию, я вам говорил, помните?
— И?!
— В общем, там какой-то придурок нес серную кислоту, он поскользнулся и упал, а банка с кислотой разбилась прямо об лицо Джеффа. Я был на работе, и мне позвонил его коллега. Я сейчас в больнице, но меня к нему не подпускают. Врачи говорят, что только что сделали ему операцию, и он впал в кому.
— Боже мой!
Мать Джеффа присела на кровать и схватилась за сердце. Ее супруг утешил ее, быстро достал из аптечки и принес успокоительных лекарств для нее, а затем продолжил диалог с сыном:
— Так, Лью, мы завтра же утром поедем к тебе, в Нью-Джерси.
— Я сейчас не дома, я буду сегодня ночевать в больнице.
— Хорошо, но завтра утром возвращайся домой и жди нас ближе к обеду или, может быть, к вечеру. Жди нас.
У родителей была бессонная ночь, полная переживаний и самых страшных мыслей.
Одна добрая медсестра принесла Льюису еды из столовой. Он не ужинал и явно был голоден. Парень быстро съел предложенную ему еду, поблагодарил медсестру, а затем всю ночь продежурил у палаты брата. Еда была, конечно, не как в ресторане, она была слегка остывшей, а макароны, казалось, и вовсе были не доваренными и жесткими, но Лью не жаловался. Сам-то он прекрасно умел готовить, но сейчас не та ситуация, когда он мог наслаждаться едой.
Наутро его все-таки впустили к Джеффу, но его лица он не увидел, поскольку оно было забинтовано. Лью лишь сфотографировал Джеффа, чтобы показать родителям его нынешнее плачевное состояние. Ходек-младший сел у больничной койки, легонько взял брата за руку и шепнул:
— Эй, братишка, не знаю, слышишь ты меня или нет, но я тебя очень люблю и очень за тебя переживаю. Мама с папой уже все знают и скоро приедут к нам… пожалуйста… поправляйся скорее и… возвращайся к нам.
Его идиллию прервала медсестра, когда вошла в палату.
— Мистер Ходек, не хотите ли чаю или кофе? Вы просидели здесь весь вечер и всю ночь, вы не завтракали.
— Нет, спасибо. Я поеду домой. Если вдруг он придет в себя, позвоните мне. Вот, держите мою визитку. — парень оставил свои контакты на прикроватной тумбочке, которая стояла рядом с койкой Джеффа. Он больше не хотел чувствовать вкус здешней еды. Он торопился домой, потому что был голоден и не хотел больше травить свой организм какой-нибудь холодной больничной кашей, а еще к нему сегодня должны приехать родители — вот и еще один повод поскорее возвращаться в свой дом.
— Конечно, мы вам сразу же сообщим! Всего хорошего, до свидания.
Лью ехал домой и пытался отвлечься от грустных мыслей. В машине по радио играла песня, которая ему очень понравилась с первых же нот. Ему на какой-то миг показалось, что сейчас эта песня подходит для него и для Джеффа больше всего. Он не знал, почему он так решил. Это было просто его душевное состояние, и его душа кричала в тот момент: «Хочу еще раз послушать эту песню!» Группа The Posies с песней «I guess you’re right» звучала в тот день в его машине.
Голодный и уставший, он завалился в постель, не снимая ботинок. Лью посмотрел на часы — почти час дня. Его родители обещали приехать ближе к обеду.
— «А я еще даже не позавтракал», — пронеслась мысль в голове у Лью, и его желудок издал ужасное урчание, на этот раз не от чувства тревоги, а от голода.
Лью поплелся к холодильнику, приготовил себе сэндвич с ветчиной и сыром, а также вложил в него кусочки помидора и огурца, размазав все это смесью из кетчупа и майонеза и только собрался полакомиться, как услышал звонок в дверь.
— «Родители», — подумал он и пошел открывать дверь.
Не успел он открыть дверь, как мать с отцом бросились обнимать его.
— Лью, Господи! Ну, как? Что говорят врачи?
— Они пока сами ничего не знают, мам. Он в коме. Проходите в дом, я вам все расскажу подробнее.
Мистер и миссис Ходек повесили свои куртки и пальто и прошли в гостиную.
Через час Лью закончил свой рассказ. Потом он достал свой сотовый телефон и показал матери и отцу, как сейчас выглядит Джефф. Мать положила голову на плечо мужа и заплакала. Черная тушь потекла по ее лицу.
— Вы же только что съехали от нас, и надо же такому случиться! — причитала она.
Отец с сыном не знали, как утешить ее. Им самим сейчас не помешала бы чья-нибудь поддержка. Они втроем обсуждали эту тему миллион раз тем вечером.
— А как звали того парня, который нес серную кислоту? И вообще, почему в таком серьезном месте были скользкие полы или что-то в этом роде? Я имею в ввиду, это химическая лаборатория, там повсюду стоят шкафы со всякими веществами, кто угодно мог навернуться на скользком полу и врезаться в шкаф, например. Что это за безответственный подход к работе? Я хочу засудить того человека за то, что он тащил такое опасное вещество — серную кислоту — из комнаты, в которую было даже входить запрещено! Он чуть не убил моего сына, я хочу правосудия!
— Элизабет, успокойся. Мы можем завтра поехать на работу Джеффа и поговорить с его начальством. И плевать, если мы устроим скандал и его из-за этого уволят. Главное, чтоб он остался жив. А работа со временем найдется сама по себе.
— Да, но до этого еще долго. Даже если он выйдет из комы, он может навсегда остаться инвалидом или, к примеру, ослепнуть. Его начальник, мистер Роджерс, сказал мне, что кислота попала ему в глаза. Меня это больше всего напугало.
Элизабет вздохнула, снова выплакалась и пошла умыться. Лью с отцом молча сидели и ждали, когда она вернется к ним. Они просидели допоздна и наконец легли спать. Они не могли долго уснуть, но так сильно устали за день, что не заметили, как вскоре все трое задремали.
* * *
На кладбище стоит толпа людей в черном одеянии. Все они мрачные и грустные. На улице идет дождь, погода пасмурная; видимо, хороший человек скончался. Неизвестно откуда, словно с небес, играет музыка похоронного марша. Слева от Лью стоит его отец в черном костюме, справа — мать в элегантном черном платье длинной до пола и в черной шляпке, с которой на ее лицо ниспадает полупрозрачная вуаль. Рядом с ними стоят еще какие-то люди в черном — их дальние родственники. Лью смотрит на свежую могилу, затем поворачивается и видит, как четверо мускулистых накаченных мужчин несут черный гроб, в котором лежит его покойный брат с деформированным лицом. Лью на мгновение закрывает глаза и тихонько рыдает, а когда вновь открывает их, то видит, что восставший из гроба Джефф резко хватает его за смокинг и кричит:
— Я же тебе говорил — к черту эту работу!!!
В этот момент Лью с криком встает с кровати. С его лица стекает холодный пот, волосы на руках и ногах стоят дыбом, по коже уже, наверное, в сотый раз за эти сутки пробежали мурашки. Он осматривает свою темную комнату, и к нему медленно приходит осознание того, что это был всего-навсего сон. Страшный сон, который еще не раз будет преследовать его пока его старший брат находится в коме.
Родители прибежали к нему в спальню, как только услышали крик. Лью рассказал им о своем ночном кошмаре, и мама с папой успокоили его. В этот момент двадцати-двухлетний молодой человек снова почувствовал себя маленьким ребенком, который в случае чего всегда может позвать свою любимую мамочку на помощь. И сейчас ему, как никогда, нужна была помощь родных и близких.
* * *
Прошел почти год после тех событий. Была середина октября 2008, Джефф по-прежнему находился в коматозном состоянии, а Лью и его родители — в глубокой депрессии. Лью спокойно пил пиво, смотря с отцом телевизор, но его мысли были заняты чем-то совершенно другим. Мать сидела рядом и что-то искала в своем телефоне, возможно, рецепт приготовления какого-нибудь тортика или же инструкции по вязанию чего-либо. Ходеки более-менее привыкли к такой жизни.
У Лью даже начала налаживаться личная жизнь. Хотя, кто знает, как долго продлится его очередной роман. Он ведь был известен в округе как «дамский угодник», мог любой девушке вскружить голову, очаровав ее своим обаянием. Лью пялился в экран телевизора, но думал в этот момент совсем не о футболе, а о своей нынешней возлюбленной, с которой недавно познакомился во время вечерней прогулки в парке. Он мечтал переспать с ней, затем жениться и завести детей, как это делают все нормальные люди. Он уже представлял ее в пышном белом свадебном платье, думал о будущем сыне или дочке, которые будут весело играть с ним и его старшим братом. Короче говоря, Лью Ходек хотел жить, как все, и вполне мог бы добиться своих целей, но…
(Одно маленькое «но», а сколько проблем после него… вечно все портит!)
…Его романтичные мысли прервал телефонный звонок. Вся семья сидела в напряжении в эти секунды.
— Ало, мистер Льюис Ходек?
— Да.
— Вас беспокоит доктор из Медицинского центра Святого Варнавы. (Saint Barnabas Medical Center)
— Да, я вас слушаю.
— Я должен вам сообщить, что ваш брат, к сожалению, не вышел из комы. Мы сделали все возможное. Простите нас, пожалуйста. Мне очень жаль.
Лью на секунду показалось, что он онемел. В его горле резко пересохло, и он почувствовал, что его ладошки внезапно вспотели. Он смотрел на родителей, которые в ожидании таращились на него с выпученными глазами, и не знал, как преподнести им эту новость.
— Мистер Ходек?
— Да…
— Я приношу вам свои соболезнования. Приезжайте сегодня за его телом в морг.
Лью отключил телефон и медленно сел на диван. Он не моргал и, казалось, даже не дышал какое-то время.
— Ну, что там с Джеффом?! — взволнованные родители закричали на Лью.
— Он… его больше нет. — едва слышно ответил Лью.
У Элизабет Д’агонстино задрожали руки.
— Они просят нас сегодня приехать за телом.
Миссис Ходек начала кричать. Это был крик в перемешку с плачем и казалось, что это будет тянуться вечно. Еще чуть-чуть, и соседи могли бы вызывать врачей из психиатрической лечебницы или полицию, потому что так кричать может только психически больной человек, либо тот, кого убивают.
Спустя минут десять или пятнадцать Элизабет успокоилась, потому что ее муж, Джеффри-Ходек-старший, дал ей выпить немного успокоительных таблеток. Но он понимал, что никакие таблетки мира не излечат сердце несчастной матери, только что потерявшей сына. Параллельно с этим была истерика у Лью, и отец должен был найти и для него подходящие слова тоже.
— Сынок, я понимаю, как это тяжело. Вы с Джеффом были так близки, и я… о, Боже! — он потер глаза, — ведь он же мой сын!
Дальше он был не в силах что-либо говорить. Комок в горле не позволял вымолвить ни слова. Отец-Ходек обнял жену и сына и, наконец, не сдержался и тоже заплакал.
Когда все немного успокоились, чуть-чуть пришли в себя, они собрались и поехали в ту самую больницу. Элизабет уже готова была наброситься на врачей и пригрозить им судебными разбирательствами, но по приезду в больницу их ждал еще один сюрприз.
На входе в больницу их уже ждал один из врачей, который сопроводил их в морг. Лью и мать готовы были разорвать его на части, ведь они винили его за его врачебную ошибку. Отец не знал, о чем думают его жена и сын, но он чувствовал их злобу и ненависть всем своим нутром. Эта обида на несправедливый и жестокий мир засела и в его душе, но он старался держаться. В конце концов, кто в этой семье самый старший и опытный мужчина, если не он?
Они вошли в морг, уже шли по нужному им коридору, как вдруг из дверей буквально вылетел какой-то молодой патологоанатом и чуть не сшиб врача и семью Ходек. Он с ужасом смотрел на них, казалось, что его глаза вот-вот выскочат наружу.
— Мистер Уильямс, — обратился он к врачу. — я не понимаю, как такое возможно…
— Что у вас опять там стряслось, Эрик? — стиснув зубы, с недовольством и даже с капелькой злости, спросил доктор, ему было очень неловко в присутствии посетителей устраивать здесь разборки, это было, как минимум, не уважительно по отношению к семье погибшего, — У меня сейчас нет времени. Ты видишь, я веду людей к их покойному родственнику? — он продолжал намекать, чтобы коллега отстал от него. Он смотрел прямо в его глаза, а сам думал:
— «Заткнись уже наконец! Ты не видишь, у этих людей траур, а ты тут из-за какой-то мелочи опять меня отвлекаешь, да и их вдобавок задерживаешь».
— Но это серьезно! — прервал его парень, все еще дрожа от ужаса.
Лью и его родители смотрели на него с недовольством. Доктор же испытывал испанский стыд за молоденького и неуклюжего патологоанатома.
— Тот парень, который не вышел из комы… его звали Джеффри Ходек?
А вот сейчас мистер Уильямс, Лью и его родители настолько резко повернули головы в сторону Эрика, что парень вздрогнул от неожиданности.
— Да, а это как раз его семья. Что случилось?
— Джеффри Ходек… он… он пропал!
