Небесный дом

*Где-то в параллельном мире* Савада Тсунаёши этого мира был не то мудаком, не то совсем уж отбитым параноиком. Розалин склонялась к первому, Шоичи — ко второму, но в принципе ни одна из «сторон» второго босса Мильфиоре неправа не была. Потому что залезть в уже настроенную и отлаженную, не под него создававшуюся машину перемещений, наплевав на безопасность и того, кто эту машину и построил, мог только мудак. Причины же этого поступка делали из Тсунаёши параноика. И только из-за этого Розалин была готова смягчиться. Да и к тому же — она это предвидела! Конечно, не целиком. Но вот скажите, кто вообще мог подумать, что босс мафиозной семьи решит тащить в политический конфликт детей? Да и к тому же, даже не спросит создателей машины? Шоичи делала ставку на просьбу и семнадцатилетнего, более менее пообвыкшегося Саваду Тсунаёши из адекватного мира. Но, как оказалось, надо было делать ставку на то, что здешний Тсунаёши похерит всё, что только можно. По незнанию он залез в такие параметры, в которые и Бьякуран, и весь отряд Роза, который участвовал в создании машины, побаивались лезть. Пытаясь установить разницу в десять лет, он умудрился сделать настройку на разницу в двадцать, и то не между одним миром, а между разными! И, что самое неприятное, поменял коэффицент, условно говоря отвечавший за родство. А обратно поменять все параметры теперь, когда машина была запущена, было изощерённым самоубийством, не только для того, кто эту машину запустил, но и для всего мира. Поверьте, огромный плакат с техникой безопасности, который надо было заучивать для того, чтобы приступить к работе, висел на входе не просто так! Отряд Роза мог оттарабанить эту технику безопасности хоть спросонья, и Шоичи обосновано собою гордилась. Хотя теперь, когда они умудрились пропустить Саваду на базу, им стоило устроить заслуженную взбучку. Но теперь Шоичи с мрачной решимостью ожидала, когда машина выдаст ошибку, опустошив при этом все аккумуляторы. Ошибка должна была выскочить потому, что вытащить человека, у которого родственник в этом мире, а он сам — из другого, — нереально. А именно так изменились параметры «родства», как называла их Шоичи. А учитывая то, что Савада был запускающим, и машина в первую очередь искала бы его «отражения»… Земля затряслась, знаменуя, что последняя часть программы начала свою работу. Запустились механизмы, засветились аварийные лампы, предупреждая сотрудников, что заходить опасно. Внутри машины завертелись шестерёнки, и Розалин схватилась за поручни, чтобы не упасть. Так, засветился блок 3-Б, значит установленна связь с веткой миров, имеющих в себе «Саваду Тсунаёши» и при этом опережающих этот мир на двадцать лет… Удивительно! Блок 5-34-П… Блок питания, над которым весь отдел бился три месяца… Он работал на пламени, преобразовывался весьма сложным образом, програмно-механически. Но самым сложным, конечно же, было убедить сотрудников, что невозможное — создание почти вечного двигателя — возможно. Но Шоичи было не занимать упёртости, а из-за того, что она с самого детства была окружена пламенниками, на многие условности ей было наплевать. Пламя может всё, было бы желание и воля. Она кинула взгляд на приборную панель, которая, как на всех космических и морских кораблях, почти не имела экранов. Все показатели держались в пределах нормы, даже не доходя до критических. И это было странно, потому что даже при перемещении в один из ближайших миров показатели скакали, напрягая сотрудников. Энергии, которая сейчас проходила через машину, было просто бешенное количество, но такое и было необходимо для межмировых переходов. А ошибки всё не было и не было. Шоичи отпустила поручни и со всей осторожностью подошла к машине. Чисто технически, это было неправильно и кого-нибудь другого Шоичи уволила бы без права возвращения, но ситуация была совсем не типичной. На самой машине показатели также указывались, обычно после завершения сессии их замеряли тоже, чисто для проверки. Основная панель подвисала довольно часто, несмотря на все попытки это исправить. Слишком много энергии. Ошибки не было. Шоичи потёрла переносицу. Постучала по металлической детали пальцами. Снова проверила показатели. Межмировой коридор держался, причём держался удивительно хорошо: прогноз, выведенный сбоку, говорил, что коридор продержится минимум пару месяцев. Обычно результаты не превышали неделю. Это не могло случиться просто так. Никто из Мильфиоре чисто физически не мог связываться с тем миром — о любом включении машины Шоичи узнавала немедленно, по специальным часам. Шоичи кинулась к своему столу, и в пару кликов подняла архив проишествий. Она вела его с самого создания машины, и ориентировалась как никто другой. Мир G3094k#, как его окрестили программы, никогда не был целью исследований: он отличался от их мира весьма незначительно. Немного другое течение времени, немного другие события… Но в целом ничего интресного. Прежде они с этим миром никогда не связывались, поэтому прочность межмирового коридора… Шоичи вывела параметры этого мира. Разбираться в обилии цифр и специализированных знаков было той ещё болью, но Шоичи уже привыкла. Посмотрела на «время», на «схожесть», на «родство». Присела. Снова посмотрела на «родство». Потёрла глаза. Показатель не изменялся, как бы говоря шокированной женщине: «Нет, тебе не кажется. И нет, ошибки тоже нет.» Выходило так, что какой-то человек ушёл из их мира в тот, причём при помощи той самой машины, а потом его… ребёнок, вероятнее всего, вернулся. И из-за разницы во временных линиях — на несколько десятилетий раньше. Вернулся. Без машины. Без каких-либо других дополнительных приспособлений. Шоичи знала только один такой случай. Саму себя.