Такеши никогда не видел ничего подобного. А он насмотрелся на всякое за свою долгую жизнь, поверьте! Лес вдали буквально сминало, оставляя за собой чёрное нечто, и только по самым краям искрилось красновато-рыжее пламя. Что-то отдалённо напоминающее проделывала Тсуна, сминая пламя Неба в миниатюрные бомбы, напоминавшие со стороны чёрную дыру.
Только вот Тсуна могла контролировать свои «чёрные дыры». То существо, которое запустило это — либо не могло, либо не хотело.
Такеши закрыл глаза. Это было не его место, не его масштаба сражение, слишком многое нужно было поставить на кон, чтобы выиграть как Такеши. Да чего уж там, чтобы выжить как Такеши.
Тиарайн открыл глаза и искристо-голубое пламя поскакало по земле быстрее человеческих мыслей. Покосившиеся деревья, охваченные пламенем Урагана, выпрямились, словно их кто-то обхватил рукой. Чернота взревела, заискрилась красно-рыжим и бросилась на барьер Дождя.
Но на самого Тиарайна не бросилась, ни искорки не попало.
— Да ты силён, малец, — пробормотал появившийся рядом офицер Мильфиоре. Судя по цветку в петлице — Облако. Конечно, не самый лучший вариант, с Кёей было бы попроще, его хотя бы не сносило с ног, когда Тиарайн разговаривал, но что есть, то есть. Этот офицер даже не упал в обморок от сил полукровки, а значит был довольно силён.
—
Ставьте свои отряды, — бросил Тиарайн, старательно отводя силу от офицера. Всё равно схватился за голову. Хилые пошли пламенники. —
Любое пламя подойдёт. Удержать.
— Есть, — пробормотал офицер и заковылял в сторону. Да, после разговора с полукровкой в полной силе не побегаешь… Но приказы выдавал правильные, молодец. Рядом зажглось знакомое пламя Урагана — сквозь черноту, сквозь стоящий стеной Дождь проскочил Хаято Гокудера.
Рыжее пламя, охватившее его тело, несомненно принадлежало Тсуне. Тонкий, незаметный слой защиты, начавший мигать ровно в тот момент, когда Хаято выпрыгнул из чёрного нечто. Значит Тсуна была жива. Может, ненадолго, пока богиня в теле идиотки не наиграется, но
жива.
—
Хаято, — выдохнул Тиарайн, на секунду забыв, что он не Такеши. Хаято этого мира может и не был близок к Такеши, но он был Хранителем Тсуны, а значит в какой-то момент общий язык они бы нашли неизбежно. Да и Такеши, как и Тиарайн к слову, мальчику симпатизировали.
— Поделись пламенем, — пробормотал Хаято, не останавливая своих действий. Кажется он разворачивал своё оружие. — Голова даже после всех манипуляций Тсуны гудит, — Тиарайн наклонил голову и к Хаято скользнула прохладная струя пламени.
И где-то в этот момент до Тиарайна дошло, что Хаято Гокудера не только не дёрнулся от его голоса, но и проскочил через стену дождевого пламени.
-
Что ты делаешь? — спросил Тиарайн вместо рвущихся на язык вопросов. Потом у них либо будет время, чтобы поговорить, либо им уже будет плевать на такие мелочи. В том, что волна Разрушения уничтожит их обоих, он уже не сомневался.
— Разворачиваю «Последний шанс», — фыркнул Хаято. — Чем больше пламени Урагана эта штука впитает, тем дольше будет работать. Будет поле, метров пять квадратных, может чуть больше. Пламя там работать не будет ни у кого.
—
С кем проверял? — наклонил голову Тиарайн. Он начинал понимать, что за план был у этого Хаято. Выманить богиню к ним, а потом добить в беспламенном пространстве. Надо сказать, могло и сработать, если бы не было волны Разрушения.
— Аркобалено, — пробормотал Хаято. Тиарайн удовлетворенно хмыкнул. — То пламя Урагана моя штучка тоже жрёт неплохо, — Хаято мотнул головой в сторону стены Дождя. Тиарайн вскинул брови.
Какой, однако, удивительный мальчик.
Хаято наконец закончил раскладывать «Последний шанс» и теперь стоял, сжав контроллер до белых костяшек. Тиарайн слегка раздвинул ладони и всполох черноты тут же метнулся в приоткрывшуюся в стене Дождя дыру. Чтобы тут же оказаться всосанным в странную конструкцию.
—
Славно, — улыбнулся Тиарайн. Хаято улыбнулся ему в ответ, на его руке зажглось кольцо. Кольцо Вонголы.
Джи и Лада рассказали ему про кольца этого мира. Про то, что они запечатали и разделили богов, вернули их силы в мир. Кольца стали заменой печати, не приносили владельцам вреда. Именно существование колец теперь определяло существования мира, а поскольку мир не любил умирать, существование колец поддерживалось миром. Замкнутый круг.
Все кольца Вонголы, кроме Урагана, были уничтожены.
Савада Тсунаёши поплатился за свою ошибку не жизнью, а посмертием.
Тиарайн улыбнулся. Возможно, они и не умрут здесь. По крайней мере не умрёт Хаято Гокудера, за которого мироздание схватилось, как за спасательный круг. Даже если Разрушение, запущенное кем-то в черноте, начнёт сжигать его заживо.
К линии обороны выскочил Кёя.
— Я скучаю по тем дням, когда самой большой проблемой было отвязаться от Акихико с его вычиткой фанфиков, — вздохнул он, тяжело дыша после бега. Хаято хохотнул, но очередной удар от черноты его даже не дёрнул.
—
Тебя не должно здесь быть, — нахмурился Тиарайн. Кёя закатил глаза и ткнул его в бок пламенем. Сразу стало легче дышать, но Кёя охнул. Ещё бы, даже для сильнейшего Облака поддержать Тиарайна — не очень-то лёгкая задача.
— А ты… — вздохнул он. — А ты попытайся удержать обоих Сасагав, Хару и Бьянку одновременно, я посмотрю, — рядом захихикал Хаято. В барьер влилось новое пламя, сильное, объединённое одной и той же идеей. Их семья, в полном составе.
-
Мы на минутку удерживаем мир от уничтожения, — заметил Тиарайн. Ему так это всё нравилось! -
А вы смеётесь.
— О, это единственная причина, по которой я не упал в паническую атаку, — хмыкнул Хаято. — Тсуна…
— Тсуна будет в порядке, — твёрдо произнёс Кёя. — Она сильнейшая из нас, после Такеши, по понятным причинам.
Тиарайн наклонил голову. Такеши мог выбрать себе в Небеса кого угодно, но Тсунаёши Савада была Небом для них всех: для Такеши, для Вирилита, для Тиарайна. Значит она не могла быть слабее сильнейшего из них. А значит была не слабее Тиарайна.
Хах, Такеши об этом как-то не думал. Когда выберутся из этой херни, подумает и спросит. Тсуна не откажется отвечать.
***
Хранительница шагала вперёд, не задерживаясь ни на секунду. Мировое равновесие, за которое она отвечала, накренилось так сильно, что грозилось похоронить их всех под собственными обломками. Мир такой поворот событий не оценил, поэтому Хранительница и получила почти неограниченные права. Обычно мир не позволял ей вмешиваться — слишком уж большая сила сосредоточилась в её руках после смерти богов.
Хранительница откинула капюшон. Айкимара никогда не видела ничего подобного, а она видела даже слишком много. На горизонте за морем горел алый пожар, всполохи долетали до самых небес. Истинное разрушение мироздания, едва сдерживаемое ярко-бирюзовым пламенем с вкраплениями других цветов.
Ах, так вот почему Айкимара могла быть здесь. Здесь был её брат.
Море даже не успевало замерзать под её ногами. Айкимара торопилась, сильно торопилась и мир прогибался под её желания, нарушал собственные законы. Какая удивительная ситуация.
У барьера её заметили быстро. Сложно не заметить искрящийся лёд, охвативший барьер стеной. Да и как бы Айкимара не удерживала свои силы, они всё равно пробивались. А люди были к силам богов и полукровок весьма неприспособленны. Досадное упущение мироздания.
—
Сестра, — выдохнул Тиарайн. Айкимара склонила голову и улыбнулась. Он может и был из другого мира, но Айкимара никогда не отказывалась от собственных братьев и не собиралась начинать.
—
Тиарайн, — произнесла она на пробу. Темноволосый мальчик, стоявший рядом с её братом, схватился за голову. Беловолосый мальчик дёрнулся, но его пламя — нет. Как интересно…
Они точно не услышали её. Голос Айкимары вот уже несколько тысячелетий был шумом дождя и волн и ни чем иным. Но даже от такого люди напрягались.
-
Не пугай мою семью, — тут же пробормотал Тиарайн. Его пламя колыхнулось, глаза, сиявшие бирюзой, на секунду стали карими. Айкимара лишь кивнула. —
Мы сможем поговорить позже. Там моё Небо, сестра.
Небо? Удивительно. Айкимара кивнула ещё раз и шагнула к барьеру. Пламя Дождя с лёгкостью её пропустило, чернота, истинное разрушение, немного посопротивлялось, но куда уж там. Айкимара была Хранительницей мироздания.
Пламя вспыхнуло и опало. Постойте. Истинное разрушение не так должно реагировать на пламя Дождя, ой не так. Айкимара нахмурилась. Это было не совсем Ураганное пламя. Это пламя было странно похоже на пламя
Элиджио.
Небеса ярости.
Айкимару охватили смешанные чувства. Разрушение мироздания запустили не Небеса — это было хорошо. С полукровкой Айкимаре справиться было проще. Но Небеса ярости нестабильны, особенно если кого-то теряют. Безысходность, гнев и отчаянье разжигают пламя лишь сильнее.
Полукровка, искренне по кому-то горюющая… Обменять жизнь всего мира на жизнь одного человека. Даже многие люди сделают этот выбор, а уж о полукровках что говорить. Если полукровка привяжется к человеку, то ни за что его не отпустит.
Неужели дитя Неба было на стороне людей? Почему же тогда они запустили разрушение? О, сколько же вопросов…
На горизонте показался оранжевый искрящийся купол.
***
В голове шумело. Тсуна никогда такого не делала, слишком уж опасно. Она ещё помнила истории мамы, о том, как до войны дедушка терял контроль над собственным телом. Оказаться в «двойном чёрном», отдать кому-то контроль — дедушка это ненавидел, по крайней мере в первое время. Тсуна тоже не отличалась готовностью бросить всё на самотёк.
«
Здравствуй» — прозвучало в голове. Тсуна распахнула глаза. Тело двигалось само, швыряя в Юни сгустки пламени, удивительно напоминавшие чёрные дыры. Но Тсуна чувствовала, что стоит ей потянуть и тело снова будет её. — «
Тсунаёши, так?»
Тсуна кивнула голосу в голове. Серьёзно, за последние несколько дней произошло столько всего, что она уже перестала удивляться.
«
Я Арахабаки» — представился голос. — «
Покровитель твоей семьи. Я не желаю тебе зла и могу в этом поклясться»
Арахабаки. Бог разрушения, с которым дедушка умудрился найти общий язык где-то в конце войны. Не сказать, чтобы Тсуна много о нём знала, но Акико-сан отзывалась об их с Чуей отношения вполне тепло, говоря скорее о взаимопомощи, чем о захвате тела.
«Пока я тебе поверю» — хмыкнула Тсуна и дёрнулась в сторону от осколка стекла. — «Сделай так, чтобы Розалин не пострадала».
Розалин, всё ещё скорчившаяся над телом Бьякурана, казалось бы не замечала ничего вокруг. Трава вокруг них сгорела, окружив супругов Джессо неровным кругом белого пепла. От жара пламени их фигуры слегка искривлялись. Розалин была всё-таки очень сильным пламенником.
«
Как скажешь» — откликнулся Арахабаки и Тсуна бросилась в бой с новой силой. Не то чтобы у неё было много вариантов действий. Юни, лицо которой заливала кровь, продолжала бросаться в неё стеклом, Тсуна продолжала откидывать его обратно. С каждой секундой сражаться становилось сложнее, но Тсуна не могла сказать почему именно: то ли она уставала, то ли Юни разворачивала всё большее количество сил.
«
Ты справишься»
