Спасение утопающих

      Минуты перед финальным сигналом к действию тянулись истязающе медленно. Нервно постукивая пяткой, Теру снова открыл профиль матери, проверяя последние публикации. Его пальцы практически не гнулись.       — Икеда не кретин – устранять единственный эффективный рычаг воздействия на тебя, – перебил телевизор Шимазаки. – Тем более, с его далекоидущими планами.       Логично. Только против тревоги логика – что мертвому припарки.       — Будь это твоя мама, ты вряд ли бы сидел и слушал кулинарное шоу. – Теруки затолкал телефон глубже в карман.       — Будь это моя мать, я бы в нем даже поучаствовал, – сардонически усмехнулся Рё.       Ханадзава перестал стучать. Шимазаки полулежал на диване рядом с ним, запрокинув голову на спинку с безучастным выражением.       — Однако за своих не беспокойся, – добавил он. – С моей частью сделки проблем не будет. Вот шоу – всегда пожалуйста.       — Давай без шоу. – Теру скрестил руки. – Хочешь, чтобы нас объявили в международный розыск? Тебе, может, не привыкать, а мне такое в резюме точно не пригодится.       — Я тоже не кретин: вечеринка будет закрытой. Но кому нужно знать – узнают. Для репутации не помешает, чтобы всякий сброд подумал дважды, прежде чем приставать в другой раз.       — Считаешь, придет кто-то еще? – Теруки напрягся.       Шимазаки повернул голову в его сторону:       — Всегда приходит кто-то еще. Ты знаешь, в каком мире мы живем.       О, Ханадзава знал. Знал слишком хорошо даже в четырнадцать.       — Поэтому, – сладко пропел Рё, – иметь под боком надежного, сильного напарника удобно во всех смыслах.       Теру страдальчески возвел глаза к потолку: Шимазаки седлал любимого конька, и путь предстоял не близкий.       — Напарника, которого хочется задушить, иметь не удобно ни в каком смысле.       — Я могу быть милым.       — Ты можешь прикидываться милым. Это разные вещи.       Шимазаки притворно надул губы:       — Официант, в моем кофе слишком много льда, вы переборщили.       — Попроси замену за счет заведения.       — Ну уж нет. – Рё широко улыбнулся. – У меня крепкие зубы.       — Вот и береги их. – Демонстративно отвернувшись, Теру по привычке потянулся к телефону, но Шимазаки переместился по другую сторону от него и значительно ближе, почти что касаясь коленом бедра. – Я сказал, береги, а не нарывайся.       — Не делай такой вид, ты ведь помнишь, я читаю не только движения.       Вобрав в легкие побольше воздуха, Теруки ровно отчеканил:       — Тогда прояви свою способность и считай, куда прилетит мой кулак, если не прекратишь. Забавляться хочешь – не ко мне.       — А, так в этом все дело? Еще лучше. – Шимазаки стер улыбку с лица. – Давай серьезно.       Внутренности обдало холодом: дорожка предсказуемости вылетела из-под ног. Будто вернувшись на три года назад в полуразрушенный баталиями центр города Специй, Теру натянулся струной в ожидании следующего хода. Бесконечно долгие секунды спустя опасно близкое и непроницаемое лицо Шимазаки дрогнуло – тот запрокинул голову, захохотав.       Натяжение струны в момент ослабло.       — Тебе когда-нибудь надоест? – Ханадзава как можно тише выдохнул. – Называешь Сэридзаву младшеклассником, а сам…       Наклонившись вперед, Рё схватил его за подбородок и впечатал губы Теру в свои. Молниеносно – Теруки, не осознав, промямлил окончание фразы по инерции, потому что сознание схлопнулось, испарив мысли, оставив его статистом наблюдать. И ощущать цепкие прохладные пальцы, почти больно сжимающие челюсть, кончик носа, чиркнувший по щеке, тонкие сухие губы, неподвижные… уже не неподвижные.       Ошарашенно распахнув глаза, Теруки дернулся назад, но Шимазаки с ребяческой улыбкой отстранился первым. И сразу телепортировался на метр в сторону, уходя от удара.       — Да ты охренел?! – Рассвирепев, Теру с кулаками бросился вдогонку.       — По скорости реакции, – Рё уклонился, пропуская его в считанных миллиметрах от себя, – ставлю тебе жирное «неудовлетворительно». Я почти решил, что ты хочешь продолжения.       Ханадзава с рычанием вцепился в его пиджак. Шимазаки почему-то не перенесся. Вместо этого он с хитрецой приоткрыл веки:       — Или ты хочешь продолжения?       Теруки врезал коленом, попадая в воздух. Рё со смехом улизнул.       — От тебя исходят неоднозначные сигналы.       — Однозначный сейчас пройдется по твоей роже! – Промахнувшись, Теруки проломил гипсокартон перегородки.       — Под стать барашку. У тебя чертовски упрямые мозги. Утверждаешь, что не врешь себе. – Теплое дыхание всколыхнуло волосы над виском. – Но, как по мне, ты только этим и занимаешься.       В ярости ткнув локтем – снова мимо, – Теру впился ногтями в ладони, тяжело переводя дыхание. Провокации Рё перешли все границы. Рамок он не видел, что фигурально, что буквально, но не одно лишь это бесило. Кое в чем Шимазаки был раздражающе прав. И думать об этом Теруки хотелось меньше всего.       — Вот такой настрой мне нравится. – Шимазаки очертил пальцем дыру в стене. – С тревожным много не навоюешь.       — Неудачная попытка извиниться.       — Я не пытался.       — Так попытайся! – рявкнул Теру. – Если планируешь разговаривать со мной без драк.       — Контактное общение? Я не против.       Повисшая тишина дребезжала от напряжения их аур. Гнев Ханадзавы из огненного шторма перетекал в остывающую лаву, напускная веселость Рё оплавлялась до знакомой непробиваемой маски. Когда раздался телефонный звонок, вздрогнули будто бы оба.       Шимазаки поднял трубку быстрее, чем Теру уследил за его движением.       — Понял. – Только и ответил Рё. Бросив сотовый на пол, он раздробил его носком, кивая Ханадзаве. – Нам пора.       Теруки не двинулся с места.       — Не теряй запал, для него теперь самое время. – Шимазаки улыбнулся. Неискренне – Теру знал. Он видел достаточно много его искренних улыбок, чтобы безошибочно различать подделку. И раздражался того больше, потому что с неопределенных пор этих искренних стало необъяснимо много, а он все еще не хотел об этом думать.       — Какая удача, сегодня последний день, когда я должен тебя терпеть, – не разжимая зубов, процедил Теруки, рваными шагами одолев расстояние между ними.       Шимазаки вновь улыбнулся. Настолько натянуто, будто не пытался это скрыть.       — Какая удача, – эхом повторил он, опуская ладонь на плечо.       Шимазаки перенес их почти к самому особняку Икеды. Теруки все еще чувствовал омерзительный запах горелого пластика: одежда, должно быть, провоняла насквозь, хотя процесс «утилизации» теневых серверов занял не больше десяти минут. Запал он не растерял, но в голове воцарился трезвый холод – последний шаг был решающим и самым сложным. Ничего другого не имело значения.       — Не приближайся к кабинету Икеды, пока я не вернусь, – напомнил Рё напоследок. – Пинг свой пост не оставит, но если Ксан выйдет – отступай. Не сражайся с ними без меня.       — Не задерживайся слишком надолго, – отбрил Теруки, концентрируя силу для толчка.       Он ощутил слабое прикосновение нестабильной ауры Шимазаки, когда на максимальной скорости стартанул к виднеющейся ограде, будто тот хотел сказать что-то еще, но Теруки было безразлично. Он желал лишь как можно скорее разгрести этот бардак и вернуться домой. Одному. Ему было позарез необходимо остаться одному, потому что Ханадзава успел забыть, каково это – без постоянного присутствия Рё, прямого и косвенного, в одной комнате и в мыслях. Нужно было выкинуть его хотя бы из поля зрения, избавиться от сверхчувствительного сканера, улавливающего малейшие колебания до того, как Теру сам их засечет.       «Утверждаешь, что не врешь себе».       Теруки подорвал гаражную пристройку, разнося вместе с транспортом стены и крышу: сила фонтанировала из него на грани контроля и за гранью прежних лимитов. На сферу барьера посыпались ударные волны телекинеза, звонко отскочили от преграды выпущенные пули – детские шалости. Теру за секунду метнулся к охране у ворот, сминая металл полуавтоматов как глину, обрушиваясь на беззащитные головы снарядом весом в тонну.       «Но, как по мне…»       Щелкнув вибрирующими хлыстами, Теруки расшвырял окруживших его эсперов, вколачивая тела одно за другим в землю до треска, дорожки или костей – он не разбирал. Барьер вдруг садануло чем-то покрепче обычного телекинеза, и Ханадзава бросился прямо на острие новой атаки, пронзая ее, словно тающее масло, разбивая режущие кромки незнакомой техники, едва ли замечая вспыхнувшую сетку порезов на руках. Эспер в ужасе попятился, но Теру прихлопнул его на лету, тут же врезаясь в спину нового противника.       «…ты только этим и занимаешься».       — Прочь! – рыкнул Теруки, не глядя ни на кого, взрываясь энергией, от которой со звоном выбило все стекла в особняке.       В груди горело, клокотало, и Теру послушно высвободил буйствующую силу пламенем, поджигая все, до чего мог дотянуться взглядом. Он отправит Икеду на ознакомительную экскурсию в ад. Его и всех, кто встанет на пути.       Себя он, очевидно, уже отправил.       Высадив распашные двери, Ханадзава окунулся в блокирующее поле – Пинг. В отличие от брата, его сила была не нацеленной, а всенаправленной: отрубала эсперские силы у каждого, кто попадал в радиус действия. Вместе с Ксаном побороть обоих – та еще задача, но Ксана Теруки не видел.       — Довольно. – На лестнице показалась массивная фигура.       Спрятавшись за выступ в проломленной стене, Теру поискал оружие. Безрезультатно. Он погорячился с охраной: разумнее было оставить себе хоть пистолет для обороны. Пинг – точно он – медленно зашагал по ступеням вниз. Тогда как должен был стеречь кабинет – какого черта?       — Сдавайся. Босс хочет говорить. – Акцент громилы угадывался яснее, чем у Икеды – несомненно, Китай.       — Я похож на идиота – купиться на такое? – Теруки подобрал обломок кирпича, намереваясь тянуть время. Куда запропастился Рё? Ему пора было вернуться.       — Будешь похож. На мертвого идиота, если не сдашься.       Ханадзава выждал, пока эспер не спустится с лестницы, прежде чем бросить из-за укрытия:       — Мне нужны гарантии.       — После того, что сделал? Ты уже похож на идиота.       — Со мной не так просто справиться.       — С мальчишкой без сил? – Пинг зычно хохотнул. – Не так просто будет тебя не убить.       — Тебе приказано меня не убивать?       — Мне приказано приволочь твою тупую башку. О целости рук и ног указаний не было.       Услышав шаги достаточно близко, Теруки выкатился из-за угла. Пинг ударил телекинезом. На опережение – вовремя тормознув, Ханадзава резко сменил направление, швыряя кирпич одновременно с новой атакой – волна силы раздробила обломок раньше, чем тот долетел до гипотетического щита. Теру цокнул, перекатываясь к лестнице: даже не проверить, держал ли Пинг барьер во время атаки. Плохо.       Где Рё?       — Здесь негде прятаться.       Пинг обрушил лестницу ему на голову. Теру отпрыгнул в последний миг и схватился за скошенный парапет, отталкиваясь наверх. Проехавшись по плиточному полу, он зацепился за поручень, бросаясь назад и снова вперед под градом точечных ударов. Зигзагом пролетев вдоль перил антресольного этажа, Теруки врезался в стену уходящего коридора, пригибаясь под дробью замолотивших камней.       Где, мать его, Рё?       Пол с грохотом обвалился. Разодрав кожу на голени, Теру перекатился за груду каменных блоков. Поднявшаяся пыль не давала нормально дышать, бок саднило от прошедшего рядом с ним удара, исполосованные порезами руки немели. Подтянув короткий – слишком короткий – штырь, Ханадзава на цыпочках прокрался вокруг завала, выискивая Пинга.       — Нашел.       Теру вздернули за шкирку. Рванувшись, тот пнул громилу в колено и полоснул по мясистой руке штырем, но металл, звякнув, отскочил от барьера. Сжав пальцы на горле, Пинг с размаху приложил Ханадзаву к стене, к полу, снова к полу, и еще раз. Мир перед глазами начал меркнуть.       Вдруг хватка на горле исчезла. Теруки хрипло заглотил воздух, кашляя, приподнимаясь на трясущихся локтях. Рядом грузно свалилось тело Пинга с неестественно вывернутой шеей. А впереди проступили темные очертания высокой сутуловатой фигуры.       Не прошло и года.       — Я уж… было подумал, – Теру закашлялся – ты меня броси…       Его взгляд сфокусировался. Шимазаки стоял, привалившись боком к стене, придерживая безвольно висящую правую руку. Под ней стремительно расплывалась лужица крови.       Коготки паники отчаянно заскребли по ребрам.       — Что случилось? – Теруки спешно вскарабкался по стене на ноги.       Шимазаки промолчал. Его аура изучающе окутала Теру на пару секунд, и только затем раздалось лаконичное:       — Пошло не по плану.       — Где родители? – Ханадзава омертвел.       — В безопасности.       — Ты истекаешь…       — Некогда.       Рё оторвался от стены, дотягиваясь левой рукой до локтя Теру. Над их головами вжикнула пуля. Сжав зубы, Шимазаки исчез – позади вскрикнули, затем сверху, слева, опять сзади. Что-то большое пронеслось рядом – в стену с отвратительным звуком вмазалось тело: Шимазаки плевать хотел, выживет кто-нибудь или нет. Теру стало нехорошо. Вернувшись, Рё нашел его ладонь, перенося наверх, в кабинет. И тут же дернул к полу – возле уха свистнуло прозрачное острие. В момент, когда Ханадзава вскинул голову, Шимазаки хлестко вырубил бросившегося на них эспера. На левом запястье Рё алым расцветал свежий порез.       Что-то не так. Даже в потрепанном состоянии Шимазаки легко уходил от подобного. Разве только…       У Теру щелкнуло. Он до сих пор не видел Ксана. Потому что его здесь не было изначально.       — Очень глупо. – Сидящий за столом Икеда опустил крышку ноутбука. – Я придерживался куда лучшего мнения о твоих умственных способностях, Ханадзава Теруки.       Развернувшись, Шимазаки сбросил телекинезом ноутбук, разбивая его об пол. Теру на всякий случай подпалил расколотый пластик. Икеда молча и с завидным спокойствием проследил, как Рё выкорчевывает из стены сейф, разгибает толстенный металл дверцы и нащупывает среди папок флэшку, убирая ее в карман. Не нуждаясь в указаниях, Ханадзава сжег оставшиеся в хранилище бумаги.       — Если тебе недостаточно платили, мог бы просто попросить надбавку. – Лицо Икеды, наконец, потеряло краски: Рё улыбнулся ему настолько жутко, что поежился даже Теруки. Экскурсия не отменялась. Ее проведет Князь ада собственной персоной. – Вам… вам ведь обоим теперь конец. Цзихао это так не оста… погоди! Мы можем договориться. – Икеда поднял руки. Не заметив реакции, он впился взглядом в Теру. – Одумайся. Проблем лишь прибавится. А ты доверился не тому человеку. Запахнет жареным – он тебя бросит, как делает всегда… Я бы никогда о тебе не услышал, если бы не Шимазаки!       — За это он свое получит, – равнодушно пообещал Теруки.       Приблизившись к Икеде вплотную, Рё подтянул его к себе за галстук и раскрыл веки:       — Конец придет тебе, когда большой босс узнает, какими делишками здесь промышляют за его спиной.       Икеда побледнел еще больше, царапая скользкий от крови узел на шее. Ханадзава тревожно смерил оставшиеся после Шимазаки следы: нужно было срочно что-то сделать с его раной.       — Мы поняли друг друга? – Рё вновь улыбнулся.       Сглотнув, Икеда судорожно закивал.       — Чудно. Потому что отыскать тебя и притащить к Цзихао для долгого обстоятельного разговора сложности не представит. Я даже возьмусь за это бесплатно, подарочком на прощание.       Многообещающе улыбнувшись напоследок, Шимазаки разжал пальцы и, перешагнув через оплавленный ноутбук, схватился за Теруки. Мгновение спустя оба вывалились у подножия какого-то холма: на ногах не держались ни тот, ни другой.       — Надо остановить кровотечение. – Ханадзава привстал на корточки. Рассмотрев на пиджаке пулевое отверстие возле плеча, он хмуро добавил. – В больнице.       — Ты обещал Икеде меня наказать, – Шимазаки блекло улыбнулся, – за доставленные неприятности. Я весь в предвкушении.       — Живей, ты скоро отключишься, а мы черт знает где.       Судя по смертельно бледной коже, он уже должен был отключиться, но, скомкав рукав Теру, телепортировался. Еще раз, еще раз – Теруки различал переходы между прыжками, хотя раньше они сливались в один: Рё бодрился, но был совсем плох. Оказавшись внутри заброшенного здания, Ханадзава ждал следующего прыжка, однако Рё отцепился от него, шатко направляясь к стене.       — Не похоже на больницу, – насторожился Теру.       Шимазаки провел ладонью по неровным блокам, затем выбил парочку, запуская руку в отверстие:       — Мой доктор не принимает оплату по карте. – Он извлек приличной толщины пачку зеленых купюр. – Подержи.       Передав деньги, Рё освободил руку, чтобы ухватиться за Теру – правой он старался не шевелить. Замелькали кадры сменяющейся местности: поле, окраины поселка, горы, побережье, море. Ханадзава крепче стиснул пальцы, увидев под подошвами подернутую волнами темно-синюю глубину, молясь, чтобы Шимазаки себя не переоценил.       Он не переоценил. На краткий миг сверкнули пришвартованные суда континентального порта, а еще через два прыжка кто-то громко выругался на китайском – интонация без труда преодолела языковой барьер. Комната все еще мало походила на больницу – скорее, на магазинчик, но по тому, как быстро отошел от шока низкорослый мужчина за стойкой, пункт назначения был выбран верно.       Если Ханадзава переживет этот месяц «приключений», его, пожалуй, уже ничего не удивит.       Забрав у Теру пачку, Шимазаки что-то сказал и перебросил ее мужчине в руки. Тот не глядя убрал деньги куда-то вниз и быстрым шагом пронесся через комнату к скрытой ширмой лестнице, глухо бормоча себе под нос. Рё потянул Теруки за ним.       — Ты говоришь по-китайски? – Теру с сомнением оглядел бетонные стены прохода.       — Если обсценный считается, – вяло усмехнулся Шимазаки, опираясь ему на плечо. – Как голова? Ты тяжело двигаешься.       — Хорош трепаться, кто бы говорил.       — Чтобы меня заткнуть, нужно кое-что посерьезнее.       — Ты напрашиваешься на анестезию бейсбольной битой.       — Ты знаешь, как по-китайски «бейсбольная бита»?       — У меня в телефоне переводчик, не расслабляйся.       Подвальное помещение уже гораздо больше напоминало лазарет. Пнув дверь, «доктор» склонился над раковиной, моя руки, щелкнул перчатками и загремел инструментами. Сновал туда-сюда он так быстро, будто тоже умел телепортироваться: не церемонясь, разрезал огромными ножницами одежду на Шимазаки, изучив жутковатого вида рану, наполнил шприцы, подвесил пакеты на стойку капельницы. Рё отвечал на вопросы коротко и спокойно, лишь единожды в голосе звякнула сталь, когда ему настойчиво попытались нацепить маску – раздраженно бранясь, доктор сдался, обкалывая ключицу местным обезболивающим, после чего вооружился еще одним шприцем. На этикетке ампулы Теру прочитал «кетамин».       — Займись руками. – Перебросившись парой фраз на китайском, Рё уточнил. – Второй ящик справа, четвертая полка.       Жгучий зуд порезов Теруки едва чувствовал, но покорно достал бутыль антисептика. Смотреть, как извлекают пулю, иссекая поврежденные ткани, он желанием не горел. На сегодня он видел достаточно.       Отключившись от звуков, Ханадзава сосредоточился на деле. В голове царила пугающая пустота, с которой он провел полчаса, час – не разобрать. Теру вернулся в реальность в момент, когда доктор уже накладывал повязку на швы, покончив с чем, содрал перчатки и подобрал несколько новых ампул и шприцев. Приблизившись к Ханадзаве, он вручил ему все перечисленное, указав на запястье как на часы, а затем подняв три пальца. Теру кивнул.       Шимазаки сидел на столе в глубокой прострации, отходя от инъекций и манипуляций. Ни о какой телепортации речи идти не могло. Обронив что-то на своем, доктор выудил телефон и удалился.       — Ты как? – решился спросить Теруки.       Неуверенно качнувшись, словно сомневаясь, к нему ли обращались, Рё дернул губами:       — Сейчас подъедет такси.       — Мне поискать отель?       — Не нужно. – Он улыбнулся. – Послеоперационное обслуживание тут на высоте.       Еще бы, за такие деньги.       — Идти можешь?       — Могу даже тебя понести – мне хватит и левой.       — Себя донеси, выпендрежник. – Теру закатил глаза, поднимаясь. – Во что я с тобой ввязался.       Доктор вернулся с просторной, похожей на халат накидкой. Шимазаки сполз со стола, неплотно запахиваясь. До машины он добрался без проблем, пускай и передвигался заторможенно, но молчал всю дорогу, что, по мнению Теруки, было определяющим показателем. Подал голос Рё лишь по прибытии:       — Шестой этаж, сто восемнадцатая.       Само собой, привезли их не в отель. Теру не считал многоквартирный дом удачным выбором – слишком много помех для чтения посторонних аур, – однако альтернативу ему не предлагали, а на собственную инициативу не оставалось сил: Ханадзава был вымотан по всем параметрам. День выдался слишком, слишком долгим. Радовало, что коридоры там были относительно чистыми, а в крошечной квартирке помещалось две отдельные спальни – и впрямь, обслуживание на высоте.       Шимазаки свалился на кровать не раздеваясь. Коротковатый для его роста халат разметался, открывая плотную повязку на покрасневшей коже. Не считая ее и бинта на запястье, видимых повреждений не наблюдалось. Теру сложил руки на груди, переминаясь с ноги на ногу. Что делать дальше, он не имел ни малейшего представления.       — Все плохо?       Рё подтянул подушку:       — Кость не задета – я бы сказал, идеально.       — Я про Ксана. Сомневаюсь, что он теперь оставит нас в покое. Уже по личным мотивам.       — Ксан – проблема. Но он получил от меня по морде в третий раз, так что я доволен.       — Ты не будешь в строю минимум неделю.       — Не преувеличивай, мы быстро регенерируем.       — Это с учетом регенерации.       — Есть пара идей, потом расскажу. У нас все еще три руки против его двух, справимся.       Глядя на сливающееся с подушкой лицо, верилось слабо. Теру сверился с часами, высчитывая время до следующей инъекции.       — Нужно что-нибудь?       — Я бы попросил фирменный сладкий кофе, – Шимазаки мечтательно улыбнулся, – но ты явно не в том настроении.       — Играй, да не заигрывайся. – Ханадзава свел брови. – По плану я был тебе нужен, чтобы свалить от Икеды и компании – вот и придерживайся его.       Острые линии губ Рё заметно напряглись.       — Ты ведь давно и тщательно все рассчитал, включая меня.       — Впечатлен?       — Впечатлен, – согласился Теруки. – Почти идеальный план. – Быстрее, чем он осознал, с языка сорвалось. – Кофе – тоже его часть, да? Вроде лично заинтересованного консультанта, только напарника?       Только произнеся вслух, Ханадзава понял, как это прозвучало. Совсем, совсем не так, как он хотел: ни разу не равнодушно, ни разу не без эмоций.       Отвратительно жалко.       Шимазаки молчал подозрительно долго. Теру ждал, что он рассмеется, либо, почему нет, просто проигнорирует. Это было логично, наверное, даже правильно. Но Рё не проигнорировал:       — Неучтенный фактор. Куда у нас без них, верно?       А такого Теру совершенно точно не ждал.       — Я не извинился за сегодняшнее. – Шимазаки чуть приподнялся на подушке, убирая волосы со лба. – С тобой невероятно сложно держать себя в руках, да и время поджимало… – он осекся, сворачивая фразу. – Но это было глупо. Извини.       Вот теперь Теру выпал окончательно. Рё? Извинялся? Словами? Хатори оказался прав. Этот мир вывернуло. Наизнанку.       На сей раз молчал Ханадзава: в его мыслях свирепствовал армагеддон.       — Не делай так больше без моего разрешения, – только и смог выдавить он. Колени бессильно подгибались.       Выражение лица Шимазаки преобразилось моментально:       — А с разрешением можно?       Теруки цокнул, разворачиваясь.       — Расскажи что-нибудь, – неожиданно попросил Рё, тормозя его в дверях. По-своему растолковав тишину, он добавил. – Можешь из другой комнаты. Или почитать, не рассказывать.       — Что почитать?       — Что угодно, хоть статью по астрофизике.       Теру в колебаниях помассировал шею. Его настроенный «переводчик» на человеческий язык подсказывал иную, завуалированную просьбу Рё – он не хотел оставаться один. Даже с запредельным чутьем звуки оставались главным способом его восприятия, отсюда и безудержная любовь к болтовне.       Вздохнув, Теруки вернулся к кровати, усаживаясь с краю.       — Не забудь, тебе надо вколоть морфин через два часа.       — У меня теперь кое-что получше морфина, – заулыбался Рё.       — Не дури, иначе проваляешься две недели вместо одной. – Теру чуть повернулся в его сторону. – Я имел в виду: если заснешь, не прибей меня на автомате через два часа, когда я ткну в тебя иголкой.       — Я слишком хорошо знаю твою ауру, чтобы не спутать ее даже в коме – тыкай на здоровье.       — Не знал, что ты мазохист.       — Я тоже. Но с тобой всегда готов открывать новые грани.       Ханадзава закрыл глаза, медленно выдыхая.       — Астрофизика так астрофизика. – Он развернул страничку браузера.       Первая же высветившаяся строка из истории запросов заставила его прыснуть.       — Что? – не понял Шимазаки.       — Да просто, – Теруки мотнул головой, – вспомнил, как хотел когда-то нашивку или что-то вроде со звездой – все искал, как оригинальнее обыграть идею. Считал себя одной из них. – Рё тихо хмыкнул и Теру скривился. – Эй, мне было четырнадцать.       — Почему передумал?       — Потому что понял, что вселенная не вращается вокруг меня.       — Хм-м-м.       — И что я не такой уж и особенный.       — Ты настолько особенный, что у меня до сих пор не укладывается – откуда эта чушь?       Чувствуя жар на щеках, Теруки сконцентрировался на экране.       — Твой доктор переусердствовал с наркотой.       — О, доктор к моей наркоте даже не притрагивался.       — Ты собираешься слушать, или мне пойти спать?       Шимазаки поднял левую ладонь в сдающемся жесте. Отобрав более-менее понятно написанные статьи, Ханадзава прочистил горло, готовясь к чтению:       — С чего начнем: экзопланеты или Венера?