Золотое руно

Лэнс в полосатом купальнике с прозрачными вставками произвел фурор у бассейна. Во-первых, кроме него, никто из мужчин тут — и мало кто в других местах — закрытых купальников не носил, во-вторых, никто тут, кроме него, не был ангелом, хоть и падшим, а второй такой сидел в номере и смотрел человеческое ТВ, вместо того, чтобы тоже восхищаться им. — Бери любую, — вытирая голову полотенцем, сказал Кор. — Или любого. Сдался тебе этот крылатый! Лэнс опустился на шезлонг и закинул руки за голову: — Между человеком и не человеком я всегда выберу последнего. Потому что они всегда трахаются, как последний раз в существовании. Кор пожал плечами и передал ему бокал с мартини, где плавала оливка. Лэнс выудил ее двумя пальцами, подкинул и поймал ртом. Кор заранее, до того, как к ним подошли, натянул недовольное выражение лица. К его несчастью, он умел читать мысли наиболее примитивных из людей. — Меня тошнит от этого всего, — проговорил он. — Ты просто не в курсе, в каких позах тебя уже тут разложили. — В каких же? — В самых отвратительных. Вот та мадам, которая в палантине, тебя мысленно выебала своим фаллоимитатором раз пять точно. А вон тому мужику с пузом ты отсосал в его фантазиях и кончил со слезами. — Радости, надеюсь? — Не спрашивай. И почему мне нельзя никого из них съесть? Вопрос, разумеется, был риторическим — вне пределов ада Кору запрещались любые контакты подобного рода, потому что однажды он уже совершил несанкционированный акт людоедства в средних веках, а съеденный был заслан светом в ходе какой-то операции, из-за чего тяжбы велись до сих пор. Лэнс подобным не страдал, максимум, он мог кого-то трахнуть несогласованно, но на это пока никто не жаловался. — Какой у вас милый малыш! — услышал задремавший на лежаке Лэнс и первым делом закрыл ладонью пах, но потом вспомнил, что одет, и открыл глаза. У лежака на корточках сидела блонди с обалдеть какими буферами в розовом купальнике. «Малыш» был адресован Кору, которого она гладила по кудрявой голове. Лэнс ухмыльнулся — это была не первая ушлая дамочка, пытавшаяся подкатить к нему через его «ребенка». — У меня сынок того же возраста, что и ваш, — продолжила ворковать блонди, и Лэнс широко распахнул глаза, кивая и сдерживая смешок. — Люблю деток, он такой у вас красивый, весь в отца! Где же твоя мама, малыш? — Она умерла, — ответил Кор. — Бедный ребенок! Хочешь, я покормлю тебя мороженым? — Единственное, чем ты можешь меня покормить, так это своей грудью, — произнес Кор, и Лэнс булькнул мартини, которое допивал. — Классные дойки! Он спрыгнул с лежака, оставив блонди сидеть с открытым ртом, а Лэнс, подхватив купальный халат, двинулся за ним. — Ты не дал ей и шанса, — вздохнул он в лифте. Кор скривился и ударился в нудеж, который закончился, когда они вышли на своем этаже. — Это у нашего соседа музыка? — удивился Лэнс, останавливаясь у двери Бэт, пока Кор возился с ключами. — Мне казалось, ангелы слушают только органную музыку, но никак не… Как ее? — Бритни Спирс. Ты заходишь или дрочишь под дверью? — Иди, я загляну в гости. Кор удалился, а Лэнс подняв руку, постучал в дверь. Никто не открывал некоторое время, и он дернул ручку, обнаруживая, что открыто. — Ты? — воскликнул Бэт, появляясь рядом и обхватывая его руками за шею. — Похуй, проходи! Он был пьян настолько, что почти не стоял на ногах.

***

Бэт лежал на огромной кровати под кондиционером, щелкал пультом и понимал, что как-то неправильно отдыхает. В канцелярии у него всегда была работа, в любое время дня и ночи, — их прикрутили из-за жалоб душ, которые не могли приспособиться к местному режиму — и все свободное время, около трех земных часов, он тратил на сон и чтение книг. Либо переигрывал на арфе хиты, услышанные по человеческому радио, либо разучивал человеческие танцы. Он всегда почему-то больше тянулся к человеческому. И вот, оказавшись среди людей, не мог найти себе места. Что они делают на курортах? Плавают? Бэт не любил плавать. Гуляют? Ходят по клубам? Напиваются? Все это интереснее было делать с кем-то, но никак не одному. Бэт оказался настолько несчастным в своем безделье, что решил начать с выпивки, чтобы дальше пошло легче. Раскрепоститься. Заказал в номер несколько бутылок вина, закуски, и достал из чемодана коробку «для особых случаев», которую ему подарили на прошлое столетие. В ней хранился праздничный комплект, состоявший из латексных боксеров, портупеи и ошейника, а также смазка во флаконе размера XXL, которым тоже можно было кого-нибудь удовлетворить, и вибропробка. Бэт никогда особенно не задумывался над тем, что будет этим пользоваться, и потому отнесся к затее с осторожностью. Изучил состав на этикетке, убедился, что у него аллергии на представленные компоненты нет, затем натянул боксеры и портупею, застегнул ошейник и взялся за пробку. Она не включалась. Бэт в задумчивости посидел, потом догадался открыть ее с нерабочего конца и увидел, что там пусто. Батарейки пришлось вытряхнуть из пульта для телека, предварительно накрутив громкость. С пробкой он справился легко, надавил пальцем на кнопку-кристалл и стёк в кресло, потому что вибрация пришлась как раз на вожделенный бугорок простаты. В интернете он отыскал сайт услуг и набрал указанный в прайсе номер. — Добрый вечер, — томно произнес он в трубку, когда первая бутылка опустела до донца. — Я хочу заказать у вас человека на ночь. Да, мужчину, я так и сказал. Не имеет значения, главное, чтобы у него в трусах было всего так много, чтоб хватило до утра. Благодарю. Вибрация от пробки расходилась по всему животу и, казалось, до кончиков пальцев на ногах. Член, прижатый в положении строго вверх резинкой боксеров, тоже будто вибрировал, истекая смазкой. Возбуждение накатывало тягучими волнами, вынуждая Бэт сползать по креслу ниже и расставлять ноги, только от этого становилось не только слаще, но и мучительней — посторонний предмет в заднице ощущался больше размером, чем был на самом деле. Бэт прихватил пальцами ног ворс ковра и свел колени. Теперь его затрясло всего. — О-оо! — протянул он, от безысходности потираясь бедрами о мягкую обивку кресла. Человек, вызванный для удовлетворения его нужд, был еще в пути, а Бэт уже готов был кончить. Появление живого существа в коридоре у своего номера он ощутил всеми вздыбившимися волосками и нейронами, поднялся, допил остатки вина из второй бутылки — или третьей? — и направился к выходу. Падшего он нащупать в полутьме не ожидал, но даже обрадовался, что это он. — Хочу, чтобы мне вставили! — заявил Бэт. — Ты же сделаешь так, чтобы было хорошо? — Раз ты настаиваешь. На вкус губы Бэт были сладкие, как райские яблоки, такие же сочные и упругие. Хотя Лэнс это сравнение не любил — ну как твердый фрукт может быть упругим? И тем не менее, так оно и было. Исследуя руками прочие упругости, он наткнулся на нечто круглое и гладкое между ягодиц, надавил на него, и Бэт застонал. — У вас такое выдают как выходное пособие? — проговорил Лэнс, кружа вокруг кристалла пальцами и размазывая нагретую телом смазку. — Мгх-мм, — промычал Бэт, и ноги у него подкосились окончательно. Пару секунд Лэнс определялся, как ему больше хочется — как в «Девять с половиной недель» с кубиками льда в пупке, как в бразильских сериалах с белыми простынями и завязанными глазами, или как в тинейджерских пошлых комедиях, где атрибутика роли не играла, а присутствовали только молодость, гормоны и крепкие члены. В аду тоже увлекались человеческим ТВ — всеотец рекомендовал каждому ознакомиться с ним, потому что до того рассадника порока, что транслировался с экранов, многим стажерам было расти и расти. И тем не менее, сам Бэт надел ошейник, что давало право распоряжаться им, как вздумается, и не нежничать. Бэт пришлось постоять, опираясь на тумбу, пока Лэнс раздевался. — Я долго не смогу, — сообщил он жалобно, и Лэнс подумал — точно, не сможет. Скатал липнущий к рукам лоскут ткани, называемый бельем, к его лодыжкам, опустился на колени и взял в рот. Что всегда нравилось ему в светлых — они все были педанты, особенно если это касалось их внешнего вида: везде гладкие, приятно пахнущие и вкусные. Трахаться с ними было одно удовольствие. Члену Бэт можно было бы умиляться — небольшой, ровный, без выпирающих вен, ярко-розовый на головке и обрезанный, с симметричными маленькими яичками. Вылизывать и вылизывать. Бэт мягко, как птичка, придерживал Лэнса за плечи в процессе вылизывания, и он посчитал это забавным — эти светлые везде чересчур аккуратные. Но вечер только начинался. И потому Лэнс, вжавшись носом в выбритый лобок, подцепил кристалл пальцами и с резким чпоком выдернул его, заставляя Бэт мелко вздрагивать и кончать. — Теперь порадуй меня, — сказал он, поднимаясь. Осевшего на пол светлого он поднял за ошейник, куснул за губу и оскалился: — Мне можно все? — Да, — ответил тот, глядя на него так, что и у Лэнса начало внутри резонировать в ответ. Конечно, утром Бэт его убьет за содранную кожу на спине, но он сам разрешил делать все, и поэтому Лэнс, подхватив его под колени, поднял и прижал к стене, следом насаживая на себя. Бэт выдохнул и потянулся к его губам. — Я тебе нравлюсь? — отстраняясь и дразня его, спросил Лэнс. — Еще как, — ответил тот, пытаясь лизнуть его в губы. — Хочешь кончить еще раз? — Да! — Мы же это еще повторим? — Да-а… Лэнс хмыкнул и перевел разговор в другую плоскость. Потом, когда панно на стене съехало вбок и кто-то постучал из соседнего номера, призывая быть потише, Бэт обхватил его ногами и назвал «котенок». Еще позже позвонил администратор и попросил сбавить громкость всего, что есть в комнате. Лэнс выдернул плазму из розетки и сунул в рот Бэт свои пальцы, которые тот сосал с таким лицом, что он пожалел о собственной недогадливости — нужно было сделать это раньше. Кончал Лэнс на это самое лицо с красными от оплеух щеками и губами цвета спелой вишни. — Прекрасный мой, — проурчал он, целуя их, а затем вытирая улыбающуюся физиономию принесенным из ванной полотенцем. Бэт, который планировал неистовствовать до утра, захрапел сразу после этого. Лэнс предпочел накрыть его одеялом и удалиться в свой номер, где обнаружил брата играющим в карты с мускулистым мачо в костюме пожарного. — Наконец-то! — подскочил тот, когда Лэнс вошел и остановился на пороге, придерживая на поясе халат. — Если вам нужна нянька — звоните в агентство по подбору! Пока вы там развлекались… — Большое спасибо, — проговорил Лэнс, подходя ближе и успокаивающе поглаживая его предплечье. — Вы само очарование, вы меня очень выручили. Можете идти. — Но мне заплатили за всю ночь, — возразил мачо уже не так уверенно. — Я вернулся, вы свободны. У порога он помялся, обернулся к Лэнсу, держащему дверь открытой, и сказал полушепотом: — Мне кажется, ваш сын таскает у вас сигареты. От него пахнет табаком. — Благодарю, — улыбнулся Лэнс, выпроводил его и закрыл дверь. Кор, складывающий карты в колоду, пробубнил: — Помойся. От тебя воняет. — Это запах секса. Тебе не понять, фригидный ублюдок. — У меня другие приоритеты, похотливая скотина. И это я, напомню, притащил сюда проститута, когда он начал стучать к вам в двери, чтобы не мешал вам сношаться. — Я куплю тебе завтра две порции ребрышек с брусничным соусом. Бэт проснулся безумно вымотанным, липким, с покусанными руками и шеей и с жутчайшим похмельем. То, как Лэнс пришел вчера, он не помнил, зато запомнилось все остальное, и он признался себе, что ничего более классного с ним не происходило. От воспоминаний напрягался член и пульсировало в заднице, а чтобы вытравить из кожи и волос запах падшего, он потратил больше часа, растираясь мочалкой и гелем в душе. Выбравшись после на балкон, Бэт ожидаемо увидел на соседнем Лэнса, который потягивал через трубочку апельсиновый сок, сидя в кресле-качалке. Секунд десять они просто смотрели друг на друга,  — Бэт кисло, Лэнс с паскудством — а потом падший спросил: — Что у тебя с глазом? Почему он красный? — Наверное потому, что кто-то вчера в него кончил. — Я не специально. Случайно ведь вышло. — Лэнс прикусил зубами трубочку и откинул назад волосы. — Прекрасный мой. — Это все было случайно, — сказал Бэт. — Больше такого не будет. — Конечно. Бэт глянул на него с видом победителя, как учили товарищи старшего звена, вернулся в комнату и нашел среди журналов на столе забытый буклет с расписанием экскурсий.