give me fever

Древнейшие известны своим холодным нравом и различными способностями, которые не стесняются применять ради выживания любой ценой. В то время как большинство из них лишь физически превосходят своих соратников, некоторые также обладают: — быстрой регенерацией; — аккумуляцией чужих жизненных сил; — обострённой интуицией или нюхом; — повышенной защитой от любых ранений. Согласно древним писаниям, люди, изучавшие вампиров, также обнаружили существование так называемых «чистокровных» вампиров — те самые, чья кровь чиста от смешения других кланов и/или человеческой. Чистокровные вампиры, как правило, обращаются одним из древнейших и не имеют стадии болезненного перехода от жизни к смерти и вновь к жизни. Чистокровные вампиры могут считаться результатом особого удачного смешения человеческой крови, так как исходный материал для обращения (человек) имеет безгрешную родословную или отсутствие смешения крови в любом виде. Новообращённый вампир, имеющий чистую человеческую кровь, может приобрести навык поддержки жизни вампира-полукровки — вампира, рождённого естественным путём от пары таких же вампиров или от пары человека и вампира. Полукровкам трудно поддерживать своё существование, особенно, если их родители не принадлежат к одному роду, следственно, так называемые чистокровные вампиры имеют все возможности стать поддерживающим элементом жизнедеятельности полукровки посредством разделения с ними собственной крови. Рики тяжело вздыхает и перелистывает несколько страниц — вот только чтения того, что он уже и так наизусть знает, ему не хватало. Остановив взгляд на большом абзаце в середине страницы, он невольно нахмуривается. Древнейшего вампира можно уничтожить лишь одним способом — полностью проткнув его сердце серебряным ножом. Состав лезвия ножа не должен иметь примесей любого другого железа, а рукоять обязательно должна быть изготовлена из любого вида старого дерева. Подобным орудием можно уничтожить любого вампира, но в случае с древнейшими, после обязательно необходимо предать тело огню, чтобы полностью исключить шансы на восстановление изувеченного тела. Идеальным вариантом будет избавить вампира от всех конечностей сразу после нанесения раны в сердце. Говоря о чистокровных вампирах, их также нельзя так просто убить. Необходимо вытащить сердце из грудной клетки и уничтожить его отдельно от тела. В обоих случаях необходимо использовать огонь. Нишимура захлопывает книжку и кладёт её под бок, чтобы не потерять. Древний текст никогда не казался таким сложным к прочтению, особенно после множества попыток, и теперь уже больше похож на чтение на досуге для поднятия настроения, что уж говорить о современном. Он закидывает руки под голову, удобно устраиваясь на чьём-то чужом надгробии и прикрывает глаза. Прошло около года с момента битвы за свободу Рики и он может признаться честно: он совсем не скучает по былым временам. Сейчас он живёт совсем один и делает то, что хочет; его не обременяет присутствие других вампиров и их нравоучения. Рики даже находит способ успешно маскироваться среди людей и переезжает жить в шумный город — туда, где самое сердце развития науки и издательского дела. Нишимура спокойно воспринимает палящее солнце над красивыми высотками шумного мегаполиса — временами выходит в полдень в знаменитый городской сквер и, прячась в тени раскидистых деревьев, подставляет лицо одному единственному лучику, что нагревает ледяную кожу до багрового подтёка. Сама кожа блестит и сияет, прежде чем пойти горелыми пятнами, но Рики мирится с этой маленькой жертвой ради красивого зрелища. Мазохист, да и только. Он устраивается на работу в одну из городских библиотек из личных желаний — там меньше людей и больше книг; больше спокойствия и возможностей. Но думать о том, что через несколько лет придётся съезжать из города, к которому уже прикипел душой, Рики даже не хочет. Наслаждается моментом и берёт всё, что предлагает ему текущая жизнь. Становится традицией раз в некоторое время выбираться на городское кладбище ближе к ночи и удобно располагаться на какой-то человеческой могиле после рабочего дня. Рики думает, что именно так и живут обычные люди — скучно и непримечательно — но ему такая жизнь по душе больше, чем вечные страдания из-за невозможности изучать мир. Книга, сейчас лежащая у него под боком на холодном мраморе — лишь один из экземпляров переизданной старой, которую когда-то давно он нашёл в доме своего нового клана. Ему жаль, что он не может взять ту книгу в руки прямо сейчас — в ней заключалась определённая сила и стремление к свободе; выцветшие страницы дарили чувство уюта. А эти сухие белые лишь примитивным современным языком пересказывают содержание оригинала и больше похожи на вручную написанную памятку. Рики не ханжа, но старые книги предпочитает больше новых — привязывается к ним так же, как люди друг к другу. Стоит вспомнить лишь на секунду о бывшем клане — под закрытыми веками вспыхивают воспоминания, неприятным осадком затрагивая душу. Видеть чужие лица в голове Рики никогда не хотелось — не хочется и сейчас, а оттого он морщится, устало открывая глаза. Звёздное небо слепит своей красотой — Нишимура рассматривает видные созвездия и делает мысленную пометку разобрать на следующий рабочий день полку с астрономической литературой. По кладбищу дует тёплый весенний ветер, сотрясая высокие деревья и покачивая ветки с набухающими почками. Рики подставляет лицо тёплым порывам. Так спокойно. — Сколько тебя здесь вижу, столько и не понимаю прикола перечитывать одно и то же миллион раз. Рики лениво смотрит в сторону чужого голоса и чуть приподнимается на локтях, всё же рассматривая незнакомца. Он слышал чужие шаги сквозь шорох редкой листвы, но не стал придавать значения, ведь это мог быть всего лишь сторож. В глаза первым делом бросается невысокий рост и слух режет произношение родного диалекта — неужто кто-то остался из его родовой линии и перебрался жить так далеко от дома? — Я знаю, что ты слышишь знакомое произношение, не смотри так, будто привидение увидел. — Привидений не существует, это научно доказано, — Рики приходится сесть, упираясь руками в надгробие для удобства. — Что хочешь от меня? Незнакомец подходит ближе, показывая своё лицо — лунный свет красивой дорожкой освещает профиль, а глаза в таком освещении кажутся тёмно-бордовыми вместо карих. Рики точно не встречал подобного человека, но если с ним так спокойно разговаривают, точно ли незнакомец — человек? — Просто часто вижу тебя в библиотеке, ты так странно шугаешься солнечных лучей, а потом в обед сам идёшь в сквер и жжёшь свою кожу, — парень залезает на надгробия, усаживаясь рядом с Рики на небольшом местечке и протягивает руку. — Я Таки. И я знаю, что ты вампир из моего родного края. Рики редко когда теряется и удивляется, но этот человек абсолютно точно имеет все шансы выбить из колеи своим поведением. Он недоверчиво тянет руку в ответ и сжимает её, не отводя взгляда от чужого лица. Где же он мог что-то упустить в маскировке, чтобы так просто спалиться? — И что меня выдало? — чуть хмурясь, спрашивает Рики, и отдёргивает руку обратно при первой же возможности — пальцы чертовски жжёт, словно от прикосновения к серебру. — Твой интерес к сверхъестественной секции и переливающаяся кожа. Я читал про таких, как ты, — Таки с интересом склоняет голову вбок. — У тебя же должен быть клан свой, разве нет? — Я одиночка. Рики, не выдержав чужого взгляда, первым встаёт с холодного камня и берёт книжку, пряча её во внутренний карман лёгкой куртки. Даже будучи у всех на виду, ему столько времени удавалось не влезать ни в какие передряги, но приключения ненавистного рода постоянно находят его сами, словно это его личное проклятье. Тащить на себе бремя обращающего вампира ему хочется меньше всего. — Враньё, ты бы долго один не выжил. — Я живу среди людей и питаюсь без последствий, какие проблемы? — Тебе нужен клан. Рики вымученно стонет, закрывая лицо ладонями. Он так замечательно жил всё это время и даже был счастлив, но в каждой бочке мёда всегда находится своя ложка дёгтя. В случае Рики — это взявшийся ниоткуда человек, который почему-то знает о нём, Нишимуре, почти всё и нагло этим хвастается. — Что из словосочетания я одиночка тебе не ясно? — вздыхает Рики, отнимая руки от лица, — я люблю находиться один, мне не нужен никто. — Брось, всем нужен его личный кто-то, — Таки отмахивается от чужих слов, словно от назойливых мух. — У меня к тебе предложение. — Брысь отсюда, — тут же перебивает Нишимура и закрывается от человека своей собственной ладонью, вытягивая руку вперёд. — Никаких предложений. Просто иди куда шёл и, пожалуйста, перестань следить за мной. Таки задумчиво чешет затылок и вздыхает, следом вставая с надгробия. — Ладно. Рики вздёргивает бровью — он никогда бы не подумал, что можно так легко отделаться от человека, вместо того, чтобы им перекусить. Таки уходит в этот день, но не исчезает из жизни Рики совсем — при любой подворачивающейся возможности он обозначает своё присутствие поблизости, машет рукой или улыбается, подмигивает. Рики недовольно хмурится и всякий раз отворачивается, натягивая капюшон толстовки пониже, а потом продолжает заниматься своими делами. Ему совершенно нет дела до того, что его окружает и требует к себе внимания, если это только не книги. В день, когда Рики первый раз опускает свой щит нездорового пофигизма, на улице ярко светит солнце, а сквер оказывается совсем не многолюден. — Неужели не боишься, что тебя охотники загребут? — Таки присаживается рядом с Нишимурой под раскидистое дерево, так, чтобы не попадать в поле зрения проходящих мимо зевак. — Ты о чём вообще? — Рики привычно натягивает капюшон серой толстовки пониже и складывает руки на груди; на щеках расцветают несколько маленьких багровых подтёков. — Двадцать первый век на дворе. — Вот ты вроде столько читаешь, изучаешь всё, что тебе под руку попадается, а до сих пор не знаешь, что в наше время охотники спокойно живут себе среди обычных людей? Хён, я был о тебе лучшего мнения. — Даже если так, то мне хватит сил противостоять им в одиночку. — А как же ловушки? — Таки бесцеремонно дёргает за чужой капюшон, заставляя светлую чёлку выпасть из-под ткани. Рики сдавленно шипит, когда кожу обжигает несколько ярких лучей, заставляя кожу ярко сиять. — Какой ты придурок, — с надрывом говорит Нишимура, вновь натягивая капюшон вперёд, чтобы закрыться, — скажи уже, что тебе от меня нужно, я тебе скажу, смогу ли это сделать и разойдёмся как в море корабли. — О, кстати, а ты видел моря, океаны? — Таки комочится, обнимая руками свои колени и устраиваясь удобнее. — Ты долго живёшь, наверняка избороздил уже всё. — Я много чего видел, но рассказывать тебе не буду, — бурчит Рики, зеркаля чужие действия. Этот ребёнок действует на нервы и от него хочется как можно скорее избавиться. — Выкладывай, что там у тебя. Таки выкладывает в прямом смысле — из кармана похожей как у Рики толстовки вытягивает старый свёрток и аккуратно подкладывает его старшему под руку. Рики непонимающе смотрит на кусок бумаги, на красивую ленточку, обвязывающую старые писания, а потом дёргает за неё, развязывая. Перед глазами тут же мелькают имена всех известных ему вампиров и их прошлые места обитания, а в самом низу, напротив его собственного имени, стоит прочерк с маленькой припиской пока что. Нишимура переводит взгляд на Таки. — Где ты нашёл это? — обеспокоенно спрашивает он, сворачивая бумагу. — Свои источники, — Таки пожимает плечами и улыбается уголком губ. — Говорил же, что я полезный. — Бесполезный и, к тому же, ставишь мне палки в колёса. Мелкий шантажист. — Смотрите-ка, кто занервничал, — Таки с довольной улыбкой выпрямляется и похлопывает Рики по плечу. — Не переживай, я тебя никому не сдам, но при одном условии. — Точно шантажист, — вздыхает Нишимура, — и что хочешь? — Можно просто быть с тобой рядом? Пожалуйста? — Нет. — Рики отвечает слишком резко и быстро, впихивая свёрток обратно в чужие руки. — Ну, хён. — Я тебе даже не хён, — Рики первым встаёт, опираясь на дерево и расправляет затёкшие плечи. Он бы и капюшон с удовольствием снял — людей поблизости совсем нет, но после полученной информации не спешит со спонтанными решениями. — Мне не нужна ничья помощь. Если нападут, я что-нибудь придумаю. И у меня заканчивается перерыв, мне нужно возвращаться. — Хорошо-хорошо, — соглашается Таки, тоже поднимаясь на ноги. — Можно тогда просто иногда болтать с тобой? Как сейчас. Рики смотрит тяжёлым взглядом на этого неугомонного человека и не может взять в толк — откуда в нём столько наглости и бесстрашия, а также полное отсутствие уважения к чужому личному пространству. Обрывать все связи рывком слишком рисковано, да и спрятаться Нишимуре, по сути, негде, но и принять чужое предложение он не может из личных соображений. — Ну же, хён, — не успокаивается Таки, — я помогу сохранить твою личность в тайне, буду снабжать тебя… ресурсами, а когда настанет время переезжать — помогу и с этим. — И переедешь вместе со мной? — Рики вздёргивает бровью. — Так всё устроено, — разводит руками Таки; для него это всё выглядит слишком просто и абсолютно безопасно, в то время как сам Рики ощущает, будто ходит по тонкой грани. — Я не буду отнимать много твоего времени, просто мне нужна компания. Рики звучно фыркает. — Может, разумнее найти себе ровесников для этого дела? Или хотя бы человека. — Меня не понимают многие, — Таки отводит взгляд в сторону и грустно вздыхает, заламывая от волнения пальцы. — У меня никогда не было нормальных друзей. А ты, хоть и не нормальный, но очень похож на моего друга. Теперь и Рики становится грустно. Он ощущает лёгкое покалывание чувства вины где-то под лёгкими и удивляется сам себе, что может подобное ощущать. Но брать на себя ответственность за чужую жизнь не хочется вообще — он только отделался от подобного и слишком быстро будет сейчас возвращаться на рельсы своего привычного раздражающего существования. Чтобы хоть как-то прервать затянувшееся молчание, Рики тяжело вздыхает. — Только не донимай меня, — нехотя говорит он, о чём мгновенно жалеет, потому что Таки налетает на него с тёплыми объятиями. — Я же просил! — Извини-извини, — лопочет Таки, но не отстраняется, сжимая Нишимуру в своих руках крепче. У Рики по спине идут мурашки и тело снова неприятно покалывает в местах прикосновений. — Я принесу тебе завтра что-нибудь вкусное, хорошо? Ты ешь человеческую еду? — Нет, — Рики обречённо отводит взгляд, натыкаясь на проходящего мимо жителя города — со стороны они наверняка выглядят не больше, чем пара обнимающихся подростков. — Могу, но в этом нет смысла. Не трать свои деньги на меня. — Хорошо, — Таки наконец отлипает и согласно кивает несколько раз, — тогда принесу что-то интересное. — Главное, чтобы не новые проблемы, — бормочет Рики и облегчённо выдыхает, когда Таки машет ему рукой на прощание и идёт к выходу из сквера. Капюшон вновь пониже и — быстрым человеческим шагом Рики направляется в другую сторону, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Таки действительно появляется на следующий день — вылетев из-за огромного стеллажа в научной секции библиотеки, он пугает сосредоточенного Рики, заставляя выронить из рук несколько книг. Нишимура тихо матерится себе под нос, совсем как человек, и присаживается собрать упавшие учебники. — Каждый день, да? Ты будешь приходить каждый день? — Рики поднимает взгляд на младшего, цепляя красивыми пальцами книгу. — Как будет получаться, — Таки в своей привычной манере жмёт плечами и приваливается к стеллажу. — Что нового? — Не шуми, — шикает Рики, поднимаясь и расставляя книги, — мешаешь другим людям и мне. Таки на подобные слова не обижается — лишь шуршит пакетом, что держит в руках, и что-то достаёт оттуда. Рики искренне не интересно — он обходит стеллаж с другой стороны, направляясь к другому, чтобы продолжить там расставлять книги по своим местам. Шум и человеческий запах его напрягают, но он всеми силами старается этого не показывать — к запаху младшего и библиотечной пыли примешивается что-то другое, что определить сразу не удаётся, но даже это не отвлекает Нишимуру от его привычной рутины. Таки идёт за ним и перекрывает дорогу собой в очередном проходе, почти что в самой глубине помещения. — Смотри, — он протягивает Рики маленький свёрток, совсем не такой, как был днём ранее и довольно улыбается. — Это тебе. Думаю, тебе понравится. Рики и хотелось бы спросить, что там, но лишний раз старается избегать беседы — просто принимает подарок и тут же его разворачивает. Холодно. Как только обёртка слетает, он недоумевающе хмурится, рассматривая самый обыкновенный фруктовый лёд на палочке, который уже начинает подтекать по краям на пальцы. — Я же сказал, что не ем человеческое, — как можно более тихо говорит Рики и протягивает мороженое обратно. — Тем более, с едой сюда нельзя. — Просто попробуй. Тихий вздох заполняет маленькое пространство, а чужие слова заставляют повиноваться — Рики слизывает маленькую каплю, что вот-вот сорвётся вниз и потрясённо раскрывает глаза. На языке приятно переливается сладость, а утомлённое голодом тело мгновенно реагирует, вынуждая встрепенуться. Не долго думая, Рики касается языком лакомства, полностью погружаясь в этот процесс. — Я же говорил, — гордо говорит Таки, вновь приваливаясь к стеллажу, — первая отрицательная. — Где ты это достал? — облизываясь, спрашивает Нишимура. — Ничего тебе не скажу, просто ешь… или пей. Как удобно. Рики хмыкает, не отрываясь от своего занятия. Свободной рукой он продолжает поправлять корешки вылезающих с полок книг, да и на Таки смотрит краем глаза — этот ребёнок с каждым днём всё интереснее и интереснее, но Рики давит в себе эту заинтересованность к чужой личности, вновь прикрываясь щитом безразличия. — Это, конечно, здорово, но больше так не делай, — через какое-то время говорит Рики, когда на палочке остаются лишь кровавые разводы, впитавшиеся в дерево. — Для этого есть специально отведённые места. — Не в больницу же идти, — веселится Таки, наблюдая за Нишимурой. — Или позовёшь меня к себе домой? — Кого-то вроде тебя? Ко мне домой? Никогда, — отмахивается Рики. — Но укромное место найти стоит. На, забери. Таки открывает пакет, позволяя скинуть в него уже бесполезную деревянную палочку, и сворачивает, убирая в свой рюкзак. Разговор не вяжется и никто толком не пытается его продолжить — Рики занимается своей работой, но уже более довольный и оживлённый, чем был до этого, а Таки ходит за ним хвостиком, рассматривая помещение. В этой библиотеке он был всего несколько раз по собственным нуждам, но рассматривать её никогда не получалось. Ближе к закрытию Таки даже помогает передвинуть стремянки к месту хранения, а затем устало садится на стул в читальном зале, распластываясь по столу. Рики, не имеющий привычки выходить на тактильный контакт, сам от себя такого не ожидая, треплет чужие волосы на макушке. — Можно с тобой на кладбище? — Таки поднимает голову, от чего Рики тут же отдёргивает руку, воровато пряча её в кармане толстовки. — Присматриваешь место заранее? Умно, — Рики хмыкает, опираясь свободной рукой на стол, будто ничего и не произошло. — Ладно, только если не очень надолго. Мне тоже нужно отдыхать. — Я просто тихонько посижу рядом. И Таки действительно тихо сидит рядом с Рики на каком-то надгробии и изучает небосвод. Нишимура поглядывает в сторону парня, не до конца понимая природу его действий и решений, но не спрашивает. Влезать в чужую жизнь так утомительно для него и совершенно не нужно. Однако, Рики всё же приходится признать — Таки буквально единственный человек, который смог его привлечь и ломает его барьеры и убеждения. Последним был Кей, но Нишимуре не хочется об этом вспоминать — было и было; копаться в произошедшем уже поздно. Но самым настораживающим фактом для Рики является то, что он чувствует, как они похожи с Таки. Нельзя допустить сближения, ни в коем случае. — Отец говорит, дружбы между вампиром и человеком не бывает, — не отрывая взгляда от неба, вдруг говорит Таки. — Никогда ему не верил. К каждому есть свой подход. — Твой отец — мудрый человек, — без тени лести отвечает Рики и оглядывает беглым взглядом кладбище — тишина, темнота и полное спокойствие, даже если его нарушает чужой голос. — Охотник, если быть точнее. А охотники мало чем похожи на людей — жажда мести перекрывает у них любые чувства. На вас чем-то похожи. Рики рывком садится, прижимаясь спиной к холодному камню. Услышанное потрясает до глубины остатков души и не на шутку пугает. Теперь у него точно не получится отвязаться от этого ребёнка — убить или сбежать будет явным обозначением своего местоположения, что, в свою очередь, может привести к страшным последствиям. До этой минуты Рики даже не задумывался, что скрываться от других вампиров в человеческом мире — тоже глупая затея. Он знал, что раньше были охотники на вампиров, рыскающие везде и искореняющие зло, но чтобы в современном мире? Подобное больше похоже на сказку. А Рики не верит в сказки. — О, хён, не переживай, я не сдам тебя ему. Я не за этим с тобой подружился, — заметив обеспокоенность Рики, Таки подсаживается поближе и добродушно похлопывает по чужому бедру. — Где гарантия? — чуть громче нужного спрашивает Рики, нервно передёргивая плечами. — Сегодня ты со мной дружишь, а завтра я скажу тебе что-нибудь не то и ты тут же скажешь своему папаше, где меня искать. Таки вытягивает руку, показывая мизинец. — Клянусь. Могу ещё на крови, но, мне кажется, это будет плохой идеей. Рики скептически осматривает парня и не торопится тянуть ему свой мизинец в ответ — страх того, что в любую секунду по руке могут рубануть неизвестно откуда взявшимся топором, сковывает любые движения. И, казалось бы, можно уже поверить, если человек раскрыл тебе все свои карты и слабости, но Рики множество раз видел, к чему это приводит, и подобной участи хочет избежать. Рики Нишимура всего лишь хочет спокойно жить в одиночестве, никому не досаждая своим обществом, и изучать этот мир через книги. — Если я учую, что моя жизнь в опасности, ты первым пойдёшь ко дну со мной, Таки, — Рики морщится, произнося чужое имя, будто прогорклая кровь переливается на языке. — Дружба с тобой слишком дорого мне обходится. — Я понимаю, — Таки соглашается, всё так же дожидаясь чужого мизинца, чтобы скрепить обещание, — но я честен. Я не разделяю взгляды своего отца и не хочу продолжать его дело. Поэтому я хочу при переезде уехать с тобой. Рики не верит ни единому услышанному слову, но собственная чуйка, как назло, молчит. Он совсем нехотя тянет руку, но в последний момент тормозит, в мгновение ока прокалывая собственную подушечку пальца показавшимся острым ногтем, а затем и чужую. В нос бьёт приятный запах тёплой крови, Таки ойкает, но стоически терпит, за что и получает свою награду — подушечки пальцев соприкасаются; стекающая кровь смешивается на коже, оставляя неровные подтёки. Только после того, как дело сделано, Рики понимает. Он только что собственноручно подписал контракт с дьяволом во второй раз. — Но я всё ещё не согласен с этим всем, — Рики брезгливо ведёт рукой по воздуху, обозначая всю произошедшую ситуацию, а затем тянет уколотый палец к губам. Сладко-горько и жажда душит с новой силой. — Пообещай не пить мою кровь, — напоминает Таки, вытирая испачканную руку о край своей кофты. — Сейчас не в счёт. — Ничего не могу обещать, — качает головой Рики, облизывая палец. — И я тебе не доверяю. — Резонно, — парень соглашается и ложится обратно на надгробную плиту, устраиваясь удобнее под чужим боком. — Но говорить такое после клятвы на крови? Ты смешной. — Каждый день видеть тебя я не вынесу. — Я буду приходить через день и приносить мороженое. — Раз в неделю. — Раз в два дня. — Надеюсь, когда ты умрёшь, ты будешь гореть в аду, — бурчит Рики, и демонстративно отодвигается, после и вовсе слезая с надгробной плиты. Тёплый, близкий к летнему ветер обдаёт лицо и треплет волосы — Рики стоит на пороге новой жизни, которой всеми силами старался избежать, но которая неуклонно следует по своей траектории за ним. Таки засыпает, потому что разговор не продолжается, а Нишимура тяжело вздыхает, прежде чем закинуть его на свои плечи и первый раз в жизни поступиться своими принципами, чтобы показать человеку своё место обитания.