«Я люблю тебя» три тысячи раз.

      Феликс первым заходит в вагон, задевает плечом двери, которые только открыться успели, и сразу усаживается на коричневое сидение, падая на него, ударяясь локтем о металлический поручень, скрещивая руки на груди. Джин безнадёжно и обреченно вздыхает, не торопясь заходит в вагон за Феликсом, аккуратно присаживаясь рядом с ним. Они опять успели повздорить. Это, кажется, уже пятый или шестой раз за три недели, и опять из-за какой-то фигни, по типу «ты меня не слушаешь», хотя старший всегда был внимателен, когда говорил младший; или «ты что, опять взял мою рубашку без спроса?». Как будто он и правда жадничал. Ага, как же, на деле Ликса бесил сам факт того, что его вещи брали без спросу. А сейчас Ли рассердился на Хвана из-за того, что тот опоздал и не успел на его выступление в университете, и именно поэтому они ехали молча уже сорок минут, а до этого Ли бросил на него сердитый и обиженный взгляд и игнорировал все попытки парня извиниться.       Двери поезда закрылись, и тот тронулся довольно резко, заставляя Хвана по инерции дернуться в сторону рассерженного парня, задевая его. Старший поворачивает голову и видит, как младший сидит в наушниках с закрытыми глазами и опирается головой о жутко неудобный и явно не мягкий поручень, о который тот стукался каждый раз из-за набранной поездом скорости. Хёнджин чуть выпрямился и дотронулся пальцем до ладони младшего, которая обнимала рюкзак с другой, скрестив их, но Феликс не отреагировал, из-за чего старший сделал вывод: Ликси так устал, что закемарил, даже несмотря на неудобную позу. Джин уселся поудобнее, немного опустившись, и аккуратно перекинул голову парня на свое плечо, чтобы тому было удобнее отдыхать. К черту тот факт, что они поссорились и что Ли был бы против того, чтобы лежать на Хване чисто из принципа, и что якобы зол и обижен – хотя оба знают, что это не так, и одно и другое. Ликс устраивается на его плече, как захочет, просовывая свою руку под руку Хёнджина, чтобы обнять словно игрушку во сне, а старший понимает, что тот не спит, и чуть голову наклоняет, чтобы сказать несколько слов, как Ли опережает его. — Я всё ещё зол на тебя, – Феликс говорит с чувством, немного со злостью, но также с какой-то мягкостью, по своей натуре, потому что не может долго обижаться, уж тем более на Джина. — Но я не могу долго обижаться. На последних словах австралиец чуть крепче обнимает руку парня, прижимаясь ближе и рукой подхватывая большую ладонь. — Прости, родной, – старший губами касается макушки парня и переплетает их пальцы в замок. — Извини, солнышко, я и правда виноват, что опоздал. Хван на самом деле чувствовал себя дерьмово, но не мог он с собой ничего поделать, вот он такой и есть: красивый и добрый, заботливый, но вечно опаздывающий, немного неуклюжий и, в добавок ко всему, с ранимой душой нараспашку, простофиля эдакий. По пути к Ликсу увидел старушку, которой помог донести сумки до соседнего подъезда, а после чуть под автобус не кинулся, дабы щенка подобрать. Автобус, кстати, был тот, на который он старался успеть и в итоге со щенком на руках ехал до нужной остановки. И только потом, когда вышел, подумал, что увёз щенка от своей мамы за херову тучу, ну и пошёл в обратную сторону, дабы пропажу матери возвращать, совершено, забывая о времени. Хёнджин именно такой — вечно витающий в облаках, где-то в своём мире, в котором время течет иначе, и почему-то даже совесть закрадывается куда-то поглубже, когда к кому-то опаздывает. Зато после просыпается, особенно, когда Ликс на него смотрит с обидой в глазах. Они, опять же, оба прекрасно знают, что не могут обижаться долго друг на друга, но все равно чувствуют себя не очень, когда ссорятся. И вот, когда уже их конечная станция, поднимаются и руки расцепляют, потому что живут не в самом хорошем районе, и здесь какие-нибудь пьяные могут пристать насчет того, что двое парней за ручки идут, и один раз такое даже было, поэтому Ли сообразил да слепым прикинулся, а Хёнджин – его собака-поводырь. Выходят со станции на улицу, где сильный ливень обрушился сплошной стеной, а Феликс вздыхает и обреченный взгляд на парня кидает, а в нём читается «если бы ты не опоздал, мы бы вернулись раньше и под дождь не попали», но и пережидать не собираются, добегут – тут квартира не так далеко, всего нужно по лестнице вниз спуститься (главное, на мокрой не поскользнуться и в скоростном режиме жопой не проехаться вниз по ступеням, пересчитав все, их, кстати, 54 – Ли как-то навернулся) и пробежать через один дом, а там и их квартира. Поэтому договариваются и выбегают под ледяной апрельский дождь, под которым намокают в первые пять секунд, даже не успев до лестницы добежать, и, когда сворачивают, Ли замечает, что за шумом разбивающихся капель об асфальт не слышит шаги парня. Останавливается, оборачиваясь и видя, как это недоразумение всё промокло, но держит на руках щенка. — Ну куда ты его взял-то? – Ли уже срать на дождь, итак все вымокли до нитки. — Мне его жалко. — А меня тебе не жалко? — Феликс, давай его возьмём, – Хван подходит уже ближе, и Ли его хорошо слышит. Вот именно в такого Хёнджина он и влюбился без памяти, полностью и без остатка, не оставляя места в своём сердце никому другому, кроме парня, которого зовут Хван Хёнджин. В простого парня, самого что ни на есть простого, немного меланхоличного, но также громко смеющегося, живущего где-то на грани своей реальности, и также нереально красивого. Доброго до безумия, что даже мог купить на последние деньги уличным кошкам корма и на корточках сидеть рядом, поглаживая милых котиков, и вечно опаздывающего. Но он всё равно его любит, со всеми его недостатками. — Чудо в перьях, – выпаливает Ликс и, обойдя Хвана, подталкивает того в спину. – Шуруй, давай, а то сляжем с простудой, и за щенком некому будет присматривать. Хван оборачивается, улыбается и, схватив в одну большую ладонь собаку, прижав ее к себе, а во вторую руку – парня, рванул по лужам так, что пятки сверкали ярче молний, что озаряли улицы. И, когда забежали под козырёк подъезда немного отдышаться, Хёнджин чуть наклоняется, чтобы поцеловать Феликса в холодные и мокрые губы, на которых вкус дождевой воды. — Я люблю тебя, знаешь? — Знаю. И я тебя.