Hotline Lungmen

22:12 — 22 августа — 1099 год (John Wick ost — Kaleida) — Нет, не надо! Тень от руки с молотком заслонила лицо распластавшегося на полу старика. Он попытался прикрыться рукой, но нога блондина, вдавившая его грудь в пол, не позволила этого сделать. Взгляд маньяка же подействовал не хуже молотка: лежащий на полу поджал вытянутые конские ушки и съежился. Старый владелец борделя был напуган, но все-таки больше зол. Еще бы: весь день все валится из рук, а вечером к тебе заявляется какой-то тип, и на глазах у работниц макает тебя в грязь лицом, чуть не убивая при этом. Это было для него не в новинку, покровительство Семьи дает о себе знать, но даже мафиози были элегантнее. А это… — Где Лебедев? — Процедил блондин, надавливая на него ногой. — Я не знаю! — Заорал старик, и тут же получил по локтю. Семен сплюнул, и наклонился к засранцу. Его застывшее лицо, освещенное неровным оранжевым светом ламп, не выражало даже омерзения. Он, как и тот, кто лежал под ним, и не таких видал. — Скажи, где твой начальник, и я тебя отпущу. — Пошел на… А-а-а! — Вновь заорал сутенер, перекрывая хруст раздробленных молотком пальцев. Пара точных ударов вывернула его сухие пальцы под прямым углом. Проститутки-люпо, укрывшиеся роскошными белыми хвостами, с интересом смотрели на расправу над их боссом. Не с отвращением, страхом, или жалостью, именно праздным любопытством. Они были обнажены, но один видел их такими уже множество раз, а второго сейчас интересовало совершенно другое. Хотя даже имей он время, он бы на них не взглянул. Мужчины тем временем разбирались между собой. Вернее, один вовсю давил свою жертву, выбивая из нее всю дурь, а другой ломался под этим давлением. Ментальным, и физическим: парень сверлил его суровым взглядом, изредка давая ему по рукам молотком, хрустя его костями. — Ладно, ладно, постой! — Залепетал окровавленными губами лежачий. — Скажу я! — Хорошо. Где конкретно находится Лебедев? — В Волсинии — Дом, встреча, убежище — где он конкретно? — В сентябре в Сиракузах будет день святого Карло. Семья всегда, кхе. — Он харкнул кровью в сторону. — Отмечает этот праздник. — При том что вы эмигранты? — Удивился Семен. — Мы, урсусы, великодушные, местные причуды уважаем. — Такие же причуды есть и у нас. Еще раз: где он будет, и с кем? — Откуда же ты, такой умный, высрался? — Фыркнули ему в лицо. — Оттуда же, из Волсиния. — Не стал кривить душой парень. — Теперь отвечай. — В ресторане. — Старик прикрыл глаза. — «Золотой орел». — Сколько их там будет? — Я не зна… Кхе-кхе-кхе! — Зашелся сутенер в кровавом кашле, забрызгивая пол темно-красной жижей. — Помочь вспомнить? — Сказал он, поигрывая окровавленным молотком. — Л-ладно, у-у-успокойся! Да-да, я знаю! С ним будет много охраны. Возможно, еще кто-то из Семьи. — Кстати, он владеет Искусством? — Вспомнился Семену вопрос, интересовавший его с самого начала. — Хуй знает. Я о таком… Кхе… Не слышал. — Сутенер внезапно зыркнул на него, как крыса, загнанная в угол. — Босс размазал всех конкурентов, когда в подполье начался хаос. Такому хуйлу, как ты, его точно не одолеть. Убийца взглянул на него, как на пустое место, и убрал ногу. Старик смог вздохнуть полной грудью, но даже после этого боль не кончилась. Он мог лишь надеяться, что отрубится раньше, прежде чем его увидят люди из Семьи. Его мучитель же бросил сомнительный взгляд на проституток, и, кивнув самому себе, развернулся к выходу из гримерки. Пока он шел наверх, к выходу, он размышлял. Главный ресторан города? Да, слышал о таком. Именно что слышал: они с Макаром жили на окраине города, и о переездах и мечтать не могли. «Золотой орел» — большой, внушительный, отгроханный на деньги урсуских братков, ресторан в центре города, сверкающий безвкусной лепниной. Почему его земляки имеют такой дерьмовый вкус? Хрустнуло. Молоток пробил чью-то появившуюся из бордового проема голову, вновь хирургически точно. Волк со свалявшейся в крови шерстью скатился по стене. Следующий за ним браток запнулся о товарища, лежащего в оранжевой тени, и повалился прямо в объятия Семена. Они стали для него последними: парень пробил волку затылок обратной стороной молотка, держа его одной рукой. Из коридора показалась белая волчица. Она успела среагировать, и увернулась от взмаха молотком. Девушка коротко рыкнула: «Нарушитель!», и сверкнула рядом желтых в тусклом свете ламп зубов. После она встала в стойку, и бросилась на врага. Семен принял вызов. Сначала он сделал вид, что идет в лобовую, спровоцировав ее на работу ногами. Внезапно он поймал момент, и схватил ее за выброшенную вперед ногу. Боевитая люпо полетела на пол, сбитая с одной ноги, а затем ее голова взорвалась морем крови, расколотая молотком. Парень продолжил путь. (John Wick — le Castle Vania) Клуб, в котором ему так удачно попался знающий человек, был трехэтажным зданием, где первый этаж был самым верхним, а третий — подвальным. Гримерки и офис управляющего находились внизу. Семен поначалу удивился такой планировке, но потом понял: это не для посетителей, а для охранников. Так проще ловить диверсантов, типа него. Пройти к цели-то можно, выйти наверх сложнее. На втором этаже, представлявшем собой блестящую холодным синим светом сцену и зрительский зал, окутанный фиолетовым полумраком, началась суета. Парень расслышал за оглушающими басами переговоры охранников. Дедок или волчица таки доложили куда надо. Ладно. Им же хуже. Некоторое время он шел сквозь ряды столиков спешным шагом, никем не узнанный. Охранники — рослые форте в строгих костюмах — зашелестели, зашастали повсюду. Парень пригнулся, сливаясь с толпой посетителей бара, и ускорился. Помогло: один из быков что-то сказал в наушник, лишь когда его цель была на середине пути. Мгновенно в диско-шар, в одиночестве освещавший здешний декаданс, прилетел молоток. Танцевавшая на шесте девушка взвизгнула, к ней присоединились люди под сценой, Семен, не прячась, побежал. За ним пустились в погоню. Парень на бегу схватил какого-то посетителя за шкирку, и швырнул назад. Толпа зашумела громче, начиная впадать в панику. Охранники молчали, но он чувствовал их местонахождение. Они были примерно в паре метров от него. Плохо. Хотя… Зрители пришли в ужас от первых криков боли. Это Семен остановился, и устроил драку с бежавшими охранниками. Один уже исчез, укрытый под людским одеялом, с ножом в груди, второй и третий наседали на парня. Безуспешно, учитывая давку и мастерство противника. Он торопился, проводя рисковые комбинации, стараясь прикончить их как можно быстрее. Один бык отшатнулся, отвлеченный финтом и пораженный резким ударом в живот, тут же натолкнулся на столик позади, упал. Семен двинулся к последнему, сбил ему дыхание ударом в грудь, затем прыгнул на него. Последний повалился назад под его весом. На полу бык сориентировался, и взял убийцу в захват, но он ловко выскользнул из его объятий, и побежал на выход. Его сразу же остановили, но ненадолго: никто не мог выстоять долго в ближнем бою, в условиях мельтешащих повсюду людей, и врага, активно сталкивающего тебя с ними. Все спотыкались, падали, кого-то сметал людской поток. Парень не сопротивлялся ему, лишь лавировал. Вот из тьмы появился тонкий силуэт, сразу же бросившийся на Семена. Оба свалились на пол, обоих начали топтать. Засранка удивительно ловко подставила его под ноги бегущих, будто змея обвиваясь вокруг противника. Внезапно она заорала, укушенная за лицо, чтобы затем захрипеть с травмированной шеей, и умолкнуть под топотом ног. Убийца вскочил на ноги, потерял равновесие, подкошенный стычкой, тут же его уволокла толпа. Охранники вошли в людское скопление, как в речной поток. Правда, к этому моменту оно поредело, но трудности в поимке цели они все же испытали. Как и в реке, они шли, расталкивая людей вокруг себя, и так же, как в мутной и глубокой реке, иногда тонули с головой. То люди принимали их за погромщика, и окончательно теряли голову, то внезапно выныривал Семен, чтобы неожиданно сделать пару смертоносных ударов и исчезнуть вновь. Сражаясь, он не забывал и о цели. Толпа рассосалась, когда он взбежал по большой лестнице, завитой под прямым углом. Оставалось лишь добраться до выхода, а там он уже затеряется в уличном потоке, как это бывало много раз. Вот только сделать это было сложнее, чем казалось. Третий этаж был нормально освещен, да и людей почти не осталось, так что парень остался один на один с разъяренными мафиози. Он не испугался, но напрягся: путь на волю был тернист и опасен. Он метнулся за колонну, избегая первой стрелы. Затем выхватил пневматический пистолет, чудом не потерянный в давке внизу. Пара человек упала, подкошенная выстрелами в голову. Их товарищи выругались в унисон, и заработали на опережение. В колонны, прикрывавшие собой лестницу вниз, полетел град стрел, подавляя огнем укрывшегося за одной из них парня. Тот не растерялся, и швырнул в них какую-то бутылку. Нет, она не взорвалась огнем, как можно было ожидать от Семена, лишь громко взорвалась, расплескав шампанское по столикам в центре. Пары секунд замешательства хватило, чтобы Семен переместился ближе к противникам. Вновь полетела бутылка. Ее проигнорировали, а зря: вот этот коктейль был далеко не питьевым. На самом деле, гореть здесь было нечему, но сам эффект того стоил: бычки всполошились, забегали кто-куда. Один из них лишился лука с компактным колчаном, вырубленный Семеном. Захваченный лук пошел в ход: ближайшие охранники отшатнулись, хватаясь за стрелы, которыми их щедро поливал Семен. В последнего несчастного прилетел уже сам ставший бесполезным лук, вбив его в стену. Затем из-за колонны высунулась рука с пистолетом, хлопая вслепую, при этом умудрившись попасть пару раз. Вслед за луком последовал и стрелок. Парень метнулся из укрытия, вскочил на столик, побежал по импровизированной дорожке, оттолкнулся, и прыгнул на самого массивного, приложив его головой об очередной столик. Парень торопился, так что рванул к следующему, стреляя на бегу и подлавливая движущиеся цели. Убийца продвинулся дальше, и наконец схлестнулся с охранниками в рукопашную, вплетая пистолет в свои комбо. Один, подобравшийся близко, получил по голове прикладом, блондин толкнул его. Молодой фелин ударился об стену, зашатался. На него направили пистолет, и спустили курок. Ствол резко щелкнул — патроны кончились. Стрелок подрагивающими руками сменил обойму, завел ствол за спину. Бегущий к нему охранник упал на ходу. Фелин же очухался, лишь чтобы увидеть ствол у своего лица. Тот хлопнул, в лицо несчастного прилетел тонкий дротик, прошивший его голову насквозь. Пистолет продолжил хлопки, метая дротики в других охранников. Барные столики стали тактическим ресурсом. Они задорно гремели и грохотали, пока дерущиеся громили бар. Пьянчуги тоже нередко использовали их, как оружие и укрытия, но у трезвых людей это получалось намного лучше. Вскоре весь зал, освещенный разноцветными лампами на потолке, превратился в поле боя. Баррикада здесь, препятствие там — бедный хозяин бара, по совместительству сутенер, и подумать не мог о таком надругательстве над его детищем. Дерзкий маньяк почти добрался до выхода, как внезапно массивные двери распахнулись, и на поле боя пришел новый враг. Элегантная девушка-змея в белой рубашке, брюках и галстуке-бабочке провела большим пальцем по горлу, присела, и, толкнувшись от пола желтым хвостом, бросилась в атаку. Первой же атакой она схватила Семена за корпус, ловко выбив пистолет из его рук. Они покатились по полу, парень закашлялся, пытаясь освободиться из ее хватки. Тонкий кожистый хвост сдавил его ногу, пока хозяйка хвоста избивала его. Семен, хрипя и кашляя, отбивался одной рукой, пока другой шарил по стене. Наконец он дотянулся до воткнувшейся туда стрелы. Проклятый хвост, чуть не сломавший ему ногу, внезапно взорвался кровью, а его обладательница вскрикнула. Она быстро потеряла инициативу: парень сбросил ее с себя, и отпрыгнул подальше. Они уставились друг на друга испепеляющими взглядами. Змея дернула смятую рубашку, а затем вновь бросилась в атаку. Ее боевой стиль напоминал бокс: простые, однообразные, прямые атаки руками, совершенно некрасивые, но очень эффективные. Это парень почувствовал сразу: в груди будто что-то оборвалось, стоило лишь ему повестись на финт и пропустить удар в корпус. К рукам внезапно прибавились ноги с поддержкой хвоста. Девушка держала противника на дистанции толчками ног, усиливая их опорой на хвост, не давая ему бить. Семен неплохо держался, справившись с последствиями того удара. Он имел схожий стиль, и сейчас мерился мастерством с противницей. Между ними царил паритет: змея оттеснила его назад, к лестнице, но все ее сильные атаки легко блокировали. Парень же не тратил силы, делая сильные удары лишь в конце комбинаций, но все будто проходило вскользь. Девушка вертелась ужом, подныривая под его атаки. Убийца подпрыгнул над ногой в подсечке, принял хук на блок, сместился еще ближе к лестнице. Змея усилила натиск, думая, что он отступает, и начала рискованную комбинацию из сильных ударов. Он зашипел, принимая град летящих по нему атак. Внезапно кулак охранницы достиг его лица, и он завалился назад, будто бы потеряв равновесие. Она усмехнулась сквозь боль, и рванулась вперед, чтобы схватить его для удушающего Они вновь сцепились, но парень внезапно схватил ее за голову. Последовал удар лбом, и вот уже она отшатнулась, брызжа кровью из носа. «Получила, срань», — подумал ее соперник. Убийца не дал ей времени опомниться: он ударил ее по внутренней стороне ноги, нарушив ее равновесие. Девушка удержалась с помощью хвоста, но задержалась еще ненадолго. Этого он и хотел: Семен спокойно раскрутился, и вертушкой отправил незадачливую пифию в полет. После этого Семен что есть сил рванул к выходу под звон и хруст от упавшей на стеклянной танцпол змеи. Стрел в спину ему почему-то не прилетело. Хотя так даже было лучше. Он не привык раздумывать над такими вещами, просто принимал внезапную удачу как должное. Дверь на улицу грохнула, распахнувшись, и маньяк скрылся с места преступления. (John Wick — Story of Wick) Он бежал по людным улицам, петляя, делая круги, отрываясь от погони. Хотя все враги, бывшие в здании, были обезврежены, это не повод расслабляться: мафия умеет выслеживать перешедших ей дорогу. Нужно быть невероятным человеком, чтобы обвести ее вокруг пальца. Ну, или Семеном Русаковым. Через полчаса он наконец остановился, и огляделся. Парень оказался в центре Лунгмена. Здесь мафия при всем желании не могла ему навредить: полицейские, постоянно маячившие в толпе, не позволили бы. Он запоздало проверил одежду: крови почти нет, только порвалась и помялась. Отлично, подозрений не вызовет. Жизнь кипела в городе даже ночью. Вон небоскребы со слепящими лентами светящихся окон, там огромные билборды, рекламирующие очередную коллекцию одежды или сладость, а под всем этим палатки, закусочные и гирлянды фонарей. После темного клуба резало глаз и согревало душу. Семен выдохнул, и успокоился. Теперь можно было идти домой, переваривать полученную информацию и бухать на ночь глядя. Что он вскоре и сделал, двинувшись по широкой пешеходной улице, избегая прохожих и наслаждаясь красотами ночного Лунгмена. Один люпо, сидевший в забегаловке, напротив которой остановился блондин, проводил его тяжелым взглядом, потягивая кофе в стаканчике. Он представлял собой странное зрелище: антропоморфный волк, мохнатый внизу, но с совершенно лысой головой, одетый в полувоенную форму. Сиракузский скинхед, как догадался бы знакомый с политикой человек. Но Семена такие вещи не интересовали, поэтому он не обратил на люпо внимания. А зря: тот достал блокнот, и принялся что-то чиркать. На нем был выцарапан черный круг с маленькими молниями, расходящимися от его центра к краям, а также надпись «Отчеты». Затем волк встал из-за стола, и влился в людскую массу, окончательно выскользнув из чьего-либо внимания. *** (Ghost notes — Alchemy) — Да, это я. Прости что так поздно. — Семен потупился, но скоро продолжил. — Просто я работал. Не мог раньше. — Все в порядке. — Ответил ему тихий девичий голос. — Как твое самочувствие? — Поинтересовался он, окидывая взором ничуть не изменившуюся за его отсутствие квартиру. — Несколько дней, и я поправлюсь. — С облегчением ответила Техас. — К тебе приходили киллеры? — Деловым тоном спросил парень. — Лаппланд решила эту проблему. — Будто почувствовав его непонимание, она пояснила. — Та белая люпо. — А. Вспомнил. — Он щелкнул пальцами. — Не донимала она тебя? — Скажи ей «спасибо» за то, что я с тобой говорю. — Девушка немного обиделась. — Наверное, она не так плоха, как мне показалось. — Хмыкнул блондин, не желая идти на конфликт. — С Лапкой тяжело поладить, но… с ней мне лучше, чем без нее. — Он практически увидел, как собеседница пожала плечами. — Со всей нашей враждой и тяжелой историей. — Всю фразу она мялась, ее голос чуть подрагивал, будто разговор давался ей с трудом. — Интересно, как вы вообще вместе уживаетесь? — Это сосуществование, а не жизнь. Слишком уж мы разные, чтобы уживаться вместе. Семен замолчал. Вообще отношения Лаппланд и Техас поставили его в ступор: как можно жить вместе с ненавистным человеком, еще и активно тебе досаждающим? Но девушка не выглядела так, будто ее действительно что-то не устраивает. — На твоем месте я бы с ней разобрался. Как-нибудь… раз — и насовсем. — Уже пробовала. Не помогает. — Серьезно ответила девушка. Прозвучало как шутка. До него внезапно дошло. — Подожди… Вы что, серьезно пытались друг друга убить? — Лаппа была очень сомнительной на вид, но истина жизни была проста: внешний вид человека редко дает стоящее представление о нем. — Ожидал чего-то другого от двух бывших мафиози? — Ответила вопросом на вопрос Техас. Он рассмеялся. Действительно, они друг друга стоили. Две противоположности, обреченные на борьбу, но не способные существовать друг без друга. Во многом отрицающие друг друга, но все же существующие вместе. — Как в философии. — Заметил парень. — Как эклектика? Нет, ди… — Что как диалектика? — Не поняла собеседница. — Ваши отношения. Борьба, переходящая в… нечто другое. Более приятное. — На том конце провода тактично промолчали. — Ладно, забудь. Я знаю место, я знаю время, я знаю примерный расклад сил. Этого достаточно. — Отлично. — Каким-то подавленным голосом сказала люпо. — Просто отлично? Я вообще-то твоего заклятого врага убивать собираюсь… — Удивился он отсутствию энтузиазма у Техас. — Чему здесь радоваться? — Меланхолично спросила девушка. Блондин собирался ей ответить, но осекся. Как же с ней сложно… — Тому, что у тебя появится больше времени на эту белую. — Ответил Семен после недолгих раздумий. — Все лучше, чем от мафии бегать. — Прибавил он после легкого смешка. — Сомнительная выгода. Но да, наверное, ты прав. — Ее даже уговаривать не пришлось. Честно говоря, ему и не хотелось, но такое подавленное настроение Техас явно не шло. Вообще весь разговор она была какая-то… меланхоличная. Парень прислонился к серой стене, думая над причиной этого. Явно не в резне дело, бедолаги из того небоскреба докажут. И не в Лаппланд, та все-таки пришла на помощь сопернице, глупо было бы злиться на нее из-за этого. Так в чем же дело? (Beasuce — Radiosity) — Знаешь, это больше похоже на замкнутый круг. — Внезапно сказала Техас. Ее голос упал, изменился. Семену это не понравилось. — Месть, дело чести, убийства. Ты входишь в него сам, или тебя впутывают — неважно. Важно лишь то, что это не кончается. Сама квартира как-то неуловимо изменилась. Свет стал приглушенным, появились какие-то потемки. Мебель немного исказилась, правда, всего лишь от изменившейся светотени. Его собственная тень выросла, устремилась к окну, нагло игнорируя лампу, висевшую в центре комнаты. — Сначала убиваешь одного. Он был слабаком, и ты не придаешь этому значения. Затем приходят два его друга, желавшие мести. Они тоже погибают. За ними приходят четыре, затем четырнадцать, двадцать два. Их становится больше, ты же один. За окном пошел чистый белый снег. Семен даже не удивился, вместо этого любуясь девственно белым одеялом, накрывшим Лунгмен. — Ты бежишь и бежишь, но потом видишь, что остался на месте. Но с каждым годом приходится бежать все быстрее, чтобы достигнуть конца. — Трубка затихла, чтобы после долгой паузы прошептать: — Но конца не достигнуть. Конца просто нет. Блондину хотелось бы, чтобы в ее голосе внезапно прорезалась хрипотца, и она сморозила какую-нибудь пошлую шутку. Но нет, это был все тот же телефон, те же одиннадцать часов ночи, и та же Техас. — Я… Разорву этот круг. — Слова дались ему очень тяжело. — Обещаю. После этого он повесил трубку и весь обратился в глаза. Летний снег напомнил ему о всех тех зимах, что он встречал за свою жизнь. В детстве это было страшное и голодное время. Снег был вестником рока, который маленький мальчик должен был обманывать дабы прожить еще один день. С возрастом он увидел в зиме красоту. Влюбился в нее. В ее тишину и спокойствие. В ее ненавязчивые намеки заглянуть в себя, взгрустнуть об ушедшем, вспомнить тех, кто был рядом. В это время его мысли всегда обращались к Макару и всем праздникам, что они встретили вместе. Старик всегда оживал, у него даже начинала лосниться шерсть, и его маленький подельник никогда не уходил без скромных подарков. Ей богу, ему стоило оказаться на улице только ради этих дней. И хоть на самом деле таких моментов было слишком мало чтобы покрыть весь тот мрак и ежедневную борьбу за жизнь, тягучую, монотонную, а еще на следующий день им в окно непременно прилетал камень с запиской, в которой были угрозы или вымогательства, это все равно было прекрасно. — Интересно, как там сейчас, в Сицилии… — Внезапно для себя озвучил мысль Семен. — Да все такая же дыра, наверное. — Тут же поправился он. — Но… Столько лет прошло. Не мог же Волсиний застыть во времени… — Все же прорвался сквозь его черную душу слабый, тусклый огонек надежды. Нет, там точно ничего кардинально не сменилось. Режим был все тот же, и новости оттуда, что он слышал, были все такими же смешными и убогими. Но все же приятно порой вспомнить былое. Пускай даже это былое — бурная, гремучая молодость. Во всяком случае, она была острее и интереснее, не то что нынешнее существование. Даже спустя десятки лет что-то так и не стерлось из памяти. Например, радость от открытой двери в котельную в холодную ночь. Или добрые глаза прохожего, протягивающего ему кусочек хлеба. Ладно. Нечего разводить сопли на ночь глядя. Завтра будет долго и трудно, и лучше всего будет выспаться. — Спокойной ночи, Техас. — Сказал парень, мысленно возвращаясь в холодную сиракузскую ночь.