Дальний восток

Шото с Изуку сидели в коридоре поликлиники, терпеливо ожидая своего приёма. Они пришли заранее, ведь жутко перепугались. И теперь приходилось ждать. Вчера вечером Мидория рассказал альфе о болях в животе и предположил, что это из-за того, что они делали на днях… Тодороки собирался позвонить отцу, но не стал, ведь это вызвало бы лишние подозрения. Тот бы обязательно обо всем догадался. Или предположил бы что-то похлеще. А рассказывать о том, что между ними что-то было, супруги пока что были не готовы. Энджи ведь просто убьёт своего сына! Вот они и записались на приём к доктору самостоятельно. Самая ранняя запись была на следующий день, утром. Им пришлось пропустить пару уроков в школе. Мидория сначала хотел пойти один, чтобы альфа не пропускал учёбу, но тот наотрез отказался. Он не хотел в этом признаваться, но на самом деле страшно переживал. Они не разговаривали. Слишком неловко. Никому из них не хотелось верить, что что-то случилось с Изуку после первого раза. В коридоре было холодно. Люди и отчего-то злые медбратья и медсестры сновали туда-сюда. Мидория вновь вздрогнул. Он искоса посмотрел на мужа, тот был чернее тучи. Изуку до последнего не хотел рассказывать ему о своём недомогании, но молчать дальше уже было страшно. Мало ли что! А записаться к врачу, ничего ему не рассказав, он не мог. Об их небольшой ссоре они забыли практически мгновенно. Шото больше ни разу не заикнулся о том, что Мидория гулял с какой-то другой альфой. Его здоровье в приоритете. – Ты, главное, не волнуйся, – ободряюще сказал Тодороки. Он постарался улыбнуться. Изуку удивлённо на него посмотрел. Чувствовалось, что сам Шото переживает очень сильно. Но скрывает это. И правильно, не пристало альфе лишний раз сетовать на судьбу, на это омеги есть. – М… – Мидория вздохнул. – Думаю, всё не так страшно, – отозвался тихо он и вздрогнул. Очередной болезненный спазм в животе заставил его скривиться. Этой ночью Изуку спал очень плохо. Долго не мог заснуть, а после трижды просыпался. От переживаний и боли. Живот постоянно сводило, а по ногам бежала дрожь. Он страшно волновался, что это может оказаться чем-то серьёзным. – Изуку, – Тодороки наклонился к его уху, – скажи… – он поджал губы и замолчал. Вчера Шото сильно перепугался и побежал скорее записывать Мидорию к врачу. Ни о чем не спросил, ничего не сказал. Но сейчас его начало распирать. – Что? – омега закусил губу. Он наморщил нос: пахло здесь неприятно. Какими-то медикаментами и химией, с лёгкой примесью хлорки. – М, – альфа клацнул зубами, а Изуку испуганно вздрогнул. – Ты правда думаешь, что это… после того, что мы сделали? – уточнил он. Мидория закивал головой. Он долго думал, эта причина была самой логичной. Таких ощущений Изуку не испытывал никогда. Нет, у него и раньше бывало болел живот. Но это ощущалось по-другому. Отравление, вздутие, мышечное перенапряжение. По-другому. А эта боль была острой и сковывающей, неприятно сжимающей внутренности. Поясницу прихватывало, а по ногам бежало дрожь. – Других причин я не вижу, – тихо выдавил из себя омега. Тодороки ругнулся. Шепотом. Мидория отшатнулся и недовольно на него посмотрел. – Ты что! Не выражайся! – он погрозил мужу пальцем. Тот перехватил его ладонь и положил к себе на коленку. – Извини, – буркнул тихо. – Изуку, – альфа вздохнул, – получается, что это я… – он потупил взгляд, – виноват. – Э… – Мидория нахмурился, – в смысле? – Ну… это ведь из-за того, что произошло. М… это само по себе было большой ошибкой, – вздохнул Тодороки. – Я должен был остановиться и не трогать тебя, – виновато прошептал он. – Ну, не говори так, – Изуку с нежностью в уставших глазах улыбнулся. – Я ведь тоже… этого хотел, – сказал он и смутился. – Хотя ты прав, это была ошибка. Нам нельзя было. – М… – Шото нахмурился. – Даже если и так, то… я ведь виноват в том, что с твоим телом что-то случилось, – тихо проговорил он. – Почему ты? – насторожился Мидория. – Наверное, я был недостаточно осторожен, – вздохнул альфа. – Прости меня. – Шото, не надо, – Изуку поморщился. Его муж любил взваливать все на себя. И вину тоже. – Нет, я серьёзно. Я… – Тодороки упёрся лбом в его плечо, – я сделал тебе неприятно, да? – сипло уточнил он. – Больно, да? – в его голосе зазвучал страх. – О… да нет! – Мидория махнул рукой, желая его успокоить. – Мне не было больно! Не ты виноват! – А кто? – Шото с болью в разноцветных глазах на него посмотрел. – Эх… – он поджал грустно губы. – Ты не должен чувствовать себя плохо после… – альфа смутился и тихо выдавил: – первого раза. Значит, что-то было сделано не так. Значит, я сделал что-то не так! Изуку вздрогнул. На это он уже не нашёл, что ответить. Но тут дверь кабинета открылась, и медбрат казал: – Следующий! Супруги подскочили и поспешили зайти внутрь. Поначалу омега хотел оставить альфу в коридоре, но после ему почему-то стало страшно. Да и Тодороки наотрез отказывался просто ждать. – Мидория, правильно? – уточнил педиатр. Сначала они решили направиться именно к нему, чтобы точно знать, к кому специалисту им нужно. Всё же нельзя опускать вероятность того, что у Изуку болит живот по какой-то другой причине. – Д-да, – омега робко кивнул. Он медленно подошёл к столу. Доктор поднял на него внимательным маленькие глазки. Прищурился. – На что жалуетесь? – спросил совершенно обыденным голосом. Но Мидория всё равно вздрогнул. Тодороки стоял позади омеги с жутким лицом. Очень жутким. Медбрат, словивший его взгляд, поспешил в ужасе отвернуться. Альфа страшно злился в первую очередь на самого себя и не знал, как ему эту злобы выплеснуть. Он хмурился, сильно сжав челюсти. Почему-то хотелось зарычать. Окружающие казались ему опасными. – У меня… – Изуку быстро переглянулись с Шото, – какие-то странные боли в животе. Уже… второй день, получается. И боль нарастает… – омега закусил губу. Врач кивнул, внимательно их осматривая. Странная парочка. Видно по раскосым глазам, что не местные. С юга-востока, наверное. А у альфы глаза адским пламенем горят, вот-вот и набросится. Опытные глаза доктора мгновенно заметили на пальцах этих двоих обручальные кольца. Интересно, очень интересно. Он всегда подмечал такие вещи. Женаты, видимо. Вместе живут, наверное… – Может, ели что-то не то? – предположил педиатр. – Или физическими упражнениями занимались? Упражнения на пресс, может быть? – спокойно спросил он. Мидория отрицательно покачал головой. – Не больше обычного… – неуверенно ответил он. – Тяжести не поднимали? – Нет? – Хм… – доктор внимательно еще раз их осмотрел. Судя по запаху, и вправду живут вместе. – Половой жизнью живёте? – спокойно спросил он. Изуку вспыхнул. Он отшагнул назад, опустив смущённо глаза. Какой стыд! Рано ему еще на такой вопрос отвечать согласием. Шото же на это ощетинился. Еле заметно оскалился и сжался ладони в кулаки, готовый атаковать. Ему почему-то никогда не нравилось, когда кто-то заставлял Мидорию так напрягаться. Альфа не мог не думать, что это слишком неприличный вопрос, но помалкивал, не давай себе забыть о том, что перед ними врач. – М… Д-да, – тихо выдавил из себя Изуку. Педиатр удовлетворённо кивнул. Так он и думал. – Как-то по-особенному экспериментировали? – Н-нет! – Мидория аж подпрыгнул. Тодороки взял его за руку, крепко сжав холодную ладонь. – Хм… покажите, где именно у вас болит? – Вот здесь, – Изуку огладил низ живота, – и поясницу иногда прихватывает. – Подойдите сюда, – врач поднялся со своего стула. – Живот покажите, – попросил он, поправив свои очки. После надел тонкие белые медицинские перчатки. Мидория испуганно переглянулся с Тодороки. Ему еще никогда не приходилось оголять тело перед посторонними альфами. Омега неуверенно задрал низ кофты. Доктор смело коснулся пальцами его мягкого выступающего вперед живота чуть выше пупка. Изуку вздрогнул. Шото уставился на это со всей злобой, которой мог. Он еле сдерживался, чтобы не зарычать и не откинуть Мидорию от чужого человека прочь. – Здесь болит? – уточнил педиатр, надавив пациенту в одно место. Тот покачал головой. – А здесь? – надавил на другое. Изуку вновь покачал головой. Это повторилось несколько раз, пока он не нашёл больную точку. – А! – Мидория вздрогнул, весь вытянувшись. Низ живота больно кольнуло. Тодороки, наблюдая за этим, оскалился, сжав ладони в кулаки до поселения костяшек. – Ясно-ясно. Это определённо не воспаление и не что-то страшное. – А что тогда? – Изуку нахмурился и поспешил отступить, спрятав свой живот под кофтой. – Хм… и всё-таки, может, вы что-то необычное сделали? В постели, я имею в виду. По продолжительности, например… – протянул педиатр. Ему уже страшно было предполагать такое. Шото смотрел на него со всей злобой, будто хотел испепелить взглядом. Странно думать, что этот огненный альфа способен себя в чем-то сдерживать. Все знают, какой горячий темперамент у восточных альф. – Нет, – Мидория помотал головой. – Точнее… мы только один раз… всего, – пробормотал он и жутко смутился. Если бы знал, что это выльется в такие проблемы, ни за что бы не подпускал Тодороки так близко. А теперь приходится стоять здесь и краснеть. – А-а, – педиатр усмехнулся. – Так бы сразу и сказали, чего мне голову морочите. Полагаю, что-то вы поспешили, – вздохнул он и укоризненно посмотрел на Шото. – Осторожнее надо быть. Но что-то более конкретное вам может сказать только специализированный врач, я только выпишу направление. Супруги вышли из кабинета и поспешили на третий этаж. Тодороки был страшно зол и еле сдерживался, чтобы не зарычать. Злило его много что. Во-первых, сам факт того, что с Изуку что-то не так. Во-вторых, врачи, которые задают такие вопросы. И эти их многозначительные взгляды! Он понимал, это необходимо, но не мог оставаться спокойным. В-третьих, то, что этот врач, побрал бы его кто, смеет прикасаться к Мидории! У них на родине омег всегда лечили врачи-омеги, альф – альфы. А не так! Они подошли к нужному кабинету, постучались. Отдаленно записываться не нужно было. – Здравствуйте, проходите, – весело отозвались. На этот раз всё соответствовало ожиданиям. Врач – милый на вид молодой омега в смешных круглых очках, никаких посторонних. Шото уже раздумывал над тем, что он сделает, если и здесь доктором окажется альфа. Да он ни за что на свете не даст ей осматривать своего Изуку! Пришлось бы искать другого врача… – М, – Мидория нервно огляделся по сторонам. В отличие от Тодороки здесь комфортнее он себя чувствовать не стал. Обычно к таким докторам он ходил вместе с мамой… В кабинете было тепло: кондиционер не работал. Но лишь тепло, не душно. Из окна доносился приятный аромат жареной курочки, Изуку сразу же захотелось есть. – На что жалуетесь? – осторожно спросил доктор, с опаской поглядывая на альфу. Он взял из холодных пальцев Мидории направление, расписался в нем и куда-то отложил. – М… у меня болит живот, – вздохнул Изуку. Он не решался подходить ближе, а прижимался к мужу, хватаясь за его руку. – Живот? И педиатр направил вам ко мне? Последняя течка когда была? – задал стандартный вопрос врач. Он искоса посматривал на эту странную парочку, вбивая ответ Мидории в компьютер. – Так, половой жизнью живете? Педиатр сделал пометку, что, вероятнее всего, причина в неосторожности… – протянул доктор. Он отложил ручку и поднялся, натягивая перчатки. – М… д-да, – Изуку неуверенно закивал головой. Он смутился и отвернулся. Врач растерялся, вопросительно посмотрев на Шото. Тот лишь недовольно посмотрел в ответ. Ему не нравилось наблюдать, как испуганно Мидория вздрагивает и болезненно отворачивается. – Собственно, кто это с вами? Ваш парень? – Нет, мой муж, – Изуку неуверенно улыбнулся, спрятавшись от доктора у альфы за рукой. Те такому поведению удивились. – Я не могу не попросить вашего мужа выйти, – сухо сказал доктор, глянув на дверь. – Нет! – Мидория встрепенулся, – не надо… – попросил он тише. – Что ж… как хотите. Сколько раз вступали в половую связь? – Один… – Болезненно? – врач нахмурился. – Да нет… – Изуку неопределенно покачал головой. О том вечере он предпочитал не вспоминать. Стыдно слишком. – Всё шло хорошо? Смазка выделялась? Вы были возбуждены? – М… – Мидория растерялся. Он покраснел и опустил глаза. Неловко говорить о таких вещах. – Д-да… – Так, – доктор вздохнул, – думаю, мне стоит вас осмотреть, – осторожно сказал он, качнув головой на кресло, что скрывалось за ширмой. Изуку ощутимо вздрогнул. – А это обязательно? – сипло спросил он. – Ну, – омега нервно хихикнул, – никто не вправе заставить вас. Но так я смогу поставить точный диагноз. Не редко, когда чувствительные стенки травмируются из-за неосторожности. Поэтому не стоит волноваться, – он улыбнулся. Сегодня за день уже было двое таких же смущающихся пациентов. Это нормально. – М… – Мидория покорно кивнул. Он отпустил руку Шото и неуверенно шагнул в сторону ширмы. – Теперь вам точно придется выйти, – вдруг строго заметил доктор, глянув на Тодороки. – Осмотры такого характера всегда проводятся тет-а-тет. Альфа нахмурился. Выходить и оставлять Изуку одного он не собирался. Мало ли врач сделает ему что-то не то! Да, он тоже омега и выглядит совершенно нормально, но кто может знать наверняка! – М… Шото, – Мидория обернулся к нему. – Выйди, пожалуйста, – тихо сказал он. Не то, чтобы Изуку сильно заботили слова доктора. Просто и самому как-то стыдно. Тодороки скрипнул зубами. – Я жду за дверью, – хрипло сказал он и вышел. – Штанишки снимаем и на кресло присаживаемся. Ножки на подставочки. Мидория сглотнул. Он уже ходил к таким врачам, но каждый раз, как в первый. Медленно забрался на кресло, лёг, подрагивая. Доктор ободряюще улыбнулся ему. Он подошел, осторожно положил ладони Изуку на ягодицы. Тот вздрогнул, внимательно разглядывая потолок. Белый, чистый. Через пять минут его попросили одеться. Мидория спешно натянул на себя вещи, стараясь не поднимать на доктора глаз. Тот не обращал на это внимания, за свою долгую практику он миллионы раз встречал таких застенчивых, как Изуку. – Ничего страшного у вас нет, – вздохнул врач. – Так, микротрещинки на стенках, но не более. Боли в животе это лишь вторичные ощущения. Так как в поврежденном месте практически нет нервных окончаний, вы и не чувствуете дискомфорта. А в живот идут лишь остаточные импульсы, – протянул задумчиво он. Мидория неуверенно на него посмотрел. – В общем, никаких воспалений и сильных последствий у вас нет. Даже удивительно. – М… так… – Изуку нахмурился, – так из-за чего это? – Ну, – доктор поджал губы, – вероятно, ваш партнер был не слишком аккуратен. Или вы были слишком зажаты. Впредь, будьте осторожнее. – А… о… – омега растерянно кивнул. – Хорошо. – Так, и никакой половой жизни ближайшие две-три недели! Поберегите себя. И ограничьте занятия физкультурой. Я могу выписать справку в школу… Из кабинета Мидория выходил на ватных ногах. Ему прописали обезболивающее и пообещали, что через пару-тройку дней всё пойдет на спад, переживать лишний раз не стоит. Шото поймал его у двери и сразу потащил за руку в сторонку. – Ну что? – спросил он взволнованно. – М… – Изуку поднял на него глаза и тут же смущенно отвернулся. – Сказали, что всё… в порядке. Более-менее… м… – он поежился, – запретили… спать вместе, – тихо пробурчал он. Тодороки нахмурился, но сообразил быстро. – Понял, – он кивнул. – Наверное, это всё наказание за то, что мы с этим поспешили… – вздохнул альфа. Мидория нервно усмехнулся. Если бы обо всем об этом узнали бы его родные, его бы очень долго ругали… – А из-за чего болезненные ощущения? – полюбопытствовал Шото. – Так же не должно было быть, верно? – Ну… сказали, что… мы, наверное, были не совсем осторожны, – пробурчал Изуку. Тодороки замер. Его лицо вытянулось, а глаза округлились. – Так это всё-таки из-за меня! – воскликнул он и болезненно застонал. – Прости-и! Я сделал… всё не так… Мидория не нашел, что ответить. Он был слишком обеспокоенным происходящим, что сил на разговоры не осталось. Они прошли вниз к терминалу, оплатили врачей и медленно направились к дому. Изуку переваливался с ноги на ногу, никуда не торопясь. Шото приходилось тянуть его за руку, чтоб они хоть куда-то двигались. О школе благополучно забыли. Висело неуютное молчание. Тодороки корил себя за случившееся, отчего сейчас был бледным и напряженным. А Мидория не мог не думать, что это всё кара за их грехи… Супруги замерли у светофора неподалеку от поликлиники. Ожидали, когда же загорится зеленый свет. Но тут перед ними прямо на пешеходном переходе остановилась машина. Знакомая машина. Дверца медленно открылась, из автомобиля вылез человек. – Ну привет, детишки, – прорычал знакомый голос. У подростков одновременно замерли сердца. Изуку дернулся и спрятался у мужа за спиной, закрыв глаза. Испугался. Уж слишком у свекра был страшный вид. Шото сглотнул, отступив назад. Энджи тяжелыми шагами подошел к ним, метая из глаз молнии. Он схватил сына за шкирку и потащил в сторону. Мидория испуганно побежал следом. – Привет, – пролепетал Шото, путаясь в ногах. – У вас мозги есть?! – зарычал Энджи. Подростки удивленно на него посмотрели, одновременно сглотнув. – Ч-что-то случилось? – пролепетал Изуку, цепляясь за руку Шото. Прохожие в шоке от них отшатывались. – Я ехал на деловую встречу, – Энджи медленно вздохнул. – И тут на мой телефон приходит оповещение о списании с карты, – он страшно блеснул глазами. – И что? – сипло спросил Шото, пытаясь казаться спокойным. – И то! Списание с карты в поликлинике! Ой, как интересно! – Энджи топнул ногой. – А знаешь, что ещё интереснее? – Что? – Врачи, которых вы посетили! – он зарычал. – Сынок, ты забыл, что твоя карта привязана к моему номеру телефона? – зло спросил Энджи. – И я вижу отслеживаю все ваши покупки! – А в ч-чем проблема-то? – тихо подал голос Изуку. Он потянул мужа за руку, отстраняя его от свекра. Тот перевел на омегу злой взгляд. – Мы просто… – Мидория сразу же стушевался, – точнее, я… просто… ну… знаете… обычные профилактический осмотр. Рекомендуется проводить каждые полгода, дабы предотвратить какие-нибудь заболевания, – пролепетал он. – Ага, конечно, – Энджи закатил глаза. – Так я вам и поверил. – Но это правда так, – постарался поддержать вранье мужа Шото. Если правда вскроется, ему не жить. – Будь это так, вы не пошли бы в учебное время! А выбрали бы любой выходной! – Тодороки топнул ногой. Он подскочил к Изуку и схватил его за плечи, еле ощутимо встряхнув. По его глазам было видно, что он готов в любой момент ударить каждого из них, но к омеге даже прикасаться казалось неправильным. – Э… н-ну… п-просто… с-сегодня уроки неважные, – пролепетал Мидория, задрожав. – Признайся! – Энджи прищурился, глядя ему прямо в глаза. – Ты беременный?! – прорычал он. – Нет! – пискнул Изуку и отпрыгнул, спрятавшись у Шото за спиной. – Вовсе нет! – Тогда зачем вы ходили в поликлинику? – гортанно спросил альфа. Подростки растерялись. – Я правда не беременный… – пролепетал он. – Сейчас разберемся, – рыкнул Энджи и схватил сына за шкирку, потащив обратно в сторону поликлиники. Мидория побежал следом за ними. Энджи поднялся вместе с ними к нужному кабинету, распихивая всех по пути. Он бы без стука ворвался внутрь, но вовремя вспомнил, что внутри может быть какой-нибудь неодетый омега. Поэтому альфа всё же постучал. Получив разрешение, вошел. Всё тот же доктор омега поднял на вошедших удивленный взгляд. Он нахмурился и поднялся, сложив руки на груди. – Какие-то проблемы? – сухо спросил он. – Этот человек сегодня был у вас на приеме? – прорычал Энджи, толкнув Изуку вперед. – Был. И? – Я хочу знать, зачем! – Врачебная тайна, – доктор, кажущийся таким маленьким по сравнению с альфой, спокойно пожал плечами. – Плевать! Зачем он пришел к вам? Он беременный?! – Энджи зарычал. Врач вздрогнул. – Он не беременный, – сухо ответил он. Энджи вздрогнул. Он удивленно глянул на дрожащего Изуку, после на сына. – Зачем они тогда здесь были? – Профилактика, – доктор пожал плечами. – Мужчина, вы вообще кто? Я ничего не обязан отвечать вам. Уходите. Энджи оскалился. Он подтолкнул Мидорию вперед. – Он девственник? – хрипло поинтересовался альфа. Врач тяжело вздохнул. – Мне-то откуда знать? – Неужто вы не осматривали его? – Энджи продолжал злиться. Один его вид нагонял на всех страх. От ответов доктора зависела судьба Шото. – Ох, – врач вернулся к своему столу. – Осматривал. – Так он девственник или нет?! – Врачебная тайна. – Я его отец! – соврал Энджи. Подростков аж передернуло. – М, да хоть кто. Разглашение конфиденциальной информации, во-первых, запрещено врачебной этикой, во-вторых, законом. – Мне всё равно. Отвечай! – Да и моё заключение никогда не будет стопроцентным. У всех разные тела… – доктор пожал плечами. Они с Мидорией переглянулись, в глазах последнего застыла немая просьба. – Ладно-ладно, – омега вздохнул, – он девственник. А теперь идите отсюда!