***
Время идет своим ходом, но, казалось, слишком быстро, по крайней мере, так было для Феликса, который уже пару месяцев как получил признание в любви от своего друга. И рождество, и новый год, а так же вся весна с другими праздниками, день рождения Хвана проходят как обычно, как в предыдущие года. Несмотря на признание, Хёнджин не позволял себе ничего большего. Действительно, ничего в их отношениях не поменялось: количество взглядов осталось таким же, как и раньше, касаний — тоже, времени друг с другом — столько же, и даже ночёвки у Хвана дома. Он не ревновал Ли ни к кому из других мемберов, да и разве было у него на то право? Они не пара. Подготовка к камбэку прошла так же гладко, дни рождения участников, шоу, выступления, фотосессии, в общем все как и в прошлом году — всё так же весело и привычно, то, что так любил Феликс и другие участники. Там уже и прошло лето, наступила теплая осень, которая больше походила на продолжение лета, а с ней и день рождения самого австралийца, который он захотел отпраздновать в общежитие, так сказать, «в кругу семьи». И, когда уже Ликс принимал подарки от друзей и семьи, которая выслала ему посылку аж пару недель назад, дабы она пришла практически в его день рождения, он наконец-то дошел до подарка Хёнджина, и конечно же, он прекрасно помнил о его признании, которое было уже почти год назад, и возможно, где-то подсознательно, он ожидал какого-то «особого» подарка от парня. (Он хотел, чтобы подарок оказался особенным, специально для него). Когда Ли взял в руки средний белый пакет с логотипом бренда магазина, который он знает и даже присматривал себе оттуда вещи, заглянул в него, вытащил крайне мягкую, пастельно-жёлтую толстовку с названием бренда на рукавах. Этого было достаточно для того, чтобы подойти и обнять Хвана как можно сильнее, и ощутить приятное тепло в сердце и на душе, а также понять, что руки Хёнджина чувствуются очень правильно на его спине, погладивающе и похлопывающе, даже тяжесть головы на его плече —всё было так правильно и нужно. Также Хван сказал, что это не весь подарок, на что Феликс удивился, ведь это уже был очень дорогой подарок на день рождения, что он еще заслужил? И заслужил ли вообще? Когда Ли увидел остальное содержимое, то присел на пол. Пальцы прошлись по застывшим масленным мазкам краски, которые вместе создавали портрет Феликса. Причем этот портрет был нарисован точно не с фотографии, ведь изображён он был в простой позе, кажется будто он разговаривал и смеялся, без макияжа, о чем говорили яркие, хорошо прорисованные веснушки, в своей домашней одежде, с отросшими тёмными корнями, даже немного с привычными синяками под глазами, и с яркой-яркой, широкой улыбкой, которая так грела его душу, и он уверен, душу Хёнджина тоже. Хёнджин написал его настоящего, простого, домашнего и такого любимого, с ромашкой за ухом. Ли подумал, что цветок он добавил по своей фантазии, а остальное просто запоминал изо дня в день, оставляя в своей памяти каждую деталь, каждую мелочь во внешности и поведении, подмечая все тонкости, на протяжении всех дней их знакомства, и это было просто удивительно. Ликс наконец то понял, что таким его видит только Хёнджин. Феликс наконец-то понял, что влюбился.***
«Хочешь снова отпраздновать рождество с моими родителями?» С этим вопросом Хван зашел в комнату Феликса, опять же за неделю до самого праздника, и, конечно же, это был глупый вопрос, просто идиотский, как и идиотом был сам Ли. Естественно, Феликс согласился без раздумий, вернее, он потупил слегка, вспомнив, что на прошлое рождество Хван ему признался, отчего к лицу прилила кровь, и он запнулся, ответив что-то вроде «да..ОЧЕНЬ…ну не то что бы..точнее..хочу, точно хочу, да, однозначно..». На это Феликс смутился и ударил себя легонько по лбу, а Хёнджин рассмеялся, ответив, что сообщит своей маме, чтобы она приготовила любимую еду Феликса, и сказав, что поедут в дом они опять же за два дня до самого праздника. Когда Хван вышел из комнаты, Феликс перевернулся на живот и, уткнувшись в подушку, простонал от неловкости, стуча ногами по кровати, а, когда повернулся обратно, в голову как-то резко, вместе с кислородом, пришла мысль о подарке для Хвана. На деле было крайне странно то, что он так и не купил подарок Хёнджину, ведь раньше он всегда покупал подарки заранее и хорошенько их прятал, даже если точно был уверен, что никто из ребят не будет копаться в вещах, а в этот раз подарок для Хёнджина был чертовой головоломкой, загадкой со звёздочкой и каким-то не решающимся ребусом, закрытым ящиком Пандоры, к которому Ли никак не мог найти ключ. И вот его посетило озарение — он тут же схватил телефон и принялся искать то, что ему нужно было. Оставалось лишь надеяться, что он успеет сделать заказ.***
Феликс был очень удачливым парнем по жизни и приносящим счастье, ведь не даром оба его имени носили значение «счастье». Когда он приехал в другой район для того, чтобы обговорить детали заказа для подарка на рождество Хвану, он помог одному мужчине донести тяжеленные коробки с какими-то железяками и другими металлическими пластинами или заготовками, Ли так и не понял, да и его не заботило сильно. И как же повезло, что по счастливой случайности, Феликс шел именно к этому мужчине, чтобы оставить заказ, и тот оказался очень щедрым, даже за помощь отблагодарил тем, что принял заказ Ли без очереди, сказав, что усердно поработает, и послезавтра днем заказ уже можно будет забрать. Счастью Феликса не было предела, он был настолько рад знать тот факт, что его задумка станет реальностью, а тем более обретет физическую форму, да еще и в короткий срок, и что вообще у него получится осуществить задуманное, что на всех порах, поблагодарив мужчину, выбежал вприпрыжку из помещения, направляясь к общежитию.***
Канун рождества прошел так же как и прошлый — очень весело, по-домашнему и, действительно как будто в кругу семьи, с вкусной едой, что приготовили родители Хвана, вечно скулящей рядом собакой, которую Феликс не забывал гладить каждые пять минут и даже втихушку давал ей еды со стола (а Хёнджин на самом деле всё видел и всё знал, он просто позволял ему).После того, как они созванивались со своими друзьями, родственниками и семьёй Феликса, у которых рождество наступало на два часа раньше, они пошли смотреть на фейерверки, еще долго зажигали бенгальские огни, что вынесли с собой, сделали кучу фотографий и видео для фанатов и себя, загадали желания и перекусили свежеприготовленной едой с гриля. Вернувшись в дом в третьем часу ночи и направившись в комнату Хёнджина, на Ли сразу же вновь нахлынули воспоминания о прошлом рождестве, о том, как ему признался парень, и о том, как он отверг его. Воспоминания заставили Ли нахмуриться и остановиться стягивать кофту, что заметил и Хван, который подумал, что Феликс плохо себя чувствует, а тот понял, что палится сильно. Ликс бросил фразу, что всё нормально и у него немного закружилась голова от двух выпитых бутылок сидра. Хёнджин говорит скорее переодеваться и ложиться в кровать, найти фильм для просмотра, а сам выходит из комнаты, прикрыв дверь, оставляя младшего одного, что бы спуститься вниз за двумя кружками ароматного, только что заваренного чая с ягодами и напоить им захмелевшего австралийца. Парни переодеваются и допивают чай уже в мягкой и уютной постели, в одной кровати, где уже не раз спали, смотрели фильмы, что и сейчас делают, а также один раз они её чуть не прожгли, но это уже другая история. И всё же спустя несколько минут фильма нервная система Феликса не выдерживает и, ковыряя заусенец на большом пальце, разрешает себе дать волю, собраться и спросить у Хёнджина: — Слушай, а тебе принципиально открыть подарки именно на рождественское утро? – Феликс поворачивает голову в сторону друга, рассматривает его идеальный профиль с острой линией челюсти, обращаясь к Хвану, который отрывает взгляд от монитора ноутбука и, отхлебнув из кружки, отвечает. — Нет, да и вообще, уже 4 утра, так что, фактически, уже и есть рождественское утро. — Могу я попросить тебя открыть подарок от меня сейчас? Хёнджин улыбается и кивает в ответ, убирает ноутбук с колен на пол и, поставив туда же свою и феликсову кружки, берет того за кисть, почти вытаскивая из-под одеяла, и идут на первый этаж по темноте и в тишине, ведь родители парня уже девятый сон видят, подходят к светящемуся рождественскому дереву. Фел сам нагибается под ветки и достает небольшой, переливающийся красным подарочный пакет, протягивая тот парню, который так же стоит рядом, чего-то выжидая. Хван смотрит на друга, потом на подарок и наконец улыбается, даже смущается, берет пакет в свои руки. Австралиец внимательно наблюдает за всеми действиями и реакцией Хёнджина, ведь он совершенно не знает, что будет по итогу, понравится ли подарок, и как отреагирует сам Хван. Хёнджин вытягивает из пакета, что был наполнен мелкой бумажкой для наполнения подарков, небольшую фиолетовую коробочку, почти что квадратной формы, которая была перевязана атласной ленточкой с бантиком того же цвета, только на пару тонов светлее. — Если там кольцо, а ты сейчас встанешь на одно колено, то я согласен, – шутит Хёнджин и мельком одарил заинтересованным и шутливым взглядом Феликса, который тоже посмеялся с его слов, но ничего не сказал на это. Лента ослабевает и практически падает в руку Хвана, а у Феликса внутри всё, наоборот, только натягивается в струны и лески, которыми можно перерезать даже железные прутья, и момент останавливается, когда Хёнджин наконец открывает крышечку коробки. Хван выуживает серебряный браслет со средним плетением звеньев, которое вилось спиралькой, и небольшую полусферу, на которой по кругу красивым шрифтом было выгравировано «promise to death». Хван удивленно смотрит на австралийца, пытается сопоставить все по полочкам у себя в голове, заставить свои шестерёнки работать, а тараканов начать думать, но действительно не понимает, что происходит. У него всё же находится несколько мыслей и ответов в голове, после того, как тараканы согнали пыль с мозгов, но это кажется чем-то запредельным и нереальным, не в этой жизни и не в этом мире точно. Быть может, в другое время или другой реальности. — Тебе нравится, давай надену? – Феликс одновременно вытаскивает из раздумий и опережает Хёнджина, чтобы тот успел хоть слог произнести, как его запястья касается прохладный метал и теплые пальцы младшего. — Феликс... – начинает Хван, но его тут же перебивают, не дают вновь и слова вставить. — Подожди, прежде, чем ты что-то скажешь, дай мне лишь минутку, даже, наверное половины от неё будет достаточно. Смотри, – Ли слегка задирает длинный и свободный рукав бежевой пижамы в клетку, открывая вид на тонкое запястье, на котором тоже находится браслет, и не трудно даже в свете новогодней разноцветной гирлянды понять, что у него точно такой же. До Хёнджина доходит, что это ПАРНЫЕ браслеты.Только вот, в честь чего?
Дружбы же? — У меня такой же, – слегка выдает смешок Феликс и приближается к парню немного ближе. – А ещё, вот, что можно сделать. Ли берет Хёнджина за руку и браслеты издают щелчок. Это были парные браслеты на магнитах, и когда люди берутся за руки, или их руки лежат близко, магниты скрепляются и получается полноценная сфера из половинок на каждом. Такие вещи были популярны в основном у парочек, и чаще всего Хёнджин видел подвески или другие электронные браслеты, которые могли посылать вибрацию в виде сигнала, когда владелец второго браслета хотел напомнить о себе. Хёнджина действительно поражает этот подарок, кажется, нет, он точно уверен, это самое лучшее, что он когда-либо получал. Он поднимает их руки чуть выше и ближе к себе, не в состоянии перестать разглядывать украшения. И напоследок Хвана смущает только один вопрос в его голове. — Ликс, это самый лучший подарок, который я когда-либо получал, правда, – Хёнджин рассматривает браслеты, которые до сих пор скреплены, а это означало, что они всё еще держатся за руки, удивительно – Феликса это ни капли не смущало. Они и раньше могли подержаться за руки, не только вдвоем, не только между собой, но и с другими мемберами, это было нормально для таких тактильных людей как Хёнджин и Феликс. — Правда нравится? Я думал, может фигню какую-то сделал, еще и на заказ... — Ты еще их и на заказ сделал? Невероятно просто. Ты так заморочился и еще назвал это фигнёй? Да я снимать его теперь не буду, буду беречь как зеницу ока! –тараторит Хёнджин и дергает их скрепленные вместе браслетами руки. – Только вот что интересно, это фраза..? Феликс, кажется, понял, что Хёнджин то ли забыл, что он спрашивал у него год назад, то ли всё же изменилось, но попробовать в последний раз всё-таки стоит. Даже если действительно в последний раз, ведь, если в прошлый раз он сказал, что ничего не поменяется, не значит, что и в этот раз тоже. — Меняется ли любовь? – спрашивает Феликс и смотрит Хёнджину прямо в глаза с надеждой на то, что он вспомнит или же хотя бы не отвергнет. Он так не хочет быть отвергнутым, он хочет принять и разделись все чувства вместе с ним. Хван молчит первые секунды, бегает взглядом и чуть хмурится, чем пугает Феликса, у которого уже глаза стали грустными, как у брошенного котёнка, и, кажется, еще чуть-чуть и тот расплачется и сбежит куда-то. ~Прошлое Рождество~ Хёнджин вспомнил. — Разве это не обещание на всю жизнь? – улыбается Хёнджин и, всего лишь на мгновение отпустив руку Феликса, снова берет её уже переплетая пальцы, а у второго все рушится внутри и строится заново. Феликс от чего-то начинает плакать, и Хёнджин надеется что от счастья, ведь тот налетает на него и обнимает как можно сильнее, цепляясь руками за шею, произнося «я думал, ты забыл, или всё же любовь меняется». Хван усмехнулся, гладя парня по голове, и чуть отодвинул его от себя, чтобы вытереть слёзы с веснушчатых щёк и посмотреть на того. — Обещание на всю жизнь, помнишь, да? Как она может поменяться? Может у других, но точно не у нас. Хёнджин с такой нежностью и заботой вытирает мокрые дорожки от слёз, смотрит на предмет своего обожания с самой искренней и настоящей любовью, дарит своему Феликсу улыбку и тепло объятий. — Спасибо, что дождался меня, – Ли все так же не может успокоиться и перестать плакать от переизбытка эмоций и услышанной взаимности от человека, которого он любит всем сердцем. — Я больше чем уверен, что это всё рождественское желание, – Хван посмеялся, чем заинтриговал Феликса. – Я загадал желание на рождество, еще на прошлое, после того, как ты отшил меня. — Так ты загадал, чтобы мы были вместе? – Ли заинтересован и, слегка отстранившись, смотрит на парня, пытаясь найти ответ на свой вопрос. — Нет, – отвечает Хёнджин и слышит, как Феликс вопросительно произносит то же слово. – Я попросил, чтобы всё шло как нужно, своим чередом. Ли смотрел на парня и пытался осознать, как можно быть таким замечательным, таким идеальным, на его взгляд, человеком. — А на это рождество я попросил, чтобы ты был счастливым, – Хван стал большим пальцем поглаживать кожу кисти Феликса и приблизиться к нему еще немного ближе. — Я буду самым счастливым, если ты прямо сейчас меня поцелуешь, – Феликс уже даже на носочки встал, дабы коснуться мягких губ напротив, как от него отдалились. — Пойдем в комнату,и там будем целоваться, сколько захочешь и сколько сможем, – тихо проговаривает Хенджин в такой идеальной тишине. – А еще хватай свой подарок, откроешь там. Феликс, недолго думая, тянет Хвана за обе руки и направляется в комнату на втором этаже, ведь, по его мнению, главный рождественский подарок –его парень.