***
Тсуна выбежала из школы на задний двор. Пламя практически взрывалось внутри, обжигая свою хозяйку. «Успокойся. Ты сильнее. Ты его хозяйка» — сказала она самой себе, повторяя слова Акико-сан. Не помогало. «Нужно быть спокойной, тогда пламя само…» — Какая… Какая часть школы тебе не… не очень нужна? — прохрипела она Кёе, осознав бессмысленность своих попыток. Пара искорок вырвалась вместе со словами. Тсуна закашлялась. Кёя показал на пустующую песчаную яму, используемую для сдачи прыжков: успокоить своё Небо он сейчас точно не мог. Тсуна отошла от него подальше, чтобы не задеть случайно. В теле бушевал пожар, невероятная смесь злости и сожаления. И Тсуна просто отпустила это пламя, не способная контролировать его сейчас. Всё равно, это место слишком далеко от школы, чтобы кто-то что-то увидел. Песок под ногами нагрелся, но Тсуна не чувствовала этого. Вокруг и так было невероятно жарко, она будто стояла в центре вулкана. Единственное, на что хватало её контроля — защита собственного тела. Злость всё ещё подпитывала пламя, но Тсуна уже начинала уставать. Тело выдержит ещё минуты две. Она опустила взгляд на песок. У неё под ногами было мутноватое стекло. Тсуне вдруг стало так смешно, что она на секунду даже перестала злиться. Пламя опало тут же. Кёя, наблюдавший издалека, подбежал к ней, но подойти к центру ямы не смог — стекло всё ещё было обжигающим. — Ну, у нас теперь есть стеклянная платформа, — хихикнула Тсуна. Кёя закатил глаза. — Не злись, Кё-нии. — Выходи давай, — пробурчал он. Затем вдруг обернулся. Тсуна тоже услышала приближающийся топот. — Хахи! Что за… — начала Хару Миура, выскочившая прямо в гимнастическом костюме. Взгляд Миуры метнулся от Тсуны к Кёе, с немым вопросом. «Чё-ёрт», — подумалось Тсуне — «Втянула в это гражданскую» Хару Миура на секунду замерла, а потом без раздумий двинулась вперёд, прямо к остывающему стеклу. Она остановилась рядом с Кёей, а затем произнесла, слегка дрожащим голосом: — Я этого не видела, не слышала и вмешиваться не буду, — Кёя хмыкнул. Тсуна выдохнула: в дела Хибари жители Намимори не лезли, хотя и могли. Намимори был мирным городком именно благодаря этому. — Не бойся. Хибари-кай не имеет к этому никакого отношения, — уголки губ Кёи дрогнули. Тсуна подавила в себе желание его придушить, такую хорошую отмазку буквально выбросил… Лучше уж это были дела Хибари, чем дела Савад. — Стекло остыло, Тсуна, — бросил он. Тсуна осторожно вышла. Акико-сан будет разочарована этим происшествием, да и родители тоже, хотя и не покажут. По всему выходило, что разрулить ситуацию можно только посвятив Миуру, рассказать ей о пламени. Ох, это же столько возни будет… — Я Савада Тсунаёши, — представилась она. Миура слабо улыбнулась: её, похоже, тоже учили быть вежливой и не замечать странностей, происходящих в Намимори. — Прости, что тебе пришлось это увидеть… — Ты ж Небо? — выпалила Миура. Тсуна отстранённо подумала, что стоит заучить фамилии гражданских в городе. Их не так уж и много. Ну, хотя бы одна из проблем разрешилась сама собой. — Да, я Небо, — ответила Тсуна. — если ты знаешь о пламени, то зачем спрашивала? И так, — Тсуна хихикнула. Пламя Неба ярко-оранжевое. — понятно. — Мама говорила, что это вежливо, — улыбнулась Миура, — Я Миура Хару, и мне хотелось найти причину своих чувств! — Не думаю, что моя сестра, да и ты доросли до отношений… — угрожающе начал Кёя. Миура мгновенно стала красной, но протарабанила в ответ: — Да Хару не об этом, хахи! Просто я здесь себя чувствую как дома и вспышек агрессии нет, и…! — она говорила всё тише и тише с каждым словом. Тсуна уже ничего не могла разобрать. — Ураган, — констатировал Кёя. Он глубоко вздохнул. — Добро пожаловать, Миура. — Тсуна вздрогнула, впервые осознав, что несмотря на все её предосторожности у неё всё же были Хранители.****
«В результате крушения самолёта рейса Рим — Токио погибли пятнадцать человек… Среди них три ребёнка…» — мерно говорил голос из телевизора. Чашка выпала из рук Савады Наны. Сидящая рядом Тсуна побледнела. Боже, пусть это будет не его самолёт! — Мама, не плачь! Может это не его, — попыталась Тсуна успокоить Нану, бездумно собирающую осколки. Глаза у неё были пусты. Нана закивала, продолжая резать пальцы об острые края. — Я сейчас проверю! — воскликнула Тсуна, видя, что маму тормошить бесполезно. Сердце бешено колотилось, пока Тсуна бежала наверх, за своим ноутбуком. Пароля от маминого компьютера она не знала, а спрашивать сейчас — бесполезно. Пальцы дрожали, набирая пароль, заходя в поисковик… Она вся дрожала, не попадала по клавишам, но как-то сумела зайти на новостной сайт. В результате крушения самолёта рейса Рим — Токио погибли пятнадцать человек… Среди них три ребёнка… Чёрт, чёрт! Тсуна пролистнула вниз, едва не пропустив имена жертв. Имена, имена! Осури Момо… Шинтаки Нобу… Савада Акихико. Тсуна вгляделась в чёрные строчки. Пусть это будет не он. Может она неправильно прочитала иероглифы? Может совместила два имени? Может… Родное имя и фамилия не изменялись, сколько на них не смотри. Надо позвонить маме. И папе. И Акико-сан. В контактах не было мамы. В контактах не было папы. Не было знакомых до боли фиолетовеньких цветочков на аватарке. В контактах были только номер брата, мамы, которая была внизу, на кухне, и номер Иемитсу. Почему-то записанный как отоо-сан. Она никогда его не записывала, уж тем более так. Акико-сан. Акико-сан точно знает, что здесь творится! Пальцы набрали заученный номер. Гудки. «Такого номера не существует. Проверьте, правильно ли ввели номер вызываемого абонента…» — протарабанил женский голосок. Ба-бах! Телефон полетел в стену, разбиваясь, кажется, ещё в полёте. Мир заполонило ярко-оранжевое пламя. Секунда и… Тсуна смотрела в свой родной потолок. — Просто сон? — пробормотала она, скидывая с себя одеяло. На краях сознания крутилось что-то тёмное, непонятное. Плевать. Ей срочно нужно обнять маму. Маму, папу и Акико-сан. Кёю-нии и Кимико-нее. Срочно.