***
00:28 — 26 сентября — 1099 (Scattle — Solitude) От экрана ноутбука лился синий холодный свет. Очередное убежище, в котором сегодня остановилась Селлиния, кишело тенями, прятавшимися от нее за черными ножками стеклянного стола, плетеными стульями вокруг, широким бордовым диваном, потерявшим весь свой цвет в темноте, да и просто за всякой мелочью. Пол первого ночи, за окном желтый, контрастный свет фонарей, иногда мелькают редкие машины и прохожие. Воздух комнаты душный, стоячий, запах кофе скорее раздражает своей крепостью. Одиночество плещется в небольшой по сравнению с другими жилищами Пингвиньей логистики комнатке. Девушка трет глаза, зудящие от недостатка сна, вглядывается в строки форума фанатов маньяков в масках. На самом деле они все это время искали тот же «Погром», это слово тут повторяется множество раз. Она никогда бы не подумала, что по своей воле вернется сюда. Ну, не по своей, конечно, а из необходимости. Первым постом идет шапка с картинками и общей информацией об объекте интереса местных, а вторым — длинный-предлинный пост, ответов под которым больше чем под любым другим вообще за все время. Выглядит он примерно так: Аноним 09.25.1099 вос 00:12:49 №37627 Мой парень — маньяк в животной маске Его содержание — изложенные вкратце последние пара месяцев жизни курьера. Знакомство с загадочным урсуским наемником, его разборки с мафией, их любовь, наконец его пропажа, появление, мрачное признание и новое, теперь окончательное исчезновение. Естественно она не вываливала всю свою душу и утаила кучу подробностей, но даже так текст произвел эффект взорвавшейся бомбы. И не только из-за истории этой любви, но и из-за финала поста: «Несмотря ни на что, я люблю его, и я хочу быть с ним. Помогите найти его. Он тоже имеет право на счастье» Первым делом ее послали. А вторым — устроили в обсуждениях ад и Каздель. Помимо естественного сомнения в правдивости этой истории, остро стоял вопрос «А заслужил ли он этого самого счастья?». Большинство местных считало, что нет. Им оппонировало буквально несколько человек на весь тред, так что девушка усомнилась в правильности своей затеи. Обсуждение сразу скатилось в цирк: быстро замелькали боевые картинки, какой-то непонятный тричерский сленг, потом часть постов, превысившая лимит, просто исчезла, и все дружно заклеймили модератора ориджиниумным слизнем. Чтобы разобраться в этом безумии, явно нужно было что-то покрепче кофе. Волчица уже встала из-за стола чтобы пойти за тактическим запасом пива в холодильнике, как тут возник первый адекватный вопрос: Аноним 09.25.1099 вос 00:35:12 №37739 Пруфы сему шедевру трагедии будут? Она подумала немного, потом вспомнила ее последний разговор с любимым. Точнее, его начало. Девушка написала в тред о том, что кто-то из местных отобрал его телефон, и назвала марку. Анонимы очень удивились, но признали это правдой. После слово взял какой-то местный авторитет. До этого он отстаивал прагматичную позицию, считая эту свидетельницу ценным активом в расследовании, не забывая всячески осуждать ее парня. Его нетрудно было опознать, даже на анонимном форуме люди сохраняли специфический для каждого стиль письма. Аноним 09.25.1099 вос 00:39:23 №37745 Ладно, допустим, я тебе верю. Потому что чем безумнее история, тем вероятнее она окажется правдой. Ответь на пару вопросов, пожалуйста: 1) Что твой парень рассказал тебе о Погроме? 2) Как ты вообще относишься к их идее? Ты одобряешь расправы над бандитами без вмешательства государства? 3) Ты до этого знала про наш форум? Орудием Селлинии стала честность: на первый вопрос она ответила «Лишь самое общее», на третий — «Подруга показала пару месяцев назад, до нашего с ним знакомства», а второй… Что вообще могла подумать боевитая, но боевитая вынужденно работница сферы логистики о такой самообороне? С одной стороны, по человечески она понимала любимого с его видением справедливости и «Спасением утопающих — делом рук самих утопающих», но с другой разборки с мафией, лунгменской или сиракузской, не вызывали у нее особой радости, ведь она и сама в свое время была по другую сторону баррикад. Да если все самовольно возьмутся за оружие, не начнут ли они в конце концов вместо бандитов резать друг друга? Аноним 09.25.1099 вос 00:42:04 №37750 Базаришь ты плохо, но искренне, так что ты походу не подментованная, с чем тебя и поздравляю. «Да уж, спасибо», — хмыкнула Селлиния. Все-таки с полицией Лунгмена лишний раз лучше было не контактировать. Она рассказала, что работает курьером в одной небольшой, но знаменитой компании, что каждая вторая доставка превращается в боевик, и что в случае чего она может сломать кучу лиц. Тред сразу оживился, причем довольно быстро там угадали конкретное место ее работы — Пингвинью логистику, в целом же местные пошли ей навстречу. Слово вновь взял тот прагматик: Аноним 09.25.1099 вос 00:45:42 №37781 Ты курьер, причем сильный? Круто. Можешь доставить кое-что за оцепление мусоров? Посылка обычная, но место закрыто, не менту не пройти. Прими меры предосторожности: езжай в не выделяющейся одежде, пешком, скрой лицо. На месте увидишь большое здание, тебе надо внутрь. Я тебя встречу там, приму посылку, скажу, что дальше. Только учти — это на весь день. «Обычная, да? Лучше бы там были наркотики», — вздохнула курьер. Все это выглядело очень загадочно, а необходимость столкновения с полицией энтузиазма не прибавляла. И… Мусора? Она же связалась не с теми, о ком она подумала? На вопрос «Где гарантии что меня не кинут?» интернет-детектив возмутился и дал честное анонимное довести ее дело до конца. Альтернативой ему была помощь ДОЛ, который обязательно заинтересуется объектом поисков, молодым мигрантом с неясным статусом, имеющим проблемы с алкоголем и головой. Сошлись на том, что она выполнит поручение завтра днем. На сегодня было все. На часах был час ночи. Селлиния посидела в треде еще какое-то время, потом начала готовиться ко сну, а именно застилать диван постельным бельем. Все-таки ее не покидали сомнения. То, чем она хочет заняться, не может привести ни к чему хорошему. В один момент она задержалась взглядом на экране ноутбука: анонимы все еще что-то обсуждали, хотя большинство из них явно ушло спать. Секундный порыв, легкое сомнение, и вот ее пальцы напечатали: Аноним 09.25.1099 вос 01:00:10 №37835 Надеюсь, я не пожалею, что с вами связалась. Аноним 09.25.1099 вос 01:00:40 №37836 Че за сомнения? Если ты его любишь, ты должна рискнуть. Не готова поставить все на кон — не надейся на куш. Любовь как игра? Может быть. Только во что именно она играла? В покер, или в наперстки? С одной стороны, Семен легко мог свести волчицу в могилу, а прямо сейчас ей пришлось вступить в сговор с хрен пойми кем из сети. Неспроста ведь ей вспомнились наркокурьеры и судьба, что их обычно ждала. Но с другой она просто не могла выкинуть любимого из головы. Не могла и все тут. Ей просто было хорошо с ним. Просто нашла себе родственную душу. Такую, рядом с которой она обретет наконец свой дом. Если не ради этого нужно жить, то она не знала, ради чего еще это делать. Аноним 09.25.1099 вос 01:03:58 №37836 Спокойной ночи, кто бы ты ни была. Проявил чудеса галантности последний бодрствующий аноним. Девушка улыбнулась, легла на диван. Число активных посетителей сайта наконец достигло нуля.***
14:36 — 26 сентября — 1099 (Scattle — RGB) Автобус встал, плотно и надолго, как и весь автомобильный поток. Селлиния выглянула в окно, вздохнула, и прижалась щекой к стеклу. Гигантская магистраль на север города была перекрыта толпой с баннерами и фонарями. Люди из передних рядов с вызовом и издевкой смотрели на отчаянно сигналящих водителей машин и грузовиков. Ей ненадолго представился автобус, давящий бунтарей колесами, но она взглянула на толпу, оценила ее масштаб, и вновь вздохнула: даже сила не поможет разогнать этот проклятый митинг, настолько большой он был. Утро сразу не задалось: когда девушка открыла глаза, на часах ее телефона было ровно одиннадцать. По ее меркам это было очень поздно, так что вставала она быстро, хотя и с неохотой. Еще приснилось что-то плохое, хотя она не помнила что. Темная полоса продолжилась: в убежище, в котором она ночевала сегодня, не оказалось кофе, а каждое ее утро стабильно с него начиналось. А во время поисков своей белой зимней куртки, черной водолазки и серых шорт с колготками она зачем-то включила телевизор. — Въезд на север Лунгмена перекрыт в связи с очередными протестами. — Читала диктор новости. — Работают лишь второстепенные дороги… Директор ДОЛ напоминает: за несанкционированные митинги положено до двух лет тюрьмы… Очередными? Когда митинги успели стать очередными? Женщина в телевизоре говорила так спокойно, будто не бунты сотрясали город, а так, пробка возникла или непогода. Конечно, это была ее работа, усыплять бдительность народа своим равнодушием, но знающих людей вроде Селлинии это вгоняло в ступор. За прошедшие годы она уже насмотрелась на всю эту политику: забитые жертвами митингов больницы, разгромленные улицы и магазины, ставшие обыденностью новости о погромах, стычках бунтарей с полицией и друг с другом. Все это безумие началось два года назад, во время вторжения Воссоединения. Террористы надеялись на помощь зараженных, которых в Лунгмене притесняли не меньше других стран. Однако попади те в город, они нашли бы неожиданных союзников. За свое долгое правление Вождь Вэй нажил себе многочисленных врагов, оппозицию в верхах и низах. Им была позволена свобода слова, собраний, борьбы за власть в Парламенте. Но в трудный час они предпочли ударить Вождю в спину, ведь реальных изменений за все годы так и не добились. Режиму предвещали скорый крах, политики публично каялись перед зараженными, а инвесторы, поддавшись панике, бежали с деньгами. Тем не менее враг был разбит, победа оказалась за ДОЛ и Островом Родос, однако Вэй был в ярости от предательства и малодушия своего народа. У них были причины ждать его конца: Воссоединение обещало альтернативное будущее, жестокое, но справедливое, свободное от произвола корпораций и диктаторов. Да и в мутной воде водится рыбка покрупнее, смута — шанс на славу смельчаков. А еще всю работу сделала какая-то там ЧВК, выдающая себя за фарм-компанию, а не полиция, так что уважение к власти у людей опустилось ниже плинтуса. Ярость вождя выплеснулась в чистках. Громили зараженных, громили журналистов-балаболов, громили вообще всех, кто усомнился в его силе, а таких было много. Город охватила истерия, террористов усердно искали под кроватями. Ссоры часто оканчивались доносами на оппонента в ДОЛ. И вот на волне этого кризиса город как-то изменился. Люди вдруг поняли, что они — волки друг другу. Общественную жизнь пропитала злоба и недоверие. Наконец весной Вождь выступил с речью, где он рассуждал на тему отсутствия единства людей перед лицом опасности. Тогда же город узнал новое слово — экстремизм, разжигание ненависти к целым группам населения, под который подходило много чего, и за который предлагалось карать. Двадцать восьмая статья УК Лунгмена всколыхнула общество, ведь одно дело — воевать с террористами, и другое — сажать за слова и мнения. Если лето девяносто седьмого было просто тревожным, то последующие годы город окутал гнев. Наказывать за недовольство властью и согражданами оказалось очень спорной затеей, ведь проблемы это не решило, а вот людей под удар подставило, ведь угодить всем невозможно, всегда найдутся попавшие под эту статью. В итоге уже год с лишним Лунгмен ходил ходуном от протестов, а люди стремительно политизировались. Селлиния тогда узнала много нового, например, в чем различия между левыми и правыми, или почему бутылка в руках полицейского не к добру. Политика бесцеремонно вошла в ее жизнь, заставила отвечать на множество неудобных вопросов. Курьер предпочитала убегать от них, как и в случае со своим прошлым, но она не могла не видеть раскола общества. Теперь при доставке посылок приходилось кучу времени тратить на обход перекрытых митингами улиц, держаться подальше от подозрительных спортивных ребят и следить за языком в публичных местах. Но она была готова к этому. Хорошие времена не длятся долго, ведь так? С годами девушка стала воспринимать все это как волю стихии — слепую, безумную силу, с которой надо считаться. Бегающих по улицам радикалов она воспринимала как еще одного врага, которого нельзя просто убить, он ведь такой же гражданин как и ты. Вот и сейчас возможность их давки она оценила лишь практически, поняла, что проще идти пешком, попросила водителя открыть двери и с неохотой покинула теплый салон. Снаружи было по осеннему холодно и неуютно, особенно в кампании недовольных автомобилистов, упивающихся своей безнаказанностью протестующих и рекламных баннеров на огромных столбах, возвышающихся ввысь из бездны улиц внизу. Автобус ехал в крайнем правом ряду, так что Селлиния остановилась чтобы поглядеть на бывшую лунгменскую промзону, вид на которую открывался с трассы, располагавшейся высоко над землей. Трубы не работающих уже заводов чернели вдали, маяками уносясь ввысь от больших, многоэтажных общежитий с узкими улочками под ними и широкими дорогами, по которым возили продукцию с предприятий. Здесь не было привычного для города неона и хайтека, все выглядело так как и лет тридцать назад, когда Лунгмен еще не был экономическим гигантом, и тут можно было найти натуральные музейные экспонаты типа пузатых ориджиниумных котлов, жутко чадящих, но замолкших навеки, или железные лифтовые кабинки без окон. Идти через толпу был не вариант, еще чего доброго побьют или отберут рюкзак с грузом, так что курьер поступила хитрее. Она выглянула за бортик, увидела внизу крыши домов, присмотрела самый высокий из них, а затем достала из рюкзака крюк-кошку. Зацепив его за столбы ограды, она обвязалась веревкой, и, развернувшись, осторожно начала спуск вниз. Через некоторое время ее ноги коснулись земли, вернее, пола. Крюк девушка так и оставила, он был одноразовый, после чего, прыгая по крышам, двинулась вперед. Селлиния двигалась быстро, и скоро увидела пункт назначения. То был затерянный посреди бетонных джунглей шелковый завод с вросшей в него сбоку трехэтажной коробочкой общежития. Темные стекла, разводы на обшарпанных стенах и заборы во дворах делали это место заброшенным, но почему тогда все немногочисленные входы и выходы оцепили наемники в строгой серой форме? «Зачем я на это согласилась…» — покачала головой Селлиния, до этого пытавшаяся понять, можно ли попасть внутрь по крышам. Оказалось что нет, и ближайший к заводу дом стоит через широкую улицу. Придется спускаться и как-то миновать оцепление. Кстати, вблизи от кордона собралась куча людей в темной одежде. Они громко переговаривались, порой кричали что-то, но главное — своим присутствием давили на полицейских. Те, по сути окруженные и находящиеся в меньшинстве, симпатией не отвечали и за ограды и укрытия для переговоров выходить не спешили. В руках многих из собравшихся был алкоголь, а разное уличное оружие то и дело вываливалось у них из карманов, и не факт что случайно. Тут девушка вспомнила то, что узнала об этом месте из интернета, и все встало на свои места. Завод обанкротился из-за атаки Воссоединения, его владелец поддался панике и сбежал. Рабочие же общежитие не покинули: владелец должен был им новое жилье по контракту, а раз его нет, то теперь все это их имущество. Новый покупатель сказал «Нет», начались суды, в итоге общежитие оцепило чоп, начавшее вышвыривать рабочих из их дома. Внезапно на помощь тем пришли радикалы, окрепшие за последнее время, и если охрана перекрыла свет и воду в доме, то активисты день и ночь дежурили на месте, нося передачки жильцам и всячески давя на наемников. В нынешнем неспокойном Лунгмене даже обычные конфликты перерастали в войны, хотя Селлиния уже привыкла. «Как они еще не снесли оцепление?» — Подумала она, притаившись на крыше бара с названием «Пороховой бочонок». Красивое трехэтажное здание имело деревянный помост перед входом с кучей крепких столов и навесом, под которым сидели и пили люди. Другие бары были похожи на него: маленькие, но симпатичные, и неизменно оккупированные радикалами. «Видимо, придется помочь этим придуркам» — Хмыкнула курьер, потянувшись за сигаретой. Но потом улыбнулась: у этого бара курить не стоило. На разведку и планирование ушло полчаса. Общежитие имело два входа: передний и задний. Первый был полноценно перекрыт, а вот второй, черный, скрытый в переулках, был огорожен хлипким заборчиком и охранялся тремя-четырьмя парнями в сером. Молодежи здесь было мало, видимо, не всем хватило ума до сюда добраться, хотя отдельные люди в черном все же присутствовали. Вскоре пазл сложился. В него легли опустевшие от набега радикалов бары поблизости, и одна перепалка у черного входа. — Парни, берегите жопы! — Засмеялся мохнатый тигр-охранник, обращаясь к паре товарищей в стороне. — Нашлись шавки, желающие их понюхать! — Че ты несешь, мы таким не занимаемся! — Прорычал молодой лупо, вцепившись в решетку ворот. — И вообще, я лунгменит в третьем поколении! Дай пройти, у меня еда для местных! — Справка о вакцинации от блох, и ты пройдешь. — Козырнул тот остряк своей серой кепкой. — Вы, кстати, тоже дайте, я слышал, это заразно. — Обратился он к друзьям волка, паре девушек в черных куртках и масках на лице. — Да пошел ты нахуй, расист ебаный! Народ, пошли бухать, тут ловить нечего. — Посланный пошел прочь, напоследок плюнув в сторону ограды, те двинулись следом. Охранники провожали их насмешками. — Ну, вы сами виноваты. — Хмыкнула курьер на ближайшей крыше. За слова надо отвечать, а за оскорбления — вдвойне. Вскоре она вновь была у главного входа. Осада радикалов все еще не ушла, хотя и не должна была. Девушка направилась в ближайший бар, огибая людей поблизости. Приближаться к ним не хотелось, тем более что парни не сводили с нее взгляда. Перед тем как подняться по ступенькам и открыть широкую деревянную дверь, она вздохнула: внутри будет еще больше идиотов, с которыми к тому же придется говорить. (Scattle — Remorse) Селлинию окатило теплом и запахом пива. Приятный контраст с сентябрьским холодом. Вместо обычного веселого гама тут был ропот недовольства. Через раз слышалось «алкоголя нет», «заведение не работает». Рассевшиеся за широкими дубовыми столами активисты ругались и сокрушались, как так вышло, что они все выпили. К обычному напряжению, характерному для политических собраний, прибавлялось хмельное желание почесать кулаки, но об товарищей как-то неудобно, а ненавистные охранники были за оградой. — Эй, бармен. — Громко сказала девушка с центра комнаты. — Я могу тут выпить? — Нет, все кончилось. — Крикнул ей издали опрятный мужчина-дракон за стойкой. — А другие места есть? — Продолжила она. Некоторые посетители со скуки повернулись к ней. — Все заведения поблизости пустые. — Пожал плечами бармен. — Хотите, ищите сами. — Да? А если я скажу, что знаю, где выпить? Боковым зрением она заметила как все оживились. Даже брань немного стихла. — Да мы и без тебя знаем, просто у нас дежурство. — Внезапно раздался голос у окна. Девушка повернулась. То был пернатый, бородатый и беловолосый мужчина-либери. — Если мы уйдем, некому будет сторожить кордон и напрягать засранцев. — Жаль. Я думала, мне составят компанию… Я бы даже заплатила за такое. Ах, мое одиночество… Вот теперь она точно привлекла к себе внимание. Нет, с женскими правами на Терре проблем не было, и девушки, берущие расходы на себя, были не редкостью, но чтобы вот так… Никто, впрочем, не встал. Пока что не встал. — Видно, тут лишь трезвенники и язвенники. Ладно, бывайте. — Курьер развернулась и медленно пошла на выход, демонстративно достав кошелек и зашуршав купюрами. Не прошло и трех минут, как первый пошел. Один тихий, молчаливый парень покинул свой стол и тихонько направился следом. За ним подтянулись товарищи, потом еще и еще. Всем надоело сидеть просто так, да и бородач на самом деле врал: толпа не убудет от потери пары десятков. На улицу вышла уже группа из двадцати человек, причем она постепенно росла. Селлиния повела их улицами, потом улочками. Стоило признать, здесь было весьма уютно. Старые районы с малоэтажной застройкой, зеленью повсюду и редкими машинами на дорогах резко контрастировали с нынешним стекло-бетонным Лунгменом. По пути от нее не отставали с вопросами типа «А это далеко» или «Нет ли там ментов». Курьер отвечала кратко, но спокойно, улыбаясь и кивая. Порой сдержать холодные взгляды было трудно, но в целом ей удалось вызвать к себе симпатию. Наконец группа оказалась посреди того переулка с огороженным черным входом в конце. — Простите, парни, у меня есть дело. — Не оборачиваясь, курьер уверенно направилась к ограде. — Мне надо туда, в общежитие. — Э, стой, а как же пиво? — Забеспокоились люди в черном, всей гурьбой двинувшись за ней. Ни единого вопроса типа «Ты в курсе что туда нельзя?» не прозвучало. — Простите, я могу пройти? — Спросила девушка, подойдя вплотную к воротам. — Я курьер, у меня заказ сюда. — Курьер? — Выгнул бровь один из охранников. — И че у тебя за доставка? — Еду и воду жильцам, игрушки детям. — Пф. — Фыркнул охранник-тигр, здоровый, узкоглазый, чистокровный янец. — Хотят пожрать — пускай выходят. И не возвращаются. Все просто же. Ты тоже иди отсюда. — Но… Я же ничего опасного не несу… Просто не даю им умереть с голоду… — Нарочито жалостливо она прильнула к решетке ворот. Стоящие поодаль серые кепки повернулись к ней, ожидая, чем кончится дело. — Да насрать с чем ты там идешь. Нет входа и все тут. Тем более для блохастых. — Ничуть не смутился от ее спектакля страж врат. Пока что его голос был ровным и равнодушным. Надо было это исправить. — Ч-что? Почему я блохастая? — «Нет, слишком наигранно, придурки сзади не поверят». — Я разве выгляжу как разносчик инфекции? — А справка о прививках от паразитов у тебя есть? — Выгнул он бровь. Вообще-то Селлиния такую имела, благо Родос тщательно следил за здоровьем сотрудников, но не с собой. На ее ответ «Да» он засмеялся и крикнул: — Слышь, парни, первая лупо без блох! Достижение, я считаю. — Просто пустите, и все. Я доставлю груз и уйду. — Ладно, это действительно начинало раздражать. Селлиния вообще не думала, что такие расисты еще остались в Лунгмене. — Но все-таки лупо, да не с липовой справкой о вакцинации? В жизнь не поверю. Береженого бог бережет, так что, — Охранник подошел к воротам, выдержал паузу, а потом процедил. — Брысь отсюда, болонка. А этот парень умел выводить из себя! Курьер планировала спровоцировать свою группу поддержки на решительные действия этой ссорой, однако она реально начинала вскипать. Это было ей только на руку, не надо будет разыгрывать злобу, но зачем такой план, который идет не по плану? Но перед тем как она успела ответить, наконец началось… — Слышь, пидор, ты че язык распускаешь? — Вырвался вперед молодой активист-каутус в зимней черной куртке и того же цвета черных джинсах. — Че она тебе сделала? — Нарушила предписания, подошла к ограде слишком близко. Отошла от ворот! — Гаркнул хам, резко вскинув руку с табельным пистолетом. Он был пневматическим, а значит не столь страшным как нормальный огнестрел, однако на ближних дистанциях это могло быть смертельно опасно. Девушка попыталась отойти, однако плотный напор людей сзади не дал ей этого сделать. — Ты че-то против волков имеешь? — Не унимался тот самый заяц. — У меня куча отличных друзей-сиракузцев, а ты, правак, соси хуй! Дружба народов — сила! — Это кто там такой смелый? — К воротам подошла оставшиеся двое охранников. На их глазах толпа заводилась, и хотя их отделяли железные ворота под два метра высотой, угроза от радикалов исходила ощутимая. — Пустите девушку, у нее гуманитарный груз! — Кричал сзади старушичий голос. — Ну что ж вы, не люди, в самом деле? — Держать дистанцию! — Нахуй пошел! Ругань и крики слились в единый гул. Люди по обе стороны ворот уже забыли о курьере, сцепились друг с другом, а она тем временем вылезла из толпы, отошла в слепо замкнутый дворик сбоку от ограды. Девушка смерила их всех тяжелым взглядом. Такое умение вести переговоры с погромщиками, вернее, его отсутствие точно доведет охранников до беды. Она, затаив дыхание, ждала, когда же случится непоправимое, отсчитывала минуты до того как глупость перевесит благоразумие. — Псы капитала, соси… БАХ! Выстрел, крик, достаточно сильный, чтобы понять жизнеспособность пострадавшего, а затем взрыв гнева. Ворота загрохотали от ударов, еле послышались «Подмогу вызывай!». Еще несколько выстрелов, отчаянные попытки радикалов выбить ворота, неудачные. Наверное, среди них просто не было урсусов. Про девушку, из-за которой начался переполох, все давно забыли. И тем чудеснее была вспышка упавших прямо с неба тонких, оранжевых мечей, угодивших точно в окошко коморки справа от ворот. Звон стекла потонул в гуле спереди, так что никто так и не понял, почему неприступные ворота вдруг плавно, будто в замедленной съемке распахнулись. Радикалы сперва опешили. А затем с диким кличем ринулись вперед. Из-за переулка справа вышла Селлиния, криво улыбаясь. Охранникам сильно повезет, если их не забьют насмерть. А она что? Она просто доставляла заказ. Кто ж знал, что хамство вредно для здоровья? Ну а мечи с неба — магия, наверное. С кем не бывает. Она прошла между беснующимися людьми, даже не глядя на валявшихся на земле и визжащих под побоями наемников. К счастью, вскоре послышались возгласы «Все, все, хватит, не убивайте их совсем!» Сам вход в здание был серой стальной дверью с бортиком из ступенек, обрамленной парой больших окон по бокам. Одно из них было открыто. Но когда девушка уже лезла внутрь, сзади ее окрикнули: — А деньги на выпивку? (Scattle — You did this) Не оборачиваясь, она достала из кармана пару купюр и, смяв, швырнула их за спину. «Просто у них бы отобрали, — Недовольно подумала она. — С вас бы сталось». Общежитие встретило волчицу тьмой и холодом, даже сильнее, чем на улице. Она доверилась своему природному ночному зрению вместо фонарика, медленно двинувшись по пустым коридорам с отваливающейся зеленой штукатуркой. Многие двери по бокам были открыты, приглашая заглянуть внутрь, но внутри были лишь голые от мебели коморки. Насколько все было плохо, если рабочие терпели холод, голод, но стояли за этот могильник горой? Пришлось осматривать каждый угол, каждый закуток, ведь адресат не говорил, где именно он будет. А это значило исследовать каждый коридор, каждую комнату, все больше теряясь в мрачной обители. Через какое-то время девушка вышла на лестницу между этажами, и какой же там был ужас! Толстенные чугунные перила, пролет шириной в полтора ее роста, стоптанные ступеньки, и тьма, тьма вокруг. И главное — ни единого звука, даже шума улицы, настолько далеко она зашла. Это место вообще было не предназначено для людей, представить, что в стеклянном, неоновом городе будущего есть что-то настолько тупое, однообразное и нищее, было невозможно. На третьем этаже вернулись звуки улицы, хотя и слишком поздно: нервы Селлиния успела подпортить. В коридоре слева от нее были комнаты с окнами, из которых лил приятный дневной свет. Оттуда было видно, как людские массы у главного входа пришли в движение. Похоже, они узнали про драку с другой стороны и направлялись туда, пока все снова не перекрыли. Наряд охраны голосил в рупоры, приказывая всем стоять на месте, их в ответ материли. И вот так, глядя в окна, девушка чуть не прошла пункт назначения. В одной комнате курьер вдруг застыла от неожиданности. Там под окном сидел парень, уткнувшийся в телефон. Он резко вперился в нее изучающим взглядом, заставив на секунду пожалеть, что она наконец встретила здесь человека. Глаза были светло-карими и очень выразительными, без слов сказавшими ей: она по адресу. Одет парень был примечательно: кожаная байкерская куртка, толстые голубые джинсы, тонкие, но длинные сапоги по голень, и куча браслетов на руках и ожерелье на шее. Перья, ракушки и косточки на украшениях вызывали ассоциации с оперативниками из Боливара или Саргона, с которыми Селлиния работала на Родосе, но светлая кожа и широкий разрез глаз парня это опровергали. — Явилась, не запылилась. — Усмехнулся байкер, что-то печатая в телефоне, после чего встал. — Да, это я тебе нужен. — А почему в охраняемой зоне? — Спросила Селлиния, медленно снимая с плеч рюкзак. — Чтобы ты мне помогла вывести местных. — Он подошел к ней и извлек из ее рюкзака большой белый пакет. — Держи. — Оттуда появился увесистый болторез. — Открой дверь в подвал, там выход наружу… — Эй! Это в контракт не входило! — Возмутилась девушка, оттолкнув его. — Тебе сложно доброе дело сделать? — Выгнул бровь парень. — На первом этаже указатели будут — «Подвал», «К подвалу»… — Заплати за это как положено, или делай сам. — Хрен ли ты деньги требуешь? Это ж грех. — Он вылупился на нее с удивлением и обидой. — Тебе что, рабочих не жалко? — Жалко, просто любой труд должен оплачиваться по достоинству. Мой в том числе. — Ах, гордая женщина! Сколько? — Спросил он, шарясь по карманам. — Доллар на человека. — Курьеру сейчас было не до заработка, нужно было лишь преподать урок этому хитрецу. — Тринадцать. Подвал с городской подсобками соединен, местных оставь у второго выхода на север. А я повеселюсь пока… Было интересно, почему он же сам не мог этого сделать, но у Селлинии появилась работа. Она взяла деньги и вышла из комнаты. Последним что она слышала был шелест, видимо, того самого пакета, и… злобный смешок. Судя по глухоте звука, его автор отвернулся, так что предназначалось злорадство явно не ей. Минут через десять девушка набрела на место сбора заложников общежития, а именно широкую темную и пустую комнату. Мужчины, женщины, одетые по-восточному просто, но красиво, мрачные и опасливые. А еще типичные жители востока по внешности: желтая кожа, узкие глаза, яркая шерсть тигриных ушей. Она даже забеспокоилась насчет их знания викторианского, настолько стереотипными янцами были рабочие. — Вы от того анархиста? — Удивил ее неплохим викторианским рослый по местным меркам мужик с антрацитово-черной шерстью. — Да. — Не подала виду курьер. — Спасибо вам! — Чуть ли не в ноги ей кинулся рабочий, шелестя просторной одеждой с парой иероглифов. — Все уже плюнули на эти квартиры, только охрана проходу не дает. Бандиты самые настоящие! — Где тут подвал? — Прервала она его причитания. Чем быстрее начнут, тем быстрее закончат. Из группы хмурых женщин вышла одна проводница, с желтой осенней курткой поверх домашнего легкого платья. За ней семенила девочка-кошка, пяти лет от роду. Фигурка в красном схватила маму за руку, не желая ее отпускать, так и пошла с ней. Курьер к своему сожалению увидела еще пару малюток, заплаканных и дрожащих от холода, у которых были куртки не по размеру. Их родители ежились, но не брали одежду назад. Девушка отвернулась от детей и старалась больше не пересекаться с ними взглядом. Совесть голосила все громче каждый такой раз, спрашивая нужно ли было брать деньги за их спасение. Пока группа шла к подвалу, все молчали, Селлиния включила фонарь на всяки случай. Она решила думать об этом как о работе, так было легче, рабочие же хоть и были рады, но смотрели на нее с легкой опаской. Внезапно фонарь ее телефона выхватил массивную стальную дверь с тяжелым замком. Она была слишком мутной и шероховатой чтобы блестеть. В руках девушки возник болторез, она поднесла его к щеколде замка, с силой нажала. Она тужилась, пот выступил на ее лбу, но когда рабочие уже хотели помочь, лезвия болтореза вдруг пошли на сближение, разрезая металл под ними. Последнее усилие волчицы, и дом сотряс грохот. Это замок рухнул на пол, лишившись опоры. — Прошу. — Кивнула она на открытую дверь, утирая капельки пота со лба. Вместо ответа жильцы ринулись в этот проход, да так резво, что девушка осталась позади. Они бежали по тусклым, увитым проводами и кабелями техническим туннелям города. Нормальному человеку здесь делать нечего, но все-таки смена обстановки была отрадой для глаз. Мимо мелькали серверные, склады, гудели огромные вентиляторы. Группа не отвлекалась на это, уделяя больше внимания журчащим под ногами грязным ручьям или крутым спускам с подъемами. Они все бежали и бежали, а ход и не думал кончаться, вселяя страх. А туда ли они идут? А не поймают ли их патрули городской санинспекции, отслеживавшей как нежелательных насекомых, так и людей в подземельях? Гул городского двигателя где-то недалеко под ними только нагнетал страх. Но вот замелькали вращающиеся красные лампочки. Все верно. Они у выхода. Холодное, оккупированное машинами подземелье наконец кончилось узким подъемом по ступенькам, пустынным предбанником и спасительной дверцей наружу. В глаза ударил луч закатного солнца. Они свободны. Они спаслись. Вокруг были все те же унылые бараки с темными окнами и узенькие грязные улочки, то есть промзона, но, судя по времени, общежитие осталось далеко позади. — Спасибо вам, госпожа курьер! — Поклонился тот рабочий-брюнет. — Ваша хитрость и храбрость не знает границ! Анархист нам все рассказал. Ублюдки у входа заслужили свою участь. — Болторез мог принести кто угодно вместо меня. — Отмахнулась Селлиния чтобы тут же поперхнуться воздухом. — Мама, а эта хорошая тетя от нас не уйдет? — Спросила дочь проводницы со слезами в голосе. Вместо ответа ее мать улыбнулась и потрепала ее по голове. — Она накажет плохих людей? Хорошая тетя почти не смутилась. Это мало чем отличалось от работы на Родосе в те редкие моменты когда они действительно кого-то спасали, а за каждую победу и торжество справедливости операторам платили. Конечно, можно было геройствовать и без этого, но какой смысл рисковать жизнью, здоровьем, когда это нужно только тебе, когда максимум благодарности, воздаяния — простое «спасибо»? Да, она была в своем праве. Но денег все-таки стоило меньше взять… — Не бойся. — Улыбнулась Селлиния девочке, затем потрепала ее по голове. — Им я тебя в обиду не дам. — Решила вступить к нам в движение? — Резко одернул ее звонкий голос из-за спины. Обернувшись, девушка увидела выходящего из подвала байкера. — Ладно, насрать. Так, народ, — Парень пощелкал пальцами, привлекая внимание. — Пока новое жилье не найдете, поселитесь у нас, на активистских квартирах. За детьми последим, нам несложно. — А ты чем был занят? — Курьер подошла к нему и отвлекла от наслаждения радостью и благодарностью бывших жильцов. — Я? Охрану фейерверками херачил. — Выдал он, совершенно потряся девушку. То есть этот придурок спихнул всю работу на нее лишь чтобы повеселиться? — Это правда было необходимо? — Простонала она, поражаясь, насколько тупыми порой могут быть люди. — Не тот вопрос задаешь. — Хмыкнул тот, не видя тут никаких проблем. — Сколько я взорвал? Лишь половину. Я мог и больше, но по мне в ответ стрелять начали, пришлось бежать. — То есть калечить людей для тебя нормально? — А для тебя? — Парировал парень. Судя по дрогнувшей брови Селлинии, он попал в точку. — Как что-то плохое — калечить сраных бандитов с лицензией. Ты просто не знаешь, насколько они все отмороженные. — Что со сделкой? — Закрыла курьер неудобную тему. — Какой? — Спросил либери таким голосом, будто в нем сквозило «Я ей еще что-то должен?» — С парнем моим. — Прорычала волчица, подойдя вплотную к нему. — А, это? — Хлопнул он себя по лбу. — Неудобно тут говорить. Лучше у нас на сквоте обсудим. — Где-где? — Жилье бесхозное. Хозяева дом покинули, новые не приехали, а мы обжили. Наша точка теперь. Селлиния вздохнула. Несмотря даже на свою силу, ей было некомфортно от перспективы остаться наедине с ним. А вдруг он руки распустит? Эх, будь тут ее любимый, он бы точно не дал ее в обиду… Он был куда больше этого байкера, но ему было ведомо чувство личных границ. Она порой об этом жалела, когда предавалась фантазиям… — Ладно. Но без глупостей. — Неохотно согласилась она. В этот момент к переулку с людьми подъехало четверо легковых разноцветных машин. Спасенные рабочие быстро залезли туда, и караван двинулся меж рядов низких бетонных коробок. За первым же поворотом процессия резко разъехалась в разные стороны, оставив парня с девушкой наедине. Он проводил их взглядом, а затем улыбнулся. — Ну и замечательно. — С этими словами он юркнул в переулок сзади от выхода из подвала, пошумел там чем-то металлическим, после чего выкатил старенький, но ухоженный мотоцикл. — Садись, прокачу. Селлиния с опаской посмотрела на него, но все-таки устроилась на заднем сиденье. Для нее даже нашелся шлем. Крепко обхватив спину байкера руками, она окинула взглядом местность. Старостью и безысходностью это место напоминало ей о доме. О Сиракузах. Все-таки есть вещи, в которых един весь мир. Например, в отношении государства к своему народу как к скоту, который спокойно можно согнать в бараки и на заводы, а затем просто бросить, отдав плоды их трудов другим, более везучим и респектабельным членам общества. Байк, рыкнув, тронулся. Курьер немного развеселилась. Она любила быструю езду. 18:25 — 26 сентября — 1099 (Scattle — Solitude) Спустя пару часов езды западными окраинами города они прибыли на место. Это был обычный спальный район с магазинчиками двадцать четыре часа, типовыми одиннадцатиэтажным домами и дворами, заставленными машинами. Видимо, скоро это место опустеет, ибо интересной работы тут не было, а современные жилые комплексы на паре новых мобильных платформ уже строились. Так что пустынность улиц и целые ряды темных в вечернее время окон были неудивительны. Но, несмотря на это, совсем уж пустырей и руин было немного, и каждое такое место обращало на себя внимание. Мотоцикл остановился в широком дворике перед группой восьмиэтажных домов. Они выделялись среди других не только своей высотой, но еще и тем, что целая половина дома просто была нежилой. В окнах выше четвёртого этажа за одним исключением не горел свет. После приключений в заброшенном общежитии лезть в очередной могильник не хотелось, но либери-активист уверенно вошел в обклеенный рекламными листовками подъезд. Волчице ничего не оставалось кроме как следовать за ним. По лестнице они поднялись на шестой этаж. Эхо их шагов разносилось по всему дому. Селлиния заметила на стенах черные надписи. Внимание ее привлекло то, что помимо янских иероглифов там были вполне викторианские и даже сиракузские слова. А еще на каждой стене была нарисована буква А в круге. Она понимала, что это значило, и каждый раз морщилась как в первый. Наконец парень подошел к большой кожаной двери в середине коридора, позвонил. Открыла низенькая девушка-дракон с зелеными волосами, пирсингом в носу и белой майке с длинными серыми штанами. — Райан? Ты что ли? — Спросила она на викторианском, слегка шепелявя. — А кто же еще? Сяо, у нас гости, причем их много. — В смысле? — Выгнула бровь дракон. — Рабочие из того осажденного завода. Мы всех спасли, везем сюда. Вы же убрались после пьянки вчерашней? — Э… Нет? Мне никто не сказал, я не в курсе. — Протянула она в ответ на возмущенный взгляд гостя. — Ах… — Схватился за голову либери. — Я позвонить забыл… Блин, черт, арх, они через десять-пятнадцать минут будут! Че делать? — Уберемся сейчас. — Подала голос сзади его спутница. — Селлиния Техас. Курьер, и его временный напарник. — Представилась она зеленоволосой драконице, спокойно переступая порог. — Сяо Цзонъу… — Начала было та, но вдруг ни с того ни с сего вылупилась на девушку. — Погоди, это ты на форуме про поиски маньяка писала? — Да, она. — Быстро кивнул байкер, ответив вместо нее. — Мы обсудим потом сделку, а пока за работу! — И как же тебя угораздило в такого влюбиться? — Почесала макушку Сяо, провожая взглядом пронесшегося перед ней парня. — Какое ж это все большое совпадение… — Жизнь умеет подкидывать сюрпризы. — Пожала плечами курьер, вешая свою куртку на последний крючок битком забитой стойки для одежды. Сквот представлял собой пять больших комнат с тонкими стенами и окнами во двор. Просторная кухня, просторная гостиная, какой-то зал для собраний с длинным столом, и наконец две спальни. Вернее, просто куча матрасов посреди голых комнат. Этот дом чем-то напоминал убежища Пингвиньей логистики, то есть места, больше подходящие для вечеринок чем для жизни. Отличие было лишь в одном: сквот был куда грязнее. Люди приходили и уходили отсюда, о чем свидетельствовал избыток спальных мест, куча шкафов с запасными вещами и одеждой, при том что на кухне был лишь один холодильник. Селлиния без лишних слов пошла в ванную, взяла там перчатки, тряпку и метлу и начала сражаться с бардаком. Бутылки и коробки из-под закусок наполняли пакет за пакетом, грязные носки, футболки и прочее безжалостно выкидывалось. Местные жители, коих было всего человек шесть, помогали ей по мере сил, но все-таки гостья ненадолго стала здесь властительницей. Заработавшись, никто и не заметил шума снаружи, лишь звонок в дверь оповестил о прибытии товарищей. Когда тем открыли дверь, квартира выглядела намного пригоднее для жилья. — Минутку внимания! — Райан собрал всех обитателей сквота в прихожей напротив прибывших рабочих и водителей машин. — Вот гости, они у нас поживут до расселения, с ними не ссориться, помогать чем можно. С детьми тоже поласковее. Всем все ясно? «Да! Угу! Ясен пень!» — Гаркнули активисты, молодые люди разных национальностей и весьма вызывающего вида. Крашеные волосы, татуировки и пирсинг были обычным делом, при этом с физическим развитием у них проблем не было. Судя по стройности ответа, все всё уже знали. Они занялись приезжими, вводя их в местный быт, Райан же проскользнул на кухню, взяв за руку Селлинию. После уборки там было весьма уютно: большой чистый стол в центре со стульями вокруг, пара столиков поменьше в углах комнаты, и аж три окна с длинной плитой и холодильником. Они будто попали в столовую. — Мы все-таки обсудим поиски? — Спросила девушка, расположившись за столиком в углу и разглядывая ярко-желтую футболку парня с похожим на граффити черным принтом. — Не-а, сначала, — Вместо стола он пошел к холодильнику, достал оттуда банку пива, вскрыл ее и произнес: — За очередную победу анархических идеалов! — Отметив успех парой глотков, он вдруг вспомнил о даме. — Тебе достать? — Не рискну пить в незнакомом месте. — Покачала та головой. — Нет так нет. — С банкой в руках, он придвинул деревянный стул и сел. — Ну, выкладывай все важное для дела. Внешность объекта, повадки, где последний раз видела… Подумав с минуту, она начала долгий, обстоятельный рассказ, подробно и с любовью описывая даже мельчайшие детали объекта поисков. В итоге перед их воображением стоял образ симпатичного, весьма примечательного парня, производящего впечатление даже без слов. Слушатель ее не перебивал, но к середине повествования его глаза бегали то к окну, то к банке перед ним. — Звонок был с таксофона, говоришь? — Лениво протянул он, дослушав пересказ последних событий в жизни девушки, отхлебывая пиво. — Их по городу немного осталось, так что наводка неплохая. — Ты каждый телефон в городе проверишь? — Ну почему же? Ты сама сказала, что он в районе Стадиона был, надо просто съездить в ту больницу, опросить свидетелей, прикинуть маршрут движения… — А можно быстрее? — Оборвала его курьер, сжав кулаки. — Он в опасности вообще-то. За ним другие люди в масках гонятся. — А как ты себе расследование представляла? — Удивился Райан. — Милочка, журналист — это детектив лишь на полставки. — Он покачал головой, будто пояснял невероятно очевидные вещи. — Ты ждешь от меня чего-то из ряда вон? Единственное чем я лучше полиции — я тупых вопросов не задам. — А я-то думала, ты ради меня весь город перероешь… — Съязвила Селлиния, все же понимая его правоту. Возможно, было бы проще обратиться к озверевшей в последнее время полиции, затем купив их молчание, вместо того чтобы надеяться на энтузиазм людей. — Еще проблема в том, что у нас нет главных. Кому больше всех надо, тот и делает. — Продолжил он. — Никто тебе ничем не обязан, со всеми надо договариваться, и даже меня могут нахер послать. Понимаешь как все сложно? — Тогда смысл был тебе писать… — Девушка удрученно хлопнула себя ладонью по лицу. Она абсолютно не понимала, как движение этих недоделанных партизан еще не развалилось с таким подходом к управлению. — Ну, не работай анархия — у нас бы сегодня ничего не вышло. — Он поднял руки, как бы оправдываясь. — Люди сами туда пришли, сами все сделали. В общем, будет тебе твой хахаль, просто… — Просто что? — Спросила та, уже предчувствуя беду. — Ты должна мне помочь с «Погромом». Раскрыть это дело. — На голубом глазу выдал Райан, после чего громко, будто намеренно дерзко хлебнул из банки, смял ее в руке и бросил в мусорку под столом. Селлиния не могла поверить своим ушам. Этот нахал требовал влезть в политику, перевернуть город вверх дном, наконец просто отдаться на его милость, и все за честное активистское слово! Она понимала, что цена будет высокой, но не настолько же. Вернее, она готова была заплатить ее, ибо любимый того стоил, но… Работать с этим? Человеком, целыми днями сеющим хаос в общественной жизни Лунгмена и всерьез сидящим на анонимном сайте извращенцев и неудачников? — Слишком мутно. — Селлиния сдержалась от брани, вместо этого попробовав быть разумной. — Дело не первой давности. Думаешь, я сдвину его с мертвой точки? С моими-то навыками? — У тебя есть сила, а у меня — ум и знание дела. Бей тех, про кого я скажу, будь прилежным помощником. Я все равно лучше чем ты мыслю. — Говорил Райан, подперев рукой голову и глядя в окно. Там стемнело. — И вообще, у нас подвижки в деле пошли. Я у одного погромщика телефон отобрал, вскрыл, а там… — Какой он марки? — Прервала его волчица, резко встав из-за стола и подойдя к нему. Либери удивился, почуял неладное, но на вопрос ответил. Это было его ошибкой. Она вдруг схватила его за затылок и впечатала в стол. — Это был ты. — Процедила она ледяным голосом, зажав ему рот рукой из-за спины. — Ты отобрал у меня счастье. — Она вновь приложила его лбом. — А взамен дал всю грязную работу. Несправедливо. Давать ли ему уже слово? Нет, он еще не достиг нужной кондиции, да и… Были ли условия лучше? Дать девушке роль штурмовика было логично, не она же училась вынюхивать правду. Да и с делом байкер был знаком явно лучше нее. Но все же такое скотское отношение вселяло лишь злобу. Это она-то заслужила быть прислугой этого придурка? При том что дело касалось ее куда больше него? Однако другого выхода, видимо, не было. Оборвав его попытки вырваться, курьер подумала, потом сказала: — Знаешь, я согласна на что угодно. Просто верни мне его живым. Не то пожалеешь. — Она осторожно разжала парню рот. Он очень хотел сделать какую-нибудь глупость, но курьер все еще держала его в захвате. Закричи он, она бы просто его задушила своей не по-женски крепкой хваткой. — Охуенное начало сотрудничества. — Прохрипел Райан, громко сопя и вздрагивая от боли. — Ты сам вырыл себе яму. — Пожала плечами Селлиния, наконец отпустив его. Он потер покрасневший лоб, бросил на нее нервный взгляд и отодвинулся. — Выкарабкаться оттуда — в твоих интересах. Она взглянула на тикавшие над дверью с кухни часы. Пол десятого. Как-то она засиделась. Стоило вернуться в убежище чтобы… Чтобы что? Куда ей сейчас идти? Девушка, задумавшись, взялась пальчиками за подбородок. В любом случае она сейчас не в духе для работы. Стоило отпроситься у босса, но на сколько долго? А что с подругами? Стоило ли и их запрягать… В думах она пошла на выход, и уже положила ладонь на ручку, как ее вдруг остановил мужской оклик: — У нас сейчас вечеринка будет, может останешься? — Какая вечеринка? — Курьер повернулась, почувствовав, как ее схватили за плечо. — Да по поводу общежития, спасения людей. — Сказал байкер, вперившись в нее взглядом. — Ты не хочешь отметить свой подвиг? Или… Ты просто веселиться не умеешь? — Боже, не начинай. — Селлиния закатила глаза, попыталась вырваться, но Райан фамильярно обхватил ее за плечи, и, не принимая возражений, повел в гостиную. Сейчас он очень напоминал ей одну безбашенную красноволосую особу. Схожесть дополнилась громким, решительным «Надо тебя растопить, снежная ты королева!» и парой крепких хлопков по спине. Прихожая мелькнула справа от нее, но девушка вспомнила, что куртка висела на стойке, и со стоном сдалась на его милость. Это было ошибкой. Вскоре она уже оглядывала заставленную диванами и вращающимися креслами гостиную, сидя на одном из них среди кучи пьяных, веселых сквоттеров, и нехотя рассказывала им про штурм общежития. Активисты не верили ей, перебивали ее, смеялись и пихались, смущая и раздражая и без того холодную девушку. Все-таки ей тут было не место. — Ловко ты это, конечно, придумала, но надо было просто там всех порвать. — С умным видом сказал какой-то писклявый парнишка-крыса в мешковатых джинсах и белой кофте, больше похожей на смирительную рубашку. — Ломка лиц — удел сильных. — Тупое насилие — удел слабых. — Парировала волчица, смерив взглядом сидевшего на полу залака. — Если ты иного мнения, где ты был днем? — Да я просто занят был, заметку с критикой на сайт наш писал. — Оправдался крыс. — Вот в следующий раз я им всем покажу… — Покажешь как ловко убегаешь от пуль? — Спросил Райан из-за спинки дивана, вызвав смешки других жильцов сквота. — Сколько ты уже так говоришь, и че, где твое ультранасилие? — Ну пиши сам ответы на разоблачения от госканалов, раз такой умный! — Огрызнулся залак, тут же залив свое горе пивом из банки неподалеку. — Я тоже делом, знаешь ли, занят. — Просто признай уже, что ты крыса, мы поймем, сами не без греха. — Подытожил его оппонент, заставив комнату заходить ходуном от уже громкого гогота. Селлиния, скрестив руки на груди, наблюдала, как оскорбленный парень-крыса рывком встал с пола, подбежал к обидчику и схватил его за шиворот. «Пойдем выйдем, пидор!» — заорал он на всю гостиную, и, не давая тому слова, потащил прочь из комнаты. Ведомый не сопротивлялся, лишь смеялся оскорбленному в лицо и подмигивал товарищам позади, обрадовавшимся внезапной потасовке. Когда процессия из трех человек вышла вслед за драчунами, в комнате кроме Селлинии осталось еще человек пять. — Мужики… — Вздохнула сидевшая на диване неподалеку Сяо. — Слушай, ты обязана выпить. А то как не в гостях… — Она осеклась, увидев скептичный вид гостьи. — Что не так? У нас вино есть. Будешь? Услышав это, волчица задумалась. Действительно, что плохого ей сделали конкретно эти люди? Протянули руку помощи в лице одного конкретного человека, даже помогли как-то развеяться после недавних потрясений. Они, конечно, все придурки, но навстречу к ней пошли. И вот теперь отказываться от их гостеприимства, пускай и своеобразного? «Ладно, — решила она. — Хуже все равно не будет». — Неси. — Махнула она рукой. Дракон тут же резво сбегала на кухню и принесла оттуда… Пакет типа молочного, только с вином из дешевого продуктового магазина. — Что за убожество? — Вырвалось у содрогнувшейся Селлинии. — Да ты попробуй! — Толкнула ее в плечо зеленоволосая активистка. — Ничуть не хуже сиракузских аналогов! «Да! Давай! Пей до дна!» — Поддержали ее друзья-сквоттеры. Девушка налила принесенный бокал. Принюхалась. Сделала осторожный глоток. «Давно «Продукт винный» стал чем-то кроме отравы?» — Удивленно подумала она, ощутив вполне приятную терпкую сладость во рту. Внезапно Сяо спросила «А что у твоего парня с выпивкой было?» Тут же Селлиния оживилась, начала на чем свет стоит ругать водку, сокрушаться об урсуской любви пить все что горит, местные засмеялись, поддержал беседу, и все это вынуждало ее смачивать пересыхающий рот вином. Постепенно барьер в ее голове между словами и мыслями истончался, и вот она уже говорила о таких неприличных вещах, за которые на трезвую голову бы сама себя удавила. Она и не заметила, как вовсю фантазировала о статных урсуских мужчинах, в особенности имперских офицерах в шикарных белых кителях, под которые так и хотелось забраться, оказавшись в объятиях их владельцев. Девушки хихикали и поддакивали, парни спьяну насупились как младенцы, никого не стесняясь, волчица встала в попытке снять свою черную водолазку, но запуталась в рукавах, и сослепу грохнулась на пол. Она кое-как стянула проклятую ткань, но подняться уже не смогла. Сквозь дрему она услышала как в комнату вошло двое знакомых голосов, ругавшихся о чем-то. — О, смотри кто лежит! — Пропищал кто-то. — И пакет вина вон пустой… Это она выпила? — А говорят, сиракузцы в вине знают толк… — Вторил ему звонкий, уверенный голос. Сквозь муть и полузакрытые веки девушка увидела двух своих старых знакомых, обступивших ее. — Че, оставим ее здесь на ночь? — Тут места нет, да и как поднимется, скандал закатит… Знаешь что? Везем к деду. Пускай он разбирается. — К деду? О, он рад гостям всегда… — Заулыбался пискля. — Но как ты бухим поедешь? — Да я только пива баночку выдул, скоро уже протрезвею. Ты со мной давай, страховать будешь. Селлиния слабо почувствовала, как ее берут на руки, потом ее кое-как одели, а потом вдруг похолодало, в лицо ударил ветер, но даже это не дало ей сил для борьбы со сном. Ей бы возмутиться тому, что ее, пьяную, беззащитную, везут непойми куда те, с кем она знакома лишь вечер. Но ей уже было все равно. Волчица спала на плече байкера, на железном коне везшего ее по ночному Лунгмену, и тот факт, что она влипла по крупному, ее ни капельки не смущал.