Hotline Lungmen

13:03 — 30 августа — 1099 (offthesky — winter came again) — А продайте альбом «Двадцатитысячников». — Прозвучала просьба с диким урсуским акцентом. — Нет такого. — Выплюнула волчица с седыми проседями на ушах. Просивший окинул магазинчик взглядом. Люпо соврала: искомая коробочка была прямо за ее спиной. Однако он ничуть не обиделся. Или не подал виду. В любом случае, покупатель не сдался: — Да вон он. — Продавщица, потупившись, фыркнула. — А почему не продаете? — Зашел с другой стороны парень. — С понаехавшими не торгуем. — Злобно процедила она, смотря в на половину прикрытые голубые глаза. Их обладатель был среднего роста брюнетом с короткой стрижкой и медвежьими ушками. Красивое лицо с несколькими ссадинами было малоподвижно, сохраняя ровную линию губ. Одна его рука была в кармане серого пальто, другая — под пологом. Там виднелась рукоять чего-то маленького, но подозрительного. Брюнет достал из кармана пачку синих купюр, отсчитал пару штук. — Хватит? — Протянул он их волчице. — От урсусов ничего не хватит. — Она резко мотнула головой. Парень оставил деньги на прилавке, поднял глаза. В них была не обида, скорее непонимание ее ненависти. Люпо ответила на его взгляд своими желтыми фонариками, блеснувшими из полумрака подвала. Получилось немного зловеще. — Шел бы ты отсюда, рыбожор хренов. И деньги свои забери. Не для тебя поют. — А для кого же? — Осадил борзую люпо третий голос. Она обернулась: высокий блондин стоял позади нее, положив руку ей на плечо. — Что вам дороже: деньги получить, или человеку день испортить? — По-сицилийски сказал Семен. Пусть он и подзабыл язык, получилось чисто. Продавщица смягчилась, и достала из музыкальной стены позади небольшую коробочку. Она взяла лунгменские доллары брюнета, хотя неприятный осадок остался у всех. Парни поблагодарили ее за покупку, причем в один голос и одним звучным словом, и хлопнули дверью. Поднявшись по ступенькам, они оказались на улице. Семен украдкой осмотрел коробочку. На первый взгляд, на альбоме было изображено четыре заснеженных хребта, отбрасывавших тени вниз. Внезапно ему показалось, что горы были чьими-то лицами, уж очень явно проглядывались глаза и рты в горных складках. Блондин пригляделся: нет, не показалось. — Простыней накрылись. — Дал исчерпывающий ответ его должник. — Шутники. — Фыркнул Семен. Оба замолчали. Взгляд обоих гулял по серой улице, массивным мостам, обшарпанным громадам домов и грязным тротуарам. Вон молодая пара гуляет по проспекту. У парня виднеется ножик в кобуре. А там собака бежит по своим собачьим делам. Ее бока ошпарены и тощи. — Спасибо. — Поблагодарил брюнет, чуть растягивая звуки. — Урсусов здесь не любят. Даже деньги не могут этого исправить. — С легким сожалением сказал Семен, отрываясь от созерцания провинциального убожества. — Переживу. — Кратко, но уверенно ответил его собеседник. Затем раскрыл коробочку, отправил кассету в приемник. Его благодетель проигнорировал бы этот факт, если бы не… — Хочешь? — Я сицилийское не люблю. — Парень отвел в сторону ладонь с наушником. Беспроводным, пусть и потрепанным. Но, заглянув в полусонные глаза собеседника, передумал. — Хотя… Черт. Ладно, давай. Он сделал это чисто из вежливости. Тем более к этому времени в нем вдруг вспыхнул интерес: уж слишком необычно и дерзко выглядели шутники под простынями. Как, впрочем, и их слушатель. Парню на вид было лет тридцать, уж слишком он был потрепанным. Под глазами виднелись синяки, кожа была сухой и потрескавшейся от мороза. Чуть кривой нос нес кучу ссадин. Однако сам его взгляд был невероятно ясным, а большие губы, казалось, вот-вот улыбнутся. Темные волосы среднего размера только дополняли доброжелательный вид. Серое пальто явно не отзывалось на последний писк моды, зато выглядело теплым, а в Сиракузах это важнее. Его пологи чуть топорщились, явно что-то пряча во внутренних карманах. «Оружие», — предположил Семен, основываясь на своем арсенале под курткой. Остальное было непримечательным, как и пальто: крепкое, дешевое и старое. Не столько физически, сколько морально. В целом парень располагал к себе, спокойно и нетребовательно смотря на собеседника. Хотя Семен все же почувствовал, а потом нашел угрозу. Во-первых, явно не букет с цветами он держал под пологом пальто, а во-вторых не просто же так ему сломали нос и оставили еле заметный шрам на шее? — Семен. — Блондину протянуть руку стоило усилий. — Данила. — А вот брюнету нет. Вышло крепко и непринужденно. — Что это за музыка? — Хорошая. Рок. Такую на войне слушают. — Отрывисто прорекламировал альбом Данила. Семен лишь отмахнулся, вставляя наушник. Внезапно он остановился. — А куда мы идем? — Ну… — Замялся его собеседник. — Мне бы перекантоваться. Приезжий я. — Я тоже здесь впервые, но с местными порядками знаком. — Чуть улыбнулся блондин. — Пошли пристроимся. (Наутилус Помпилиус — Во время дождя) В сопровождении бодрого рока они пошли по проспекту. Он представлял собой прямоугольный вырез из платформы города. Внизу шумела река из очищенной после отработки реактором воды. В сером небе даже нашлось несколько чаек. Это было жалкой пародией на виденное Семеном в Лунгмене, но это все равно лучше, чем ничего. Хотя никто из них не знал места назначения, это не помешало им уверенно пойти, куда глаза глядят. Один просто доверился своему чутью, а другой в свою очередь последовал за ним. — Сигареты? — Да, вон те. И газетку еще. Парни отошли от киоска к набережной, развернули газету. Цифры с объявлением нашлись быстро. Блондин вынул монетку для телефона, брюнет же закурил, облокотившись на стекло будки. Через полчаса они вступили на порог пятиэтажного дома с раздолбанным подъездом. Миновав длинную лестницу с окнами во двор и погнутыми перилами, они поднялись наверх. — Сколько тебе? — Спросил у спутника Семен, стоя в коридоре коммунальной квартиры. — Двадцать пять. — Данила стянул пальто. — А выглядишь на тридцать. — Проводник повернулся к двери в одну из квартир. Вскоре та распахнулась. Мохнатый дедок зыркнул на него из щели. Тот ответил ему спокойным взглядом чуть прищуренных голубых глаз. — Кто из вас имперский шпион? — Тут же выпалил мохнатый. — Да никто, бать. — Ничуть не удивившись, ответил Семен. — Ага, знаю я вас. — Прошамкали ему в ответ. — Чуть вам, урсусам, что не по нраву — царь кричит «Наших бьют!», и армия приходит типа защищать, а на деле громить все. — Не бойся, мы сами по себе. — Усмехнулся парень, склонив голову набок. — Да, да, ты один приходи, мы тоже одни придем. Медведи проклятые… — Дверь хлопнула, окончив беседу. Новоприбывшие лишь плечами пожали. Благо подошла хозяйка квартиры. Решили снять одну на двоих. Было некомфортно спать рядом с незнакомцем, но так можно было сэкономить. Брюнет устроился на диване, пожелав соседу спокойной ночи. Блондин же лег на болотного цвета матрас, и долго не мог заснуть, тихонько слушая плеер и думая о подруге. *** 12:00 — 30 августа — 1099 — Капуста! Дешевая капуста! — Свежие арбузы! Налетай! Семен протиснулся сквозь людской ряд, аккуратно отодвинул съежившегося волчонка, переступил через дыру в городской обшивке, ставшую лужей. Спутник шел где-то сзади, неторопливо огибая посетителей рынка. Временами казалось, что он потерялся, и именно в этот момент блондин врезался в его серый пиджак. Он улыбался, протягивал что-то съедобное, Семен не отказывался. Они подошли, вернее блондин подошел, а брюнет оказался рядом, к краю площади. Край оказался обычной бетонной коробкой с большим крыльцом. Ступеньки уже заняли расторопные продавцы с бытовыми приборами, пытающиеся перекричать друг друга. Но не они интересовали парней. — Эй, дядь, где можно инструментом затариться? — Семен демонстративно размял кулаки, похрустывая пальцами. — Был бы сеньор, а инструмент всегда найдется! — Низенький вульпо встрепенулся, вскочил со ступенек, засеменил за угол. Парни последовали за ним. Лис, погремев ключами, проник в подвал. Щелкнул рубильник, и перед Семеном с Данилой предстал неплохой оружейный магазин. Кем бы ни были эти люди в прошлой жизни, они все равно не устояли перед блеском начищенных стволов. Конечно, огнестрела тут и не могло быть, зато луки были вполне ничего. — А вон тот сколько стоит? — Послышался сзади голос. — Семьсот девяносто девять вместе со стрелами, сеньор. Вы же об этом? — Лис снял со стены среднего размера блочный лук. Брюнет мог спрятать его под пальто, таких небольших размеров он был, но вместе с тем выглядел он достойно. Колеса завертелись, стоило лишь Даниле натянуть тетиву, наконечник стрелы при этом вошел в отверстие до упора. — Берем. — Протянул полусонно урсус. Вопросительно покосился на блондина, тот кивнул. — И еще один такой, если можно. Домой они вернулись к ночи. Данила взял в охапку бритву, шампунь и маленькую щетку для шерсти, затем зашел в ванную. Как оказалось, он оккупировал ее на весь вечер, так что его соседу пришлось развлекаться с плеером. Сначала он достал диск со знакомой розовой надписью, однако Данила, выйдя из ванной, застал его кое с чем другим. Семен был полностью поглощен бархатно-низким, чуть ломающимся голосом певца с альбома. — Ну как? — Поинтересовался брюнет, отряхиваясь от воды. — А? Интересно. — Не сразу отреагировал его сосед. — Никогда не слышал ничего подобного. — Да я тоже. Просто я с караваном сюда приехал, а один попутчик дал послушать. — Бросил он, тщательно вытирая шерсть на ушах. Они замолчали, наслаждаясь игривой, развязной музыкой. Для Семена, быстро привыкшего к незнакомому звучанию, наличие текста стало открытием. Да, он был тем самым чудаком, способным будто вновь открывать для себя обыденные вещи. Удивляться им, восхищаться. Порой даже наслаждаться. — А я и не думал, что так можно. — Задумчиво произнес он. — Как? — Ну, э-э… Петь. Данила посмотрел на него, как на дурачка. Густые брови выгнулись домиком, и глаза чуть расширились. Ссадины вытянулись, пересекая его лицо по диагонали. Даже ушки не остались в стороне, встав по стойке смирно. Однако все быстро закончилось: постояв так пару секунд, он просто пожал плечами, и пошел спать, легонько отряхиваясь. Семен вскоре последовал его примеру. 13:20 — 30 августа — 1099 (Наутилус Помпилус — Праздник общей беды) Волсиний в прошлом был относительно процветающим городом. Деятельных людей здесь как и во всей Сицилии было пруд пруди, однако в других городах были не такие разумные семьи-хозяева. Тут же давным-давно властвовали Техасы, жестокие, как и все мафиози, но прогрессивные и хозяйственные. Но вот их не стало, и Волсинию пришел пиздец, грызня местных банд и семей, в итоге от перспективного места осталась дыра, нищая даже по сравнению с другими городами Сицилии. Семен видел это собственными глазами, пока рыскал по городу в поисках того, зачем он сюда приехал. Схожая архитектура — лабиринты из дешевых пятиэтажных домов-панелек, выкрашенных в темно-серый, и вечером сливающихся со снегом, проезжая часть на два ряда машин, и эти отвратительные косые фонари, нанизанные на платформу города с дьявольским хладнокровием и расчетливостью. Все это давило на нервы, и мешало поискам. Пару раз он терялся среди однообразного бурелома улиц. Приходилось спрашивать прохожих, причем постоянно — проблемы возникали через каждые пять минут. Пройди прямо, сверни направо, но не по главной улице, а по усыпанному бетонной крошкой переулку, пройди сквозь серую, мокрую кишку и выйди в центре площади с десятком ответвлений — вот его обычные маршруты. Парень тихонько ругался вслух, крыл власти чем ни попадя, но к цели продирался. — Золотой орел? Вам еще минут десять. Идите по этой улице, перейдите по мосту на другую сторону, и сверните на Народную. Там прямо дойдете. Семен кивнул, поблагодарил добродушного волка за барной стойкой, и вышел из помещения. Его резко обдало октябрьским холодом, еще больнее коловшим после ленивой сытости и тепла подвального бара. Он зашел туда пропустить бокальчик пенистого, но, замучившись планировкой города, просидел полчаса. Сидеть бы там, в этом теплом, пропитом и родном месте до скончания времен, но нет, долг зовет. Те самые десять минут прошли быстро, маньяк здорово перевел дух за распитием спиртного. Вот он миновал мост, стену панелек, а вот уже и искомое заведение. Парень позлился немного на этот ресторан, поругался на утомительные скитания, но потом плюнул: не он же виноват в том, что Семен — не местный? Главное — искомая коробка сейчас стояла перед ним. Вид у ресторана был… не очень помпезным. Бордовые стены, длинные ряды окон, виднеющиеся в снегу перед входом окурки, бутылки и щепки непонятного происхождения не сильно красили заведение. Парню с трудом верилось, что мафиози вообще могут здесь находиться, не то, что праздновать. Не их калибра было это место. Грязь и щебень были изящно скрыты под снегом и краской, а мороз перебивал легкий душок из контейнеров позади, но сиракузской утонченности, пришедшей из прошлого, здесь все же не чувствовалось. Но что поделать, работа есть работа. Семен тщательно осмотрел ресторан. Обошел его сзади, спереди, приметил классический черный вход с обратной стороны здания. Наконец заглянул в окно: приличное заведение, действительно, ресторан. Блестящий плитковый пол, столики, длинные столы с блюдами. Он бывал в таких местах не как крушитель, а как посетитель, и да, ему всегда нравилось. В таких местах было тепло, официанты всегда были обходительны, и часто делились с хмурым парнем лишней едой. Причин не любить рестораны у Семена просто не было. — Вот и все. — Сказал он вслух. — Готов. Вечно хмурое, с большими облаками небо начало темнеть. Желтые буквы «Aquila reale», украшавшие дверь со стеклянным проемом, стали золотыми от включившейся подсветки. На фоне серости всего: неба, дороги, домов, снега, смотрелось ярко и броско. Семен внезапно испытал чувство какого-то удовлетворения, простого и безобидного. Такое возникало только от созерцания чего-то простого, но завораживающего. Домой он вернулся поздно — опять заблудился в трех панельках. Помощь пришла, откуда он не ждал: серая, в паре мест красноватая от крови, похожая на волка собака уверенно перешла ему дорогу и остановилась на другой стороне улицы. Она обернулась, и призывно вперилась в него взглядом. Парень подумал немного, решил не оставлять этого просто так и двинулся за ней. Собако-волчица не обманула: его встретила знакомая громада. Семен осторожно приласкал ее, погладил по голове, и отпустил по своим собачье-волчьим делам. Данила спал, а вернее храпел. Блондину пришлось наскоро изготовить беруши из туалетной бумаги, чтобы не ворочаться уже второй час, и не сбивать и так отсутствующий график. После тишины его квартиры не то что храп — сама мысль о ночевке с кем-то не давала ему покоя. Техас, в его воображении занявшая место случайного соседа, помогла своему другу. Он посмеялся в подушку, приподнявшись, с иронией оглядел Данилу, и наконец заснул. *** 9:30 — 31 августа — 1099 (REPTIL WINS — SOLARIS) — Ну, колись, зачем приехал. — Мягким низким голосом сказал Данила. Парни сидели друг напротив друга по разные стороны комнаты. Окно с кусочком серого неба было ровно между ними. Семен сидел за заваленным столом у стены, и чистил оружие. Его сосед напротив, удобно расположился на диване, закинув ногу на ногу. — А можно тебя в неведении оставить? — Бросил блондин, разбирая пневматический пистолет. — Нет уж, ты мне добро сделал, теперь расплачивайся. Он напрягся. Рассказывать про все эти мутки с мафией откровенно не хотелось, слишком уж личное было дело, и слишком замкнутым Семен был. Конечно, за эти пару дней парни успели привыкнуть друг к другу, но не сдружиться. — Ладно. Допустим, есть дело к одному человеку. — Протянул он, чуть обернувшись в сторону собеседника. — Хорошее, или плохое? — Уточнил Данила. — Плохое. — Убить кого-то хочешь, что ли? — Нахмурился урсус. — Если человек плохой, я, может, помогу. — Это личное. — Ответ был максимально уклончив, как если бы Семен сидел на допросе. Его собеседник отошел на кухню, и вернулся со стаканом чая. Семен попробовал: черный, три ложки сахара. Все как он любит. — Хм, ладно. — Он отодвинул нагнетатель воздуха, и сделал глоток. — Скажем так: мне нужен один человек. Не местный, мутный тип. Он перешел дорогу моей подруге. — Настолько, что заслужил смерти? — Выгнул бровь Данила. — Подругу твою, что ли, увел? — Упаси господь! — Ужаснулся Семен. Кстати, вполне искренне: он вдруг подумал, что Техас могла иметь отношения с кем-то из Семьи, не зря же она так болезненно на это реагировала. — Ее грохнуть пытались. — А-а-а… — Понимающе протянул брюнет. — Так сказал бы сразу. Друзей в обиду давать нельзя. — Семен внезапно почувствовал его ладонь на плече. Он уставился на Данилу, раздумывая над тем, что ему говорить. За эти два дня маньяк так и не понял его границ дозволенного. Тот мог просто покрутить пальцем у виска, а мог прирезать ночью за безумные желания. То, что этот обаятельный парень недалеко ушел от урсуских братков, Семен понял еще с первой встречи. — Ладно. Мне нужен Лебедев Младший. Он пошел ва-банк. Наверное, это было правильно, потому что Данила не охренел, не разинул рот и не покрутил пальцем у виска. Он понял. — Давид. — Сыронизировал стоящий у него над душой брюнет. — А он — Голиаф. — Да мы и сами с усами. — Хмыкнул его собеседник. — Как тетиву натягивать знаем. — Ты, Робин Гуд, сделай вот что: скажи все, что знаешь, я, может, подскажу чего. Все-таки не на гопников идешь. — Да что ты! — Вот тут его собеседнику стало не по себе. — Я же тебе чужой человек, не надо мои проблемы на себя взваливать! — Мы, урсусы, своих не бросаем. — Сказал Данила твердым, не дозволявшим возражений тоном. Хотелось, конечно, возразить ему, сказать: «Я такой же урсус, как ты — лунгменит», но его крепкая ладонь, легшая Семену на плечо, не оставила парню выбора. Он вздохнул, допил чай, смахнул пыль со стола. Темная, чуть блестящая. По идее, ее надо собирать в специальных перчатках, но парню было на это все равно. Главное — чтоб на Данилу не попало. Хотя за такое бескомпромиссное вторжение к нему в душу этого очень хотелось. — Любопытной Варваре… — Ради приличия поломался он еще немного, но потом забил. — А, насрать. Ну, слушай. Семен вкратце поведал ему все. Вкратце, потому что и сам много не знал. Несколько дней — слишком малый срок для подготовки такого серьезного дела, как покушение на Большого брата. — План такой: я захожу сзади, достаю заранее припрятанную пушку… — Может лук? — Не суть. Так вот, достаю пушку, и просто расстреливаю там всех. Судя по тяжкому данилиному вздоху, прозвучавшему в аккурат после последнего слова, сумбурный план Семена его не впечатлил. — Ты адрес-то хоть знаешь, Рэмбо? — Скептически спросил брюнет. Семен назвал адрес той самой коробки с надписью на сицилийском. И лучше бы он этого не делал. — Не туда… Воюешь. — Выдавил парень после приступа тихого, но сильного, и удивительно обидного смеха. Данила был весь в этом: донести мысль или эмоцию за пару слов. Почти как рычащий и воющий зверь. Дело оказалось в той самой надписи: для урсуской братвы урсуские же заведения, не местные харчевни. Раскол в целом не новый и весьма приметный: Семен на разведке видел места только для урсусов или только для сицилийцев, причем первые разительно отличались от вторых, чаще в лучшую сторону. — Короче, тебе туда. — Данила оторвал клочок от бумаги — подстилки для стружек, написал на ней что-то. — А насчет плана… — Ты меня не знаешь. — Вскинул голову маньяк. — Ладно. Хочешь, покажу как самострелы делать? — Внезапно предложил парень. Ответом ему стало недолгое раздумье, а затем «Лишний ствол не помешает». — Это нетрудно, смотри… Данила на словах обрисовал будущую пушку. Это было две трубы, закрепленных скотчем на деревянной раме, и двигающиеся на шарнире. Заряжать все это полагалось, «отламывая» стволы и заправляя туда патроны. Выглядело не очень, но маньяк внезапно для себя загорелся интересом. — А чем стреляет? — Мелочью всякой. Гвозди, гайки, стружка. — Ну, штука, судя по всему, маломощная? Прости, просто я с трудом себе представляю стрельбу мелким говном. — Оправдался Семен. Данила только рукой махнул. — Не-а. Вблизи в клочья рвет. Это называется дробовик. От одного латеранца слышал. — Отрывисто сказал парень. Они многое обсудили. Блодин почувствовал себя намного увереннее, узнав много нового. Хотя весь разговор его преследовало странное чувство, откликающееся на каждое слово Данилы, он не придал этому значения. — Спасибо. — Подвел Семен итог. Он не отбрехался, вовсе нет, просто отплатил человеку-медведю его же монетой. — Да ладно. — Пожал он плечами. — Вот расстанемся скоро, забудем друг друга, только «спасибо» и останется. Семен сделал то же самое. Стоп… — Ты уходишь? — Да. Здесь я закончил. Пора дальше двигаться. Парень внезапно осознал: он так и не спросил попутчика, что он забыл в этой дыре. Все было так скоро, так внезапно. Какой-то час, и Данила, эта закоптившаяся печь с огоньком за дверцей, стоит на лестничной клетке в окружении пары сумок. Он жмет руку своему случайному попутчику, громко топает на лестнице, и растворяется в вечерней тьме. Их общая комната пустеет наполовину после его ухода, как визуально, так и в плане шума. Парень не понимал, как он мог пустить какого-то проходимца к себе в душу, но чувства ошибки не было. Это даже… приятно. Поддержка и понимание от незнакомца, просто потому что вы земляки. Такого он не испытывал, кажется, никогда. Разве что от Техас, но это все же другое. Их отношения скрепятся кровью, черной и густой. Но это чувство… Кустарные пушки. Что-то знакомое. Даже слишком… — Я же… Помню, как они делаются… — Отрывисто произнес вслух Семен. — Ничего нового. Странное чувство. Странный человек. Странная ситуация. «Кажется, это называется жамевю», — подумал он, облокотившись на стену у двери, и застыв в таком положении. Впрочем, у этой ситуации была и обратная сторона: теперь он точно знал, что делать.