Если предотвратить всё в самом начале, изменится ли эта печальная история?

— Боже... Ты слышала.? — шёпот прислуги в поместье не смолкал уже который день. Конечно, ведь произошло такое запоминающееся событие, — Леди Ивонн до сих пор просыпается в слезах после того случая... — Да-да-да... — горничные вторили одна другой, — Не удивительно, она ведь ещё совсем ребёнок... Что же это за ужас... — Кстати об ужасах... — одна зашептала ещё тише, словно на смертном одре, хотя с её губ не сползала улыбка, — Главная горничная лично наказала ту фальшивку вместе с Арией... Все сразу же вернулись на день назад. Вечером главная зашла в покои второй госпожи, взяв с собой её горничную. Даже за закрытыми дверями было слышно каждое слово разъярённой женщины, что лично следила за Ивонн с самого её рождения. Потом послышался грохот и крик Арии, затем горничная удалилась. Благодаря не закрытой двери каждая смогла увидеть, как блондинка на коленях и со слезами в глазах прикладывала холодный компресс к щеке Пенелопы. В тот же день Эмили отправили работать в прачечную без какой-либо внятной причины. — Неужели старшая совсем не боится гнева со стороны герцога? — чуть более смелым голосом спросила одна из новеньких. — Пф... Не смеши. — все остальные тоже не сдержали смешок, — Его светлости плевать на эту шавку, он даже доктора ей не вызвал, просто проигнорировал. К тому же он всё время проводит со своими настоящими детьми. — И не говори... Эти разговоры были такими же пустыми как их жизни и головы. *** Узорная дверь тихо скрипнула. — Ария, ты вернулась? — приподнимаясь на локтях, спросила растрёпанная Пенелопа. — Да, госпожа, но... — в руках девушка держала поднос, на котором была лишь одна глубокая тарелка и столовые приборы, — Повара не приготовили порцию для вас, так что мне пришлось готовить всё самостоятельно... Ничего не ответив, девочка попыталась сесть в кровати, чтобы получше рассмотреть свою скудную трапезу. Но поднос со звоном оказался на прикроватной тумбе, а сама горничная мягко толкнула её обратно в кровать. — Что ты... — Прошу вас, не вставайте. — она провела ладонью по уже вернувшей прежнюю бледность щеке и обеспокоено посмотрела в лицо своей госпоже, — Вы очень плохо за собой следили, поэтому и здоровье испортили. Сегодня будете соблюдать постельный режим. — Ладно уж, делай что хочешь... — Пенелопа устало плюхнулась на подушку, в то время как обладательница янтарных глаз поднесла к ней ложку с бульоном. Малиноволосой в целом всё равно на происходящее вокруг, сейчас её тело в крайне скудном состоянии из-за резко разбуженной маны, которая не может удержаться в поставленных рамках. К тому же её часть начала высвобождаться. Стоит освежить свой внешний вид, чтобы не вызывать подозрений. — Ария, я хочу помыться, подготовь воду. — проглатывая очередную порцию тёплого бульона, сказала она. — Не думаю, что вам стоит делать это сейчас... — девушка хотела её отговорить, но в итоге снова прикусила язык и пошла подготавливать воду. Через 10 минут она вышла из ванной комнаты и закрыла за собой дверь, её щёки порозовели. Пенелопа кивнула ей, проходя внутрь помещения, заполненного паром. Влажность в этих стенах зашкаливала, самое то чтобы привести себя в порядок. *** Струи воды с треском падали на тёплый узорный пол ванной комнаты. Пенелопа сидела перед зеркалом на небольшом, низким стулом без спинки. Копна малиновых волос сбегала ручьём по спине, часть локонов спадали с плеч, прикрывая маленькие ореолы грудей. Капли воды стекли по её телу, создавая эффект какого-то волшебного свечения. Но всю эту красоту портила она сама. — Ха... На её груди было вырезано сердце, небольшими, прерывистыми, ещё немного покрасневшими болячками, которые выглядит так, словно у неё на груди вышили это. Хотя так тоже можно было сказать, ведь она сама сделала это при помощи иглы Эмили. Уязвлённые точки немного покалывало. Пар начал сгущаться, глядя в мутное зеркало, Пенелопа видела, как позади неё появляется миниатюрная фигура. Вскоре она смогла разглядеть лицо Вивиан, которая смотрела на неё с необъяснимой печалью и сочувствием. Девочка не смела и шелохнуться, но отдалённо понимала, что это всего лишь выходящая мана искажает пространство как хочет и вскоре всё исчезнет. — ... — она подошла ближе, уже стоя практически вплотную к ней. Её рот открылся и из заполненных кровью лёгких раздался тихий хрип. Хрясь! Осколки стекла посыпались на пол как снег, а звук удара до сих пор отдавался эхом от кафельных стен. Пенелопа смотрела в остатки зеркала, которое она не колеблясь разбила. Видение исчезло и наконец можно было вздохнуть спокойно. Она на грани. *** — Сестрёнка, спасибо, что пришла. — в стрелянной оранжерее было тихо, так что нежный шёпот было легко услышать. Ивонн с тёплой, но уже не такой беззаботной улыбкой встретила её. Пенелопа молча кивнула и прошла к ней. Они сидела на траве в окружении различных цветов, а розоволосая плела красивый венок. На её лице читалось умиротворение. В это время фальшивка погрузилась глубоко в собственное подсознание, постукивая пальцами по коленям, словно по клавишам рояля, на котором раньше училась играть. Она возвращалась в те тёплые времена раз за разом, но они снова и снова ускользали от неё. Где-то в паре сантиметров от них мирно посапывал чёрно-алый пёс, некогда выглядевший словно щенок. — Сестрёнка, а ты не хочешь выйти в город? — как бы невзначай поинтересовалась Ивонн. — Мне всё равно, но с учётом недавнего случая, предпочту остаться здесь. — сухой ответ немного расстроил собеседницу. Пенелопа смотрела вдаль, ей с самого начала казалось, что тут что-то нечисто. Она пыталась понять откуда может прийти удар, поэтому приходилось поглядывать и себе за спину. Сейчас её состояние оставляет желать лучшего, так что атаковать мгновенно не получится. — Думаю ты права. Но знаешь, — она воодушевлённо положила руку на грудь, а голубые глазки заискрились, — папа сказал, что уже поймал тех негодяев, так что... Вью.! — Осторожно! — рефлексы не заставили себя долго ждать. Пенелопа толкнула девочку на землю, закрывая собой. Её правую руку и щёку порезало холодное лезвие меча, а после из них быстро потекла кровь, капая вниз, — Вот же ж упорные... — П-Пенни.! У тебя кровь! — Ивонн под ней запаниковала, чувствуя как тёплые капли падают ей на лицо. — Ничего, всего лишь пара царапин. Фил... — однако фамильяр исчез, он исчерпал свои силы. Они сами по себе. Пенелопа тысячу и один раз прокляла себе за то, что залечила раны мальчишек в тот раз. Ведь именно из-за этого она не способна призвать Фила при помощи собственной маны. Мгновенное восстановление является крайне сложным, энергозатратным и опасным для мага приёмом. Оно подразумевает под собой сбор большого количества магии и её последующего направление в тело другого человека, тем самым ускоряя процесс регенерации. Но заклинатель может умереть от истощения ещё в момент сбора и пускай Пенелопа это не грозит, но баланс в теле всё равно сильно пошатнулся. — Тц! — в ту же секунду ей прилетел сильный удар в висок, кровь струйкой побежала из болящей раны. Судя по всему это была рукоять. Зрение стало размытым, а сознание утекало как песок сквозь пальцы, — Достало... Собрав последние силы, она создала мощную волну из ветра, которая отбросила почти победившего наёмника в сторону. Исходя из дикого хруста, можно было утверждать, что он свернул шею. Тихо выдохнув, Пенелопа завалилась в бок и рухнула на траву, мгновенно оказываясь без чувств. Розоволосая подскочила к ней, но поняла, что звать её не было смысла. Паника полностью овладела ею, ноги сами неслись куда-то. «Кто-нибудь... Помогите! Прошу!» — она закрыла глаза и продолжила бежать. — Ивонн, с тобой всё хорошо? — она врезалась в кого-то, но не упала, неизвестный успел её поймать. Открыв глаза, девочка увидела тёмно-синие волосы и у неё будто второе дыхание открылось. Старший брат точно поможет, — Ты где-то поранилась? — Скорее за мной! — она потащила его за руку, пока парень прибывал в лёгком ступоре, — Там сестрёнка! Она.! При следующих словах он сорвался с места. Дерик сам не понимал, почему так волнуется за эту девчонку. Они друг другу никто, абсолютно чужие люди из разных миров. Так почему же сейчас он боится не успеть? Боится потерять её, не успев сказать нечто важное. Пенелопа была полной противоположностью его милой младшей сестры. Никогда не улыбалась, была тихой и замкнутой, не просила о различных куклах. Её глаза всегда были пустыми, будто она уже давно умерла внутри и теперь тело просто ходит куда-то каждый день. Возможно из-за этого самого взгляда, он сейчас чувствует некий укол совести за то, что не остановил Рейнольда раньше и просто смотрел за его издевательствами над сводной сестрой. Каждый раз она принимала всё как должное, как бы говоря: «Я это заслужила, так что ничего страшного...». Но в чём была её вина? За всё это время она ни разу не сделала ничего плохого, но все относились к ней как к мусору. И даже он сам. Из головы никак не выходила их первая встреча, тогда она единственный раз попыталась поладить с ними, правда, что он, что Рейнольд, оттолкнули её. С того самого дня она ни разу не говорила, пока не попросят. Они вбежали в оранжерею, девочка всё ещё лежала на земле. Кровь уже начала окрашивать траву и малиновые волосы. Дерик поднял её на руки, пытаясь привести в чувства, но безуспешно. Он провёл рукой по её лбу, убирая спутавшиеся от крови и пота пряди. Сейчас она была больше похожа на труп, белая как снег кожа заставила его проверить пульс, дыхание было едва слышимо. Если оставить её в таком состоянии, то она умрёт в течении получаса. — Ей надо к врачу. — с этими словами он встал на ноги и крепче прижал к себе Пенелопу, чтобы та случайно не упала. Сердце бешено колотилось при одном лишь её виде, — Идём. Сейчас он впервые заметил нездоровую худобу девочки, уж слишком лёгкой она была. И действительно, её запястье можно было сжать между большим и указательным пальцами, даже тогда осталось бы свободное место. Он не знал как всё вообще пришло к этому. — Д-да. — Ивонн поспешила за ним. *** — Несите ещё! Скорее! — в комнате приёмной дочери герцога стоял дикий гомон. Горничные бегали туда сюда, выполняя указания докторов, магов и Арии, которая ни на секунду не отходила от кровати госпожи. Девушка протирала её лицо и меняла полотенца на лбу, пока врачи замеряли пульс. В стороне стоял напряжённый герцог, потирающий переносицу, а из-за приоткрытой двери за процессом наблюдали остальные члены семьи. У Ивонн тряслись колени, а Дерик не позволял ей упасть, пока Рейнольд с силой сжимал деревянный косяк. Каждый из них был напуган и не просто так. Пенелопа выглядела очень болезненно: малиновые пряди спутались и рассыпались по кровати, грудная клетка быстро поднималась и опускалась, а щёки покраснели от высокой температуры, как и всё лицо. Герцог хотел подойти к ней, взять за руку, сделать что-то, что должен делать в такой ситуации отец. Но вид этого больного ребёнка слишком сильно напоминал ему жену, которая тихо и быстро увяла у него на глазах. Лицо девочки то и дело искажалось в гримасе боли, маленькие кулачки с силой сжимали простыни, а изо рта доносился тихий хрип. Ария снова поменяла полотенце, шепча что-то себе под нос. — Что скажете? — обратился глава семьи к врачу, что по совмещению являлся магом целителем из императорского дворца. Он находил факт того, что это была женщина довольно уместным для сложившейся ситуации. — Я не могу сказать точно, но это очень похоже на всплеск маны. — она стянула с себя капюшон и немного растрепала свои короткие, синие волосы, — Сейчас её тело находится в ужасном состоянии из-за отсутствия баланса магии, которая имеет весьма... Необычный вид. — Это очень опасно? — задал он уже вертевшийся на языке вопрос. — Обычно нет, так как маги сами всё выправляют. — она положила руку ей на голову, — Но у неё пока что не наблюдается никакой активности, вполне вероятно, что она подсознательно не хочет просыпаться. Все, включая прислугу, ахнули. Очень трудно поверить, что такая юная девочка захочет умереть во сне. Эмили, которая только недавно прибежала в комнату госпожи из прачечной, прикрыла рот ладошками и чуть ли не плакала. Они ведь практически ровесницы, но сейчас ей стало окончательно ясно, что Пенелопа пережила намного больше страшных вещей. В это время Ария сжала тонкую руку девочки, снова эти дурацкие уколы совести. Дети за дверью и вовсе были в ужасе. Ивонн прижалась к старшему брату в неверии, пока он и Рейнольд начали чувствовать себя виноватыми, пытаясь как-то это оправдать. — Вы говорите, что Пенелопа хочет покончить с собой...? — побледневший герцог ещё раз взглянул на ребёнка в постели. — Я уверенна в этом почти на сто процентов. — с этими словами она стянула ворот спального платья вниз, открывая мужчине вид на порезы в виде сердца. Тот нервно сглотнул, — Поэтому с вашего позволения я бы хотела проникнуть в её подсознание и посмотреть те воспоминания, которые не хочет видеть она, тем самым спасти девочку. Решать только вам, герцог Эккарт... — ... — он некоторое время молчал, обдумывая всю эту ситуацию, но всё же нашёл в себе силы ответить, — Делайте всё, что посчитаете необходимым. — Хорошо, тогда... — Я тоже пойду! — не успела обладательница синих волос договорить, как рядом с двумя взрослыми оказалась Ивонн. Герцогиня смотрела на них как никогда уверенно и сжала кулачки, показывая неготовность отступать. За ней подоспели братья, которые так же буравили отца взглядом. Тот ещё некоторое время не знал, что и ответить. — Ивонн, всё будет хорошо, леди Эллен прекрасно разбирается в своём деле. — он потрепал розовые волосы дочери, но та продолжала стоять на своём. — Мы должны помочь сестрёнке! Мы семья, так почему никто не хочет помогать ей?! — позади невольно закивали братья. — Что ж, возможно с вами будет даже проще, так что вперёд. — в этот момент комнату озарил белый свет, а девушку и герцогскую семью утянуло в самый эпицентр. Вокруг них появлялись различные нити света, которые переплетались, обрывались, расходились и сплетались вновь. Братья подошли ближе к Ивонн, на случай опасности, а герцог остался стоять возле мага. Она с лёгкой улыбкой обернулась к нему. — Я ведь просила больше не обращаться ко мне по фамилии, герцог. — тот виновато прокашлялся и отвёл взгляд, а улыбка девушки стала ещё шире, — Теперь я маг императорского дворца и не привязана к своей семье. Нити исчезли и они оказались в темноте, не было видно ни конца, ни начала всего этого. Тишина с холодом пронизывали это место, но из темноты начал проблёскивать белый свет. Послышался громкий и звонкий детский плач. — Уаааа! Кха.! — звук прикрывался, но не собирался заканчиваться. — Ну здравствуй, милая, моя дорогая Пенелопа... — нежный женский голос заставил всех обернуться.