***
Воздух будто выкачали из лёгких. В ушах зазвенело так, что начала кружиться голова. Взгляд сразу метнулся к слизеринскому столу, но Гарри вспомнил, что Том не посещает завтраки. После всех подробностей, описанных Гермионой, начал накатывать противный страх. У Тома рак кожи. О Господи. Да этого не может быть. Это же неправда. Шум вокруг стал отчётливей, так что Гарри смог разобрать обрывки фраз: «… думаешь, ему много осталось?», «… бедный…». Кто-то говорил, что Тому жить ещё не больше месяца, кто-то давал чуть больше. Но Гарри только тряс головой, отказываясь верить всем этим людям. Они ничего не знают. Они не знают Тома. Только Гарри знал его. Или не знал? — Успокойся, — Рон положил свою руку на его плечо и несильно сжал её. Трудно было подобрать слова в такой ситуации. Гарри же удивлялся тому, что они всё поняли. Тем более Рон. — Всё с твоим Реддлом будет хорошо. — Он прав, — тихо произнесла Гермиона. — Этот вид рака не так опасен, да и для магов тем более. Если что, мы всегда рядом. Гарри испытал облегчение после их слов. Когда рядом есть близкие люди, трудности даются легче. — Но есть ещё одна проблема, — тон подруги стал серьёзным, и парни заинтересованно посмотрели на неё. — Кто узнал об этом? Не поверю, что Том с кем-то этим делился. — Даже мне он ничего не сказал, — протянул Гарри. Нет, Том не мог сам рассказать о болезни. — Этот кто-то просто отвратительный человек, — Рон нахмурился и уставил взор на потолок. — Не понимаю, как можно так поступить. Я не люблю слизеринцев, но я не идиот и у меня есть совесть. Гарри и сам не понимал, как так можно. Этот человек не имел права раскрывать свой рот. Поттер даже не представлял, что сделает с тем, кто виноват в этом балагане. И он не представлял, что будет с Томом после того, как тот услышит всё это. Собственное бессилие просто убивало, но что он может сейчас сделать? Вправить всем мозги? Всем не получится. Но он может быть рядом с Томом, может поддержать. Не думая ни секунды, Гарри быстро поднялся из-за стола и направился в спальню за картой. Рон в след прокричал, что всё будет хорошо. Ой, как Гарри хотелось в это верить.***
Пять дней. Прошло пять дней, а Тома всё нет. Возможно, кто-то скажет, что у Гарри паранойя, но он уже чуть ли не похоронил старосту. Том не ходил на уроки, точка с его именем отсутствовала на карте, и другие слизеринцы его тоже не видели. Гарри честно старался не думать о плохом, но получалось у него не очень. По мимо всех переживаний появилась обида на маму. Гарри написал ей огромное письмо, в котором чуть ли не обвинял её во всех смертных грехах. Настроение с каждым днём становилось только хуже, а беспокойство нарастало. Друзья не находили себе места и не знали, как утешить Гарри. На вопросы он не реагировал и большую часть времени молчал, пялясь в стены. Гарри не хотелось ни есть, ни спать. Ничего не хотелось. Ему просто нужен был Том. Со всеми своими болезнями, скелетами в шкафах, со своими язвительными комментариями. Просто, чтобы он был рядом. Часть его мыслей была занята предположениями, как же просочилась вся эта история в люди. С какой целью это было сделано? Том ни с кем не контактировал больше тридцати минут, так что и врагов у него не должно быть. Гарри сидел на кровати, пребывая в своих мыслях, и медленно гладил кота Гермионы, который непонятно что забыл в мужской спальне. Живоглот растянулся на коленях парня и оставлял на нём клочки своей шерсти. Поттер хотел бы быть Живоглотом, чтобы не знать никаких проблем, а заниматься примитивными кошачьими делами. В комнате никого не было — все сидели в гостиной. Друзья оставили Гарри одного по просьбе самого Поттера и предупредили, что если он захочет поговорить, то они всегда будут рядом. Возможно, нужно отвлечься от грустных мыслей и спуститься вниз? Живоглот, будто прочитав мысли парня, спрыгнул на пол и неспеша побрёл к двери. Гарри тяжело вздохнул, взлохматил волосы и пошёл за наглым котом, который во всю орал, сидя возле двери, чтобы ему открыли. Вот же сирена. В гостиной стоял ураган из учеников, в котором лишь семикурсники пытались хоть как-то учиться. Они переговаривались и сверяли свои записи, иногда тихо перешёптываясь. У Гарри не было никакого настроения садиться за учёбу. Даже эту неделю он еле пережил, что уж говорить о дополнительных занятиях. Его компания нашлась в их излюбленном месте у камина. Гермиона сидела у Рона на коленях и при виде Гарри расплылась в улыбке. — Гарри! — воскликнула Гермиона. Все остальные моментально повернулись и стали звать его к себе. Гарри решил забыть в этот вечер всё плохое и провести время в компании тех, кто искренне за него переживают. К тому же ребята не будут задавать неудобных вопросов, так что можно расслабиться. — А Гермиона тут пытается доказать Дину, что нумерология — это очень важный предмет, — смеясь, сказал Невилл. — Только у неё совсем не получается. — А у Дина просто одни девушки на уме, да игры идиотские, — сказала Гермиона, недовольно поджав губы, — Ты хоть знаешь, кем хочешь стать в будущем? Хоть подруга обращалась к Дину, но Гарри тоже задумался. Сам он всегда знал, что хочет стать мракоборцем, как его отец и крёстный. Ему всегда хотелось быть полезным обществу, служить народу. А кем бы хотел стать Том? Может невыразимцем? Эта работа как раз для него — разные опасные эксперименты, работа с редкими артефактами. Гарри представил, как будет выпрашивать у Тома, чтобы тот раскрыл какую-нибудь тайну их отдела. Он знал, что вся информация строго засекречена, но его интерес от этого не угас. Мысли о Томе вернули его в прежнее состояние тревоги и беспокойства. Как же он скучал и безумно беспокоился. Всё. Если завтра Том не объявится, то Гарри пойдёт к Дамблдору за ответами. — Гарри? — осторожно позвал его Симус. Поттер вопросительно на него посмотрел, а потом понял, что всё ещё стоит около дивана. Гарри сел на свободное место и нервно улыбнулся, надеясь, что его полу-оскал сойдёт за доказательство его внутреннего спокойствия. Возможно, в следующий раз стоит потренироваться перед зеркалом для лучшего эффекта. Разговор возобновился, но, как бы Гарри не старался, вникнуть в его суть не смог. Его внимание привлекла Гермиона, которая смотрела в противоположный угол гостиной своим самым подозрительным взглядом. Такого Гарри у подруги ещё не видел. Обернувшись в ту сторону, Поттер увидел Лаванду и Парвати. Подруги были какие-то слишком нервные и дёрганные, что ну никак не вязалось с их легкомысленным образом. Браун стала осматриваться по сторонам, нервно постукивая пальцами по деревянному столику. Наткнувшись взглядом на Гарри, она вздрогнула ещё сильнее, а затем резко встала, и пошла вверх по лестнице. Что-то точно не так. Гермиона была явно согласна с ним. Её выражение лица приняло задумчивый вид, будто она обдумывала все варианты развития событий. Скорее всего так и было. До Гермионы всегда доходило быстрее, чем до них всех вместе взятых. Она встала с колен Рона, постояла ещё несколько секунд и пошла к лестницам. Взгляд её был расфокусирован, и Гарри боялся, что кто-то собьёт её, не заметив. Парни недоумённо смотрели ей в след, а когда спросили у Рона, что случилось, тот только пожал плечами. — Странные эти девушки, — протянул Симус. — Никогда их не пойму.***
Раньше походы в Хогсмид были для него чем-то особенным, чем-то, что он хотел запомнить на всю жизнь. Это чувство усилилось с началом седьмого курса, ведь через год Хогвартс будет окончен, и все их подростковые развлечения исчезнут, будто и не было. Начнётся новая взрослая жизнь, где уже меньше времени нужно будет уделять шуткам и гулянкам. Но сейчас Хогсмид перестал вселять счастье одним своим названием. Всё выглядело так уныло и обыденно, будто Гарри видит деревню каждый день. Друзья переняли его настроение и тоже не блистали улыбками, но старались это скрыть эту атмосферу и разбавлять её глупыми шутками, которые раньше были для них всех такими смешными. Раньше. Всё изменилось так сильно, что Гарри даже не успел понять когда. Когда узнал Тома получше, или когда влюбился в него? А может с самого начала седьмого курса. Кто его знает. Сил разбираться в этом не было, да и смысла тоже. Гарри принял решение, что пойдёт к директору со всеми своими вопросами, если не увидит Тома хотя бы на Карте Мародёров. Конечно, Гарри не тешил себя надеждой, что профессор Дамблдор вывалит ему всё на блюдечке с голубой каёмочкой, но понадеялся на то, что тот сжалится над ним. Гарри может даже поплакать, может это проймёт старика. Мужчины не плачут. А вот Гарри будет, если это хоть чем-то поможет. В принципе, он мог бы написать письмо прямо родителям слизеринца, но так получилось, что Том никогда не любил говорить о них, поэтому Гарри не знал, как отреагируют мистер и миссис Реддл. Друзья вернулись в школу только к ужину. Гарри был рад такому раскладу, ведь теперь не придётся ждать. Ждать он вообще не любил. Стол их факультета превратился в целый маггловский рынок, где каждый пытается перекричать друг друга. Заметив, что Гермиона за кем-то наблюдает, он повернул голову и опять наткнулся на напряжённую Лаванду. Гермиона никогда не обращала внимания на Браун, даже если та пыталась её задеть, но сейчас девушка глаз с неё не сводила. Лаванда подняла голову, и когда встретилась взглядом с Гермионой застыла. Глаза Браун расширились, гриффиндорка будто перестала дышать. Гермиона, кажется, хотела сказать ей что-то, но девушек отделял длинный стол, поэтому она прошептала Браун одними губами: «Я всё знаю». Лицо Браун пошло некрасивыми пятнами, и она стала переживать и дёргаться ещё больше. — Гарри, — повернулась к нему подруга. — мы можем поговорить после ужина? — Я буду занят. Может отложим разговор до завтра? — Нет, это срочно. — с нажимом произнесла Гермиона, и Гарри заткнулся. С подругой лучше не спорить, а то мало ли без чего он проснётся завтра… — Хорошо, — Гарри искоса взглянул на Рона, который делал вид, что ест, а не подслушивает. Гул голосов стих, все повернулись к только что открывшимся дверям. Гарри задержал дыхание на несколько секунд, а потом выдохнул с облегчением — Том пришёл. Слизеринец резко остановился, когда понял, что все смотрят на него, но смог с собой совладать и прошёл к своему столу. Тишину в Большом зале нарушали лишь редкие шёпотки, да стук столовых приборов о поверхность столов. Том выглядел невозмутимо и спокойно, его состояние выдавали лишь напряжённые плечи, будто он думал, что на него кто-то нападёт. — Мы же говорили, что всё с ним хорошо, — прошептал Дин. Гарри шикнул на него, но согласился. Том выглядел намного лучше, чем неделю назад. Шея будто очистилась от красноты, глаза стали намного живее. Сердце Гарри билось с такой силой, будто хотело выпрыгнуть и броситься к слизеринцу на колени. Драко, сидевший рядом с Томом, пытался что-то у него спросить, но постоянно останавливал себя. Но, видимо, интерес был сильнее. Малфой развернулся корпусом вправо, глубоко вздохнул и что-то очень тихо спросил у старосты. Вилка выпала из рук Тома. Слизеринец посмотрел по сторонам и, кажется, пребывал в полном шоке. Он всё понял. Гарри так хотелось оказаться рядом с ним и крепко обнять, чтобы заглушить этот шёпот, затопивший Большой зал. Учителя, кажется, тоже всё поняли, поэтому начали что-то лихорадочно обсуждать. Том, не мешкая ни секунды, поднялся изо стола и нетвёрдым шагом скрылся за дверью. С его уходом все разразились громкими разговорами, будто полог тишины спал. Друзья с сочувствием смотрели на Гарри, но не знали, что нужно говорить в этой ситуации. Гарри, как ошпаренный, вылетел за дверь в поисках слизеринца. Он напрочь забыл о Гермионе и её важном разговоре. Всё может подождать. Повертевшись вокруг своей оси, гриффиндорец заметил высокую фигуру, прислонившуюся к стене. Гарри робко улыбнулся и двинулся прямо к ней. Все мысли испарились из головы. Поттер не знал, что говорить, как себя вести, что делать, но упрямо шёл к Тому, который завидев его, стал искать пути к отступлению. В считанные секунды преодолев расстояние между ними, Гарри встал прямо перед парнем, а потом заключил в тёплые медвежьи объятия. Том хотел было вырваться, но понял, что это бесполезная трата времени и постарался расслабиться. — Прости, — в ухо прошептал ему Гарри. — Я самый большой придурок на этом свете, — продолжал он. — Если бы я только знал… Почему ты не говорил, почему не поделился, зачем хранил это в себе, где ты был всё это время? — он немного отстранился и заглянул в тёмно-синие глаза. Том молчал. Он закусил губу, обдумывая над ответом. Его глаза покраснели, будто он недавно плакал, а руки судорожно сжимали мантию Гарри. Вопросов было слишком много, и Поттер хотел задать их именно сейчас, а ждать на них ответа он готов вечность. — Зачем кому-то знать об этом? — Том понуро опустил голову. Разговор давался тяжело, поэтому Гарри сжал его запястье в знак поддержки. — Я не хочу, чтобы меня жалели, да и раньше никто не спрашивал меня об этом. Я не хотел нагружать тебя своими проблемами, — с каждым произнесённым словом, его голос становился всё тише и тише. — Том, я всегда готов выслушать тебя, я бы постарался помочь, — в коридоре пусто и темно, и Гарри считает странным то, что все всё ещё сидят в Большом зале, но это им только на руку. — Теперь ты не обязан от меня что-то скрывать. Кольцо, оно для… — Для того, чтобы я мог находиться на солнце без серьёзных последствий. Но от него тоже много проблем, поэтому я не выхожу на улицу. Сразу говорю, я уезжал на лечение в Германию, там с такими случаями сталкиваются чаще, — Том слабо улыбнулся и робко обнял Гарри. Поттер гладил его по спине, нашёптывая всякую чепуху и не верил, что у них теперь всё хорошо. Жизнь потихоньку налаживается — Том рядом с ним и они обо всём поговорили. — Хотел ещё сказать, что мы теперь вместе. Как пара, если ты не понял, — со смешком произнёс Гарри. — Какая честь, — теперь они уже оба смеются. Гарри редко слышал смех Тома, но он был прекрасен, как и его обладатель. Не удивительно. — Не хочу портить вам романтичный момент, но у нас есть ещё одна нерешённая проблема, — Гермиона появилась будто из воздуха. — У нас? — недоверчиво протянул Том. — Именно. Я подруга Гарри, а значит — твоя тоже, — твёрдо произнесла она. Том от такой настырности запнулся, забыв, что хотел ответить. Эти слова что-то задели в его душе. Слизеринцу было приятно, что в его жизни появляются люди, на которых можно положиться. — Кто-то рассказал всей школе о том… что у тебя рак, — Гермиона слегка замялась, так как не знала, как отнесётся Том к её словам, но не увидев отрицательной реакции, продолжила. — и теперь об этом знает каждый. — Мне кажется, у тебя уже есть предположение, — задумчиво ответил Том. — Есть, — утвердительно сказала девушка. — Браун. Гарри подавился воздухом. Лаванда? Серьёзно? Разве у неё есть в голове что-то помимо желания найти богатого парня? Гарри недоверчиво уставился на Гермиону, будто она продолжит произносить фамилии подозреваемых, но гриффиндорка молчала, испытующе смотря на них по очереди. Том задумался ещё больше, будто пытался что-то вспомнить. Гарри почувствовал себя идиотом среди самых умных учеников школы. Раньше то он общался с ними по отдельности и мог пережить чувство собственной неполноценности, но сейчас был явный перебор. — С самого твоего отсутствия она как на иголках, всё время смотрела на твоё пустующее место в классе и в её разговорах с Патил проскакивала твоя фамилия. Это точно не совпадение, потому что раньше она, не затыкаясь, говорила о Гарри каждые пять минут. Том скривился, будто съел лимон. Прошло ещё минуты две и Том задержал дыхание и уставился в пол. — Чёрт. Вот же я придурок, — неожиданно сказал он, что Гермиона и Гарри изумлённо уставились на него. Поттер подумал, что теперь Том его точно понимает. — Я же сам открыл Гупте дверь, а потом ушёл, забыв запереть заклинанием, — он говорил будто сам с собой, позабыв о находящихся рядом гриффиндорцах. — Ты про того парня с Пуффендуя? — спросила Гермиона, нахмурив брови. Том кивнул. — Он приходил ко мне, нёс какую-то чепуху и уговорил ему помочь. Так заболтал, что я забыл о мерах предосторожности, — Том устало потёр переносицу. — Ну а Лаванда то тут причём? — Гарри не припоминал, чтобы Браун общалась с этим парнем. Хотя он вообще мало что про неё запомнил за все годы совместного обучения. — А ты всё никак связь не можешь уловить? — обвиняющим тоном спросила Гермиона. — Лаванда, грезившая мечтами о вашем совместном будущем, вдруг понимает, что её переплюнул какой-то парень. Она следила за тобой почти каждый день, в этом я не сомневаюсь. Возможно, она хотела подпакостить Тому за то, что встал у неё на пути. И, судя по всему, у неё неплохо вышло. Теперь Гарри нечего было возразить. Он придвинулся ближе к Тому, хотя они и так стояли в обнимку, отчего Гермиона чувствовала себя немного неуютно. Итак, выходит, это Лаванда виновата во всём происходящем на данный момент. Раздражение, зародившееся после осознания этих слов, было просто неимоверным. С одной стороны Гарри был благодарен болтливой гриффиндорке за это, ведь теперь он знает о главном секрете Тома; с другой — он ненавидел её за это, ведь теперь об этом знают все. Гарри посмотрел на слизеринца, который мёртвой хваткой держал рукава его мантии. Он выглядел одновременно беззащитным и опасным, готовым отомстить. Прямо как Гарри. Да и Гермиона выглядела так, будто прикончит Лаванду, как только та выйдет с ужина. — Как жаль, что она чистокровная… — пробормотал себе под нос Том. — А что не так? — спросила Гермиона. — Неважно, как… — он не успел договорить, как из-за закрытых дверей Большого зала донёсся громкий крик. Новоиспечённая команда ринулась в Большой зал. Вокруг был серый дым, многие кашляли и пытались продышаться, а преподаватели старались успокоить учеников. Гермиона схватила парней за руки и потащила к столу Гриффиндора, где стояли их друзья. Том немного поупирался, но быстро успокоился и позволил вести себя за руку дальше. — Что произошло? — громко спросила Гермиона. Шум в Большом зале резко прекратился и все взгляды устремились на них. Гарри это немного озадачило. — Мисс Патил, что вы себе позволяете?! — возмущённый возглас профессора Макгонагалл вернул всех в чувства. — Извините, профессор, но я больше не могу молчать, — Парвати незаметно для самой себя повысила голос, но тут же взяла себя в руки. — Не смей! — отчаянно взмолилась Лаванда, стоящая на противоположной стороне стола. Все наблюдали за происходящей сценой и не понимали о чём они. Только у троих учеников паззл сложился окончательно. На лице Гермионы отражалась смесь негодования и удовлетворения. Гарри подумал, что так, скорее всего, не бывает, но решил не зацикливаться на этом. — Что вы имеете ввиду? — спокойно спросил подоспевший директор. Его ярко-голубая мантия во всё ещё не рассеявшемся дыму выглядела как маяк, стоящий посредине моря. Лаванда хотела что-то закричать, но Том применил к ней Силенцио под негодующим взглядом профессора Макгонагалл. Лаванда то открывала, то закрывала рот, но не проронила ни слова. — Это она! — Патил ткнула пальцем в сторону подруги. — Она разнесла слух о том, что у Реддла рак! Я пыталась заставить её сознаться, но она упрямилась. Мы начали ссориться прямо за столом, а когда она начала доставать палочку, я была быстрее и вот, что получилось, — она обвела взглядом кашляющих учеников. — Том, прости, — она резко развернулась в сторону слизеринца. — Я сразу говорила, что это отвратительно, но я была дурой, что не пошла к учителям, — гриффиндорка закрыла лицо руками и начала всхлипывать. Лаванда была бледнее, чем малфоевские волосы, и Гарри показалось, что она близка к обмороку. Лицо декана Гриффиндора исказилось в гримасе отвращения, а директор разочарованно смотрел на Лаванду, которая пыталась что-то сказать, но заклятье всё ещё действовало. Гарри незаметным движением сжал запястье Тома, тот благодарно ему улыбнулся. Рон, про которого Гарри уже успел забыть, смотрел на плачущую Патил, немую Браун, на своих друзей, и тупо моргал, держа в руках стакан с тыквенным соком. — Это просто омерзительно! Чтобы ученица благородного факультета Гриффиндора так поступала! Это неслыханно, — профессор Макгонагалл гневно уставилась на Лаванду, которую уже трясло. — Из-за вас, мисс Браун, Гриффиндор теряет пятьдесят очков. Так же я назначаю вам три месяца отработок с профессором Снейпом. Снейп, появившийся из ниоткуда, был удивлён решением Макгонагалл, но вовсе не разочарован. — Девушки, — вмешался директор. — Будьте добры, пройдите в мой кабинет. Я бы очень хотел узнать все детали. Сейчас. Директор зашагал к выходу, а за ним поплелись Патил и Браун, перебрасываясь убийственными взглядами. Профессор Макгонагалл сочувствующе посмотрела на Тома. — Мне очень стыдно за своих учеников, мистер Реддл. Хочу принести извинения от всего факультета Гриффиндора, — громко произнесла профессор. Том просто кивнул, будто забыл, как говорить, и профессор вышла из Большого зала. Оставшиеся ученики пялились на них во все глаза. Друзья Гарри были так ошарашены, что обессиленно повалились на скамейки, а Симус вообще, кажется, был расстроен больше всех. К ним подошёл Рон, и в нерешительности замер. — Как вы? — он спросил у всех, но вопрос был больше адресован Гарри. — Приемлемо, — расплывчато ответил Гарри. Ему в голову вдруг пришла одновременно самая глупая, но и самая гениальная идея в его жизни. — Что ты делаешь? — настороженно спросил Том, когда почувствовал, как Гарри тянет его на себя. — То, что хотел сделать ещё неделю назад. Притянув парня ближе, Гарри накрыл его губы своими под одобрительный крик толпы. Их поцелуй был медленным и таким прекрасным, что сердце Гарри стучало, не переставая. Том перевернул его жизнь с ног на голову, помог повзрослеть. Теперь настала очередь Гарри помогать Тому. Слизеринец совершил большую ошибку, согласившись на репетиторство. Теперь-то от Гарри он не отделается. Они вместе подыщут Тому место под солнцем, где Гарри будет всегда ему поддержкой и опорой.