Когда тают миражи

      Лукас с нетерпением поглядывал на офисные часы. Сегодня вечером он идет на первую репетицию будущей группы, которую правильнее было бы назвать собеседованием или прослушиванием. Он ужасно волновался, до дрожи в коленках, но вместе с тем музыкальная карьера казалась ему прекрасным выходом из топкого болота бесчисленных нормативно-правовых актов и судебных тяжб. Феррас-младший мечтал выйти на сцену и покорить многотысячную публику, но еще важнее было доказать сеньору Леонидасу, что не офисом единым жив человек. Он закончит эту невыносимую стажировку, допишет дипломную работу и распрощается с адвокатской деятельностью на-всег-да.       Лукас пришел по указанному в записной книжке адресу, который продиктовал ему Жилберту. Это была студия в офисном здании в одном из районов Рио, где ему открыл дверь эксцентричного вида парень в потертых джинсах, черной кожанке и с волосами, торчащими во все стороны.       – Лукас? – протянул он ему руку. – Проходи.       В просторной студии стояли барабанная установка, колонки и синтезатор, лежали вразброс гитары, микрофоны, на столе красовалась недопитая бутылка на пару с пепельницей, а посреди этого творческого беспорядка сидели еще двое таких же нестандартного облика молодых людей.       – Знакомься, это Гума, наш барабанщик, это Селсу – клавишник.       – Хой! – поприветствовал новенького Селсу.       – Я сам вокалист, гитарист и автор песен, ты можешь называть меня Берту для краткости.       – Добрый вечер, – смущенно поздоровался Лукас, почувствовав себя явно не в своей тарелке.       – Рассказывай, с чем пришел.       – Ну, я… – замялся парень. – Я неплохо играю на гитаре и подбираю мелодии на слух, сочиняю сам.       – На слух? – переспросил Берту. – Ты нот не знаешь, что ли?       Лукас покраснел, как рак.       – Наш человек, – засмеялся Гума. – Да ты не слушай его, ноты настоящему музыканту не нужны, нужен только драйв.       – А хоть знаешь, чем бас-гитара отличается от обычной электрогитары?       – Конечно, знаю!       – Ладно, ладно. Сыграй, покажи свои умения.       Лукас уже несколько раз успел пожалеть о том, что явился в этот вертеп, но гитару все-таки взял. Как знать, может, Берту впечатлят его навыки. Он заиграл одну из своих любимых мелодий собственного сочинения, которая так растрогала Жади, вот только на лице потенциального «начальника» он восторга не увидел.       – Сам сочинил? – деловито спросил Берту.       – Да, сам, – гордо сообщил парень.       – Что ж, неплохо. Для серенады. Но, видишь ли, Лукас, серенады хороши под окнами у девушек, а для сцены нужно другое.       Лукас почувствовал, как к горлу подступает комок, и хочется то ли плюнуть этому Берту в лицо, то ли бросить гитару и уйти по-английски. Он представил на суд самое сокровенное, что у него было, так готовился, а этот хрупкий цветок взяли и растоптали, да еще помоями облили сверху.       – Ты не обижайся, – продолжал рокер, – такая музыка хороша где-нибудь в баре, на городском празднике, она даже для свидания подойдет. Но пойми, такого в Бразилии уйма, хоть экскаватором греби. Наша цель – выйти на мировой уровень, разве с этим можно конкурировать на нем?       – А вы что предлагаете? – сквозь обиду проговорил Лукас.       – Ты о постпанке что-нибудь слышал? Вот где нерв, вот где протест, сила, красота! Именно за такой музыкой будущее, а песни про любовную любовь пусть остаются в прошлых веках, их и так уже лет на триста вперед написали.       – Я не очень разбираюсь в жанрах и направлениях, – честно признался гитарист-неудачник.       – Не беда, – махнул рукой Берту. – Сейчас я тебе включу кое-что, внимательно послушай и потом попробуй сымпровизировать что-нибудь в похожем стиле вместе с ребятами, окей?       Он включил на магнитофоне запись на английском языке, очень ритмичную, но шумную и крикливую, на вкус Лукаса. Тем не менее, тот прослушал песню от начала и до конца и приготовился взять реванш теперь уже на бас-гитаре.       – Начинайте, – дал знак музыкантам Берту.       Лукас еле разобрался с механикой бас-гитары, но затем все же понял принцип и заиграл со всей злости, подражая англоязычной песне, чтобы его «коллеги» видели, что он не какая-то кисейная барышня, исполняющая исключительно романсы.       – Стоп! – скомандовал фронтмен*. – Я понял. Неплохо, Лукас, учитывая, что ты первый раз играешь в таком жанре. Но учиться еще нужно.       Лукас испытал такую гордость, словно он уже стоит на большой сцене. Осадочек, конечно, остался, но, во всяком случае, он защитил свое доброе имя и подтвердил свой талант.       – Не вопрос, я готов учиться.       – Тогда вот тебе материал, – сказал Берту, доставая целый ворох магнитофонных кассет. – Слушай, учись, просвещайся.       Кассеты пестрели разнообразными названиями на английском языке. Если «Led Zeppelin» и «Rolling Stones» еще о чем-то говорили Лукасу, то «Ramones», «The Velvet Underground», «Dead boys», «The Clash», «New York Dolls» и другие были для него абсолютной абракадаброй.       – Не обращай на него внимания, – напутствовал на прощание Лукаса Гума. – Берту слишком зануда, он, типа, из крутых. У него сестра живет в Лондоне, она ему целые мешки таких кассет привозит. А ты молодец, не растерялся!       – Я рад был с вами познакомиться, – ответил тот. – Надеюсь, что у нас выйдет хорошее сотрудничество.       – Сразу видно юриста! – вновь загоготал Гума.       Что ж, еще одно дело почти решено. Лукас был немного разочарован увиденным, но Берту, вероятно, лучше знает, чем и как покорять музыкальный олимп. Да и группа, наверное, перспективная. Парень взглянул на часы: уже девятый час вечера. Не теряя больше ни минуты, он поспешил домой.