Hotline Lungmen

(Ash Walker — Insomnia) Первой мыслью, родившейся в белобрысой голове по пробуждении стало «Какое сейчас число?» Парень поднялся в кровати, согнувшись под прямым углом, светя обнаженным торсом, и пытаясь навскидку вспомнить нынешнюю дату. «Двенадцатое?» Подумав немного, он вспомнил, что двенадцатое было… Два дня назад? В сущности это было неважно, но вот его девушка его рассеянности бы не оценила. Семен усмехнулся, представив себе как точно такое же пробуждение прерывается звонком, подписанном как «Любимая», и коротким вопросом «Ты где? Забыл, что у нас свидание?» — ДЗЫЫЫНЬ-ДЗЫЫЫНЬ! — Тут же затрезвонил телефон на тумбочке в такт его мыслям. Семен удивленно выгнул бровь. Посверлил звенящую коробочку немигающим взглядом. Спохватился и схватил телефон, вдавив нужную кнопку. — Ты где? Забыл, что у нас свидание? Голос Техас был спокоен и бодр. Никаких упреков возлюбленному, просто уточнение. — У себя. — Протянул он в трубку, подумав при этом: «Не помню, чтобы мы о чем-то договаривались. Хех, просто бухать надо меньше», — едко заметил он сам себе, и уже сам спросил: — Напомни, где мы встречаемся? — У тебя дома. Его пальцы разжались, выпуская трубку из рук, правда тут же сжались вновь. — Но… Я ведь далеко живу, в обычной квартире, да и у меня прибра… — Затараторил Семен, всеми силами пытаясь отвертеться. — Мне нужно сказать тебе кое-что важное. — Спокойно пояснила девушка, перебив его. — По телефону не могу. — В баре или парке мы это обсудить не можем? — Яркий свет из окна ослепил его так, что пришлось прикрыть глаза рукой. — Нет. — Отрезала она. — Только у тебя. Так разговор будет комфортнее всего. «Мне бы твою настойчивость» — цокнул блондин, поднимаясь с кровати. Спина успела затечь, хотя прошло-то всего ничего. Солнце все еще било в глаза. Он мысленно вернулся к моменту покупки этой халупы и выдал себе же из прошлого хороший такой подзатыльник. Попялившись немного на окно и на балкон рядом с ним, он наконец подошел и резким движением задернул штору. Стало лучше. В приятной полутьме было куда сподручнее вести разговор, да и себя, такого мерзкого, слабого, пропитого было не видно. И все же Семен лишился чего-то важного, когда отказался от солнца… — Ты же готов к встрече? — Напомнила о себе Техас. — Эм… Подожди. — Он вышел из окна звонка и нажал на кнопочку «СМС». Там было сообщение с автоответчика. — Нет. В смысле да, но вечером. Или ночью. Как ты относишься к ночи? — Знаешь, как иногда называют луну? Волчье солнышко. А я солнышко люблю. Оно же мое. — А я еще сомневался, есть ли в тебе романтика. — Усмехнулся парень. — Во сколько? — Поинтересовался он сухим голосом, натягивая простую белую футболку. — В девять. Девять часов. У тебя. — Черт, да почему ты так настаиваешь? — Пластик неприятно вдавился в раздраженно сжатую руку. — Есть места и получше моей халупы… — Любимый, пожалуйста. — Каким-то необычно молящим, нежным голосом попросила Техас. — Почему я не могу стать чуть ближе к тебе? — Потому что есть вещи, которых лучше не знать. — Угрюмо ответили ей. — Я не готов тебя к себе пускать. Пока. — А когда будешь? Доживешь ли вообще до этого? — Уколола его девушка. — Ради тебя — да. Поверь, все будет. Просто… Не сейчас. — Не сейчас, так когда? Семен вздохнул, задумавшись. Хороший вопрос. Не «Пустишь ли», а «Когда». Действительно, когда? Техас своего добьется так или иначе. Охмурит, опоит, в крайнем случае свяжет, приставит меч к горлу, тогда он пойдет как миленький. Первое она на самом деле уже сделала, а вот до второго и третьего доводить не хотелось. Не заслужила она такой мороки. — Не знаю. Прости. — Отрывисто подвел он итог своим раздумьям. — Нет, это ты меня прости, я не хотела… — Виновато пробормотала Техас. — Ладно, я согласен. — Перебил ее Семен, схватив за хвостик червячка сомнения и раздавившего его одним медленным, но уверенным движением. — Если ты хочешь обсудить что-то важное здесь — будь как будет. Та сторона встретила его молчанием. Блондин не бросал трубку, ждал, что дальше. Так продолжалось недолго. Техас в этот раз оказалась решительнее его. — Спасибо, любимый. — Наконец выдала она, больше извиняясь, чем радуясь. — Но я правда не хотела… — А с Лаппланд ты тоже так сюсюкалась? — Ехидно хмыкнул парень, продолжив одеваться. — Просила, умоляла ее о чем-то обычном? Например о… — Перестань. — Ладно-ладно. Встречаемся в девять на вашей базе… — Какой из? — Там, где мы обычно тусили. Я покажу тебе дорогу до дома. — Договорились. До скорого, милый. — Улыбнулась с той стороны девушка, прежде чем повесить трубку. Услышав гудки, блондин швырнул телефон на кровать и схватился за голову. — Блять, почему эта любовь сложнее пиздилок со шпаной ебаной? Ну что тут такого страшного? — Плюнул он, зажмурившись и сжав виски пальцами. — Боже, уж лучше бы мы просто в бою схлестнулись… Пока он готовил себе завтрак, его душа продолжала бушевать. Парень злился на себя, на волчицу, на общество и на черта лысого. Наконец он выдохнул, доставая полуфабрикат из микроволновки, и успокоился. — Как размазня какая-то. — Холодно упрекнул он сам себя. Семен дал сам себе зарок впредь быть решительнее в отношениях. Техас как всегда надавила на больное: тянуть с близостью смысла не было. Либо их любовь перерастет в нечто большее, способное избавить его наконец от этого проклятого существования, либо… Он содрогнулся от ужаса при мысли о том, что все может стать как и раньше, просто жить он будет с ощущением, что что-то навсегда потерял. За едой и хлопотами он забыл проверить автоответчик. Хотя… Что там такого могло быть? Опять разыграют спектакль, скажут, где нужна кровь, и оставят парня с пригоршней долларов в кармане вместо встречи с любимым человеком, который еще и хочет что-то сказать. Иронично, но это был первый раз когда парень почувствовал, что ему нужно делать выбор между работой и личной жизнью. Можно ли было их совместить? Семен хмыкнул, представив как во время свидания он одной ногой здесь, с Техас, другой где-то в очередном притоне, лежит весь в крови, облокотившись об стену и пытаясь отдышаться. Получился бы забавный контраст: днем он занимается грязной работой, а ночью — любовью. Хотя… Обычно все происходит наоборот… Вообще парень умел ценить контрасты. Лучшим, по его мнению, способом испытать максимум удовольствия было испытать перед этим боль, и наоборот. Это на самом деле работало: каждая выпитая баночка пива в конце тяжелого дня ощущалась как божественный нектар. Тепло и холод, забытье и боль, жизнь и смерть. Во всем этом было единство, гармония, все имело право на жизнь, придавая смысл и цену своему антиподу. Так что встреть Техас он ранний, еще относительно живой и с осторожным интересом взирающий на город свободы, он бы не увидел ничего странного в союзе благонамеренного маньяка и бывшей мафиозной принцессы. Интересно, каким будет день, когда он проснется, а сообщения не придет? Может, он ждет именно этого дня? Наверное, это будет самый огромный и самый желанный контраст в его жизни. И если этот день он встретит в постели с любимой, это будет для него величайшим чудом. Гостью стоило встретить хлебом-солью, так что Семен стал собираться на прогулку по магазинам да по барам, параллельно с этим думая, как же прибрать квартиру так, чтобы выглядеть наименее подозрительно. Хотя… Чего у него вообще было подозрительного? Маньяк открыл шкаф с одеждой. Порылся там. Нашел ящик с оружием. «Ну не полезет же она сюда», — подумал он, нахмурившись, после чего достал оттуда пистолет с парой ножей дабы перепрятать получше, а затем завалил оставшееся какими-то трусами и носками. Далее маска. Вернее маски. Их было несколько: одна с головой тигра, про которую он постоянно шутил, что это — скальп одного из местных, другая — маска гуся с цифрой один на лбу. Был ли это номер, или просто ничего не значащая надпись, Семен уже не помнил. Помнил он лишь то, что она оказалась жутко неудобной, и его чуть не прибили в тот единственный раз, когда он пошел в ней на потасовку. Они валялись под кроватью за ненадобностью, у самого ее изголовья, в сером пакете. Туда он навалил всяких старых вещей, какой-то рванины, коей к его досаде оказалось немало. «Еще что-то?» — Вновь спросил он у себя. Ах, да, телефон. Но он всегда с ним, а про камеру можно сказать, что она разбилась. Ну не полезет же Техас к нему в телефон… Добровольно, по крайней мере. На этом вроде было все. Парень быстро собрался в дорогу, взяв с собой небольшой рюкзак для яств. В самой прихожей случилось так, что он проверил время. И вместо того, чтобы взглянуть на часы, висевшие на кухне, которую было видно из коридора, он вдруг вспомнил, что и на телефоне есть часы. Включив экран, он увидел изображение какой-то абстрактной синевы с пузырьками. И только в его голову пришла логичная мысль — сфотографировать любимую и поставить ее фото на обои, как палец тут же нащупал осколки стекла в камере. Неужели он погорячился? Как теперь менять эту безвкусицу на изображение единственного дорого ему человека? Кажется, его действия били по нему же. А сколько еще подобных глупостей он совершил? Блондин аж плюхнулся на табуретку, ошеломленный сомнениями. Черт, почему ему просто не отшибло мозги на одном из выездов, так, чтобы он потерял страх и неуверенность? Нет, похоже, мозг ему все-таки отшибло, только как-то по другому. Не переставая корить себя за всякое, маньяк встал, закутался в свою серую джинсовую куртку, найденную им при ревизии шкафа и после недолгих размышлений надетую, и уверенно перешагнул через порог. Сейчас им движила даже не любовь, а простая мужская гордость, ибо что за вечер в компании прекрасной дамы, да без алкоголя? Пока он думал, как бы ловчее обойти побольше приличных заведений, найденных им за время пребывания в городе, его дом медленно оставался позади, затем и вовсе скрылся в потоке такого же стекла, бетона и огней. *** (ZOMBIENICK — BAYVIEW DRIVE) За окном смеркалось. Да, звучало пошло, но Семену как всегда было все равно на такие вещи. У него постоянно находились дела поинтереснее: сейчас, например, это было пенное пиво в стакане, а еще в первый раз в жизни заболевшие ноги. Оказывается, лучше не бегать с рюкзаком и пакетами, полными стеклотары, даже будучи качком и супергероем. Парень смог оббежать буквально все бары, которые знал за день, и сейчас с удовлетворением потягивал одно из своих приобретений, параллельно смотря в окно и считая время до встречи. Оставалось не так уж и много — полтора часа. Учитывая, что до базы пингвиньей логистики ехать нужно было час, в запасе у парня было не так много времени. Времени на что? Как только входная дверь хлопнула, и в белобрысую голову вновь врезалась мысль «Сюда придет Техас», квартира тут же предстала для него в каком-то тусклом, мрачном свете. Сама картина была угнетающей: из прихожей коридор вел вправо на маленькую кухню, причем в пространство от туда до туда уместилась ванная комната, прямо же была комната, где он спал. Каменный мешок — два хода и кишка. И все это было таким крохотным, таким безжизненным… Комната с кроватью была спальней и гостиной в одном флаконе. В качестве первого она была неплоха: широкая железная кровать на треть комнаты была достаточно удобной, пусть и успела осточертеть за годы, а письменный стол у балкона, за которым он не подписал ни одной бумаги, служил постаментом для ноутбука и оружия, когда тому требовался уход. Но вот второе… Маньяк грустно усмехнулся: его предусмотрительность и осторожность вновь дала сбой. На этот раз уже страшно и неисправимо. Обои были блекло-коричневого цвета. Они напоминали ему дерево какое-то время. Потом стали походить на говно. Глаз цеплялся за всякие соринки, кусочки обоев, отклеившиеся и валявшиеся на полу, пятна грязи на голом паркете. Прихожая была пристанищем бардака, даром что все убранство — это табуретка у двери и четырехугольная стойка для курток. Обуви было всего ничего — пары четыре или пять, но каждый ботинок валялся… В смысле стоял отдельно от собрата, и это было проблемой: парень постоянно спотыкался о них. Это повторялось снова и снова, часто даже ботинки оставались на своем месте. Бардак встречал его годами. И только теперь, усевшись за кухонный стол и охладив голову пивом, Семен наконец стал думать. Он думал. Посмотрел на стакан. Сосчитал количество граней - ровно восемь. Отхлебнул. Понаблюдал за пузырьками на поверхности напитка. Выглянул в окно. Взглянул на часы. Оказалось, что времени на все про все час двадцать. А потом вскочил из-за стола, и зашагал наводить порядок железной рукой. Первой жертвой его инициативы пала прихожая. Ботинки наконец нашли свою пару. табуретка отодвинута от двери. Потом пошла кухня. Вся посуда исчезла в глубинах шкафа у раковины, стол был протерт, холодильник украсился магнитиками, обычно втюхивавшимися туристам. Пыли Семен не испугался: вся она была безжалостно согнана в одну большую кучку со всей квартиры, и когда враг явил себя, а пути к его отступлению были отрезаны, безжалостно изгнана в окно. Гостиную же он трогал меньше всего, просто заправив кровать и убрав с балкона всякую сушившуюся там одежду. Почему каждое это действие парень запомнил так отчетливо, что, спроси его кто через год, назвало бы все от минуты до минуты? Всю уборку перед его взором чудесным фантомом стояла обнаженная девушка с татуировками роз и волков на спине. Она звала его, безмолвно, властно, требовала разрушить этот каменный мешок, сковывавший ее прекрасные тонкие члены. К сожалению, все, что он мог сделать для нее, так это чуть облагородить ее темницу. Наконец парень оглядел плоды своих трудов: его квартира определенно стала чище и лучше, но не светлее. Легкий хохот пронзил его — и сюда он собрался звать возлюбленную? Да тут нужно было только давиться, выдрав лампочку из ее пазухи и вдевая веревку в крючок для провода. Все таки его храбрость оказалась глупостью: это место было неисправимо. Блондин глянул на часы: полчаса до девяти. «Бегом!» — крикнули в его голове, с чем он спорить не стал, тут же накинув что поприличнее и стремглав помчавшись к автобусной остановке. В машину он залетел аккурат перед тем, как двери захлопнулись, и тут же согнулся пополам. Проблемы с дыханием возникли лишь из-за волнения и дневных ран, так-то он и в худших условиях мог побегать. Автобус ехал чудовищно медленно. Семен будто употребил спидов, как облезлый сиракузский торчок. «Сколько же общего у любви и наркотиков», — хмыкнул он, пулей вылетая на улицу. Часов он не видел, да и видеть не хотел: порой лучше не знать, какова глубина той задницы, куда ты попал, а просто идти вперед. Свет знакомого здания в итоге забрезжил перед ним, и парень обрадовался. У дверей стояла Техас. — Ты опоздал. — Она встретила гостя каменным лицом. Девушка была одета необычно: белая куртка с мехом на вороте, тонкие черные штаны. Куртка была застегнута, и увидеть что там под ней он не мог. — Всего лишь на… — Он достал телефон. — Полчаса?! — Я не скучала в это время. — С тем же непроницаемым выражением лица сказала Техас. — У меня были дела, отстань. — Отмахнулся парень. Помолчал под ее взглядом. Сломался. — Ладно, прости, любимая. Больше не буду опаздывать. Обещаю. — Мне бы твою уверенность. — Вздохнула девушка, а затем тепло улыбнулась. — Здравствуй, милый. Я заждалась. Свидание даже не началось, а Семену уже было чертовски стыдно перед этим чудом. Оно подошло к нему, взяло его ладони. Поцеловало в щеку. Он улыбнулся в ответ. — Мы как поедем? — На мне. Босс разрешает мне пользоваться служебным авто. — Сказала Техас, подходя к винтажному белому автомобилю. На нем не было никаких знаков, только блеск металла и сияние приборной панели во тьме. — Отлично. Давай, пошли, нечего тут стоять. — Он устроился на боковом сиденье, курьерша же уверено села за руль. — Смотри: Вон там автобус, — Он назвал номер. — следуй за ним. Можно радио включить? — В ответ кивнули. — Спасибо. Есть тут одна частота… Он щелкнул кнопками. Заиграл приятный синтвейв. (Kavinsky — Nightcall) — Хорошая частота. Годноту всякую крутят. Можно без плеера ходить. Техас же молча повиновалась его совету. Она плавно крутила руль, ведя авто по залитым желтым ночным светом магистралям Лунгмена. Мимо медленно проносились машины и стекла. Прохожие до сих пор куда-то шли. Их стало меньше чем днем. Чуть-чуть. Город никогда не переставал блестеть манящими огнями, равнодушно взирая на солнце и луну, носящиеся по небосводу. Он спокойно принимал смену покровителя, стелился перед ним сладкими речами и изысканными удовольствиями. А что люди? О людях никто никогда не думал. В салоне было темно. В потемках блестело золото волчьих глаз и медь приборных панелей. Кнопок и датчиков было немного, так что серые глаза ни капельки не напрягались контрастным светом. Тьма периодически отступала перед фонарями за окном, безвольно, без борьбы. Их тусклый желтый свет плавно окутывал лица пассажиров, давая им разглядеть друг друга, после чего отступал лишь затем, чтобы вернуться. Семен взглянул в боковое стекло: он был хорош в это время. Пара удалялась в окраины, и это было видно: часть света погасла, часть охладела. Светлые тени, падавшие на лицо любимой, перестали продолжать ее глаза, сделавшись теперь бирюзовым полотном, на котором их видно лучше. Его собственное лицо тоже изменилось: полуулыбка стала задумчивей, под краешками глаз клубилась тьма. Застройка становилась все проще и бруталистичнее. Отчетливо видно было кабину автобуса, светлую, пустую. — Зубочистку не хочешь? — Нарушил тишину бархатный голос. Семен повернулся к волчице и молча взял палочку. Остаток пути он провел, грызя ее. — Езжай во дворы, вон туда. — Сказал он через некоторое время. Техас послушно свернула с основного шоссе. Автобус постоял немного на остановке, а потом уехал в ночь. — Мы на месте. — Парень поежился от ночного холода, пока подавал руку выходящей девушке. Он был одет довольно легко: его любимая атласная куртка со скорпионом плохо защищала от ноябрьских морозов. Пройдя подворотнями, пара вышла во дворик между высотками. Семен жил в одной из них. В подъезде было тихо и безлюдно. Горел мягкий желтый свет. Через пару минут Техас с интересом выглядывала из-за плеча блондина, открывавшего дверь. Та распахнулась, гремя на весь дом, заставив парня недовольно поморщиться. Он взглянул на часы: было ровно десять вечера. — Почему стоишь? — Уже вошедший Семен обернулся и увидел странную картину: Техас стояла на самом пороге с напряженным и выжидающим лицом, не решаясь его пересечь. — Я же сказал: можешь войти. Приглашаю. Услышав последнее слово, она улыбнулась и, изогнувшись, юркнула за дверь. Он не разглядел, но ему показалось, что ее улыбка была немного хищной. Дверь захлопнулась. Холодные, темные улицы Лунгмена наконец остались позади. (El Huervo — Rust) — Ну, добро пожаловать? — Бровь Семена, опиравшегося на стену и наблюдавшего за раздевавшейся гостьей, выгнулась. — У меня тут мало места. Пошли на кухню. Техас кивнула, и, оставив свой серый пуховик на вешалке, пошла в ванную. Вскоре пара сидела за небольшим кухонным столом, глядя кто в окно, кто в алевшие в тусклом свету бокалы. Парень, услышав «Да» на вопрос «Чего покрепче?», плеснул туда вина из приобретенной накануне бутылки. Честно говоря, он был рад такому ответу: вещества, как известно, сближают, а алкоголь пусть и слабое в сравнении с веселым косячком, но все же вещество. Вот он уселся за стол напротив любимой в черных шортиках, непонятно откуда взявшихся, и легкой бордовой футболке, сделал первый глоток, наслаждаясь сладким запахом, и с серьезным видом уставился на собеседницу. Парень ждал, чем же она займется: утащит ли в койку, вырубит и ограбит или наведет свои порядки железной рукой. Он вообще слабо себе представлял, чем здесь можно заняться кроме распития горячительных напитков. — Уютно. — Девушка обвела комнату взглядом. — У меня дома хуже. — У кого-то хата хуже чем у меня? — Прыснул в кулак Семен, но тут же был осажен. — Не у всякого лунгменита есть даже это. И… Хватит уже унижаться, любимый. — Она попробовала вино. Ее личико разгладилось в довольной улыбке. — Может закуску? — инстинктивно ляпнул Семен, тут же прикусив язык. — Н-нет, все в порядке. — Чуть покраснев, сказала девушка. Она будто сделала над собой усилие, прижав ушки к голове и немного зажмурившись, а потом встрепенувшись. — Как ты сюда попал? В смысле как получил эту квартиру? — Ну, купил. Как еще можно квартиру получить? — С легким непониманием ответил ей Семен. — Как приехал несколько лет назад, присмотрел и взял. — Вот так просто? Присмотрел и взял? — В глаза ему бросился бокал Техас, опустошенный уже наполовину. — Да. Вот так просто. Может тебе еще подлить? — Девушка с энтузиазмом кивнула головой. Парень встал, взял бутылку, подлив заодно и себе. — Знаешь легенду о нехорошей квартире? — Улыбнулась брюнетка, сверкнув желтыми глазами. В полумраке кухни они смотрелись завораживающе. А почему тут так темно? Лампочка перегорела? — Нехорошая — типа в ней нечисть водится? — Хмыкнул блондин для виду, мыслями находясь в строймагазине. — Да… Или… Нет… Знаешь, наверное я выдумала эту легенду. Ничего не могу вспомнить. — А как думаешь, сюда приходила нечисть? — Да. Сейчас. — С этими словами она задумчиво глянула в окно. Он тоже обернулся. Белизна. За окном висела белая пелена, сквозь которую еле видна была чаща леса с выходом к реке и к темным линиям города вдали. Природу вообще не интересовало, что сейчас так-то была ночь: за окном стоял хмурый, бессолнечный день. Семен страдальчески вздохнул и ударил себя по лицу. — Скажи честно, — Голос девушки стал глубже. — Почему ты еще не покончил с собой? Что удерживало тебя от принятия летальной дозы героина? — А что, страх смерти — что-то необычное? — Ответил парень, отмечая, как темно стало на кухне в сравнении с полем за окном. Горела лампочка, еле рассеивая серые тени снаружи. Все стало очень смазанным. — Ты плохой человек. Ты не делаешь ничего хорошего. Так что тебя здесь держит? И держит ли тебя здесь хоть что-то? — Ты. Меня здесь держишь ты, Техас. — Прошептал Семен, подступив к ней. — Кроме твоей любви мне сейчас нечего терять. Ты права во всем. Я ужасен. Но сейчас не время для разборок. — Последними словами он щекотал ее волчьи уши, подрагивающие от его дыхания. Девушка глядела вдаль, прекрасно все чувствуя, и все же не желая поворачиваться. Поцелуй, накрывший ее щеку не стал для нее неожиданностью, но все же что-то изменил в ней. Волчица будто оттаяла, тут же вздрогнув и покраснев. Хозяин квартиры взирал на нее с тревогой и ожиданием. Техас вскочила со стула, тяжело дыша, залпом опустошила бокал — его внимание было приковано к окну. За ним была болезненно-желтая ночь. Он постоял еще немного, потом ловко поймал повалившуюся на него волчицу. — Почему не сказала, что легко пьянеешь? — Связанным языком неудобно делать предложения. — Пробормотала она у него на руках. Они уже были в спальне. Семен мало что видел — в комнате царил полумрак. Он бережно уложил свой груз на кровать и отвернулся, дабы взглянуть в зеркало. На него смотрел помолодевший красавец с задумчивым взглядом. Может именно это был настоящий он? — Отчасти. Но мне нужен ты. Такой, какой ты есть сейчас. — Его тело содрогнулось от жаркого дыхания над ухом. Из-за его спины показалась голова Техас, после чего его торс обхватили тонкие руки и уволокли его на кровать, параллельно с этим избавляя парня от лишней одежды. Когда девушка нависла над ним, лежащим на кровати, он был лишь в домашних шортах, обнажив свою мускулистую грудь. — На эту ночь хищник — я. — Послышался шепот, после чего его шею лизнули. — Как скажешь. — Усмехнулся блондин. — Сегодня я весь твой. Наградой за столь легкую сдачу стал поцелуй в его щеку, побудивший его прикрыть глаза. Горячий, влажный язык проходился по его телу, разогревая и без того жаркую кожу, заставляя ее владельца постанывать в зубы. Внезапно Техас остановилась, своим дыханием опаляя его шею. Она на мгновение задержалась взглядом на умиротворенном лице партнера прежде чем прокусить ее как вампир. — Ф-хах! — Зажмурился вздрогнувший Семен. Он намеренно хотел развязать любимой руки но сейчас… было больно. Кажется, девушка слишком буквально поняла, что она хищник, клыки у нее были острые. Хотя… Чего он ждал от люпо? Она не стала сосать пошедшую кровь прямо из вены, вместо этого начав вылизывать место укуса. Рана отдавала тупой болью, впрочем усилиями несостоявшейся вампирши проходящей, а после ее языка еще и жгла — пила пара лишь минут пять назад. «Это я лишка подлил, или она всегда меня на зубок хотела?» — Мысли Семена все больше путались и обрывались, его сознание постепенно мутнело и ускользало. Техас, видимо, уже напилась, так как теперь она активно ласкала его пальцами. Работала она ими невероятно ловко: погладить там, пощекотать здесь, помассировать тут — и парень стремительно таял всего лишь от этого. Мягкие, нежные пальцы, скользящие по его груди, животу, подмышкам, ключицам действовали лучше любого наркотика. Он отвечал, неловко и отчаянно пытаясь защититься от ее натиска, но все, что он чувствовал — лишь нежное, податливое девичье тело. Применить силу он не мог, а попытки оттолкнуть любимую кончались тем, что его руки безвольно повисали на ее плечах. — Не сопротивляйся. Больше я не укушу. — Прошептала Техас уже и без того ослабевшему парню. Да уж, где теперь была его сила? Семен лежал на кровати уже задыхающийся от удовольствия и совершенно одурманенный. Волчица улыбнулась: она нашла наконец его слабое место, а именно ласку, достаточно настойчивую чтобы взять инициативу в свои руки и победить его, даже не вспотев. Как же повезло этому несчастному, что брешь в его сердце нашла та, кто не захотела разрушать его одним точным ударом. Она продолжила свою игру, стягивая с парня шорты и трусы. Теперь он был гол как сокол: его достоинство уже стояло, гармонично сочетаясь с мускулистыми ногами. Техас замерла, любуясь его сильным, стройным телом. На ее лице возникла улыбка, полная любви, медленно ширившаяся и становящаяся все более хищной. Ему хватило одного лишь взгляда на эту страстную улыбку, чтобы понять: она своим шансом воспользуется по полной. После тихого треска и надевания резинки ему было милостиво дано несколько секунд задержки перед тем, как его член погрузился в девичью щелку. И каждое из этих мгновений он оценил сполна. Техас оказалась невероятно узкой там. Мягкая, теплая плоть плотно обволокла самую чувствительную его часть, затопив его разум шквалом ощущений. Хотя он не знал, с чем сравнивать, его любимая определенно была лучше всех на свете в сексе. — А-ах… — Наконец сорвался с его уст предательский стон, распаливший хищницу. Так как вошел блондин сразу и на всю длину, она быстро заполучила контроль над темпом и инициативу. И тут же проявилась ее любовь и милосердие: девушка дала ему привыкнуть к удовольствию. Хотя она и сама в момент входа немного вздрогнула и сейчас сидела на нем верхом с зажатым ртом, это явно не свело ее с ума как Семена. В ней нашлось достаточно сил чтобы остаться неподвижной в это время, не причиняя ему излишних сладких мук. Только посмотрев в глаза партнеру и увидев их ясный взгляд, остановившийся на ней, волчица легла на него, заключив его в объятия. — П-продолжай. — Подал голос ее партнер, поглаживая ее по макушке. Кстати, крови на члене он так и не ощутил. Она кивнула, и начала медленно сжиматься, проверяя его на прочность. Он лишь стонал в зубы, постепенно все громче и громче, мужественно выдерживая ее ласку, но в конце концов даже его выдержке пришел конец. Произошло это когда ее изящные округлые бедра пришли в движение. Начавшая было двигаться девушка остановилась, схваченная им за бока, но ее ничуть это не смутило. Она лишь счастливо улыбалась, слушая эту музыку любви. Видеть его растянувшееся в блаженстве лицо было величайшим доступным ей удовольствием. Такое же удовольствие она испытывала, вгоняя в похожую краску Лаппланд, делая ее редиской — красной снаружи, белой внутри. Еще с первой встречи он приковывал ее взгляд, становился объектом ее беспокойных мыслей и фантазий. Сначала просто потому что был красив, позднее — сумев заинтересовать ее. Темп, избранный Техас, был невысок. Она плавно раскачивалась влево-вправо, вперед-назад, словно танцовщица, давая парню прочувствовать ее щелку как можно лучше, так, чтобы каждая складочка и бугорок потирались о него. Судя по ее прикрытым глазам, сосредоточенному лицу и сбивчивому дыханию, была и другая причина такого темпа: чувство мужского члена внутри было ей доселе неведомо. Она пока не пыталась экспериментировать или доить парня, изучая процесс и наслаждаясь этим. В таком тихом, сонном блаженстве прошло много времени. Ночь не была вечной, они оба это знали, но спешить все равно было некуда. Девушка жалась к партнеру, покрывая того поцелуями, получая ласку в ответ, терлась об него мягкими, теплыми бедрами. Ее хвост, почти сливавшийся с тьмой вокруг, медленно раскачивался как маятник, вводя пару в транс. — Техас… — Блондин внезапно открыл глаза. Ни капли вина, ни крупицы сна не было в них. — Я люблю тебя. — Он подался вперед и поцеловал свою избранницу в губы. Она не воспротивилась, подключив язык к процессу, проникая им в чужой рот, прижимаясь к мужской груди. — Я так и не сказала тебе того что должна. — Наконец сказала девушка, с трудом оторвавшись от сладких губ любимого. — Я хочу быть с тобой. В Пингвиньей логистике. — Она тряхнула головой так, что ее длинные волосы свесились вниз, отрезая лицо Семена от внешнего мира на манер шатра. — Босс тебя примет. Я научу тебя всему, что нужно. И мы будем вместе. Блондин сначала не нашелся что ответить, хотя все эти дни подкоркой ощущал, что такой момент настанет. Он просто слишком привык к своему бессмысленному существованию, к серому потоку дней, так что возникавшие мысли о финале откладывались им в дальний ящик. Но… Он просто устал. Устал от всего. Эта полудрема, тьма сопровождала его все годы в Лунгмене, только в отличие от этой ночи ни счастья, ни удовольствия не было. Была лишь слабость, уныние, тоска. Краешком глаза парень видел, как Техас вновь сжимается на нем, чувствовал, как ее пальцы все сильнее и сильнее сжимают его плечи, как замедляется ее дыхание. Ему просто стало стыдно за свою слабость. Стыдно перед всеми, кого он знал, в особенности перед Макаром. Ему не потребовалось никаких усилий чтобы с языка слетело: — Я согласен. — Тогда… Добро пожаловать, любимый. — Просияла Техас и вновь увлекла его в долгий, глубокий и страстный поцелуй. Страница истории с грохотом перевернулась. Чья-то история близилась к завершению, а чьей-то лишь суждено было начаться. Что будет утром — не важно. Важно было лишь то, что вся ночь еще впереди, и те, чьи судьбы решились в полночь, знали, как ее провести.