Ремнант. Остаться человеком

      -Нерационально… и глупо– Эта фраза была слышна человеку, но не двум другими аспектам, впрочем, даже если их вместилище услышало и поняло – оно очень скоро забудет эти мысли. Эмблема разума, как и две других начали свой обмен знаниями с восстановления связи. До текущего момента они «спали» и были разобщены, но теперь ничто не мешало им вновь частично объединится. До полного объединения было ещё очень далеко, а об слиянии пока можно было не задумываться, так как предыдущий этап задачи был ещё не выполнен. Одна из граней октаэдра расплелась и устремилась к равноудалённой от троих эмблем точке. Следом так же поступили монстр из плоти и паук – у первого на красные жгуты распалась передняя часть и многие щупальца, а второй преобразовал две пары конечностей, которые, распавшись на фиолетовый туман, устремились к этой же точке. Столкнулись и смешались этими частичками себя они одновременно, испытав взаимное облегчения. Несмотря на то, что они стали фактически самостоятельными существами (за тем исключением что не могли существовать в случаи потери связи с ядром) – им было комфортно быть хоть немного, но едиными. Разумеется, диффузия их сущностей была лишь временным решением, они не могли поддерживать её постоянно – причиной тому была общая слабость… да вообще всего и их в том числе, а вторая – отвратительный КПД энергии – при дальнейшем улучшении их вместилища они могли позволить себе более эффективные и менее энергоемкие способы объединения, но некоторые нюансы, относительно их дальнейшего бытия, было необходимо наметить и выяснить уже сейчас. Им хватит, если брать за меру исчисления время реального мира, пару десятков секунд – довольно долго, но могло быть и хуже. Вскоре диффузия завершилась и начался обмен мыслями, по принципу «один думает – другой знает».       -Возможно проклятия сказались на тебе не лучшим образом. Ты уверен, что не желаешь поспать ещё пару десятков лет? – Разум был учтив и спокоен. До «уничтожения» их человеческой части ему не было никакого дела. Та часть их души, которая сейчас идентифицирует себя как человек – ощутит лишь сильнейшие фантомные боли по всему телу и, вероятно, заработает себе пару фобий, с помощью которых им в дальнейшем будет легче манипулировать. Заботило Разум лишь то, что Магия, сильнейшей из них, и тот, кто принял на себя основной урон от проклятий, слишком эмоциональный и имеет слишком хорошо выраженное эго. Это было терпимо, но тем не менее пугающе ненормально, если они вообще могут боятся.       -Ты считаешь что это было - глупо!? Увидеть тут человека - это всё равно что обнаружить в подношении, состоявшем из высших духов – душонку червя! Так и тут! Мерзко, возмутительно и многое иное! Как оно вообще сюда попало! Оно не должно быть тут, ведь это внутренний мир – наши, исключительно наши территории, на которым посторонним вход воспрещён, и ты считаешь, что убийство человека, вторгшегося сюда – глупо!? – Магия яростно «шипел» мысленно отряхивая лапку, которой он распылил человека. Ему откровенно говоря было брезгливо даже думать о том, что он сейчас сделал. При этом, смерть, пускай и иллюзорная, человека – доставляла ему какое-то первобытное удовольствие. Он наиболее сильно пострадал от проклятий, а потому считал убийство – этаким возмездием за самого себя, всю ту боль и пытки что он перенёс лично.       -Он не посторонний. Отвратительно слабый, бесконечно глупый, но часть нас. И мы не можем выкинуть этот рудимент. Пока не можем – голос подала эмблема Тела. Его, самое близкое по аналогию слова, забавляла ситуация в целом и расстраивало их в ней участие, в частности. Тем не менее, ярость и злоба этого создания сдерживались. В прошлый раз они лишь чудом смогли выжить после своей собственной попытки вырваться из, не приглянувшийся им, оболочки, за что едва не кануть обратно в лету. Но даже так они потеряли изрядное количество доступных им сил и стали ещё слабее. И как бы это парадоксально не было – сейчас, всё что держало хрупкое равновесие гиганта – являлось песчинкой.       -Человек необходим. Более того – полезен и интересен. Его гибель – недопустимо. Это может даже не отсрочить наше единения, а вовсе – уничтожить раз и навсегда. Сейчас нам остаётся только ждать –мысли эмблемы Разума тихо шипели, одновременно создавая эхо от разбивающегося хрусталя. Он всё ещё был ограничен и мог думать со скоростью чуть выше чем скорость мышления взрослого человека, но уже примерно представлял каким образом было необходимо возвращать утраченное могущество. Для начала надо было хоть чуть-чуть, ещё немного, три или четыре года подождать.       -Ждать?! ЖДАТЬ!? Я не собираюсь сидеть внутри личинки ничтожнейшей из форм этого мира! Нам необходимо подавить его и уничтожить сейчас же! То, что над нами будет какой-то человек – недопустимо! – Разумеется на данные мысли последовала незамедлительная реакция в виде ярости и злобы– для них, в большинстве своём, не было секретов и единственным кто, в теории, мог закрыться от двух других эмблем во время диффузии – была эмблема Магии, но не в текущем положении – сейчас права сильнейшей у неё не было по многим причинам и по ещё большему количеству в ближайшее время этот статус восстановить было невозможно, а во всём виновен мир их пребывания. Они поняли это ещё когда только прибывали. Неизвестно почему, но этот мир был крайне скуден на магию, и единственное, чего было в избытке это магии тьмы и «магия негатива». С остальным же дела были очень безрадостны. Лишь на первый взгляд и по очень скудной памяти, но эмблема Разума привыкла исходить из логики и фактов, а единственное чем он пока мог оперировать была скудная информация, полученная им в состоянии близкому к «полубреду», при этом не стоит забывать, что они все были «слепы» и «глухи» в тот момент. Хотя и сейчас их восприятие мира было ограничено и, с учётом того, что сейчас их основная часть человек – возрождение может занять пару сотен лет.       -Человек не должен быть основой. Тут я согласен с ним. Его не следует приравнивать к нам – он необходим нам сейчас, потом, если он не сможет подняться на наш уровень, от него стоит избавится и это по твоей части – на неверную мысль Разума оживилось та эмблема – которая олицетворяет собой аспект Тела. И небеспочвенно. Каждая из эмблем имела свой негативный взгляд на ситуацию, в которой они оказались. Разум – руководствовался логикой. Для него по большему счёту – человек уже и не был человеком. Будучи средоточием и частью их – он уже по определению не мог быть человеком, хоть и, парадокс, был человеком. Необычным – но человеком, но по мнению других эмблем с таким мириться, в той или иной мере, было решительно нельзя. Магия – являл собой просто бесконечную квинтэссенцию ненависти к человечеству. Он сохранил, помимо магии, и большую часть истерзанного пустотой божественного эго, которое пусть и разделилось между тремя эмблемами, но явно не в одинаковых пропорциях. Больше всего, ощутимо больше, было взято магией. Последствия были не самыми лучшими. Его злоба по отношению к людям и всему что с ними связано была настолько огромна и всеобъемлющая, что двум другим эмблемам приходилось придерживать своего собрата от необдуманных действий и делалось это ими на одних «инстинктах», даже во время их «сна». А мыслей и желаний, которым можно было дать такую характеристику было великое множество.       Итог у их исполнения всегда был один - все они оканчивались сначала гибелью человека, а затем и их забвением. Отличалось, пожалуй, лишь скорость гибели организма и то количество страданий, что переживет их человеческая часть. И то, что её полное уничтожения нельзя была безболезненной даже по меркам «нейтральной» эмблемы тела.       Аспект Тела занимал «среднею» позицию. Не поддерживал магию в его стремлении к саморазрушению в следствие длительных страданий и неудовлетворённого эго, но и принять позицию разума – позволить человеку жить… спокойной мирной жизнью. Оставить его человеком. От этих мыслей его естество яростно переворачивалась и уже склонялось на сторону магии – в том, чтобы жестоко и с цинизмом уничтожить человека. Какое-то время внутри этого места установились полная тишина. Они не думали, не предпринимали никаких решений, просто сосредоточились. Наступила тишина, которая продлилась целых две секунды. Первым "тишину" нарушила эмблема Разума.       -Я продолжу выводить его разум на новые высоты, они не должны будут вызывать подозрения у человеческого социума, а потому тут существенной модификации не ждите, он итак привлекает внимание своего стада. Я так же начну сбор информации о мире, а также буду мягко подавлять его волю – тем, кто будет вступать в непосредственный контакт с человеческим разумом – стал самый «спокойный» и логичный аспект.       -Меня не устраивает вариант мягкого подавления! Минимум на одну четвертую суток этого мира – мы способны подавлять его волю полностью и делать то, что нам необходимо! И я требую этого! Я не собираюсь вступать в симбиоз или какое-то там «сотрудничество», будь проклято это слово, как и весь человеческий род, с этим! Я желаю видеть его страдания, боль, увядания и смерть! Его и его стада! Всех людей! Превращения мира в зелёные поля без капли признаков разумной жизни!– Аспект Магии был зол – хотя это было его нормальным состоянием, впрочем, эту его сиюминутную прихоть, которая удовлетворится года за три-четыре, можно было и принять. Конечно потом это обернётся некоторыми проблемами, породит некоторые фобии у их человеческой части, но аспект разума уже продумывал как использовать те или иные искривления человеческой психики себе во благо. Как никак, но удовлетворения эго обоих своих частичек он ставил куда как выше, чем состояние их наименее старшей и нужной частички. В конечном итоге эта разрядка пойдет им всем (и человеку тоже) на пользу.       -В таком случае в твоих планах так же должно найтись место и физическому развитию нашей оболочки. Она слишком слабая чтобы даже пытаться как-то создать в ней какую-либо систему под использование магической энергии. Это моё требование так как через два местных года я так же планирую присоединится к перестройке нашего вместилища – аспект Тела так же поделился своими мыслями, наблюдая за Магией. Разум учел и эти требования. Ему самому необходимо было выяснить многие подробности прежде чем приступать к следующему этапу своих планов… и заодно улучшить мозг… примитивнейшая органическая трёхмерная структура, по ошибке названная мозгом, точно не подходила для масштаба и уровня его мысли.       Обмен мыслями был завершён и в следующее мгновение разделённые аспекты застывали на своих местах, и лишь струи жидкого серебра со стороны аспекта Разума медленно стелились по направлению к месту, которое «принадлежало» их человеческому осколку.

***

      Предрассветные лучи солнца, словно стесняясь показаться, начали освещать средних размеров поселение. Рассвет. Он находил в нём что-то романтичное. Наблюдения за восходом и заходом солнца оказывало на него какое-то мистическое воздействие. Сколько бы он не наблюдал, но каждый раз какая-то новая деталь, в ранее изученном луче, ранее прожитого дня открывалась ему с новой стороны, проявляла какую-то новою деталь. Наверное, ему снова чудилось, но в этот раз солнце было действительно ярче?       Между тем взгляд усталых глаз метнулся по хорошо знакомым улочкам и крышам домов. Светлый мощеный камень был очень красив. Белый, но чуть темнее чем стены домов свет и маленькие кирпичики, красиво и аккуратно уложенные. На этой дороге, по которой могли спокойно пройти четыре телеги, не было никакого узора, просто хорошо вымощенный и понятный ему путь, в отличие от его собственного.       Взор розовых глаз устремился к крышам. Красные и коричневые – они были как всегда красивы и аккуратны, как и сами дома, которые практически все были компактными и двухэтажными параллелепипедами, лишь немногие имели какую-то другую форму, но он помнил и знал все их наизусть до последней детали – независимо от формы.       Прежде чем закрыть окно и спрыгнуть со стула, на котором он стоял, пристальному изучению подверглась большая сакура в центре города и колокольня, довольно приметные здания для его края. Их можно было назвать – достопримечательностями их поселения и, в какой-то мере, они ими и были. Огромное дерево цвело – это было по-настоящему прекрасным зрелищем – именно в момент цветения эта сакура была прекрасней всего – символ нежности и доброты. В отличие от колокольни, которая бодреньким молодым сторожем с зелёной крышей и четырьмя этажами, стояло не слишком далеко от дерева, а ближе к вечеру и вовсе заслоняло своей тенью это растение. Это здание было наблюдательным пунктом – тому, что позволяло вовремя обнаружить гримм. Ирония было в том, что данное строение оказалось бесполезно. Вздохнув, он всё же спрыгнул на пол. Ноги коснулись мягкого ковра и короткими, но быстрыми шагами он стал спускаться на кухню. Мама пока что спала, а отец- тренировался (скорей проводил утреннею разминку). Он скоро к нему присоединится.       Кухня представляла собой небольшое помещение. Стол, наверное, человек на шесть, не больше, был придвинут ближе к стене. Вплотную к ней стояла скамейка, обтянутая полотном, чтобы было удобней сидеть. Холодильник был большим. Там были овощи и фрукты, а также вчерашний суп. Вытащив из холодильника суп, вилками, он ловко вытащил кусочек мяса и быстро разрезал его. Следом под раздачу попало яблоко, огурец и хлеб. Воровато оглянувшись парень быстро пододвинул стул к гарнитуре и, забравшись на неё, открыл верхний ящик. На самой верхней полке стоял заветный приз. Увы, эту вредную привычку он подхватил от своего хорошего знакомого ещё, наверное, шестнадцать веков назад. Короткий прыжок и в руках оказывается заветное сокровище. Растворимый кофе – далеко не самый лучший, но когда он имел какой-то выбор? Никогда – а потому умение находить приятное в мелочах – одно из немногих качеств, которое сохраняло ему рассудок на протяжении вот уже практически двух тысяч лет.       Отсыпав немного кофе себе в кружку и совершив ещё один прыжок, чтобы поставить баночку на место, он быстро «скрыл» следы своего преступления. Пусть в дополнительном заряде бодрости организм не нуждался – но это была сильная привычка, которой, пока была возможность, он потыкал. Так предаваясь мыслям из серии «как и почему он полюбил этот напиток» был употреблён завтрак. Вымыв за собой посуду и, надев свою одежду он вышел на улицу. Тепло, сегодня всегда было тепло, как и завтра. А вот после завтра будет куда прохладнее. А через месяц ему нужно будет прогуляться до северной окраины своего поселения. Как и восемьдесят пять раз до этого.       Выйдя на улицу трехлетний Лай Рен тяжело вздохнул и посмотрел на солнце, которое согревало его проклятый мир. Безумный морок Салем, которая уничтожила всю планету, проявление одного из его врагов или просто собственное безумие –это звучало довольно заманчиво, но, увы, нет. Он мог поздравить себя с две тысячи сто тридцать третьим днём рождением. Что и было проделано пару месяцев назад. Ирония этой даты состояло в том, что при сложении всех цифр, из которых состояла эта памятная дата, и умножить её на десять, то можно получить информацию о том, какую жизнь он проживает. Девяностую. Он прожил эти дни уже восемьдесят девять раз. Когда-то он считал эту вещь даром –а теперь в полной мере осознавал мучительное положение Озмы. Проклятие – ловушка. Неизвестно почему, неизвестно зачем, но он стал тем, кто в итоге смог собрать реликвии вместе и призвать богов. На свою голову. Те в благодарность «судили» и уничтожили человечество снова, наградив его «даром». В бездне такие дары видел третий бессмертный Ремнанта. В бездне.       Сначала Рен думал, что это действительно шанс. Шанс на спасение. Шанс всё изменить. Вторая жизнь, когда он впервые начал «изменять» - дорого обошлась всему миру. Тогда, ему удалось спасти Пирру, точнее им. Он и Нора смогли найти их друзей в академии, прорваться к ним через террористов и прийти на помощь. Впрочем, кровавая цена за это всё равно была уплачена. Жон Арк погиб. Принял на себя стрелу, которая предназначалась Пирре и последующий вал огня, после чего идя сквозь атаку Синдер Фолл, нанес ей страшную рану, практически лишив зрения и заставил её отступить. И умер. Истощенная аура и ожог всего тела третей, вполне возможно, что четвёртой, степени. После такого не выживают. Их лидера буквально зажарили. Рен винил себя, долго винил, но в конечном итоге смог… смирится со смертью своего лучшего друга. Нора… тоже смогла пережить эту потерю. А вот Пирра… нет.       Ранее весёлая, где-то излишне застенчивая и нерешительная – Пирра Никос стала той, кого Рен опасался и той единственной из близких ему людей, кого он не собирался спасать, а наоборот – позволял умереть. Всё же вторая жизнь сильно сказалась на нём. Жон действительно слишком сильно запал Никос в душу. Был слишком важным для неё. После его смерти Пирра страдала больше и дольше всех. И даже Руби Роуз не смогла расшевелить её. Впрочем, горе и боль очень скора заменила ненависть и жажда мести. Рен пытался намекнуть Пирре о том, что Жон этого не хотел, что это слишком опасно, наконец то, что у неё просто недостаточно сил, для победы. Последнее, пожалуй, было одной из самых огромных его ошибок, ведь это лишь ускорило преображение их партнёра. Ранее добрая Пирра Никос стала жесткой. Эта жесткость была заметна во всём. В отношение к ним и к самой себе. В действиях в тренировках. Цель отомстить стала тем что держало её в этом мире, то, что горело внутри неё намного сильнее чем половинка сил девы осени. Это, однако, были лишь «цветочки». «Ягодки» высыпались, когда она добралась до Синдер. Спустя несколько месяцев в Хейвэн за местью пришёл совершенно другой человек.       Вспоминая этот эпизод своей жизни Рен никак не мог понять, что было опаснее. Синдер, которая в одной из его жизней собрала силы всех дев или его напарница, лишенная каких-либо привязанностей и обладающая половиной сил девы осени. Он склонялся ко второму варианту и дело было тут в проявлении Пирры. За тот короткий период времени и в купе с силами осенней девы – ранее непобедимая девочка и вовсе стала машиной смерти, чьим оружием было не только проявление, но и силы природы, к которым добавились грязные трюки и речь тут даже не о слезоточивом или нервнопаралитическом газе – нет, тут были куда более опасные ядохимикаты.       Меркури был насажен на собственные ноги – от чего-то, но Пирре показалось мало просто вырвать их с «мясом», а потому, она с удовольствие затолкала эти протезы обратно. Носочками к телу.       Эмеральд, которая была не плохой, просто сильно запутавшейся и потерявшей слишком многое девушкой, досталось ещё сильнее. С момента смерти Жона и более глубокого освоения своего проявления и сил девы, у Пирры всегда был запас маленьких тугоплавких прямоугольников с ребристой поверхностью - специально для Синдер. Увы, но под эту атаку попала мулатка, которая к тому моменту итак имела сильно просевшую ауру, и после знакомства с этим оружием была нашпигована им же по самое не могу, и даже остаток ауры не сильно помог, Пирра не брезговала использовать отравляющие вещества, а потому горючая и ядовитая смесь, попавшая в лицо, поставила точку в их сражении.       О том, что Пирра сделала с Синдер - лучше не вспоминать вообще. Он только что поел и видел слишком мало подобных сцен (и это за две, с гаком, тысячи лет), чтобы его не стошнило. Но одна мысль там была точно – на тот момент Пирра была слабее Синдер, а потому в ход шли самые страшные яды, которая их партнёр раздобыла неизвестно где (пусть Рен целенаправленно не искал такие места, но и случайно на подобное не натыкался за всё своё время). Дальше, как в любой сказке, хуже. Пирра нашла реликвию знаний и как-то смогла её активировать. И задала вопросы. «Можно ли воскресить человека?». Джинн ответила «Да». Второй вопрос более коротки – «Как?». Вот после обретения этого знания Пирра сделала последний шаг на кривую дорожку. Получив это знания, она, пусть и не сразу, но изменилась и, наверное, немного обезумела. Мозг человека не был предназначен для такой специфичной информации, а потому итак искаженная личность чемпиона мистраля и вовсе не подлежала восстановлению, а что-то новое и уже явно нечеловеческое, сформировалось вокруг безумной и невозможной идеи.       Когда она вышла из подземелья, то Озпин/Оскар был сильно разочарован в действиях Пирры, настолько что едва не потребовал отдать силы девы Осени. И этим сжёг последний мост между ними, лишая даже призрачного шанса на то, чтобы разрешить этот конфликт. Пирра ничего не сказала. Просто сбежала. И в этом не было ничего удивительного, она чувствовала себя преданной и брошенной, команда RWBY явно не ожидала от неё таких жестоких действий, как и он с Норой, а потому страх и осторожность были «уместны».       В течение трёх лет от Пиррры ни слуху, ни духу, кроме некоторых упоминаний о том, что где-то видели красноволосую женщину, но это было лишь на уровне слухов. А потом она вернулась, вернулась одержимая теми же мыслями, что и Синдер, пускай и с другой конечной целью. И не одна. Она вернулась с ордой гримм. И сама изменилась очень и очень сильно.       Сначала умерла Рейвен Брейвен. Пирра долго выслеживала её. В конечном итоге найдя её племя она не вступала в бой, а просто распылила над их временной стоянкой яд. Многие члены племени умерли практически сразу – та отрава имела тоже происхождение, что и применённая на Синдер. Разумеется, деву это не могло убить сразу, тем более ту, которая имеет огромный опыт. Даже отравленная малой дозой смертельного яда – Рейвен Брейвен, загнанная в угол и потерявшее всё – была одним из самых опасных противников. В том бою Пирра потеряла ноги, но приобрела кое-что куда более могущественное – силу девы весны. Яд был действительно сильным, а потому добил Рейвен. Добил бы и Пирру – если бы та оставалась человеком, однако в планах Салем она заменила Синдер и, так же, как и Синдер, неоднократно подвергалась гриммификации. Своему новому чемпиону Салем потакала куда как охотнее и давала доступ к куда большему количеству именно своих ресурсов. Рен склонялся к тому, что древняя ведьма просто нашла родственную душу.       Потом Пирра стала выманивать деву зимы, чьё точное местоположение было установлено благодаря Артуру Вотсу. Она устраивала акции устрашения, налёты гримм на приграничные к диким землям поселения, облавы на охотников.       В конечно итоге это возымело эффект, но не на Айронвуда и Озпина, а на команду RWBY, если быть точнее на Руби и Янг. Две сестры решили вернуть… их подругу или силы девы. Разумеется, Озпин и Айронвуд были против того, чтобы стратегический ресурс – «сереброглазый воин» - необученный – выходил против настолько мощного монстра. Как в последствии Рен понял, на примере остальных жизней – если Руби что-то вобьёт себе в голову – её проще убить, чем переубедить. У него даже имелись некоторые… практические подтверждения, пусть он жалеет о них до сих пор.       Как итог – обе сестры погибли. Пирра атаковала без предисловий, сначала спалив дотла Руби – против совокупных сил двух дев не поможет никакое проявление и аура – сметёт. А учитывая… ситуацию Янг и тот факт, что Пирра не брезговала отрывать протезы – итог был закономерен. Смерть.       Окончилось всё тем, что Рен решил лично найти и убить своего друга, который стал монстром. Кто-то бы назвал его поступок героизмом, а кто-то идиотизмом. Увы, реальность была куда как плачевнее. Он, съедаемый чувством вины, желал так или иначе прекратить этот кошмар, в котором он был сам виноват, ведь это он изменил историю –а потому, так же ушёл в самоволку – попросив у Норы прощения в прощальном письме, содержание которого он уже давно забыл – он даже не помнил – это был свиток или бумага.       Найдя Пирру, они даже поговорили перед боем. Она была спокойна, удивительно спокойна, а не безумна, по крайней мере не внешне. И мертвецки бледная. Внешней Ауры у неё уже не было – как и человеческой кожи. Единственное что у неё было от прежней Пирры, зелёные глаза и красные волосы, а так – Салем. Она рассказала ему – почему убила всех – дарованные знания – были действительно ужасающими, ведь после победы Салем – она могла воскресить всех тех, кого убила, принеся тысячу человек, взамен на мертвого. Она рассказала – почему присоединилась к Салем – она единственная кто была согласно исполнить ритуалы и одна из двух, кто знала (или могла изучить) об этой магии, но для этого нужна была сила – как минимум четырёх дев, а в идеале реликвия выбора и реликвия созидания. Рен тогда молча подошёл и обнял своего партнёра. Пирра, которая, не смотря на их дружеский диалог, была готова сорваться и превратить его в пепел – опешила. Этого времени хватило Лаю, который притащил на своих плечах центнер огненного праха, на активацию заряда. Взрыв и истошных, но затихающий крик одного из своих вечных партнёров был последим что он слышал в той жизни. Забавным было то, что о своём проклятии, настолько была насыщена вторая жизнь, он просто забыл.       Плача от фантомной боли и вновь находясь в теле младенца – началась его третья жизнь. Истинный вкус отчаяния он ощутил только на пятом «повторе». А на десятом… а на десятом он научился получать удовольствия от этого кошмара, методично ища выход из него.       Оглянувшись Рен понял, что вышел на полянку, к южному краю его поселения, где был небольшой лесок из пары десятков деревьев. Погрузившись в свои мысли он и не заметил, как пришёл сюда, впрочем, в этом месте и в этом отрезке времени он мог позволить себе это.       Именно тут предпочитал тренироваться его отец – Ли Рен. Прохладный ветерок, тень от густой листвы – это место было одним из самых лучших для того чтобы отдохнуть и привести свои мысли в порядок. Проделав дыхательную (и не только дыхательную) гимнастику Лай Рен, как и его отец, сидевший рядом, сел в позу медитации. Использовалась она не совсем по назначению.       Он мог открыть ауру в любой момент, но предпочитал этого не делать, сейчас ему нужно прежде всего подновить своё тело к тому, чтобы активировать её – резкие скачки силы ему не нужны, они лишь навредят, а не помогут. Медитация помогала ему структурировать информацию в своей голове, упорядочить знания, погрузится в себя, вспомнить важные моменты прошлого/будущего и просто повторить про себя давно составленный сценарий на ближайшие пятнадцать лет, которому он будет следовать.

***

      Прислонившись к дереву, черноволосый ребёнок прикрыл глаза, сел в позу медитации и, казалось, уснул. За сиим действием наблюдал Ли Рен. Сын был гордостью отца. Молодой родитель конечно вряд ли догадывался как ведут себя обычные дети, но он был охотником до мозга костей, а потому радовался, искренне и незамутнённой, за то, что сын пытается копировать его и перенимает его опыт. Пускай маленький ребёнок практически сразу заснул, но то, что он ходит вместе с ним в такую рань и так далеко от дома – уже было показателем того, что их сын на пути становления охотником. Путь этот тернист и опасен, но молодой Ли знал – дорога в тысячу миль начинается с первого шага и его сын делал эти самые первые шаги.

***

      Жона выгнуло дугой. От боли. Мальчик ни разу не чувствовал подобного. Тело ужасно жгло. Каждую мышцу, каждую клеточку, болели даже те места, которые раньше никогда не болели (о некоторых Жон вообще не знал до этого момента). Крик, перешёл в беззвучное хрипение, а по всему телу прошлась кошмарная судорога. Потом Жон понял. Он не мог пошевелить даже пальцем, но он, то есть его тело двигалось само! Он просто смотрел как он встал и начал неуклюже двигаться. Пару раз он упал, довольно тихо, но всё же смог услышать, как кто-то стал подниматься. Быстрыми, но всё ещё неловкими, движениями его тело забралось под одеяло. Жон отчаянно дергался. Его тело – оно не слушалось его, словно какие-то путы обвили его и не дают даже дернутся. Но тут есть родители! Папа и Дедушка точно справятся с ни….       Стоило Жону подумать о тех монстрах и о том, чтобы рассказать о них, как его тело прострелила новая порция ещё большей боли. Настолько сильной, что он не понимал где вверх, а где низ и на некоторое время вовсе выпал из реальности.       Между тем дождавшись, когда шаги стихнут эмблема Разума спокойно, поднялась и развернула плечи оболочки. Молодой и здоровый организм. Лёгок в эксплуатации, сложен и хрупок, но перспективен. Они договорились то, что первое время он будет управлять их вместилищем. Магия – его к человеку пускать нельзя, а эмблема Тела, откровенно говоря, брезговала вселятся в личинку, пускай это время было ограничена максимум шестью часами в сутки. Разумеется, при условии, что им не будут препятствовать, в противные случаи на подавления воли человеческого осколка тратилось больше энергии, а энергия (как и её скорость восстановление) у них было серьёзно ограничена, из чего следовало сокращение времени управления. Оглушив болью человеческую сущность ещё раз – разум приступил к установлению ментальных закладок и триггеров. По факту она была только одна, но составлена крайне подробно. Суть этого внушения сводилась к тому, что убирала у их человеческой части возможность распространять информацию, которая прямо или косвенно касалась их. В противном случае следовала нарастающая боль, спазмы мышц, неправильная работа сердца, обморок и иные неприятные вещи, которые обеспечивали им безопасность. Боль – лучший дрессировщик. К тому же этим действием они убивали сразу несколько зайцев одним ударом. Стимулировали мозг и нервные ткани, тем самым подстегивая их развитие и удовлетворяли собственные садистические наклонности, выплескивая свою боль и ненависть на представителе рода человеческого, пускай это было до безумия мелочно и неправдоподобно и приносила самый минимум удовлетворения - совсем капельку, но если магия хоть чуть-чуть удовлетворить своё Эго, то им троим станет намного легче работать.       Сделав пару гимнастических упражнений и, не почувствовав дискомфорта, разум взял парочку книг, стоящих на полке. Листая их, он понимал -память у оболочки всё ещё донельзя отвратна. Простой набор букв всего-то страниц в двести тридцать три тот был запомнить не в силах, что уж говорить про цвет страницы и оформление самой книги, которые и вовсе не отложились у него в голове. И с этим им нужно было работать. Не то, чтобы нельзя было это улучшить – можно и он этим займётся, это как никак его епархия. Снова оглушив болью их человеческую часть разум поморщился. Куда проще для них очутится бы было в чистом техногенном мире – такие приносить самому себе и своему бывшему миру в жертву, для увеличения магического потенциала и круговорота душ – был одно удовольствие. Сто, максимум двести лет и всё - готово. Увы, в его текущем состоянии о таком можно было только мечтать, да и по предварительным знаниям (не полным и обрывочным, так как были получены их оболочкой) мир был не полностью магическим, но и не полностью техногенным, но и не техно-магическим… какая-то малоприглядная химера.       «Выпусти меня!» - попытка ментальной атаки со стороны их человеческой части заставила разум испытать радость. Он хотя-бы быстро адаптировался и развивался, а значит развитие можно будет и ускорить. Не слишком сильно, они не в том положение чтобы привлекать к себе слишком много внимания. Одно дело, когда человек относительно немного выбивается из толпы и совсем иное, когда он становится аномалией, существование которой собратья объяснить не в силах. До такого лучше не доводить, по крайней мере пока они не будут владеть большим количеством информации.       Этим они займутся через тридцать шесть часов по местному времени. Сейчас им нужно было заставить их оболочку уснуть. Аспект Разума лишь усмехнулся бы, если бы был способен на сильные эмоции, слушая новые проклятия в свой адрес, угрозы, мольбы и прочие бессмысленные посылы, которыми сопровождались ментальные удары. Судя по ним оптимальное время их нахождения в теле равнялась четырём часам. Это было хорошо. В дальнейшем они планировали расширить этот лимит.

***

На короткий момент Жону удалось выбраться, по крайней мере, он вернул себе возможность управлять головой, но не голосом и остальным телом. Он в панике вертел туда-сюда, пытаясь хоть как-то сказать, крикнуть, сообщить о том, что с ним что-то не так. Этой роскоши он всё ещё был лишён. Те существа… те гриммы! Да это были именно гриммы, они не давали ему этого сделать! Но он не сдастся! Он сильнее их! Именно такими мыслями Жон подбадривал себя, пока не стал ощущать жуткую усталость и холод. Но мальчик не собирался сдаваться и продолжал, продолжал свои бесплодные попытки. Он что-то чувствовал и. он пока не понимал, но кажется на совсем незначительную каплю, это что-то поддавалось. Увы, но эту битву он проиграл, отправляясь в забытье. С этого момента жизнь Жона Арка изменилась слишком сильно.