Compulsion

Темнота ни разу не успокаивает. Она только напрягает без того до предела натянутые нервы и мешает... Черт, как же она мешает оценивать реальность объективно. Ноздри обжигает волна желания, и противостоять ей невозможно. Он медленно поворачивается, и на его лице играет плотоядная улыбка. Блондин в углу то ли всхлипывает, то ли стонет, стараясь сильнее вжаться в стену. Он делает шаг вперед. И еще один шаг. Блондин дергается в сторону, пытаясь сбежать, но Он ловит его за волосы и возвращает на место, второй рукой срывая с него рубашку. Из горла раздается то ли стон, то ли рык. Блондин обмякает в Его руках, но все же пытается оттолкнуть Его, отодвинуть от себя. Жаль, что это - тщетно, и он сам прекрасно это понимает. Снова полурык-полувсхлип, и Он разворачивает блондина спиной к себе, вжимая в шершавую стену. Возбуждение болезненно стучит в заднюю стенку черепа, совпадая с диким ритмом пульса. Он приближается к уху блондина и влажно шепчет: - Хочу. Сынхён резко распахивает глаза, вдыхая так, словно только что тонул. Сердце колотится как сумасшедшее, он проводит ладонью по лбу, смаргивая капельки пота, попавшие на веки, и яростно кусает губы. Одеяло насквозь мокрое, подушка тоже. Кто мог подумать, что спустя два года эти сны снова вернутся. За окном небо окрашивается в алый, и солнце исчезает за крышами домов. Спать на закате - дурная примета. Сынхён спускает ноги с кровати и замирает, ошеломленный неожиданным открытием. Только сейчас до него доходит, в чем был подвох, и спина покрывается неприятными мурашками. Лицо блондина изменилось. - Парный проект? - Джиён не может сдержать горького удивления. Впрочем, Сынри, стоящий позади, тоже. Продюсер разводит руками, напоминая, что не он выдумывал правила. - Распоряжение сверху. - Но с Сынхёном... - А что, - продюсер вопросительно смотрит на него сквозь стекла очков, - с этим какие-то проблемы? Джи осекается, невольно переводя взгляд на окно. Да, с этим есть проблемы, но не из разряда тех, о которых можно вот так за здорово живешь поболтать со своим сонбэ, тем более бетой. Он медленно качает головой, и продюсер улыбается. - Вот и отлично. Начнете завтра. - Завтра? Но... - Это уже решено. Я так понимаю, твоя маленькая беда к завтрашнему утру уже рассосется? - мужчина выразительно переводит взгляд на приткнувшегося в углу Сынри, и Джиёну очень хочется в этот момент провалиться сквозь землю. - В общем, вас обоих жду завтра в девять здесь, в моем кабинете. И чтобы как штык. Джи ничего не остается, кроме как кивнуть и выйти из кабинета. - Черт! - носок дизайнерского кеда со всей дури впечатывается в стену. - Ну надо же... - Хён, - неуверенно тянет Сынри, не вполне понимая, в чем именно дело. Если к Донуку, как к сопернику, он чувствовал вполне определенную антипатию, то в случае с Топом все было куда более запутанно. Фактически у Сынхёна был Дэсон, и это разом отметало все его поползновения к Джи, но... Но Сынри прекрасно помнил, что в раздевалке Сынхён повел себя крайне не похоже на альфу, давно находящегося при своей паре. Разве у него не должно было давным-давно притупиться ощущение свободных омег вокруг? - Хён... А что, собственно, не так? Джиён осекается и неуверенно оглядывается на макнэ через плечо. Тот стоит совершенно растерянный посреди коридора и явно ничего не понимает. Джи вздыхает и поворачивается к нему, унимая собственное ошалевшее сердце. - Все нормально, я просто не ожидал. У меня были свои планы. Именно так, за это Сынри и любил своего лидера. Как бы ни поворачивались обстоятельства, что бы ни происходило, у него всегда был четко намечен путь. Не похожий ни на кого, самобытный, уверенный в своих силах, хоть биологическая роль и подразумевает пассивность. Можно сказать, что Сынри восхищался этим человеком до глубины души. Можно сказать, что он был беззаветно в него влюблен. Джиён трактует внезапно появившееся на лице макнэ выражение по-своему. Он резко шагает к нему навстречу и заключает в объятия. Объятия, которые скребутся по сердцу Сынри не хуже хорошего швейцарского ножа. Это объятия брата-отца-матери, но никак не любимого. И завтра, скорей всего, все их эфемерные "отношения" закончатся, как рассеивается поутру туман, так что, хотя бы сегодня... Сынри резко прижимает лидера к себе и чувствует, как его тело начинает мелко дрожать. Джиён пытается вырваться, но и сам понимает, что это бесполезно. Хотя бы сегодня... Сынри зарывается носом в каштановые волосы и отпускает тормоза, которые сдерживали его эти два дня. Хотя бы сегодня он будет принадлежать только ему. Ногой макнэ нащупывает дверь в подсобку и, пятясь, затаскивает туда сопротивляющегося Джи. Ему одному. Джиён сглатывает и упирается Сынри в грудь, пытаясь отодвинуться, но аура альфы мешает все карты, снова поднимая гребаные волны возбуждения. На этот раз все по-другому. Сильнее, жестче, Джи не может понять, в чем причина, но все движения макнэ внезапно наливаются силой и уверенностью. Ничего общего с тем, что было у него дома. - Сынри... - просит он еле слышно, чувствуя, как его накрывает, - остановись сейчас же. Макнэ качает головой и приникает к нему в требовательном поцелуе. Низ живота сводит в сладкой судороге, и, тихо застонав, Джиён вынужден приоткрыть рот, впуская чужой язык внутрь. Он в последний раз пытается вырваться, но снова терпит оглушительное фиаско. - Тшш, хён, - шепчет Сынри, сжимая его руки и заводя их наверх, - ты же не хочешь, чтобы нас услышали. Джиён закрывает глаза, он уже давно запутался в том, чего хочет. Сынри закрывает дверь в подсобку и прижимает лидера к стене, покрывая поцелуями его шею. Джиён прогибается в пояснице, прикрывая глаза, и с ужасом понимает, что тут действительно ничего больше не сделаешь. - Остановись... - бессмысленно шепчет он, чувствуя, как чужая рука заползает к нему в брюки. Макнэ коротко рычит, впиваясь зубами ему в плечо, и дергает его на себя. Джиёну хочется. Но не хочется. Потому что... Ну, это же Сынри, сколько можно? Пальцы макнэ скользят по спине, забираются ниже, ныряют под резинку боксеров и грубо упираются ему прямо в зад. Джи дергается и всхлипывает, проклиная свою чертову омежью суть. Сраная пассивная дрянь, которая просит всего этого, умоляет о продолжении и ради своего удовлетворения готова лечь даже под своего согруппника. Пальцы, влажно хлюпнув, входят внутрь, и Джиён повисает на Сынри, не в силах больше сражаться с самим собой. - Остановись... - скорее на автомате вырывается у него изнутри свистящий шепот. - Остановись, - дублирует его полурычащий чужой голос, и Джиён вздрагивает, переводя взгляд на дверь. Последний, кого он ожидал тут увидеть, это Донук. Сынри напрягается, выводя пальцы из лидера, и прячет его за своей спиной. - Что тебе здесь надо? - А тебе? - парирует Севен, тяжело втягивая ноздрями воздух и понемногу соловея. Сынри нехорошо щурится и делает шаг по направлению к нему. - Это тебя не касается. Не вмешивайся. Ты уже натворил здесь дел, хён. - В самом деле? - усмехается Донук. - Примерно таких же дел, что сейчас планируешь натворить ты? Сынри вздрагивает и неуверенно обегает подсобку взглядом. А что он, в самом деле, собирался сделать? "Остановись..." - память послушно подкидывает сбивающийся шепот Джи, и макнэ сжимается изнутри. Стало быть, сейчас он ничем не лучше Севена? Джиён потихоньку собирает себя по частям. Находиться в замкнутом помещении с двумя альфами - совершенно невыносимо. Он чувствует, что практически сходит с ума, но все же находит в себе силы подняться на пошатывающихся ногах и, оттолкнув неожиданно податливого макнэ в сторону, оказаться нос к носу с Донуком. - Дай выйти. Севен теряет остатки разума. "Выйти? Какой, нахер, выйти, когда ты так охеренно пахнешь, детка?" - он планирует сказать ему это вслух, для наглядности впечатав в ближайшую стену, но Сынри неожиданно отпихивает его в сторону, избегая встречаться с Джиёном взглядом. - Иди, хён... Джи устало проводит по лицу ладонью и, пошатываясь, вываливается в коридор, не замечая, как яростно макнэ кусает губы, все же решаясь проводить взглядом его спину. Донук облизывает пересохшие губы и отталкивает от себя Сынри. - Отвали. Джиён бредет по коридору, судорожно нащупывая в кармане мобильник и едва замечая, куда именно он направляется. "Нужно позвонить Ёнбэ..." - крутится в голове. А пальцы почему-то набирают номер Сынхёна.