Когда тают миражи

      В комнате Жади и Лукаса магнитофон надрывался голосом Брайана Джонсона*. Сказать, что Жади была не по душе такая музыка – это не сказать ничего, но Лукас убедил ее, что ему это необходимо для будущей карьеры, ведь с тем репертуаром, что есть у него сейчас, можно выступать только по вечерам в ресторане напротив. Благо, ум Жади занимала исключительно подготовка к свадьбе, с чем она и явилась к Лукасу, держа в руках какие-то бумаги и ручку.       – Лукас! – позвала она его.       – М? – откликнулся парень, не выключая песни.       – У меня к тебе важный вопрос.       – Какой, Жади? А, впрочем, подожди пару минут, я дослушаю, и мы поговорим.       – Нет, я хочу поговорить с тобой сейчас! – резким нажатием кнопки магнитофон умолк.       – Что ты делаешь? – возмутился Лукас. – Ты так испортишь кассету!       – Лукас, до свадьбы осталось всего ничего! – Жади протянула ему листок. – Посмотри, здесь смета на расходы, мы с Иветти вчера составляли.       Баснословная сумма, превышающая стажерский оклад Лукаса в энное число раз, заставила его крепко задуматься.       – Почему так дорого? – произнес он, наконец.       – Это самые дешевые расценки, так сказала Иветти.       Лукас еще раз перечитал список: кольца, платье, фотограф, банкетный зал…       – Но это очень дорогой банкетный зал! Можно найти дешевле.       – На дешевые бронь за три месяца!       «Вот, черт», – пронеслось в голове у парня.       – Лукас, – пристально посмотрела на него Жади, – скажи честно, ты передумал на мне жениться?       – Да как ты могла такое вообразить?!       – Тогда почему ты ни во что не вникаешь? Лукас, это наша свадьба, понимаешь, твоя и моя, одна-единственная в жизни! Ты ведешь себя так, словно будешь на ней посторонним гостем!       Лукас слегка поежился. Нрав Жади бывал очень крут, когда она не добивалась желаемого или что-то шло не по ее плану. Парень понемногу выучил стратегию, что предотвращать пожар легче, чем его тушить, поэтому сейчас крайне важно было успокоить вулкан, который вот-вот взорвется.       – Хорошо-хорошо. Пойдем к Иветти, послушаем, что она скажет.       Иветти со вниманием выслушала жалобы Лукаса, который втайне от Жади признался ей, что не потянет самостоятельно и половины заявленной «бюджетной» суммы.       – Лукас, я тебе помогу! – уверенно заявила женщина.       – Ради Бога, Иветти, не надо! Я и так себя чувствую просто ужасно, что сижу у тебя на шее столько времени. Может быть, у нас получится организовать все попроще, ну, своими силами.       – Да ты что! Свадьба – это святое, грех на такое дело жалеть денег.       – Иветти! – почти взмолился Лукас.       – Не переживай так. У меня есть кое-какие запасы, я одолжу вам, а вы вернете, когда сможете.       Жених все еще колебался.       – Вот что, Лукас, я иду за деньгами прямо сейчас, – прихорашиваясь возле зеркала, сказала Иветти.       – Куда?..       – В банк, мой дорогой, куда же еще!              «Банк» именовался компанией Леонидаса Ферраса. Иветти знала, что Лукас негативно отнесется к идее одалживания денег у отца, поэтому решила действовать хитрее. В абсолютной боевой готовности и при полном параде, она твердым шагом направилась в офис компании.       – Сеньор Леонидас, к вам пришла женщина, просит срочно ее принять, – постучалась в дверь к начальнику секретарша.       – Никаких женщин, у меня совещание! – сурово отрезал Леонидас, «совещавшийся» в одиночестве с чашкой кофе и утренней газетой.       – Но, сеньор Леонидас…       – Донна Селма, закройте дверь, пожалуйста.       Иветти, услышав отказ под предлогом совещания, и не подумала сдаваться. Она села на диванчик в холле, закинула ногу на ногу и сообщила, что будет ждать окончания мероприятия. Так прошел час, а женщина и не шелохнулась.       – Сеньора, я думаю, вам лучше прийти в другой раз, – робко предложила секретарша.       – Нет-нет, все в порядке, я жду.       Леонидас, осажденный в собственном кабинете, позвонил сотруднице по внутренней связи и справился об обстановке. Поняв, что Иветти не собирается сдавать позиций, он все-таки впустил гостью.       – Итак, что тебе от меня нужно? – неприветливо спросил Феррас.       – Думал, что можешь вот так просто отказаться от участия в судьбе собственного сына? – высказала претензию Иветти.       – Если ты пришла просить денег, то лучше сразу уходи. Я сказал, что не дам ни одного сентаво этому сопляку, и если тебе стало нечего есть оттого, что он сел тебе на шею – это твои проблемы.       – Надо же, как мы распетушились! Между прочим, я могу тебе предъявить иск за моральный ущерб! И не могу, а предъявлю!       – Давай-давай, хочется на это посмотреть, – скептически произнес Леонидас.       – Но все можно уладить по-хорошему. Вот эта сумма меня вполне бы устроила.       Иветти протянула ему записку с указанными на ней цифрами. Леонидас, увидев их, чуть не поперхнулся недопитым кофе, вручил записку обратно ей в руки и едва не вытолкал гостью за дверь.       – Ах, так! – воскликнула Иветти. – Ну, держись, Львеночек, сейчас будет по-плохому.       Она вышла на улицу, достала из пакета заранее приготовленный лист ватмана и маркер и принялась писать: «Не покупайте продукцию компании Леонидаса Ферраса – циничного капиталиста, шовиниста** и угнетателя!» Иветти встала с этим плакатом напротив офиса, как боец на баррикаде, чем довольно быстро привлекла внимание прохожих.       – Сеньора, здесь нельзя проводить политические акции, – мягко намекнул кто-то из проходивших мимо людей.       – Это не политическая акция, я всего лишь хочу открыть вам глаза на правду об этом гадком человеке! – смело заявила Иветти. – Знаете ли вы, что он выгнал единственного сына из дома? И представляете, из-за чего? Мальчик посмел полюбить девушку не той, по его мнению, национальности и не того вероисповедания!       – Да вы что! – ахнула зазевавшаяся старушка.       – Вопиющий случай! – согласился какой-то мужчина. – Дамы и господа, конец двадцатого века!       – Вот именно! – подхватила Иветти. – Это какой-то… феодальный строй, я вам больше скажу, это свинство!       – Ну и что же тут такого? – пожал плечами другой прохожий. – Я бы тоже был против на его месте.       – Как вам не стыдно! – посыпались возмущения в ответ на его реплику.       Дискуссия принимала все более и более жаркие обороты.              – Донна Селма, что там за шум под окном? – оторвался от чтения важного договора Леонидас.       – Сеньор Леонидас, похоже, это та самая женщина, которая только что была тут, – сказала секретарша, выглядывая на улицу.       – Что?! – Леонидас подскочил к окну с такой резкостью, что его кресло отъехало на метр. – Вызывайте полицию немедля!       – Она устроила какой-то пикет, и там, кажется, уже дежурит журналист.       – О, горе мне! – возопил Феррас и бросился вниз, ко входу в здание.              – Что ты творишь! – распахивая двери, вскричал глава компании, которого заочно пригвоздили к позорному столбу.       – Сеньор Леонидас, пару слов о вашем конфликте с сыном, – подскочил к нему пронырливый журналист.       – Не будет никаких пары слов! Иветти, идем, идем скорее в мой офис, – торопливо уводил он за собой бунтарку. – Простите ее, ради Бога, Иветти очень эксцентрична.       Рассыпаясь в извинениях и натянуто улыбаясь толпе зевак, Леонидас уволок-таки Иветти вместе с плакатом подальше от людских глаз.       – Ну, понял, что я не шучу? – сложила руки на груди женщина.       – Я понял, что ты сумасшедшая! Ты победила сегодня, но не обольщайся. В следующий раз, когда я увижу тебя в радиусе километра от себя, я просто вызову полицию!       – А деньги? – не унималась Иветти.       Леонидас, тяжело вздохнув, поднялся в офис и выдал ей в руки заветный конверт с деньгами на свадьбу.       – Львеночек, ты просто чудо! – растаяла Иветти.       Раздобыв средства на торжество, она в отличном настроении покинула компанию, демонстративно выбросив порванный плакат в мусорную урну у крыльца. Толпа понемногу разбрелась, конфликт был исчерпан, даже назойливый журналист остался ни с чем.       –М-да, я просто чудо, – задумчиво повторил Леонидас слова Иветти. – А еще циничный капиталист, шовинист и угнетатель.