Помощь

      Это был насыщенный день.       Ноги гудели от усталости, фитнес-браслет показывал больше тридцати тысяч шагов, а в животе начинало тянуть, сигнализируя о подступающем голоде. Обычно так и проходили их спонтанные вылазки в центр с друзьями: весь день лазили по городу, выискивая прикольные местечки типа уютных двориков, неожиданных смотровых площадок в кустах на каком-нибудь холме или кофеен, которые «только для своих», а поздно вечером бежали к метро, надеясь успеть до закрытия.       Только вот сегодня все разошлись намного раньше.       — Бля-я... — вырвалось у Тэхена, когда внизу на станции оказалась толпа. — Гребаный час-пик.       Холодный сухой воздух, что валил потоком из тоннеля, громкий гудок подходящего поезда и визг остановки, что заставлял болезненно зажмуриться от слишком высокого уровня шума. Галдящая толпа расступилась перед дверьми, пропуская выходящих, а затем схлестнулась, утягивая за собой Кима с Чонгуком внутрь вагона. Обилие запахов, пот и чья-то провонявшая рыбой одежда вкупе с толкотней вызывали тошноту и головокружение.       Хвала всем богам, что омега ловко юркнул, как нож сквозь масло, за запястье протащив Тэхена в самый дальний угол, где толкучка была не настолько критична. Они отвернулись от людей лицом в стену, немного не достав к окну, что все равно ничего не показывало, кроме темноты тоннеля, но не вызывало позывов скрытой клаустрофобии.       Сзади кто-то больно навалился сумкой, и Тэхен раздражённо фыркнул, отступив на малюсенький шаг к Чонгуку. Пришлось опереться рукой в стену возле него, ибо в таком положении удерживать равновесие в шатающемся транспорте было нереально. А вот омега не чувствовал себя придавленным, вполне комфортно уместившись между стеной и Кимом, который выступал своеобразным щитом от оттоптанных ног и случайных толчков.       На новой станции человеческая масса снова пришла в движение, раздражая альфу еще больше. Он грозно зыркнул на какого-то мелкого подростка, что не потрудился снять рюкзак, и со вздохом скосил глаза на Чонгука. Тот подозрительно копошился, и Тэхен заинтересованно заглянул ему через плечо. Мелкий бессовестный – оттого и лучший – друг в этот момент беспалевно клеил стикер с надписью «Кто прочитал – тот лох» на стену вагона метро.       Очень весело и интересно получается – теперь лох и Тэхен.       «А считается ли лохом Гук? Он же читает, пока клеит» — задумался парень, философски нахмурив брови.       Почему-то с самого утра альфа чувствовал себя довольно паршиво. Голова гудела, мышцы ныли, а раздражительность была закономерно повышена. Весь день ходил хмурый даже в компании друзей, лишь иногда бросая язвительные комментарии.       Зачем идти гулять, когда тебе паршиво? Затем, что Чон Чонгук, бесячая задница, пристал не хуже пиявки и банально вынудил согласиться. В такие моменты Ким всерьёз задумывался, как они умудрились дружить на протяжении кучи лет и не поубивать друг друга к чертям собачьим.       — Эй, хен, — подал голос Чонгук, вырывая из ленивого мыслительного потока. — Ты пахнешь сильнее обычного.       Тот моргнул, пытаясь понять, в чём дело и как он оказался вплотную прижат грудью к спине Чона, хотя на него самого никто не налегал сзади. Омега развернулся к нему лицом, заставив немного отступить, и взволнованно окинул взглядом:       — У тебя сейчас..?       Внутри Тэхена все похолодело.       Он нервно глубже вдохнул и сознание почти разорвало от острого ощущения около полусотни резко обострившихся природных ароматов альф и омег, которые были в вагоне. Что значило только одно – гон.       — Похоже на то. Хотя по графику должен был начаться только через неделю, — тяжело сглотнул Тэхен, теперь уже вполне очевидно понимая реакции организма на протяжении дня. — Думаю, тебе стоит выйти на следующей остановке и пересесть на другой поезд, — под конец фразы голос охрип – горло першило из-за концентрированной смеси чужих запахов почти до рези в глазах.       — Ты тупой? — Чонгук никогда не отличался особым тактом. Он уперто ткнул пальцем во всё быстрее и быстрее вздымающуюся грудную клетку парня. — Оставить тебя с гоном посреди хуевой тучи людей? Ага, щаз-з.       Господи, как это недальновидное упрямство порой выводило Кима. Хотелось или придушить мелкого, или... Внезапное осознание желаний едва не взорвало мозг. Он вытаращился на друга, словно впервые увидел, глупо моргнув.       Он хотел Чона.       Ни один из запахов омег, которых было очень много в вагоне, не коробил его так сильно, в отличие от Чонгукова, который полностью перебивал все остальные для него. Даже сейчас, пока гон еще не вошёл в полную силу, он уже понимал, на кого среагирует. В отличие от самого омеги, который упрямо игнорил явные признаки того, что альфа внутри друга уже определился. Чонгук сам себя подвергал опасности, и это раздражало Тэхена еще больше.       — Если ты забыл, то спешу тебе напомнить – ты омега, Чон, — прошипел он в попытке вразумить, наклоняясь ближе. — И в этом сраном вагоне меня скорее всего переклинит именно на твоем запахе. Так что вали, пока я еще могу держать себя в руках.       И, вопреки словам, не смог противостоять самому себе – упёрся обеими руками по бокам омеги, чтобы наклониться ближе и ощутимо вдохнуть его аромат, который за все время их дружбы уже успел стать настолько привычным, что почти не ощущался, а сейчас долбил кувалдой по чувствительным рецепторам. Легкие обволокло едва сладким мягким запахом сливочного масла или очень нежных сливок, вынуждая ухватиться за стену внезапно вспотевшими ладонями, теряя на мгновение равновесие, и тут же удивленно распахнуть глаза:       — Что ты..?       — Дырки надо зашивать, ты в курсе? — хихикнул Чонгук, которого, кажется, совершенно не напрягало посягательство пока только на личное пространство.       Он, просунув обе руки в большой карман толстовки хена, притянул того наоборот ближе к себе. Поезд как раз качнулся, и альфу толкнуло человеческой волной на младшего, заставив плотно проехаться стояком по бедру Чона.       — Ты дурной, да? — прошипел альфа, пытаясь отбиться от мысли прижаться ноющим пахом снова, да поплотнее.       Хотелось вмазать по этой беспечной улыбающейся роже Чона, что совершенно не торопился сваливать от него, хотя шарики за ролики вот-вот заедут и тогда остановиться будет нереально сложно.       — Брось, хен. Кажется, я знаю, как тебе помочь, — Чонгук лукаво улыбнулся, ковыряя пальцем и так большую дырку в чужом кармане.       — Помочь? Разве что у тебя где-то завалялись альфьи подавители, — перед глазами все медленно начинало плыть, и Ким готов был взвыть от безысходности своего положения.       — О нет, но я придумал кое-что повеселее!       Тэхен не успел сообразить, что сделал младший – все внимание ушло на концентрацию дыхательной гимнастики, когда вдруг...       — Бля-ять, Чонгук... — он сдавленно промычал, заваливаясь на Чона, из-за внезапного почти болезненного облегчения от чужих прохладных пальцев на собственном возбуждении. — Как ты..?       Он качнулся назад, где-то на задворках затуманенного гоном сознания опасаясь оказаться со спущенными штанами в полном людей вагоне, но увидел лишь оттопыренный карман своего худи, в который вполне невинно запихнул руки омега.       — Так лучше, правда? — подмигнул Чонгук и двинул сжатой ладонью по скользкому из-за обилия предэякулята стволу, заставляя Кима едва не подавиться воздухом — он уже успел забыть за звоном в ушах от подступающего гона, что Чон плотно окольцевал его член.       — Блять, Гук-и, мы же друзья... — он обессиленно уперся лбом в стену вагона над ухом младшего, щекой ощущая тепло, исходящее от парня.       Закрыл глаза, пытаясь не думать о том, что возбуждение так быстро растекается по венам не от того, что ему отдрачивают в полном людей вагоне метро, а от одной мысли, что это делает Чонгук.       К счастью, никто не обращал внимания на парочку в самом углу.       Младшему пришлось приобнять свободной рукой парня, который под пеленой гормонов и возбуждения начал заваливаться, без возможности нормально удерживать равновесие в качающемся вагоне. В голове крутилась тысяча мыслей из разряда: «Почему Чонгук это делает?», «Почему он, Тэхен, позволяет этому происходить?», но все они сбивались в непонятную кучу от каждого скользящего движения чужих тонких пальцев.       — Хен, нам через одну выходить, успеешь?       Тихий голос омеги с запозданием дошел до Тэхена, который едва ли что-то слышал за собственным тяжёлым дыханием и глухими ударами сердца, что, кажется, решило переселиться прямо в глотку.       Чонгук истолковал молчание по-своему и приблизился к парню, который, похоже, пребывал в состоянии «абонент не абонент», чтобы доверительно прошептать:       — Я думал о тебе в душе, хен, — тот пораженно вскинул взгляд, а Чон понял, что выбрал идеальный способ привлечения внимания и в целом на правильном пути. — Много раз. Больше, чем ты можешь представить.       Альфа тяжело сглотнул и сжал одну руку на талии младшего, не отрывая потемневший взгляд от его лица.       — О чем? — допустим, Тэхен сдался этой наглой фурии, ведь реально скоро была их станция, а выходить в таком состоянии не вариант. — О чем конкретно ты думал?       — О твоих руках, — старший непроизвольно сильнее сжал руку на чужом боку, на что получил хитрую улыбку. — О пальцах. Они такие длинные, хен. Длиннее моих. Помнишь, мы измеряли? И вот тогда и еще много раз после я думал, как бы глубоко ощущались они во мне. Как думаешь, хен, достаточно глубоко, чтобы заставить меня кончить? Смог бы ты довести меня одними своими пальцами?       Горячий шёпот прямо в кожу оседал, по ощущениям, глубоко в костях, а осознание слов взрывало в Тэхене все, отстраивая из руин что-то новое, неизведанное. Почему воспоминание о том, как они, дурачась, измеряли дурацкой линейкой все, до чего додумаются, и пальцы в том числе, всколыхнуло то, что так упорно сдерживалось, старший не понимал.       — Я могу это сделать прямо сейчас, — прохрипел он и царапнул дрожащим пальцем бугорок соска, что топорщился даже сквозь плотную ткань чужой толстовки. Удовлетворенно оскалился, впитывая тихое «Ах!», слетевшее с губ напротив от неожиданности.       — Нет, не сейчас, — Чонгук переместил вторую руку, которой до этого придерживал альфу, чтобы не свалился, на его влажную от испарины шею.       Притянул к себе ближе, притираясь щекой о щеку, чтобы с дьявольской ухмылкой прошептать:       — Если кончишь до того, как объявят нашу станцию, я слижу все до последней капли, — и еще активней начал работать рукой, забив на то, что вполне однозначные движения не скроет даже огромный карман толстовки хена.       — Блять, если ты не заткнешься, помечу тебя прямо здесь, — прохрипел Тэхен, ведомый гоном, на задворках сознания проклиная себя за грубость. В трезвом уме, не опьяненном гормонами, он бы ни в жизнь не позволил сказать себе такого.       — Всегда мечтал получить метку в метро, — хихикнул омега, удерживая одной рукой старшего, что снова на секунду потерял равновесие в качающемся вагоне.       Похоже, его эта вульгарщина не напрягала. Наоборот, Чонгука, кажется, такое заявление раззадорило – движения на плоти стали жестче и резче, до искорок под веками.       — Мх, сожми сильнее, — выдохнул старший и с тихим мычанием в изгиб шеи Чонгука, пустив тому вибрацию, кажется, во все тело, излился в кулак. Чон аккуратно вытащил руку сначала из штанов, а потом и через дырку в кармане, сжав горсть, чтобы не запачкать чужую одежду.       — Так много, хен, — Чонгук хитро щурил глаза, гонимый ощущением власти над ситуацией и собственным возбуждением.       Он перекатывал на ладошке семя и с интересом хищника выжидающе смотрел на Тэхена, что выглядел смущенным и немного сбитым с толку, ведь помутнение гона хоть и ненадолго, но прошло вместе с оргазмом.       — Ты не должен этого...       Но Чонгук не стал ждать, пока тот договорит – воровато стрельнул глазками по сторонам и широким мазком слизал белесую жидкость, позволяя увидеть альфе блеск собственной спермы на его языке.       — Жаль, остыла уже, — промурлыкал он прямо в шокированное лицо Кима, ни разу не смутившись обжигающего и не менее голодного взгляда, которым тот проследил за движением небольшого кадыка, когда Чон все проглотил. — О, наша остановочка!       Омега ужиком извернулся в толпе, вытаскивая за собой из вагона и Тэхена. Но двинуться за толпой в сторону эскалатора ему не дали. Альфа резко толкнул его к нише, вдавливая своим телом в стену. Благо, они выходили в самом конце и люди уже ушли далеко вперёд.       — Горячая, значит, нравится? — рыкнул прямо в губы, опасно сверкая золотым блеском глаз.       — Эй, Тэ, ты снова начинаешь заводиться, — буднично отметил младший, состроив мину из разряда «да ладно, опять?!».       Тэхен на это с рокотанием подался вперёд, сокращая расстояние, чтобы впиться в чужие губы, стереть это выражение, обхватив шею ладонью. Можно подумать, Чонгук собирался сбегать. Грубо, резко, с болезненными укусами – совсем не так, как он хотел изначально.       Что-то в последней фразе и в том, как вел себя омега, оставляло непонятный налет, который едва ли можно было трактовать иначе, чем как то, что случившееся просто ничего не значит. Тэхен так не хотел.       Он с усилием воли оторвался от Чона, жадно впитывая каждую черточку его разгоряченного лица. То, как вздымается грудь, бешено бьётся пульс под пальцами, блестят припухшие губы, вкусно выглядит румянец на скулах, подрагивают ресницы, скрывая маленькие слезинки из-за нехватки кислорода в уголках глаз.       Восхитительно.       И это восхитительно собралось сделать вид, что ничего не произошло. Ага, щаз-з!       Альфа чуть надавил пальцем под подбородок, заставляя запрокинуть голову, чтобы открыть себе доступ к шее. Череда поцелуев-укусов и один большой засос прямо по центру.       — Какого черта?! — Чонгуку совсем не улыбалось несколько дней отсвечивать огромным синяком прямо под небольшим адамовым яблоком. Он гневно сверкает глазами, что в сочетании с пылающими щеками и припухшими губами выглядит просто крышесносно.       Тэхен теряется на несколько мгновений, залипает на младшего. Возможно из-за гона, а может из-за его красоты, которую он раньше почему-то не рассматривал в этом ключе. Альфа тянется, оставляя мягкое нежное прикосновение горячих губ, почему-то смущая этим Чонгука.       — Будем считать это демоверсией метки, — отшучивается Тэхен, когда тот повторяет вопрос. Или не отшучивается – об этом подумает позже, а пока, прижимаясь к младшему, чувствует животом, как он дышит. И это почему-то ощущается интимнее и ближе, чем рука в штанах или язык во рту.       — И как я буду ходить с этим? — Чонгук собирался оставаться в адекватном состоянии, но так и не спавшее возбуждение, снова усиливающийся запах альфы и сам Тэхен со своим странным поведением нихрена не способствовали этому.       — Никак. Я забираю тебя себе на эту неделю.       — На эту неделю? — не понимает.       — Да, демоверсия, помнишь?       — Хен, но мы же братаны. Это как-то не по-братски – проводить гон с братаном, — смущенно ворчит младший.       — А передёрнуть в вагоне метро – это по-братски? — издевательски хмыкнул куда-то в макушку, прижимая к себе смущенного, впервые на его памяти, Чонгука.       — Я хотел помочь, — оправдывается, но смыкает руки за спиной в ответ. И ехидно добавляет: — По-братски.       — А я хочу поставить метку. Это достаточно по-братски? — оскалился альфа, внутренне выдохнув, что неловкость и зажатость отпустили Чона и тот начал язвить как обычно. — Пойдем, Гук-и, а то твои насквозь промокшие джинсы уже начинают остывать. Мы же не хотим, чтобы ты заболел, да?       — Успел облапать? — ехидно прищурился омега.       — Первым делом, сладенький.       Чонгук не придумал ничего лучше, чем коварно грызнуть своего братского братана в плечо. С хохотом вырвался из захвата, удирая от громко матерящегося хена.       — Молодые люди, чем вы там занимаетесь?!