Спасение утопающих

      — Неужели нельзя было оставить меня дома до дня икс? – вполголоса проворчал Теру, натягивая кепку до бровей. Солнце беспокоило его теперь меньше всего, вот показаться в такой занятной компании перед друзьями – уж лучше продефилировать с лысиной по всему городу.       — Почему, можно. Вариант первый: я сворачиваю шею кому-нибудь из соседей и поселяюсь вместо них за стенкой. Вариант второй: мы делим диван в твоей студии. – Шимазаки буднично улыбнулся. – Выбирай.       Ханадзава насупился, но тут же задумчиво потеребил подбородок:       — Внизу, двумя апартаментами левее, пойдет?       — Пьяные скандалы?       — Отвратительный плейлист.       Рё усмехнулся. А иногда он мог становиться выносимым. По крайней мере, чувство юмора не было поломано, в отличие от моральной навигации. Ну или Теру только что убил человека.       Вернуться за вещами в квартиру Ханадзавы Шимазаки предложил на удивление сам. Конечно, если считать предложением его саркастичное «или хочешь примерить что-нибудь из моего гардероба?», но Теру уже понемногу начинал разбираться в тонкостях перевода с его языка на человеческий. В остальном разобраться казалось нереально. Даже при видимом отсутствии угрозы от Рё веяло холодком, постоянным предощущением опасности: вот он улыбается, а вот раскалывает твоим лбом тротуарную плитку – попробуй угадать, когда щелкнет переключатель.       Пока что рычажок тумблера замер в положении «Рё словоохотливый».       — Здесь всегда так нелогично пролегали улицы? Не Старая Европа, конечно, там с этим совсем плохо. Мне центр запомнился более удобным.       Чем Шимазаки помешали аккуратно скругленные мостовые, сказать было сложно: тот лавировал в толпе настолько естественно, что Теру почти всерьез засомневался в его слепоте.       — После той брокколи дешевле было перепроектировать. Наверное.       — Хм-м-м, – полувопросительно протянул Рё.       — Ты разве не слышал?       — Краем уха. Подумал, вы там надышались чем-то из флора-арсенала Минегиши: была у него ползучая дрянь, от пыльцы которой приблизительно так же крыша ехала.       — У целого города?       — О, ты недооцениваешь Минегиши.       Ханадзава недооценил, скорее, провидение: три года назад защищать людей от чокнутых террористов, а теперь идти на задание с одним из них – что дальше, Теруки? Ах, точно. Дальше, если так ничего и не придумает, он сам устроит теракт, ну а потом и увесистое досье в папке разыскиваемых международных преступников, и фотопортрет в криминальных сводках по телевизору – все как полагается. Так держать.       — Ты говорил, здесь близко. – Теруки против воли начал озираться на предмет любопытных – узнающих – взглядов.       — Уже устал? – Шимазаки снял очки, приоткрывая глаза. – Или так трясешься за свою безукоризненную репутацию пай-мальчика?       В провалах его глазниц мерещилось вязкое бурление – жидкая темная материя под веками. Однако в ней не чувствовалась враждебность, больше вызов. Теруки вздернул подбородок.       — Много ты знаешь пай-мальчиков, разбирающихся в пытках? – Его обманчиво шелковым голосом можно было заморозить ледовую арену. – И с богатым успешным опытом их проведения?       Тьма одобрительно всколыхнулась:       — Другое дело.       Пальцы Рё сомкнулись вокруг предплечья – Ханадзава зажмурился от кусачего порыва ветра, полоснувшего по глазам и сорвавшего с него кепку. А затем чуть не сорвался следом: вместо геометрических узоров дорожки под ногами засверкали алюминиевые профили витражей уходящего далеко вниз небоскреба. Центр гравитации опрокинулся вперед. От вскрика Теру удержался, но желудок снежным комом прилип к позвоночнику. Шимазаки как ни в чем не бывало в последний момент поймал подхваченную вихрем кепку, водрузил обратно на голову Теруки, разворачивая козырек по ветру, и указал на соседнюю высотку:       — Последний этаж.       Телекинез можно было не применять: Рё обошелся без шуток, держа обоих перпендикулярно отвесной стене. Теруки осязал его хаотичную, как шерстяной свитер покалывающую ауру так близко, вплотную к коже, что мигом покрылся мурашками. Бросив взгляд на пустующий конференц-зал под подошвами кроссовок, он с усилием сфокусировал внимание.       Крыша волнообразно изогнутого здания напротив была расчерчена блестящими прямоугольниками солнечных батарей. Причудливые контуры узнавались сразу – их совсем недавно показывали в новостях.       — Кровельная фотоэлектростанция, – подтвердил мысль Рё. – Таких в стране пока две, проект экспериментальный. Нам поручено спалить обе.       Похоже, Теруки попадет в телевизор еще раньше, чем представлял.       — Контрольные датчики понатыканы густо, – продолжал Шимазаки, – но детекторы охватывают площадку только в горизонтальной плоскости и метра на два-три в высоту. А мы, – он поднял палец к небу, – будем гора-аздо выше.       Разноэтажные, подпирающие небо башни делового центра отражали солнце тысячами окон, а трепещущий от зноя воздух между ними обращал простаивающие перед светофорами машины в бликующие горстки бисера. Прищурившись, Ханадзава смерил расстояние до земли.       — Ага. На том свете.       — Боишься, уроню? Можем прикупить для тебя рюкзак-кенгуру.       Теруки в бешенстве зашипел:       — А может, зубных протезов тебе прикупить?       — Успокойся, пока я за штурвалом, риски нулевые.       — Слепой за штурвалом? Да, вот теперь я совершенно спокоен.       У Шимазаки дернулась щека, но тот быстро стер раздражение с лица ехидной улыбочкой:       — А ты чаще инстинкт слушай. Он хочет жить, поэтому доверяет мне больше, чем твои упертые мозги.       — Да с чего ты… – Теру осекся, опуская взгляд. Рё больше не держал за локоть – Ханадзава сам цеплялся за его запястье.       Когда? Как?       — Не отпускай, – предупредил его порыв Рё. – Крыши – это не все.       Подернутая жарким маревом панорама города сменилась сначала на лесистую гряду, затем сразу же – на побережье. Шимазаки повел головой, прислушиваясь, и перенес их еще немного выше по склону, к небольшой, густо поросшей кустами площадке у самого обрыва. Вид, открывавшийся с нее, узнали бы не только жители префектуры.       — Серьезно? – опешил Теру.       Рё неопределенно пожал плечами.       Косматые волны сизого в полуденных лучах океана вяло накатывали на ограждающий периметр искусственного острова, полностью покрытого модулями солнечных генераторов. Эту огромную плавучую электростанцию даже иностранным туристам показывали.       Проблема «сотрудничества» стремительно вырастала до масштабов катастрофы. Перспективный тюремный срок – до пожизненного. Но и это было лишь полбеды.       — Не совсем понимаю, – Теруки пощипал переносицу. – Станции по карте раскинуты, да и резервное питание включится сразу – значит, смысл не в обесточивании чего-нибудь. На время вывести из строя оборудование? Но если обслуживающие компании все равно разные, – его глаза озарились догадкой, – получается, это не удар по проекту или чьему-то бизнесу? Это удар по всему сегменту?       — Не ляпни кому-нибудь, – неожиданно серьезно предупредил Рё. – С чересчур умными долго не работают. И не в том смысле, в котором тебе бы хотелось. Поговорку про торчащий гвоздь знаешь? – Замолчав на некоторое время, он спросил. – С чего ты решил, что компании разные?       — Так там же логотипы на преобразователях: один красный, другой… – Теру мысленно хлопнул себя по лбу.       Ну да, и правда же, элементарно.       — Извини, – по инерции добавил он.       — Не стоит. Мне даже льстит. – Спрятав руки в карманы, Шимазаки развернулся к океану спиной. – Да, я понятия не имею, что представляет из себя ваш «красный». И «черный», и «желтый», и в чем вообще между ними разница, кроме того, что «черный» нагревается на солнце быстрее. Но с точки зрения физики цвета – всего лишь то, как мозг интерпретирует отраженные волны света, по сути иллюзия. Если так, я воспринимаю мир более правильно, как он есть, без прикрас.       Ханадзава смотрел на десятки оттенков зелени в кустах, доходящих ему до пояса, и деревьях, обнимающих гору; на ультрамарин летнего неба и выцветенные солнцем, аквамариновые гребешки ленивых волн; на то, как беззаботная игра океанского бриза приводила в волнение листья, волосы и высокую траву, придавала им чарующие муаровые переливы; и думал, что не согласился бы на мир «без прикрас» ни за какие способности. Однако вслух он сказал другое:       — Пожалуй. Но поручать тебе перерезать нужный провод детонатора, наверное, не стоит.       — Определенно, не стоит, – улыбнулся Рё.       Теруки несколько раз сморгнул. Впервые он видел, чтобы Шимазаки улыбался… чтобы улыбнуться. Не позлить, не раззадорить, не унизить, не дистанцироваться – просто выразить эмоцию. Настоящую, не ее муляж. Рё, словно по волшебству, стал похож на обычного двадцатипятилетнего парня с легкой сутулостью и непостижимой для Теруки тягой к темной одежде. С которым можно было попробовать поговорить по-человечески.       Покусав губы, Ханадзава решился.       — Почему ты…       В кармане Рё запищал телефон. Пару секунд Шимазаки не двигался, то ли ждал продолжения, то ли задумался о своем. Когда сотовый очутился в его руке, на лице уже застыла прежняя маска.       — Хорошо, – после непродолжительной паузы ответил он собеседнику и оборвал связь.       Ветер приулягся. Теруки терпеливо молчал в ожидании пояснений, но Рё ничего пояснять не стал. Вместо этого выудил из другого кармана очки, повернул голову в сторону Ханадзавы и привычно вскинул уголки губ:       — Приходилось бывать на собеседовании?       Теру не думал, что так скоро вернется в рабочую резиденцию Икеды, но твердо намерился выжать из визита все до последней капли. Времени оставалось в обрез. Шимазаки сопровождал практически до двери, передав на попечение дежурившему громиле, и исчез с обещанием «соскучиться не успеешь» до того, как Теруки отшутился, что Рё мог до его похорон не особо спешить. Когда обволакивающее давление колкой ауры перестало сбивать восприятие, Ханадзава бегло просканировал округу.       Сверхсильных эсперов здесь не было. До уровня Рё никто и близко не дотягивал: двое потенциально равных Теру, остальных можно было не брать в расчет. Конечно, талантливые кадры могли всего-навсего находиться в другом месте, однако ни один человек в своем уме не остался бы без должной охраны, имея в подчинении кого-то настолько смертоносного и сомнительно лояльного.       Либо Теру что-то упускал.       — Внутрь, – скомандовал громила.       Тошнотворная тяжесть навалившегося блока саданула сразу, стоило коснуться дверной ручки. В прошлый раз давило будто бы по-другому, но для сравнения ощущений момент был не подходящий.       — Проходи. – Вместо приветствия Икеда через стол указал на одно из кресел. – Будешь что-нибудь?       Теруки покачал головой, напряженно садясь напротив. Безликим был даже кабинет – взгляду зацепиться не за что. Его владелец параноидально остерегался сболтнуть о себе лишнего случайной деталью.       Отодвинув ноутбук, Икеда сложил пальцы домиком.       — Как тебе вчерашняя экскурсия?       Вчерашняя?       Задавив недоумение, Теру нейтрально пожал плечами:       — На мелочные цели вы не размениваетесь.       — Что верно, то верно. Но я хотел услышать не дифирамбы, а твои впечатления. Может, на какие-нибудь мысли навело?       Внутренне напрягшись еще больше, Ханадзава принял максимально расслабленную позу.       — Например, на то, что у владельцев топливных ТЭС мощное лобби и преступные связи?       Безэмоциональное лицо Икеды медленно обрело довольное выражение.       — Прямой, смелый, сообразительный. Не тратишь мое время попусту – мы поладим, – кивнул он. – Приятно, что я в тебе не ошибся.       — Пока не очень взаимно.       — Это пока. Разумный руководитель поощряет ценных сотрудников, открывает им широкие возможности. И ты даже не представляешь, какие могу открыть я. Не говоря о деньгах. Разбрасываться талантами вроде тебя – вот это настоящее преступление, а альтернативная энергетика, – Икеда отмахнулся, – пока еще недостаточно надежная, чтобы слишком уж на нее полагаться. Я просто сниму с мечтателей розовые очки, поддержу баланс и сохраню много рабочих мест. Что здесь преступного?       — Мне начать с ущерба или метода привлечения кадров?       — Не горячись. Я щедро компенсирую это временное недоразумение. Понимаю твое раздражение, да и компания тебе досталась малоприятная, но вскоре все изменится.       — За компанию отдельная благодарность.       Икеда вперился в Теруки взглядом, будто хотел докопаться до самых потаенных его мыслей. Не найдя ничего подозрительного, он вновь кивнул:       — Придется потерпеть. Он отвечает за тебя. Но, повторяю, временно. Когда докажешь благонадежность, в предосторожностях не будет нужды.       Отвечает, значит.       — Шимазаки себе на уме, и след за ним тянется далеко не из радуги, но талантлив. А таланты я ценю, несмотря на прошлое и скверный характер. – Заметив в глазах Теру тень любопытства, Икеда склонил голову набок. – Хочешь узнать, что он делал?       Судя по всему, речь шла вовсе не о похищении Премьер-министра. Ханадзава поколебался, но недолго:       — Будет скучно – сам у него спрошу.       — Дело твое. – Икеда пододвинул ноутбук обратно, теряя интерес. – Приступите, когда я дам распоряжение. Время еще уточняется. До тех пор в действиях не стесняю, но будьте в состоянии мобильности. По окончании мы еще поговорим и обсудим детали на будущее. Обещаю, разочарованным ты не останешься. Если ко мне вопросов нет, можешь идти.       Теруки поднялся с кресла. Его моральный дух после короткой беседы неожиданно воспрял: Икеда, сам того не подозревая, подбросил топлива для размышлений, и предварительные выводы обнадеживали. Оставалось найти подтверждение наспех сколоченной теории.       В коридоре блокирующее поле рассеялось. Прилив силы взбодрил еще больше, но ждать Рё бок о бок с маргиналом-прислужником не хотелось, и Теруки двинулся в сторону зоны, свободной от посторонних аур: особняк был просторным, людей в нем – по пальцам пересчитать. Кто-то здоровый, что в высоту, что в ширь, прошел мимо, когда Ханадзава свернул к лестнице, но вместо того, чтобы и дальше следовать по своим делам, окликнул:       — Ты, который с Шимазаки.       Скрипнув зубами, Теруки обернулся. Сначала он решил, что маргинал за ним увязался, но раздавшаяся физиономия, хоть и похожая, отличалась остротой черт. И неприятным масляным блеском в глазах.       — Чего тебе, привет передать?       Здоровяк смерил его омерзительно оценивающим взглядом. Ханадзава знать не знал, какие тут были заведены порядки, но приготовился вложить в рукопожатие мощь высоковольтной линии – знакомиться, так по всем правилам этикета.       И вдруг эта мощь испарилась. Резко, в мгновение ока оставив внутри леденящую пустоту и осознание: его способности намертво блокировало не проклятье, как он решил поначалу, а эспер. Эспер, у которого в арсенале наверняка имелось нечто, помимо подавления. Впрочем, в таком положении хватило бы пистолета.       — Вроде того, – наконец, ответил тип, делая шаг навстречу.       Теруки подобрался. Он сохранял хладнокровный вид, но лихорадочно искал лазейки для маневра. Пока он прикидывал, как использовать разницу в весе, если дело дойдет до рукопашной, хищное торжество на физиономии здоровяка померкло.       — Только из холодильника.       Возле щеки Теру материализовалась баночка с газировкой. До носа с опозданием дотянулся полынно-мятный шлейф. Шимазаки стоял за спиной, но воображение живо дорисовало то, что набросал наигранно веселый тон его голоса:       — Хотел что-то, Ксан?       Постояв секунду-другую, громила неторопливо удалился. Как и вчера, тиски блока продолжали держать бульдожьей хваткой. Теруки не шевелился, отсчитывая время до отката – обещало пригодиться.       — Я взял лимонную. – С завидной невозмутимостью Шимазаки обошел его сбоку, удерживая воду в предельной близости от кожи: «Игнорировать вздумал? Дохлый номер».       Отвлекшись от калькуляций, Ханадзава потянулся за содовой. Как только он коснулся влажной от конденсата банки, Рё сдвинул мизинец к его пальцам, и шершавая плитка пола уступила место жухлым сорнякам пустыря. В глазах заплясали темные мошки.       — У тебя очаровательные друзья. – Теру сел прямо на траву, скрестив ноги. От телепортационных прыжков его начинало нешуточно мутить.       — Ксан? Туповат, даже по местным меркам, но да, нормативы по координации после него лучше не сдавать.       Значит, не от прыжков.       — И чем ты ему не угодил?       — Без понятия. – Рё щелкнул колечком. – Получил пару раз от меня по морде – может, обиделся.       — Тебе говорили, что ты душа компании?       — Хочешь взять несколько уроков?       — Спасибо, обойдусь.       Прохладная цитрусовая вода приятно привела в чувство. Отстраненно слушая отрывистый стрекот саранчи, Ханадзава собирался с мыслями.       — Ты должен был показать мне станции вчера?       Пауза перед ответом чертовски походила на заминку.       — Я и показал. – Шимазаки развел руками. – Никто же не уточнял, по какому часовому поясу. Что-то имеешь против?       — Разобраться пытаюсь. – Подумав, Теруки зашел с другой стороны. – Икеда с таким увлечением полоскал мозги обещаниями облачных замков. Он что, всерьез считает, на этот бред кто-то может повестись?       — Не считает, но в мире взрослых так везде, привыкай.       — Мне вообще-то семнадцать.       — Соболезную.       Алюминий с гулким щелчком прогнулся под пальцами. Теруки едва не поддался соблазну плеснуть содержимым банки в нагло ухмыляющегося Рё. Останавливал тот факт, что Шимазаки неприкрыто забавлялся реакцией, а лишний раз доставлять ему удовольствие Ханадзава не собирался. Ну и, да, на вопросы отвечать было больше некому.       — Кажется, Икеда вычислял, не в сговоре ли мы.       — Не исключено. Он любит перестраховываться, если не заметил.       — Ты не удивлен?       — С чего бы?       — Не знаю, может, с того, что обычно не доверяют новопришедшим? Если только повод для опасений не беспочвенный.       Шимазаки ухмыльнулся, прикладываясь к баночке. Нащупав брешь, Теруки достал главный козырь:       — А еще, оказывается, ты за меня отвечаешь.       — Икеда нехарактерно много болтает в последнее время.       — Я умею располагать к себе.       — Вот как? Никогда бы не подумал.       Выпад пролетел мимо ушей. Рё целенаправленно затащил его в этот гадюшник, и не иначе как со своим интересом. А еще прекрасно понимал, к чему подводил Теру, но упорно прикидывался дурачком. Его это развлекало, только Теруки было не до веселья – у Теруки родители висели на мушке.       — Что ты задумал? – сдался Ханадзава. Выяснять окольными путями все равно было бесполезно: Шимазаки мог словесно вальсировать до потери пульса. Причем, что вероятнее, не своего, а Теру.       Не отвечал Рё долго. Он задумчиво перекатывал банку в ладонях, как бы прикидывая, достаточно ли наигрался.       Достаточно.       — Не то чтобы я отговариваю тебя от работы мечты, как-никак, здесь хорошо платят. Но если вдруг облачные замки и рыночные отношения тебе не очень по нраву… – Шимазаки широко распахнул веки, азартно улыбаясь. – Как насчет того, чтобы устроить небольшое восстание?