Спасение утопающих

      Устав листать бесконечные ленты соцсетей, Ханадзава погасил экран и по привычке перепроверил местность. Разморенный жарой квартал спал. Полуденную тишину нарушали разве что изредка проезжающие автомобили да хриплое дребезжание велосипедного звонка. Сидящий рядом на стальной перекладине парковочного барьера Шимазаки наслаждался пустынностью и безмолвием, напоминая кота, пригревшегося на солнцепеке. Лишь теперь, в сравнении, Теру понимал – Рё, в противовес показушной расслабленности, все время до этого был взвинчен до предела. После вчерашнего разговора внутри него словно пружина распрямилась: из голоса и движений исчезло напряжение, даже остроты будто смягчились – как если бы дело оставалось за малым. Неужели так переживал, что Теруки его пошлет куда подальше?       Впрочем, правильно делал, что переживал. Любой здравомыслящий бы у виска покрутил.       — План дырявый, как решето.       — План Б понравится тебе еще меньше.       — У нас есть план Б? – Теруки вскинул бровь.       Повернув голову, Рё лучезарно улыбнулся:       — Нет.       — И действительно, чего волноваться.       — Ты же вроде как силен в импровизации. Или я в тебе уверен больше, чем ты – сам в себе?       Не решив, как именно реагировать, Теру раздраженно цокнул. Сложно было разобрать, когда Рё говорил серьезно, а когда прикидывался – слишком много слоев блефа. В покере мог бы карьеру сделать.       Умиротворенность Шимазаки, вопреки логике, заражала: несмотря на зыбкость почвы под ногами, Ханадзава не паниковал всерьез. Как минимум, не в интересах Рё было ему вредить. Агрессии в свой адрес Теруки и раньше не ощущал, но знать все-таки надежнее, чем полагаться на интуицию. Хотя бы за тылом теперь можно было не следить. Что до «импровизации» – бывали расклады и похуже.       — Он сегодня не в духе, – заметил Рё.       Теруки обратился к внутреннему радару. Тот с задержкой подтвердил: к ним быстро приближался эспер.       — Отложим?       — Нет, но я все еще считаю, лучше было бы ждать его внутри.       — Если бы меня в квартире встречал посторонний… – Теру глянул на Шимазаки. – Нет, не так. Как раз зная тебя, я сначала ударил бы, дважды, и только потом спросил цель визита.       — И после этого я душа компании.       Подниматься с места Шимазаки не стал. Теру последовал его примеру: вести переговоры должен был Рё, ему лучше знать, как держаться с бывшим соратником по захвату мира. Этот самый соратник как раз показался со стороны проезжей части. В цветастой футболке, он злым порывистым шагом пересек безлюдный дворик, не обращая внимания ни на что вокруг. Как Шимазаки угадывал настроение на таком расстоянии, для Теру оставалось загадкой. Интересно, его эмоции Рё улавливал так же играючи?       — Привет, Хатори!       Сбившись на полушаге, тот встал как вкопанный. Отказываясь верить ушам, Хатори подслеповато прищурился, поправляя очки. Мгновение спустя его глаза округлились:       — Нет.       — Как жизнь?       — Нет! – Хатори выставил вперед ладони. – Что бы там ни было – нет!       — Да брось, – Шимазаки развел руками, – я еще ничего не сказал.       — Отлично! На том и закончим! – Тревожный взгляд сместился на Теру. – А ты еще кто? Неважно. Уходите оба!       Попятившись, Хатори выронил из кармана ключи, со второй попытки, выругавшись, подобрал их и скрылся за дверью подъезда. Подперев ладонью подбородок, Ханадзава выжидающе уставился на Рё.       — Говорил, надо было ждать внутри, – невозмутимо прокомментировал тот, сосредоточенно прислушиваясь.       — Не очень-то он тебе рад, как я погляжу.       — Устал, работа нервная.       — Ну разумеется. – Теруки спрыгнул с барьера. – Что дальше? План Б?       — Еще чего.       Шимазаки дотронулся до его плеча, но перенесся не сразу. Несколько секунд Рё медлил, кажется, сверяя местоположение – палец постукивал по шву футболки Теру в такт торопливым шагам за тонкими стенами, – затем в глазах резко потемнело. Яркое небо скрылось за низким потолком, по обеим сторонам выстроились плотно заставленные всякой дребеденью стеллажи и внушительные башни пустых банок из-под энергетиков. Заперев входную дверь, Хатори опасливо отступил от нее спиной вперед и, обернувшись, едва не задел носом топорщащийся лацкан пиджака Рё.       — Твою… Прекрати так делать!       — Давай второй дубль. – Шимазаки по-змеиному улыбнулся. – Как жизнь?       — Была чудесной, пока ты не пришел.       — Нозому…       — Даже не начинай. После того раза не желаю иметь с тобой никаких дел!       — Ничего страшного же не случилось.       — Ничего страшного?! – Брови Хатори сошлись в линию. – Ты когда-нибудь сидел несколько часов на допросе?       — Меня ни разу не ловили.       — Вот именно! – ткнул пальцем Нозому. – Ты читер и плевать хотел на других! «Моя часть сделана – я пошел». Нулевое чувство ответственности! А мне жизнь дорога. Спокойная, нормальная…       — Скучная, – продолжил Рё.       — Да, скучная. Но меня устраивает, когда в квартиру не вваливается кто попало и когда ему вздумается. Только все в колею вошло…       — Благодаря кому, интересно знать.       Хатори бессильно взъерошил светлые-русые волосы и уперся руками в бока.       — Это в последний раз, обещаю.       — Ага. – Нозому дергано покивал. – Смутно представляю, как должен вывернуться этот мир, чтобы начать тебе верить. – Блуждая взглядом, он вновь наткнулся на Теруки. – Кто это?       Шимазаки как бы между делом коснулся стеллажа, проверяя, можно ли на него безопасно опереться – можно.       — Напарник.       — Ха-ха. А я следующий император. – Не заметив нужной реакции, Хатори недоверчиво нахмурился. – Это не шутка? Да ладно! Ты в жизни ни с кем не работал в паре. Даже у Судзуки главным условием выдвинул, чтобы «под ногами никто не мешался».       — Времена меняются.       — Но не ты. – Хатори переступил через гору пластиковых контейнеров и приблизился к Теру. Тот ответил на рассматривающий взгляд тотальным безразличием. – Он хоть совершеннолетний?       Шимазаки не снимал улыбки с лица.       — Да у тебя совсем совести нет! – Отвернувшись, Нозому панибратски положил ладони на плечи Теру. – Он тебе угрожал? Хотя чего я спрашиваю, конечно, угрожал. Кивни, если нужно вызвать полицию.       У Теруки чуть глаз не задергался. Да за кого его принимали?       — Зачем полицию? – Ханадзава склонил голову набок. – Мы вроде не собирались тебя избивать.       Хатори обалдело моргнул. Рё захохотал:       — Осторожней, спасатель. Из нас двоих он первым откусит тебе руку по локоть.       Вряд ли Нозому понял его в прямом смысле, но ладони с плеч на всякий случай убрал. Посеменив по крошечной комнате взад-вперед, он, присел на краешек стола, сдаваясь:       — Чего ты хочешь?       — Отследить один сигнал. – Шимазаки задел пяткой пустую бутылку и, поморщившись, остался у стены. – Соединение через частную сеть, передача данных на облачный сервер. Мне нужно знать, где расположено физическое оборудование.       Хатори хмыкнул. Еще раз. И мелко затрясся от смеха:       — Отследить? Один сигнал? Ты знаешь, как работает интернет?       — Имею представление.       — Сомневаюсь. Как я тебе вычленю нужный? Это невозможно. Хоть представляешь, какие там масштабы и скорости?       — Так и мы пришли не к кому-нибудь. – Теру решил взять инициативу на себя. Дипломат из Рё, как символ мира из водородной бомбы – спасайтесь кто может. – Ты был элитой «Когтя», мне говорили, способный вообще на все. Решили, сможешь что-нибудь придумать. Хотя бы попробовать. Получится – здорово, нет – значит, действительно невозможно.       Хатори засопел, перебирая пальцами по столу.       — У облачных серверов редко когда всего один дата-центр, – наконец, пробормотал он. – Еще плюс резервные с варьирующейся периодичностью обновления данных. У крупных корпораций сеть раскинута по континентам.       — Это не крупная корпорация, – заверил Шимазаки. – Администрация теневая и, скорее всего, локальная, в пределах страны.       — Я не программист, изменить данные не смогу.       — С тебя только расположение серверов. Остальное сделаем сами.       Поерзав на столе, Хатори задумался. Он с сомнением глянул на пучок свисающих проводов, затем на собственные пальцы, но сцепил руки в замок. Вьющиеся пряди пришли в движение, воздух прорезал гул мерных вибраций его симметрично упорядоченной ауры. Позади загорелся монитор, на экране всплыли десятки окон, сменяющих друг друга, однако уже через минуту все стихло.       — Мне понадобятся шаблоны трафика – хотя бы полчаса посмотреть потоки для сравнения. – Нозому поднялся, расправляя плечи: от нервозности не осталось следа. Собственная сила встряхнула его, приведя в чувство. – И я ничего не обещаю.       — Будем квиты в любом случае, – кивнул Рё. – Заберу тебя часа через четыре.       — Шимазаки, – Хатори скрестил руки перед собой, – это в последний раз. Я серьезно. Спасибо, что выручил тогда, и все такое, но впредь на меня не рассчитывай.       Оторвавшись от стеллажа, Рё вновь кивнул и потянулся к Теру.       — И выйдите через дверь, пожалуйста. Не пугай соседей еще больше.       — Риск шизофрении никогда нельзя исключать – пускай проверятся. Лишним не…       — Шимазаки!       — Хорошо, хорошо. – Тот досадливо опустил руку, неуверенно выбирая дорогу между завалами комнаты: читать он мог только движения, статичные объекты без подсказок того же ветра давались явно с боем.       Покачав головой, Хатори поправил очки:       — А этот мир вывернуло круче, чем я думал.       Рё фыркнул, проскальзывая за дверь. К концу коридора он сбавил шаг, прислушиваясь к эху. Теру не стал усложнять ему задачу и первым спустился по лестнице. Улыбнувшись уголками губ, Шимазки двинулся следом. Он мог выделываться сколько угодно, держась преувеличенно раскованно, дабы ни единым жестом не выдать, что ему может быть некомфортно, только Теруки всегда был внимательным к деталям. Деталей за неделю было предостаточно. Люди, может, и жили в иллюзии, но они весь мир заточили под нее. Теру не представлял, каково это – ориентироваться лишь на слух и чутье, да так, что ни у кого в мыслях не возникало жалеть – только бояться. Потому что первое, о чем думаешь, глядя на Шимазаки – как бы не получить от него в солнечное сплетение, и последнее – что Рё споткнется о стул посреди комнаты. Может, со временем привыкаешь, воспринимаешь псевдоуверенность как должное, но это не значит, что поддерживать ее становится легче.       — Не думал, что ты на досуге занимаешься помощью ближним.       — Я и не занимаюсь. – Шимазаки толкнул подъездную дверь, довольно подставляясь теплому ветерку. – Случайно пришлось. На побегушках вместо меня мог быть Хатори, но он уж очень кривился, а я был не прочь поменяться в то время. Немного подтасовок, слухов – и вуаля. Зря его вытащил, конечно.       — Почему зря? – не понял Теру.       — Ты же его видел. Эспер, способный обрушить финансовую систему мира, но не использующий силу, чтобы хоть нормальную должность занять. Голубь с обрезанными крыльями* – жалкое зрелище.       — Откуда тебе знать, что для другого лучше? Способности – далеко не гарантия счастливой жизни.       — Может быть. Но одно дело – действительно не нуждаться в силе, и совсем другое – врать себе, что ты послушный барашек в стаде, – Шимазаки протянул руку, нащупывая выбившийся локон на макушке Теру, закручивая бледное золото волос вокруг пальца, – тогда как от барашка – одна шкурка.       За ребрами потянуло холодком. Ханадзава сам не понял – от слов, или прикосновения, или всего сразу. Проглотив ком в горле, он повернул голову:       — Я не вру себе.       Шимазаки с улыбкой отпустил его прядь и спрятал руки в карманы.       — Кто сказал, что я имел в виду тебя?       Теруки затрясло от негодования. Вот ведь чертов провокатор!       — Поднажал бы немного и обошелся без моего участия, – проворчал он.       — Слишком муторно. Даже убрать хранилище, остаются физические носители, которые Икеда постоянно таскает с собой. А с Икедой – братишки Пинг и Ксан. В бою Хатори бесполезен, тем более, без сил.       — Что там за информация, раз даже ты не можешь просто уйти?       Шимазаки едва заметно нахмурился. Вчера с аналогичного вопроса он проворно соскочил.       — Всякая. Судзуки долго работал с ним. И я работал. У Икеды много интересного осталось.       — Перед камерами ты и без Икеды мелькал. Что может быть серьезнее публичной оплеухи правительству?       — В мире есть люди куда опасней правительства. Если у нас получится с планом А, будешь знать об этом только с моих слов, как страшную сказку.       — И скольким из них ты успел перейти дорогу?       Поскребя затылок, Шимазаки нацепил образцово добродушную, по-детски непосредственную улыбку – невинность во плоти. Теру закатил глаза.       — Да уж, будет неудобно, если они все объявят на тебя охоту.       — О, за это я не беспокоюсь – меня сложно застать врасплох. Хотя мало приятного, когда в тебя целятся, пока ты выбираешь ужин. А вот сокращать ареал перспективного трудоустройства не хотелось бы.       И впрямь, чего Теруки ожидал? Что Рё после всех злоключений пойдет работать в кондитерскую? Ну-ну.       — Почему тогда не останешься? Сам говорил, платят хорошо.       — Не люблю поводок. Даже лжебарашку с ним неуютно, разве нет?       Ханадзава бы огрызнулся, но упускать момент, пока Шимазаки с ним без брони из сарказма, было глупо.       — Ты мог обратиться к, не знаю, Шо или Кагеяме.       — Я их не знаю.       — А меня, выходит, знаешь?       — Лучший способ узнать человека – как следует выбить из него дерьмо. А с тобой я знаком ближе кого бы то ни было здесь.       — Вообще-то и я из тебя его выбил неплохо, – сквозь зубы процедил Ханадзава.       — Согласись же, мы полноправные партнеры. Разве не здорово?       Еще никогда Теру не прикладывал столько усилий, чтобы кого-нибудь не придушить. При свидетелях, прямо перед полицейским участком.       — К тому же, – Рё дернул его за плечо к себе за миг до того, как лихой велосипедист сшиб бы Теру, неудачно вывернув из-за угла, – из всех эсперов, кого я встречал, ты единственный, кто готов продолжать таранить заведомо превосходящего противника, будучи едва в сознании с в хлам переломанным телом. Надеюсь, до этого не дойдет, но качество похвальное в любом случае.       Если бы Шимазаки не продолжал удерживать его за плечо, Теруки так бы и остался возле перекрестка. Благодарный всем богам за то, что Рё не мог видеть его лицо сейчас, Ханадзава не придумал ничего, кроме как буркнуть:       — А что, просто попросить помочь было никак?       Тут же жалея, потому что прекрасно понимал: для Шимазаки – никак. Он, скорее, себя сожрет, чем признает, что не способен с чем-то справиться. Теруки ведь такой же, один в один. Как Рё вообще решился к нему подойти, пусть и вот так, кружным путем.       — Родителей зачем было приплетать? – скорректировал посыл Теру.       — Не знал, что они у тебя в принципе есть. Я, конечно, не специалист по функциональным семьям, но ходят слухи, обычно в четырнадцать дети одни не живут.       Ханадзава протяжно вздохнул. Судя по интонации – без издевок, – это тоже можно было засчитать за извине…       — Откуда ты знаешь, что я в четырнадцать жил один? – Теруки резко затормозил.       Остановившись на шаг впереди, Шимазаки медленно развернулся.       — …Угадал?       — Совсем за идиота принимаешь?! – вспылил Теру. От эмоциональных качелей у него голова шла кругом. – Ты что, следил за мной?       — Конечно. Стоял по ночам возле твоей подушки с кухонным ножом и кинематографично хохотал.       Ханадзава сложил руки на груди.       — Если вдруг трудишься над выразительным взглядом, напомню, что с аудиторией ты прогадал. – Шимазаки простоял без движения с полминуты, но скривился, уступая. – Проведывал, как там Кацуя. Доволен? Все тебе надо знать.       — Господин Сэридзава? – удивился Теру. – Он про меня рассказывал?       — «Господин», – скривился Рё. – Четвертый десяток разменял, а все как из младшей школы… Да, жаловался, будто мне должно было быть интересно, какая вопиющая несправедливость творится – ребенок без присмотра. Знал бы он о настоящей несправедливости, реже открывал бы рот… И почему я раньше не подумал о ночном визите с ножом – отличная идея для плавного развития знакомства, тебе бы точно понравилось.       Шимазаки имел привычку переводить тему, поймав себя на излишней откровенности. Когда изящно, когда грубо, но всегда бесповоротно – пытать бесполезно. Однако даже без пыток Ханадзава мог дособрать картину. Рё не отличался сентиментальностью, к чему было возвращаться к Кацуе? Только если где-то глубоко внутри он ни подумывал выйти из сумрачного мира. Вот правда в мире солнечном места не нашел – никто к нему с путеводителем не спешил. А просить – Рё даже к Хатори Теруки потащил, потому что и сам не умеет, и гордость не позволяет. В кругах, где он вращается, просьбами себя не обременяют.       — Чего притих? – промурлыкал Шимазаки. – Уже представляешь сцену в подробностях? Так и быть, разрешу тебе выбрать нож по вкусу.       — Попробуй рискнуть, – Ханадзава приторно улыбнулся, – и выбирать будешь стоматолога-ортопеда.       — По рукам. Вернусь от Хатори, захвачу каталог.       Теру пробормотал нечто вроде «давай-давай», но без особой твердости: Рё мог и не шутить – по нему никогда не скажешь наверняка. Похоже, пора было учиться спать с открытыми глазами. Просто на всякий случай.