Hotline Lungmen

Темнота. Тишина. Пустота. Толща воздуха еле колышется от мерного дыхания, едва-едва насыщающего легкие кислородом. Одеяло на полу, вместо него — пелена дремы, навалившаяся на все тело, от кончиков бесцветных волос до краешков ногтей. Место, где чувство тяжести кончается, так далеко… Там должны быть ноги. Почему сон не идет? В основном виновата духота. Мысли — любые, не только тяжелые, — рассеялись в воздухе, утонули в алкоголе. Можно открыть окно, но, в сущности, ничего плохого в этой полудреме нет. Скоро мозг утомится, истратит остатки энергии на это созерцание ничего, и отключится. На это потребуется несколько минут. А может десятков минут. А может даже часов. Какая разница? Не за что зацепиться, темнота мастерски прячет комнату от бесцветных глаз. По идее они должны видеть в темноте, но… Нет. Такого не дано. Чуткие уши должны ловить малейший звук, малейшее колебание, но тут тоже промах. Нужных ушей просто нет, а те, что есть, не слышат ничего. Даже тело, руки, ноги ничего не чувствуют. Снизу постель, сверху — бестелесная тяжесть. Только одно слово силится слететь с языка: паралич. Но что это за мерцающие красным нити у противоположной стены? Взгляд будто нанизывается на них, прослеживая их до источника. Им оказывается рубиновый огонек, вырывающий из тьмы какую-то частицу машины на пьедестале. Ее черный корпус поблескивает в кроваво-красном свете, ее блестящая поверхность несет еле заметные тени и пятнышки. Ах нет, это же просто телефон на тумбочке. Проклятая духота мутит сознание. Взгляд приходит в смятение, делая из красного огонька бледно-розовый туман. Он плывет, никак не желая поддаваться осмыслению, светлеет, раздваивается, и вот это уже не красный огонек, а два круглых желтых фонарика. Они смотрят. Смотрят, как никто другой. Кажется, никто не может так по-доброму смотреть. С легким прищуром, так любяще и бесконечно тепло. Их взгляд отрезвляет. Духота наваливается с новой силой, пытается вновь затуманить взор, потушить фонарики, но это невозможно. — Я тебя ждал. Будь моей гостьей. Шепот прорывает паутину дремы, разносится громче всякого крика, разгоняет удушливую духоту. Фонарики гаснут, будто они ушли. В мозгу вспыхивает страх, но это ложное чувство. Вскоре снизу возникает приятная тяжесть, будто туда кто-то взгромоздился, а золотые огоньки вновь разжигаются, на этот раз перед его лицом. Возникает еще одно дыхание, такое же тяжелое, однако в крайней степени возбужденное. Желтые фонарики мерцают в его такт, слегка мутнеют на выдохе. Это длится долго, очень долго. Бесцветные глаза вперились в желтые, пытаясь заглянуть вглубь них, пытаясь найти тень внутри этих огоньков. Но темнота наконец обретает плоть, сливаясь с ним в нежном поцелуе. Ее жаркое дыхание на его лице, тихий вздох, и наконец громкий «Чмок», когда их губы разрываются. Темнота имеет гладкую кожу, шелковистые волосы, и абсолютно не знает о правилах приличия. Она с любопытством изучает обладателя бесцветных глаз, ощупывая его тело тонкими пальцами, при этом не стесняясь самых сокровенных, чувствительных мест, притом исследует их с удвоенным усердием, не также забывая о поцелуях. То губы, то щеки, то шея — все это с величайшей нежностью и любовью. Темнота начинает с груди. Ее ладонь водружается на грудную клетку, фиксирует сбивчивое дыхание партнера. За ней следует и вторая, а затем они плавно расходятся в разные стороны. Она принимается за бока: ладони плотно прижимаются к телу чтобы почувствовать его изгибы, скользят от подмышек до поясницы, цепляясь за каждую венку на пути. Там останавливаются: самое сладкое решено оставить на потом. Все пройденное пространство медленно покрывается поцелуями, как бы закрепляя пройденное ей. Мягкие пальчики возвращаются на грудь. Добираются до сосков, чуть сжимают и поглаживают их. Ползут вверх, к шее, проскальзывают во впадинки ключиц. В ответ дыхание партнера чуть учащается, тяжелеет, теплеет. Теплеет и он сам: обнаженное тело источает жар, возбужденное ласками невидимой гостьи. Она продолжает свой нежный натиск, лаская и поглаживая партнера, обмениваясь своим теплом с ним. Достаточно лишь пальчиков и поцелуев, чтобы бесцветные глаза закатились от наслаждения, а их обладатель испустил блаженный вздох. Гостья видит это, и он клянется богом, что ее уста расплываются в улыбке. Она удваивает, утраивает усилия: уже не ладони, но руки, тонкие, гладкие, прелестные руки скользят по его телу. Она сделала то, что хотела: узнала о том, что ее возлюбленный имеет чертовски хорошую фигуру. Он внакладе не остается: тишину прорывают тихие девичьи стоны и вздохи. Он делает то же самое, что и гостья, ощупывая, изучая потаенное ранее тело, сопровождая это дорожкой из поцелуев. Его ладони грубы, но лишь в смысле кожи: он бы разорвал себя на куски, причини он хоть малейшую боль любимой. Его губы сухи и шершавы, но он провалится под землю, если они оцарапают нежную кожу. Большие, шершавые пальцы ложатся на идеально плоский животик. Чуть давят, осторожно проверяя на прочность пресс гостьи. Поглаживают основание пупка. Находят маленькие дорожки шрамов, поднимаются по ним вверх как по лестнице. Медленно-медленно. Тот, что с бессонницей, знает, что его ждет, и лишь дает воображению разыграться перед тем, как пальцы окончат свой путь. Темнота прекрасно этому способствовала. Не видеть партнера, но знать, что он тут, на тебе или под тобой, в первый раз взирать на его тело, ранее потаенное, и от того манящее, пытаться уловить каждую детальку его тела — что могло быть лучше? Мелкая дрожь предвкушения пробивала возлюбленных, но вот беда — чем дальше, тем больше она уступала место какому-то простому наслаждению. Именно такому, что приковывает взгляд к женской груди или мужским мускулам. Но даже минута, хоть секунда такого блаженного неведения, духа открытия чего-то очень интимного стоила целого мира, который сейчас был ограничен четырьмя стенами. Это наконец произошло. Партнер даже немного удивился, когда его пальцы утонули в чем-то облачно мягком и огненно-жарком. Сжал пальцы, разжал, почувствовав мягкую плоть, словно жидкость обволакивавшую его пальцы, и тут он наконец понял. Он добрался до груди гостьи. На радостях он стал давить, мять, играть с ней, в общем наслаждался ей по полной. Грудь была объемной, упругой, но при этом пустой. Буквально: он ничего не мог нащупать внутри, насколько бы глубоко в нее не погружался. «Какая-то подушка из плоти и крови», — подумал он, и хихикнул. Даже интим не мешал ему иронизировать. Это действо сопровождалось целым каскадом стонов, рваными вздохами, и заходившими по нему ходуном тонкими пальчиками. Воздух начал содрогаться от чего-то позади гостьи. Одна из шершавых рук отпустила помятую грудь, потянулась в темноту, и схватилась за большой пушистый хвост. «То, чего мне не хватало», — подумал партнер, поглаживая основание хвоста. Микс из мягкой груди и мохнатого хвоста порождал целую бурю эмоций, от уюта до возбуждения. Он был готов к следующему шагу. Штаны того, что с бессонницей, вовсю топорщились, причиняя неудобства гостье. Готова была и она: соски ее соблазнительных грудей затвердели под его пальцами. Достаточно было лишь снять ненужную одежду, и наконец сделать то, чем должны были закончиться их отношения, к чему хвостатая гостья и приступила. Прожужжала ширинка. Прошелестели штаны, летя на пол. За ними должны были последовать трусы, но все оборвал внезапный вопрос: — Но… Как же Лаппланд? Эти три слова прозвучали так внезапно, так неуместно. Партнер сам быстро понял свою ошибку, которую допустил, задумавшись о том, о чем не стоило. Магия в миг разрушилась: гостья из сладострастного фантома сделалась хмурым призраком. Ее прелестные руки остановились, растеряли всю свою прелесть, вдавились, вжались в его бока. — Неужели она хуже меня? — Продолжил он проигранную партию. — После всего, что она для тебя сделала? Приятная тяжесть исчезла. Гостья слезла с него, потом с кровати. Прошаркала босыми ногами вдаль, затем резким движением отдернула штору. В комнату наконец проник лунный свет. Глазам того, что с бессонницей, предстала удивительной красоты девушка-волк. Она была нагой. Ничто не прикрывало ее тонких, изящных членов, длинных черных волос, водопадом спадающих ей на спину. Роскошный хвост лежал на земле, прикрывая ее ягодицы. Вся ее спина была в татуировках: что там набито, было не разобрать, но все это топорщилось и огрызалось острыми линиями даже сквозь тень. — С таким не рвут так просто. Ты обманываешь и меня, и себя. Тот, что с бессонницей, уже не стеснялся своих мыслей. Эта красота уже ушла от него, так что теперь его ничего не останавливало. — А любовь, построенная на обмане, долго не проживет. Девушка протянула руку к окну, открыла его. Окно оказалось не окном, а балконом, так что вместо легкого ветерка комната вмиг похолодела. Волчица вышла, и встала у края маленькой площадки, огражденной перилами. Она меланхолично любовалась луной, блистая в ее голубом свете. Хвост из темного стал платиновым, как и ее ушки. Этой картине не хватало лишь одной детали. Девушка задрала голову. Задрала хвост. И завыла. — Ау-у-у-у-у! *** — И давно мой волчонок стал одиночкой? — Никогда им не был. (ZOMBIENICK — BAYVIEW DRIVE) Только что вывшая на луну как настоящий зверь девушка сейчас стояла перед ним во вполне презентабельной одежде, а именно длинной черной кофточке и черных же шортах с белыми полосками, и ожесточенно спорила. Вернее, ожесточенно отбивалась от нападок красноволосой санкты в коричневой майке и примерно таких же шортах на босу ногу. Семен обнаружил себя сидящим на диване между ними. Он быстро огляделся: квартира «Пингвиньей логистики». Далековато же его занесло. — Когда мы в последний раз работали вместе? Неделю назад? Почему ты стала меня избегать? Это он на тебя так повлиял? — Выпалила Экзия, привстав с дивана. Она тараторила со скоростью пулемета, почти не оставляя оппонентке времени на ответ. Видимо, она реально была не в духе. Кстати, логичного для последней фразы жеста, а именно указания на предполагаемого виновника всех бед не последовало. — Что ты несешь? — Обиделась Техас. — Я просто беру другие заказы. Не моя же проблема, что ты ищешь неприятностей на работе. — Моя Техас искала их вместе со мной. — Пробубнили ей в ответ. — Больше не ищет. — Отрезала девушка. После этих слов санкта плюхнулась назад, будто сдувшись. — Знаешь, — Она грустно усмехнулась. — Теперь я даже понимаю Лапку. Ты реально какая-то другая. Раньше ты была тихой, но не немой, а теперь совсем себе на уме. Ходишь задумчиво, мечтаешь о чем-то. Даже мемы, которые я тебе кидаю, не смотришь. — Представь себе, у меня появились перспективы на жизнь. И это не установка рекорда по избитым засранцам. — Съехидничала волчица. — Ну, начинается… — Закатила глаза ее оппонентка. — Да, мне нужны опасные заказы. Да, я обожаю, когда все идет не по плану. Да, я — адреналиновый маньяк. — А я — нет. — Лаконично парировала волчица. — Ну, это уже твои проблемы. — О чем вы вообще? — Парень окончательно запутался. — Какие заказы? Какие маньяки? — Кстати о маньяках. — Вспомнила Техас. — Объясняйся. — Припечатала она, швырнув на стол бумажку с какими-то каракулями. Семен поднял ее и присмотрелся. Билет с одной плохо пропечатанной датой, временем, и местом. Адрес ни о чем ему не говорил, просто какое-то место на востоке Лунгмена, так что его глаз сразу зацепился за интересное. — И что это за говно? — Парень показал на потертый символ, представлявший собой круг с расходящимися внутри молниями. От него так и веяло чем-то нехорошим, и тем страннее было слышать, что его владельцем была Экзия. — Ну да, мне интересен человек, спасающий мою задницу от лишних проблем. — Раздраженно ответила та. — Каких лишних проблем? Он хоть раз помог лично тебе или мне? — Волчица не церемонилась, с ходу начав сыпать вопросами. — Так прикол в том, что если мы не встречаем засранцев в ходе доставки, значит он работает. Ошибка выжившего, как ты любишь выражаться. — Во-первых, она заключается не в этом, а во-вторых, они что, не могут грабить кого-то кроме нас? Семен явно был лишним в их споре. Да и ощущалось это как случайно увиденная, вернее подслушанная им сцена. Он чувствовал себя не в своей тарелке, как из-за слов, так и из-за ситуации. Для него было впервой, чтобы его девушка так ожесточенно выясняла с кем-то отношения, да не просто с кем-то, а с лучшей подругой. — То есть репортажи по телеку для тебя — пустой звук? — Экзия махнула рукой на стоящую напротив них плазму на длинной тумбочке. — Как будто журналистам не нужны сенсации. — Фыркнула волчица. — И все же он реально мочит засранцев, и, походу, круче, чем полиция. — Но это глупость: доверять свою безопасность мутному типу с мутными принципами, который кроме как убивать ничего не делает! — Воскликнула Техас. — Но у него есть и минусы. — С невинным видом парировала Экзия. Затем облокотилась на колени, подперев голову руками. — А если серьезно, то даже такой вариант круче наших доблестных ментов. Вот скажи честно, ты им доверяешь? Люпо помолчала, подумала, а потом с неохотой признала, что нет. — Вот так же и я. Курьерам вроде гарантирована безопасность, а результат… Ну, ты видишь. Нет бы нас защищать — только обирают и обирают, обирают и обирают. — Тирада санкты сопровождалась активной жестикуляцией. Например, последнюю фразу она произносила, бешено вращая ладонью по кругу. — Это не значит, что у других точно так же. — Ты не поверишь, но нет, получать на лапу любят все. При этом менты даже защищаться нормально не дают: резиновыми пулями стреляем только мы с коллегами. Что? — Запнулась она, поймав на себе недоуменный взгляд подруги. — Ты бы знала, какой это ад и Урсус: держать в руках проводник Его воли, и пользоваться лишь крохой его силы, при том что противник плевал на все законы. Так что пошли они в жопу со своими тупыми запретами, штрафами и пдд! — Красноволосая стукнула кулаком по дивану, неплохо так продавив его. — Без последнего ты бы разбилась на первом же выезде. А без полиции не дожила бы до первого заказа. — Техас прикрыла глаза. — Ты ничего не понимаешь… Девушки замолчали, вцепившись в края дивана и уставившись друг на друга. На самом деле они не кинулись бы друг на друга, подруги как-никак, но по ним было не сказать. «Это один из тех споров, что происходят постоянно, и кончаются ничем», — подумал Семен, с недоумением и грустью глядя на их ссору. — Ты никуда не пойдешь. — Твердо решила люпо, решившая держаться до конца. — Ты запретишь? — Вскинула бровь Экзия, и после короткого «Да» спокойно сказала: — Тогда вместо своего хахаля удели время мне. — А… А он тут причем? — Вскинулась волчица. Ее хвост тут же встал трубой, а уши торчком. — Сколько времени я с тобой, а сколько он? — Санкта тянула слова в непривычной для себя язвительной манере. — Без разницы. Вы мне одинаково дороги. — Но он дороже. — Тут же прищурилась она с видом поймавшего за руку вора. — Ладно, хорошо, хорошо, следующий заказ доставляем вместе, только не ходи на эту глупую сходку. — Техас замахала руками, теперь по настоящему испугавшись того, куда все это шло. — Следующий? Но… Мы же команда. Мы всегда должны быть вместе. — Экзия выпучила глаза, нарочито недоуменно тяня слова. — Не могу обещать. — Тогда не ставь мне запретов, раз не ручаешься за слова. — Выплюнула она. — Повторюсь: я запрещаю тебе идти на сходку кровожадных идиотов. — Люпо упрямо процедила каждое слово, как каплю кислоты. — Идиотов, видящих неудобную правду, и знающих место засранцев с татухами. — Если кислота и попала на санкту, то лишь заставила зашипеть, вспениться. — Боже, да что тебе от меня нужно? — Взмолилась Техас, глядя на красноволосую уже не как на подругу, но на палача. — Мне? Ничего. Это ты начала мной командовать и запрещать. Ты же не запретишь мне то, чего я хочу? Ответом уже ей стал резкий крик — НЕТ! — Да иди ты на… — Заткнитесь! — Прервал их по горло сытый их разборками Семен. Обе девушки удивленно уставились на него. Вся его спесь тут же спала. — В смысле заткнитесь и не ссорьтесь из-за какой-то херни. Вам это не к лицу. — Техас — это не херня. — Отвернувшись, пробурчала Экзия. — Но и не вещь, которую можно делить. Что, если я помогу тебе с доставкой? — Обратился он к санкте, взяв ее ладонь. Его рука подрагивала, а хватка была сильнее, чем нужно. — Поможешь? Э… А с чем? — Например тем, что возьму с собой Техас. Ты же не против? — Кивнул он означенной персоне. Та промолчала, шокированная ссорой. — Вот и отлично. Вопрос решен, я полагаю. Люпо встала, и, пошатываясь, вышла, пробормотав, что-то про свежий воздух. Семен сидел как на иголках, и как только хлопнула дверь, он тут же кинулся на санкту: — Во-первых, нахер тебе идти на эту сходку, а во-вторых, КАКОГО ХЕРА ТЫ РУГАЕШЬСЯ С ТЕХАС? — Заорал он, сдавив девушку за плечи. — Пусти! — Захныкала она под железной урсуской хваткой. — Тьфу, дурак. — На ее обнаженных плечах красовались синяки. — Скажи спасибо, что не сломал. — Угрюмо бросил маньяк. — То есть для тебя нормально бить девочек? — По работе приходится. — Он пожал плечами. Что за кошка пробежала между девушками? Семен пытался понять это, сверля взглядом на одну из них, ерзавшую подле него. Все, к чему он пришел — это была не кошка, а волк. Или скорее медведь. Впрочем, ничего нового. — И что это за сходка? — Зашел он с другой стороны. — Сообщество неравнодушных граждан. Фанаты Джекета. Он не ослышался? У него есть… фанаты? Хотя… Это не удивительно. Он видел их тред, просто не думал, что все настолько серьезно. И все же он действительно боролся с преступностью, пусть и не так, как положено, так что его популярность была… заслуженной? — Забавно, что у таких засранцев находятся поклонники. — Хмыкнул Семен. — Как будто не имеют на это право. — Задрала носик санкта. — Право восхищаться шизами? Это о такой свободе говорят политики? — Он не смог удержаться от едкого смешка. — А с чего ты взял, что он шиз? Или… Ты с ним знаком? — Она хитро улыбнулась. Парню на мгновение стало не по себе, но он тут же упрямо усмехнулся. — Три года жестоко расправляться с толпами народа, и еще бегать от полиции. Даже у меня бы крыша поехала. — Тут лучше всего быть честным. Самые потаенные вещи порой прячутся на виду. — Ну и внимание публики. Страшная вещь. — Интроверт, спок. — Ухмыльнулась девушка. — Спок? — Недоуменно вскинул бровь Семен. — Спокойно. Так на триче говорят. — Охотно пояснила Экзия. — Что за глупый язык… Техас нуждалась в его помощи. На улицу она явно не подышать вышла. Но прежде стоило разобраться с ее обидчицей. — Скажи: ты реально пойдешь на эту сходку, и… — Честно, я сама не знаю, что там будет. Может вечер теорий. А может алкогольная вечеринка. — Ее голос был необычно задумчив. — В треде разные люди сидели. — На месте Джекета я бы перерезал их всех нахер. — С легкостью вскрыл Семен свои возможные планы. — Лишнее внимание губительно. Он мог бы это сделать, моральных барьеров перед ним уже давно не стояло. Проблемы было две: хлопоты и сомнительная полезность данной акции. На место одних идиотов придут другие, это парень уяснил давным-давно, да и вся картина им все равно недоступна, так что, пожалуй, хрен с ними. — Они бы только обрадовались своему кумиру. — Сыронизировала Экзия, подтвердив его сомнения. — Просто побудь с Техас. Пожалуйста. Или вы уже не подруги? — О, теперь уже ты меня не пускаешь? — Вскинула бровь девушка. Парень поморщился, а потом выдал: — Этот Джекет сегодня буянит, завтра уже помирает. Это все пыль, на которую ты хочешь променять дружбу. Так что да, я тебя не пущу. — За-ну-да. Все, на что хватило Семена, так это хлопнуть себя по лицу. «В голове этой девицы ветряк ставить», — подумал он, отстраняясь от нее прочь. Но вместо того, чтобы оставить его в покое, его вдруг похлопали по плечам. — Ладно, шучу, все равно все настроение испортили. — Экзия схватила его за плечи, и развернула лицом к себе. — Лучше помоги помириться, а то обида Техас не к лицу. — Сказала она без тени былой обиды. Парень смерил ее взглядом, пытаясь понять, честна она, или пытается отделаться, но в конце концов облегченно кивнул. — Да уж, лучше пусть улыбается. — А раз так, то пошли уже извинимся. — С этими словами санкта встала, и хлопнула дверью, выходя на улицу. — Извиняешься ты, а я за компанию. — Быстро поправил ее блондин, идя вслед за ней, и явственно ощущая из-за раскрытой двери резкий запах табака. Дверь хлопнула, комната опустела, но неприятный осадок ничем было не выветрить. Между девушками пробежала тень. *** (El Huervo — Hunger (feat. Nounvember) На улице оказалось довольно холодно. Когда ребята увидели Техас, она дрожала, держа дымящую сигарету меж трясущихся пальцев. К ней тут же подбежали, обняли с двух сторон, укутав в живое одеяло, начали бормотать слова сожаления. Вернее, делала это Экзия, ее товарищ по несчастью же прижал любимую поближе к себе, и так завел назад в помещение. Все обошлось. Девушка простила подругу, заслужив тем самым ее звонкий смех. Даже ее нимб будто бы засветился чуть ярче. Семен же молчал, не переставая обнимать ее. В итоге Техас решила развеяться, и взяла парня с собой. На вопрос что они будут делать она загадочно прошептала: «Скрепим наши отношения». Экзия же от прогулки отказалась. Город блестел, отражая солнечные лучи от бесконечного стекла и металла. На широких улицах было немного народу, видимо, все испугались ноябрьского холода, так что парню с девушкой ничего не мешало молча наслаждаться обществом друг друга. Правда, Семен их немного понимал: он проснулся в неподходящей для улицы одежде, и теперь мерз вместе с возлюбленной, немного желая вернуться назад. Вскоре глаза Техас сверкнули золотом, и она целенаправленно повела его куда-то сквозь автострады и улочки. Этим местом оказался магазинчик техники с весьма скромным ассортиментом: телефоны, карточки для них, и всякие безделушки типа фонарика-ножа-зажигалки-кредитной карточки. — Все хотела подарить тебе телефон. Кнопочные давно устарели. — Пояснила свои действия волчица. — Бессмысленно. Я им все равно не пользуюсь. — Попытался возразить парень, однако тут же был утянут в стройные ряды полок. Техас в этот раз оказалась удивительно настойчивой, что немного его ошарашило. Пользуясь этим, она начала нещадно мучать парня примерками и выбором телефонов, не давая ни минуты отдыха. Семен все отнекивался, говорил: «На что мне эти побрякушки?», но она была непреклонна. В итоге блондин сдался и приглядел себе маленький черный смартфон с большим, и все же ничего не значившим логотипом корпорации-производителя. Маленькая память, небыстрый отклик, общая бюджетность — он будто решил подгадить любимой, сведя ее доброту на нет. — Ценю аскетизм в людях. — Внезапно оценила его выбор девушка. — Это потому что аскет по определению интереснее обывателя? — Спросил Семен, вертя темное пятнышко в руках. — Да. — Кивнула она. — Такие редко встречаются в Лунгмене. Хотя… Наверное, не только в нем, но и в мире в целом. Все современное общество — общество ненужных вещей. — Однако это все же лучше дефицита. — Заметил парень. — Лучше иметь что-то, чем не иметь. — Алкоголизм, рак и счета за квартиру с тобой не согласны. — Улыбнулась девушка, подходя к кассе. — Хей, это не ненужные вещи, это товары. — Возмутился мохнатый рыжий вульпо за стойкой продавца, услышавший их разговор. — Наша работа — сделать их нужными. Проще говоря, продать. — Не сделать, а убедить нас в этом. — Парировала Техас. — Оплата по карте. — Как скажете, сеньора. — Пожал плечами продавец. — Мобильного оператора подобрать? Вместо ответа девушка вопрошающе взглянула на возлюбленного. Тот подумал немного, а потом сказал: — Я из другого карту переставлю. Лень деньги тратить. Вульпо кивнул, и закончил сделку. Больше ничего интересного там не было. — Ты, наверное, пойдешь домой? — Обратилась Техас к Семену на выходе из магазина. — Угу. — А… Могу я пойти с тобой? — Тихо и немного застенчиво спросила она, глядя на него снизу вверх. — Думаю, нет. Я далеко живу. — Поморщился парень. — Могу заказать такси. — Да ладно, не стоит. Давай… Позже. Успеется. — Последнее слово он произнес очень неуверенно. У него даже голос поник. — А? М-м… Ладно. — Поникла уже девушка. Ее прекрасные золотые глаза уставились в землю, но спустя мгновение вскинулись вверх, и она тут же бросилась на Семена. Резкий поцелуй застал его врасплох: блондин чуть не выронил коробочку с подарком на асфальт, благо любимая вовремя обняла его, удержав его руки. Люпо сразу же чуть отстранилась, как бы извиняясь за свой порыв, делая поцелуй нежнее и мягче. Он не нашел в себе сил к сопротивлению, просто закрыв глаза и наслаждаясь ее теплом. (Twenty Blocks Away — 1989) Холод не прошел, как бы им этого не хотелось, так что пара была вынуждена прощаться и бежать по домам. Как только Семен вернулся, он тут же подбежал к тумбочке со стационарным телефоном. Он быстро вскрыл машинку, и медленно извлек оттуда нужную карточку. — Стой, малой. — Окликнул его знакомый хриплый голос. — Остановись, подумай. Ты если это сделаешь, то свою работу смешаешь с личной жизнью. Оно тебе надо? — Во-первых, давно не виделись, — Усмехнулся блондин. — Во-вторых, не драматизируй. Что с того, что у Джекета и у Семена Русакова один номер? — Улика, дурья ты башка. — Прорычал Макарыч из-за его спины. — Улика? Для кого? Для тех тричеров? — Чуть не смеясь возразил маньяк. — Кто в здравом уме найдет связь между спам-звонками и обычным номером обычного человека? — С таким подходом тебе недолго осталось. — Печально заключил старый волк. — Пускай. Ничто не вечно. — Пожал плечами Семен. — А наниматель? — Его проблемы. — Безразлично ответил он, осторожно вставляя карту в нужный разъем. — Думаю, мне к этому моменту будет все равно. — До чего же ты докатился, Сема… — Сокрушенно покачал головой Макар. — Заткнись, старик. Твои нравоучения начинают надоедать. — Цыкнул на него его нерадивый сын, с интересом разглядывая историю звонков. Когда карта оператора оказалась в разъеме, в разделе «Звонки» побежало полотно цифр неподписанных номеров. Один из номеров повторялся. Подумав немного, он подписал его как «Любимая». Нечего кривить душой лишний раз. — Забавно это слышать от Джекета. — Съехидничал старый черт. — От золотой молодежи слышу. Семен повернулся, и бросил на приемного отца протяжный немигающий взгляд. Его голубые глаза в потемках были серого, стального цвета. Макар уставился в ответ такими же немигающими тускло-желтыми фонариками. — Ты меня типа напугать пытаешься? — Невинно поинтересовался он, покачивая хвостом. Маньяк фыркнул, и вернулся к телефону. Потыкался немного, обнаружил доступ в интернет, пару игр, которые тут же удалил, всякие кино-книжные сервисы, которые отправились вслед за играми. В конце концов на телефоне остались только звонки, календарь, настройки, камера и интернет-браузер. Последний он удалил с главного экрана, камеру же, не задумываясь, разбил рукояткой ножа. В итоге получилась машинка, недалеко ушедшая в качестве от своего стационарного предшественника. — Неблагодарный. — Злобно процедил Макар, сверля его взглядом. — Просто эта штучка полна ненужных вещей. — Холодно ответил блондин, и поставил телефон на зарядку. — А ты? Чем ты полон? — Стал вопрошать волк… — Это уже решать Техас. — Заключил Семен, стоя у окна, и наблюдая за тем, как город погружался во тьму, медленно, но верно наступавшую и на его уголок, прятавшую тень в его душе.