***
Проснулся Австралиец от нежных касаний на плече, совершенно легкого ощущения тряски и негромкого голоса, что раз за разом произносил его имя. Чан поворачивается к источнику звука, приоткрывает один глаз и разглядывает силуэт Яна, который над ним немного навис, дабы разбудить. — Да, Чонин~и, что случилось? - Чан всегда старался быть заботливым и ответственным старшим, даже если он сейчас спать хотел больше, чем жить, хотя ответить больше хотелось что-то в роде «я, надеюсь, у нас пожар, потому что другой причины для моего пробуждения я не вижу» — Чани-хён, вставай, скоро рождество, - Чонин решил погладить лидера по темным, кудрявым, таким мягким и пушистым на вид волосам, так же как и старший, когда будит его. Ладно, это была вторая причина, по которой можно было разбудить Криса смело и без сожалений, хотя на самом деле Чан никогда не злился на мемберов, когда те нарушали его сон случайно или нет. Старший потянулся на кровати, растягивая расслабленные мышцы, которые немного затекли, потому что Чан, по его ощущениям, так и спал в одной позе, в которой упал на кровать несколько часов назад. Лидер вытаскивает из кармана шорт смартфон, на котором большими цифрами светилось «5:14» и дата 24 декабря, которая сообщала, что уже канун рождества, и сам праздник вот-вот наступит. — Хён, я достал рождественские игрушки для дерева, - начал Чонин и только потом подумал, что старшему сейчас, может быть, не до этого, так как тот и спать всё еще хотел, и голодный был как волк, и в душ не мешало бы сходить, но все же продолжил, когда заметил, что его слушают, — Украсим вместе? Тем временем Крис уже спустил ноги с кровати и уселся, потирая глаза. — Конечно, ты начинай, а я подойду. Чан подошел к шкафу с одеждой и достал чистую сменную, следом поплелся в ванную комнату на немного заплетающихся ногах после сна. Младший покинул комнату Австралийца и последовал в гостиную-столовую, где он уже подготовил коробку с искусственным деревом, ветки которого нужно было распушить, и коробочку с украшениями для него. И, дабы оставить самое интересное напоследок и дать Крису возможность нарядить дерево, Чонин решил взяться за веточки дерева, начиная оттопыривать и разгибать каждую из них, делая веточки пушистыми. Хоть и деревце было у них не особо большим, примерно чуть больше метра в высоту, оно было очень объемным, что создавало иллюзию настоящего и пушистого, идеального рождественского дерева. Ян отряхнул ладони от пыли с искусственных веток и оглянул результат своей работы, которым он был более чем доволен, и как только решил посмотреть игрушки на веточки, к нему в гостиную подошёл Чан, готовый вместе украшать дерево. — Так почему ты остался? - Чан вытряхивает из коробки всё содержимое на диван, чтобы было легче выбирать игрушки, которыми они украсят ветви. — Родители с братьями уехали к бабушке, а я туда не особо хотел, - Чонин подходит к дивану, выбирает белый перламутровый шарик, который красиво жемчугом переливается, и примеряет его к веточкам, — Да и я знал, что ты на это рождество остаёшься один, так что, решил составить тебе компанию. Старший хмыкнул, бросил обыденное «понятно», и они продолжили украшать небольшое дерево, советуясь, решая какие игрушки и в какой цветовой гамме будут лучше смотреться с гирляндой, а так же попутно разговаривая о новогодней суете в городе. В ходе разговора решили поужинать дома, заказать еду, и что старший даже решил приготовить рамен, как всегда делала его мама на новый год, после чего пойти на улицу и прогуляться до рождественской ярмарки, которая в этом году обещала быть больше, чем в прошлом. Чонин, как хороший младший, помогал Австралийцу с готовкой рамена, хотя там не было ничего сложного и особенного, нарезал зеленый лук, вытащил из холодильника сливочное масло, плавленный сыр и обязательно сырный соус из макдонольдса, иначе ничего не получится, как уверял Крис, потом поставил плошки с рисом, расставил приборы, и оба отправились переодеваться во что-то более праздничное. Неудивительно было, что оба наденут по белой рубашке с брюками и пиджаком, хотя для парней, которые открыли двери своих спален и вышли, увидели друг друга, немного усмехнулись, и все же удивились как работает один мозг на двоих, а то и на всю группу. Спустя некоторое время, как они переоделись, решили дождаться быстрой доставки из ресторана и только потом садиться за стол, чтобы наконец-то съесть рамен, приготовленный Чаном. И усесться, чтобы вкусно и плотно поужинать, проводить канун рождества за любимой едой и с близким человеком, было лучшим событием за последнее время, так считали оба парня за столом, которые уже не один месяц скрывали свою симпатию друг к другу. Один считал, что второму только отношений не хватает к итак забитому времени, вечным записям треков, работы в студии и нехватки сна, так тем более от жутко скучающего по нему макнэ с «детской» влюбленностью в него. А второй же как раз-таки думал «как можно было влюбиться в кого из группы? Тем более в самого младшего, которому отношения сейчас - последнее, что нужно на данный момент жизни». И оба не понимали, что младшему отношения как раз нужны были именно в этот период жизни, а старшему сильно не хватало чего-то родного, семейного, уютного и любимого. Сидели два идиота и слишком много думали. Но Чонин думал, нет, он знал и верил, что в Рождественскую ночь сбываются мечты и желания. Поэтому в голове у него был небольшой план, совсем маленький такой, ровно такой же как и его решительность осуществить этот замысел.***
— Чани-хён, ты не будешь против, если я отдам тебе подарок сейчас, а не на утро? Я бы хотел, чтобы ты открыл его сейчас, - спрашивает Чонин, когда они уже стоят в коридоре перед вешалкой с верхней одеждой. — У тебя есть подарок для меня? Чонин, боже мой, извини, пожалуйста, но сейчас у меня нет для тебя подарка, - Чан сначала удивляется, а после расстраивается, так как с работой совсем забыл о рождественских подарках мемберам и другим друзьям.— Я обязательно отдам его тебе немного позже. Чонин как раз успел сбегать к себе в комнату, вынуть со дна шкафа самую красивую коробку с фиолетовой блестящей упаковочной бумагой, которую он сам выбирал и заворачивал, берет её и относит в коридор. — С Рождеством, Хён, - Ян протягивает подарок, а Чан же робко принимает его, чувствуя вину за свой же промах, в котором Чонин его совершенно не винит, ведь знает, что тот много работает и старается для них всех. Крис даже аккуратно пытается подцепить короткими ногтями прозрачный скотч на такой красивой упаковке, чтобы не разрывать ее, но всё же у него не получается, поэтому он с жалостью рвёт ее и видит пока что самую простую тёмно-синюю коробку. Открывает крышку и с интересом заглядывает, а после и вовсе снимает ту. Это комплект красного шарфа с шапкой и перчатками, которые были с красивой зимней росписью и вышивкой на всех трёх вещах. — Я помнил, как ты расстроился, когда на твоём любимом шарфе появилась зацепка, а в последствии и дырка, поэтому решил, что это будет полезным подарком, - улыбается Чонин и смотрит на шарф, который Чан уже вытащил из коробки и пальцами проходился по приятной, мягкой ткани. Больше ни секунды не теряя на размышления, старший одевается полностью и в самом конце накидывает на шею новый шарф, который сразу же согревал, и даже не только своей структурой нитей, но и тем, что это был подарок от младшего. Завязывает красивым узелком, поправляет, запихивает перчатки по карманам, чтобы позже их надеть, а шапку решает не надевать, потому что целых 20 минут пыхтел над укладкой с расческой и лаком для волос. — Чани-хён, тебе понравилось? - всё еще с улыбкой, но немного грустно спрашивает вокалист, потому что слишком потерялся в своих мыслях и не услышал ответ от старшего, а Чан же просто был слишком очарован внимательностью Чонина. — Йени, это и в правду то, в чем я нуждался. Самый лучший подарок, спасибо, - Крис еще раз смотрит на шарф и после крепко обнимает Чонина, насколько это возможно, ведь он уже вырос, и теперь Чан не может сомкнуть руки за плечами парня. Младший тепло принимает объятия от старшего, обнимая в ответ, а после отстраняется, обувается и накидывает куртку с шарфом, и они оба выходят из общежития, не забывая все несколько раз проверить и выключить, потому что неизвестно, когда они вернутся, а возвращаться в печку, саму преисподнюю или в, лучшем случае, бассейн, им не хочется. По дороге до рождественской ярмарки, которая находилась в 10 минутах ходьбы от их жилого комплекса, Ян все размышлял, как бы набраться смелости и осуществить свой план. Конечно, он хотел бы, чтобы старший подвел его к рождественскому дереву, приподнял его лицо за подбородок и мягким поцелуем коснулся его губ под фейерверки, гул и крики людей, которые бы даже не обратили на них внимания, когда небо озарялось разноцветными пятнами, кто-то предлагал подливать шампанское в бумажные стаканчики, а кто-то так же, как и они, целовались. Но это скорее было простой мечтой, реализоваться которой было не суждено, и поэтому в эту ночь он был готов сам притянуть старшего к себе и почувствовать наконец неизвестный и загадочный вкус его губ. И, когда они уже прошли светофор, перед этим пройдя два пролёта между домами, и завернули за цветочную лавку, где работала милейшая бабушка, которая говорила Яну, как тот похож на её внука, и давала иногда бесплатные веточки цветов, которые были не пригодны для продажи, но в водичке могли простоять и порадовать дней пять, они увидели перекрытую проезжую часть дороги, множество людей и с дюжину рождественских прилавков. В этом году Сеул был так красив, почти сказочный, украшен рождественскими вывесками, иллюминацией, различными блестяшками, красно-белыми шарами, звездочками и огоньками. Весь город красиво переливался в рождественских цветах, на улице царила самая настоящая атмосфера предстоящего праздника, люди, проходящие мимо, поздравляли друг друга с наступающим рождеством, из уличных прилавков с едой приятно пахло пряными блюдами, сахарными карамельками и жареным арахисом. Чонин был так поражен украшениями и атмосферой, в которую попал, как только ногой ступил на территорию ярмарки, что и про план свой позабыл напрочь, а старший же внимательно рассматривал каждый прилавок, который продавал от яблок до вязанных рождественских носочков, в которые можно было класть подарки. Минуя прилавок за прилавком с ёлочными игрушками, леденцами, красными шапками с помпонами и красных яблок в карамели с рождественской посыпкой, Чонина пару раз задевают плечами прохожие, но сразу же извиняются, из-за чего младший отстаёт от Чана, практически теряясь в толпе, но быстро находясь в силу роста, и Крис одним движением решает эту небольшую проблему. Прохладных длинных пальцев Яна касаются теплые, слегка шероховатые пальцы лидера, полностью обхватывая ладонь, слегка сжимая. — А то потеряемся, - находит оправдание Чан, хотя это и не требовалось. Как и само действие, так и оправдание. Ему просто хотелось держать младшего за руку. Он мог не стесняться, ведь Чонин и сам, хотел чтобы его взял за руку и держал его старший Австралиец. — У тебя руки холодные, замёрз? - Крис спрашивает и уже почти залезает в карман куртки свободной рукой за теми самыми перчатками, которые ему подарил Чонин, но младший успевает его остановить. — Всё в порядке, мне тепло. Парни вновь проходят мимо прилавка, и если Крис рассматривает с одной стороны, то Ян с другой, и когда Чан, наконец-то, находит то, что ему приглянулось, не предупреждает Чонина, или всё же просит остановиться, но тот не услышал, резко встаёт на месте и тянет младшего к прилавку. Чонин немного скользит на насыпи снега, но удерживает равновесие и, не расцепляя руки со старшим, подходит к нему, разглядывая прилавок с ёлочными игрушками. Оба парня начинают рассматривать красиво переливающееся стекло, от блеска и обилия форм которого глаза разбегаются, все же заинтересованно выбирают. Заботливая тётушка-продавщица начинает говорить какие красивые ребята к ней подошли, и даже, шутя, просила постоять подольше, потому что из-за такой красивой пары к ней подойдет больше покупателей. Только Чонина немного смущает слово «пара», вылетевшее из уст женщины, но после он ссылает это на то, что они подошли вдвоём. Крис расспрашивает о цене игрушек, а тетушка показывает, какие игрушки в какую цену, также спрашивая у Чонина, не приглянулось ли ему что-то из ассортимента. Вежливо отказавшись, Ян улавливает запах кофе и горячего шоколада, от чего в желудке начинает урчать, хотя они не так давно плотно ели, а в голове красным загорается «хочу», поэтому он предупреждает старшего, что отойдет им за напитками, и, получив в ответ «возьми что и себе», отходит к палатке за двумя большими стаканчиками ароматного горячего шоколада. Чонин не так долго ожидал свой заказ, успел лишь ответить на несколько сообщений Хёнджина, который вновь писал о том, что жаль, что он не захотел отмечать рождество в этом году, и что это будет одна из самых скучных рождественских ночей, а Чонин же еще раз извинился и убрал телефон в карман куртки, когда его позвали, протягивая два больших стакана. Даже через закрытую крышку доносился восхитительный аромат свежесваренного горячего шоколада на молоке. — Я здесь, - перед ним появился старший, как только он хотел развернуться и идти к той лавке с рождественскими игрушками, но тот его опередил, взял под локоть, так как обе ладони у него были заняты стаканами, и чуть отвел от прилавка, чтобы не мешать другим людям. — У меня есть кое-что для тебя. Чан посмотрел на него, а после развязал тканевый мешочек, который глухо звенел изнутри, и залез в него рукой. — Это маленький подарочек, не думай, что это всё, я просто не мог оставить тебя без всего в этот день, а остальное потом, — Чан выудил из мешочка стеклянную игрушку в виде улыбающейся рыжей лисички, которая свернулась калачиком. Еще игрушка очень красиво переливалась фиолетово-зелёным сиянием и небольшим количеством белых блёсток на кончике хвоста лисицы. Крис забирает стаканы у младшего и вручает ему подарок. Чонин улыбается широко и, как маленький ребенок, радуется красивой блестящей и хрупкой стекляшке, которую будет вешать каждый год на рождественское дерево. — Хён, спасибо, это очен… — Вот ещё, - в ладошках младшего оказывается белая, полупрозрачная звёздочка с мелкими блёстками внутри, которая тоже вешалась на ветки.— И ещё. После неё Чан показывает на вид фарфоровых ангелочков, которые были будто с картин итальянских художников эпохи возрождения, и тоже вкладывает в ладошки Чонина. А последней игрушкой оказывается самая красивая стеклянная веточка омелы. У Чонина в голове сразу же мысли, что лучше бы они вдвоем оказались под настоящей или хотя бы искусственной веточкой омелы, после чего просто обязаны были поцеловаться, а не получить её в подарок. Нет, он действительно приятно удивлен подарку, и пришелся он ему по вкусу. Но лучше по вкусу пришлись ему губы старшего на своих. — Не нравится? - Крис ожидает еще хотя бы каких-то слов, а Ян внимательно рассматривает красивые стеклянные изделия ручной работы, которые аккуратно, боясь разбить, складывает обратно в мешочек. — Нравится, очень даже, они такие красивые и милые, особенно лисичка. Спасибо большое, Чани-хён. Они замирают на пару секунд, как будто хотят что-то сказать друг другу, но оба вздрагивают от громкого звука, когда над их головами в небе появляются фейерверки, озаряя улицы разноцветным светом. Оба начинают смотреть на праздничный салют, который почему-то начался раньше полуночи, и Ян примечает маленькую девочку, которая испугалась громкого звука, заплакала и попросилась к папе на ручки. Почему-то Чонин резко вспоминает про свой план на Криса, и мозг выдает дурацкую идею, но она вполне могла бы сработать. — Хён, давай уйдем, тут слишком громко и много людей, - Младший даже натурально вздрагивает с каждым новым хлопком фейерверка, зажмуриваясь даже иногда. Австралиец лишь берет младшего за руку, которая уже была теплой от стакана с горячим шоколадом, и выводит из толпы подальше от салюта и самой ярмарки. План начинает работать, а от этого Чонин прячет свои порозовевшие не от морозца щёки, утыкаясь носом в мягкую, но щекочущую вязаную ткань шарфа. Младший не знал, куда его ведет Крис, но он полностью тому доверял, так что был готов даже пешком пойти до самой Австралии, стерев ноги в кровь и рухнуть где-то по дороге. Но перейдя дорогу, оказалось, что Чан вёл его всего лишь в парк, где было гораздо меньше людей, чем на той ярмарке и на перекрытых дорогах. Старший приметил небольшую беседку, которая была подальше от входа в парк, и там никого не было, лишь пара детей носилась друг за дружкой, играя в догонялки, чуть не врезаясь в них. Беседка тоже, как и весь парк, была украшен различными гирляндами, которые светили постоянно, не мерцая, а просто давая освещение темному парку. — Тебе лучше? - Старший волнуется и присаживается рядом с Яном, который решил расслабиться и положил голову ему на плечо. — Да, уже лучше, - Чонин нервно теребил верёвочки подарочного мешочка с новогодними игрушками, которые подарил старший, и мысль об омеле, не давая ему покоя, никак не хотела покидать голову. Он развязывает веревочки и на ощупь достаёт ту игрушку в виде рождественской омелы, которую Чан ему сказал повесить на дверном проёме, чтобы поцеловать какую-нибудь девчонку, которая ему нравится. Ну что ж. — Хён. — А? - Коротко спрашивает старший, когда с его плеча поднимаются, а после и вовсе поворачиваются лицом к лицу, даже почти что слишком близко, интимно. — Смотри, омела, - Ян кивает головой вверх, заставляя Криса посмотреть туда, и примечает как младший держит подаренную им же стеклянную омелу над ними. Чана накрывает смущение и одновременно абсурд всей ситуации, потому что мелкий придумал такое, чтобы поцеловать его. Вообще-то, он сам планировал наконец-то дорваться до мягких (он почему-то так думал) губ младшего, нежно сминать их, может, даже чуть оттянуть и прикусить. — Хён? - из раздумий его выдергивает потерянный взгляд Чонина, даже немного напуганный, бегающий по его лицу, который в итоге зацепился за руку старшего. — Она не нужна, - Крис касается руки Яна, в которой он над ними держал веточку омелы, и опускает ту вниз, смотря на рождественскую игрушку. Младший почти готов заплакать, так как все пошло крахом, рассыпаясь в пыль, разбиваясь как хрупкие стеклянные игрушки, впиваясь тонкими осколками в сердце, и не давая никакой надежды, даже самой маленькой веры в рождественское чудо, в которое он так сильно верил. — Мы можем и без неё, - Чан убирает из руки младшего игрушку, аккуратно перекладывая ту в мешок, а затем переплетает пальцы в замок с Чонином. Младший больше не выдерживает этого потягивания кота за хвост и сам свободной рукой хватает старшего за подаренный шарф, притягивая к себе, и сам подаётся вперед. Оба наконец-то чувствуют губы друг друга, тёплые и мягкие, и у обоих вкус горячего шоколада, только по мнению младшего, у Чана губы более сладкие, и дело даже не в выпитом сладком шоколадном напитке. А Крис же делает так, как и хотел все время - аккуратно и нежно целует, сминает поочередно верхнюю и нижнюю губу, оттягивая последнюю и проходясь языком по ней. Оторвавшись от губ лишь для вдоха, младший снова припадает, липнет к нему, совершенно не заботясь о том, что их могут увидеть прохожие, пробует так же оттянуть, как и старший только что, но лишь прикусывает не больно, так же зализывая языком. Они практически не размыкают зубов, потому что им, пока что, хватает касаться губами, сминая те, терзая, зализывая в извинениях и посасывать поочередно, борясь за инициативу в поцелуе, из-за чего он становится пылким, но не перерастает в глубокий и страстный. Наконец-то они отстраняются и дышат немного загнанно из-за отсутствия нормального потока кислорода, но старший не выдерживает и в порыве оставляет еще несколько коротких поцелуев в растянутые в счастливой улыбке губы парня напротив. — Чонин… — Хён, я… Одновременно начинают, а после их вновь оглушает резкий звук хлопка и вспышка света. Оборачивается и видят красивый салют уже как раз-таки в честь рождества, которое наступило. Чонин смотрит на свои часы, которые показывают четыре нуля, и понимает, что праздник, который они оба так сильно ждали, уже наступил. — С рождеством, - они совершенно случайно говорят одновременно, после чего смеются и соприкасаются лбами друг к другу, понимая, что это и есть их рождественское чудо. Они сами - лучший рождественский подарок друг для друга, который только мог быть.