Compulsion

Впервые со времени попадания в больницу Джиён высыпается как следует. Когда он открывает глаза, на часах уже половина двенадцатого, а Сынхёна внизу уже ожидаемо нет. - Приятный молодой человек, - улыбается папа, когда Джи заходит на кухню, - он мне давно по душе. Кстати, вот… Папа передает ему небольшой конверт. Когда Квон встряхивает его над ладонью, оттуда выпадает белый прямоугольник. «Поправляйся скорее. Я постараюсь тоже закончить к этому времени. Встретимся через неделю?» Джиён фыркает, быстро пряча бумагу обратно, но, судя по хитрым глазам папы, он с содержанием уже ознакомился. - Это ничего не значит! – Джи взмахивает конвертом и уходит к себе. Унимать бешено бьющееся сердце и записывать строки, которые только что пришли на ум. Запах возвращается. Так, по крайней мере, говорит отец, а потом и врачи клиники, куда Джиёна везут на обследование. Травмы тоже заживают на нем, как на собаке. Сынхён, наверное, скрытый пророк, но к концу недели Квон и в самом деле чувствует себя почти сносно. Так считает даже его доктор, который позволяет ему выйти на работу, но советует быть крайне аккуратным. В этот же день Квон звонит Сынхёну, чтобы сообщить последние новости. - Значит, завтра можно ждать тебя в студии? - Ага, - Джиён рассматривает себя в зеркале, отмечая, что жуткие синяки под глазами уже практически исчезли. - Тогда можно похитить тебя сегодня вечером? - Что? – Джиён нервно перекладывает телефон от одного уха к другому. - Похитить? - Ну да, умыкнуть, спионерить, стащить... В общем, сегодня, в девять вечера, о, рахат лукум моего сердца, я приду к тебе. Будь готов. И альфа кладет трубку, оставляя Джиёна в таком диком коллапсе из чувств, что ему даже становится не по себе. Весь день Джиён сам не свой, за что он ни пытается взяться – все валится из рук, а в ушах до сих пор звучит голос Сынхёна, искаженный телефонной трубкой. Вернее, даже не столько голос, сколько то, что именно им было сказано. Ближе к восьми часам он бессильно закрывает крышку ноутбука, отчаявшись сотворить хоть что-нибудь дельное с мелодией, которую ему на ознакомление прислал Тедди. На улице убийственно громко поют цикады, а внутри у Квона, напротив, убийственно тихо. - Собираешься куда-то? – невинно интересуется папа, когда Джи открывает гардеробную, заглядывая туда совершенно отчаявшимся взглядом. - Кажется… - тянет Квон, рассматривая одни джинсы за другими. Он всегда одевался довольно придирчиво, но сегодня просто переплевывает сам себя. Папа качает головой, наблюдая за попытками своего чада не впасть в истерику, выбирая себе рубашку, и от греха подальше ретируется на кухню. До девяти еще полтора часа, но Квону не сидится на месте. Он носится по комнате, будто ужаленный, и не может понять, что с ним происходит. Раньше все казалось таким простым: вот хён, круто было бы, если бы он был моим, и… И все на этом. Дальше фантазия Джиёна никогда не заходила. Но вот теперь хён и правда его, но что если он ошибался? Если Топ – не тот, кого он так безумно хотел? Да, его всегда бросало в дрожь от его запаха, но… Запах, это ведь еще не все? Верно. Джи замирает на несколько секунд, а потом падает на кровать, машинально гладя кончиками пальцев глянцевую поверхность ноутбука. Разумеется, не все. Есть еще его теплый бархатный голос, сильные руки, фигура, от одного вида которой у Квона начинается непроизвольное слюноотделение. Впрочем, так было и тогда, когда Чхве еще был пухлым неповоротливым альфой, только-только вступившим в завершающий период переходного возраста. Джи, сам слегка запоздалый, гордился своей дружбой с этим человеком. С тем, кто на одной только силе воли сбросил больше двадцати килограмм, чтобы поступить к нему, Джиёну в агентство. Его тянуло к Топу даже тогда, когда тот выглядел, мягко говоря, паршиво для альфы, а сам Джи еще даже самоидентификацию не прошел. Он всего лишь любил проводить с ним время, разговаривать, тусоваться по андеграундным клубам и просто быть рядом. - Блять, - выдыхает Квон, и вопреки этому утверждению его губы растягиваются в улыбке, - блять, Чхве Сынхён, ты реально никудышный альфач… А я – придурок, и, кажется… Он не успевает закончить мысль, потому что в окошко что-то стучит. Джи подскакивает, ошарашено озираясь, но звук повторяется. Квон осторожно подходит к окну, отодвигая пальцами занавеску, и не может сдержать смеха. Внизу, в саду, собственной персоной торчит тот, из-за кого ему покоя нет вот уже несколько часов. Сынхён сверкает, словно начищенная монета, и машет Джиёну рукой, одновременно прикладывая к губам указательный палец. Джи кивает и в самом деле пытается выйти незаметно. Бессмысленно конечно, родители наверняка уже увидели машину Чхве, но происходящее почему-то все равно будоражит. Может быть, потому что со всей этой закрутившейся жизнью в шоубизнесе он так и не сподобился ни разу сходить на нормальное свидание? Разве что с Донуком, но это было совсем не то. Квон осторожно выскальзывает из дома, заворачивает за угол и буквально рушится в горячие объятия Сынхёна. - Так вы позволите вас похитить? - Помогите, - шепчет Джи, улыбаясь так, что болят щеки. Топ удовлетворенно кивает и забрасывает остолбеневшего омегу себе на плечо. - Никто тебе не поможет! – он изображает дьявольский смех и тащит хохочущего вместе с ним Джиёна к своей машине прямо через кусты. Омега падает на мягкое заднее сиденье, а вслед за ним туда валится и довольный Сынхён. - Гони, - важно командует он водителю и тот, видимо посвященный во все действо заранее, послушно нажимает на газ. Пока машина едет до нужного места, Сынхён глупо улыбается и старается не смотреть на Джи. Но он тоже заметил, что запах вернулся, и это заставляет его нервно поерзывать на месте. Наконец, не выдержав, Чхве поворачивается к Джиёну. - Ты... хорошо выглядишь, - он имеет в виду и внешний вид, и его здоровье, и Бог знает что еще. - Спасибо, - Джи не может не ответить на такую улыбку. Он упирается ладошкой в щеку и смело заглядывает альфе в глаза. - Куда мы едем? Сынхён загадочно косится на окно и делает вид, будто еще не решил. - Даже не знаю... Квон наигранно хмурится, принимая правила игры, но выдерживает всего несколько секунд, фыркая и толкая Чхве в плечо. - Нет, серьезно! Мне, может быть, папа не разрешает из квартала выезжать. - А нам и не нужно, - довольно кивает Сынхён и стучит по водительскому креслу. Шофер качает головой и резко выкручивает руль влево. Джиён испуганно хватается за ручку и пытается посмотреть в окно. - Нет, - Сынхён мягко отворачивает его голову и притягивает к себе, обнимая. - Не смотри, пусть будет сюрприз, хорошо? - Я в последнее время не очень по сюрпризам, - неуверенно тянет Джи. - Ты же мне доверяешь? - улыбается альфа. - Тогда ты должен закрыть глаза и позволить мне их завязать. Квон закусывает нижнюю губу, но позволяет натянуть себе на глаза что-то, напоминающее повязку для сна. Машина останавливается. Джи кое-как выбирается из машины с помощью Чхве, а потом альфа подхватывает его на руки. Судя по времени и звукам вокруг, идут они в какое-то здание, а потом еще поднимаются на второй этаж. Затем дверь тихо хлопает за спиной, а Джиёна усаживают на какой-то стол. - Можешь открывать глаза, - загадочно провозглашает Топ, немного нервничая, судя по звуку его голоса. Квон осторожно приподнимает повязку за самый краешек, а потом резко стягивает ее полностью, непонимающе оглядываясь. - Но... это же... - в памяти послушно встают моменты, которые видели эти стены. - Школа? Это твой класс что ли? - Нет, - отвечает хён, смеясь. - Это место, где я первый раз тебя увидел. Он подходит к нему, беря за руку, и переплетает его пальцы со своими. - Чтобы понять, где я ошибся, нужно идти с самого начала, так ведь? - Ошибся? - Джиён непонимающе смотрит на него. Он совершенно растерян, ведь ждал чего угодно, кроме этого. А еще ему почему-то щиплет где-то под кадыком. Ведь Сынхён продолжает: - Когда я познакомился с тобой, я был чертовски смущен. Ты казался нереально крутым, красивым, и я не мог поверить даже, что ты просто со мной разговариваешь, не то что дружишь. Ты делал мою жизнь счастливее каждый день, и она в итоге стала настолько яркой, что я забыл платить тебе тем же. Прости меня. Квон качает головой, чувствуя, что если скажет хоть что-нибудь, голос все-таки его подведет. Он только молча приподнимается на цыпочки, прикасаясь губами к его щеке. Поцелуй по-детски неловкий, да еще, к тому же, наверное, глупый в свете того, что произошло между ними. Но если начинать с начала, то обоим. Вместе. У Сынхёна темнеет перед глазами, а пульс учащается, ему по-прежнему трудно контролировать в себе звериную сущность. Хочется прямо здесь завалить омегу на стол, и... Но он справляется, вновь улыбаясь и кивая в сторону выхода. - Раз ты готов, то пойдем. Топ ведет его на крышу, где для омеги заготовлен еще один сюрприз. Джи старается не упустить ни одного момента. Пытается сохранить в памяти каждое мгновение. Он прикасается пальцами к шершавым стенам лестничного пролета и жмурится от света заходящего солнца, когда Сынхён открывает дверь. Первое, что он ощущает - запах роз. Омега удивленно задирает брови вверх и неуверенно шагает на крышу. Лепестки повсюду, они лежат по всей крыше ало-розовым ковром и шевелятся при каждом порыве ветра, словно океанские волны. - Добрый вечер, господа, - раздается откуда-то сбоку, и Квон едва не прописывает обладателю спокойного вкрадчивого голоса смачную затрещину. Хорошо еще, что Сынхён аккуратно ловит его руку и подталкивает дальше. Голосом оказывается выхолощенный меланхоличный бета в костюме официанта, который подводит их к небольшому столику посреди розового водоворота. - Прошу, - он ждет, пока Сынхён отодвинет омеге стул, и ловко зажигает стоящие на столике свечи, - позволите включить музыкальное сопровождение? Бета нажимает на крошечный пульт от музыкального центра, и воздух разрезают хип-хоп биты пятилетней давности. - Это же... - смеется Квон. - Как ты диск достал? - Дома взял, - смущается Сынхён. - Я хранил их с момента, как ты же мне их и подарил. - Одолжишь как-нибудь на пару дней? - Джиён пытается держаться молодцом, но суть в том, что он понятия не имеет, как все должно идти дальше. Когда они зависали здесь в юности, то просто болтали обо всем на свете, от фильмов до музыки, попутно перемывая косточки всем знакомым и строя планы на будущую популярность. А сейчас... Что он должен делать сейчас? Что говорить, как поступать? Неловкую паузу разрезает официант, принесший первое блюдо. - О, - Джиён радостно всплескивает руками, довольный только потому, что появилась хоть какая-то тема для разговора, - суши? А мне их... - Можно, - Топ принимает из рук беты запотевшую бутылку шампанского, - я спрашивал у твоего врача. Сынхен подготовился основательно, но на самом деле идею про волшебное свидание он вычитал из интернета. "Для лучшей омеги лучшие мгновения" так это звучало. Но теперь, смотря на подрастерявшегося Квона, он уже не уверен, что это была хорошая идея. - Тебе не нравится? - обеспокоенно спрашивает Топ, и бета замирает в процессе сервировки. - Нравится, - Джиён смахивает со стола прилетевший туда с порывом ветра лепесток и улыбается. Наконец-то открыто, честно. - Но гораздо больше мне понравится вот так. Он выхватывает из рук альфы бутылку, цепляет его за воротник и, подмигнув официанту, тащит его чуть дальше. Туда, где между крышей и ограждающей ее сеткой всегда был небольшой зазор. Ровно такой чтобы можно было усесться на край, болтая ногами. Джиён смеется, словно ему и правда снова четырнадцать, усаживается на парапет и хлопает ладошкой рядом с собой. - Это все еще я. Ничего не изменилось. Иди сюда. Сынхен и сам видит, будто не было этих неуклюжих убийственных лет. Будто вот он, маленький щуплый пацан, будущий самый богатый корейский рэпер. И он, толстый неуклюжий парень, который когда-нибудь станет самым сексуальным альфой Кореи (согласно опросу от сентября этого года). Он с легкостью запрыгивает на парапет и садится рядом с Джиёном. Квон делает внушительный глоток прямо из горлышка и упирается лбом в металлическую сетку. Она приятно холодит разгоряченную кожу и контрастирует с теплым боком альфы. - Как думаешь, когда все пошло не так? - тихо спрашивает Квон, делая еще один глоток и передавая бутылку альфе. Бета, стараясь не шуметь, выходит с крыши, оставляя их одних. - Наверное, когда мы перестали быть детьми и выросли, сами этого не осознавая, - Чхве отпивает и смеется, когда пузырьки попадают в нос. - Да уж, романтика так и прет. Он приобнимает Квона, потому что почти уверен, что тот замерз, гладит его и, вдыхая его легкий запах, продолжает. - Я такой жуткий косячник, да? Понятия не имею с чего я взял, что тебе понравится то, о чем пишут на форумах. Там все больше для стандартных людей, а ты куда круче... Но мне хотелось сделать все в лучшем виде. Все, чтобы ты был рядом. - Зачем? - Джиён заглядывает ему в глаза и сам не понимает, отчего так волнуется. Просто ответ на этот вопрос, наверное, самое главное, что должно сегодня произойти. - Зачем я тебе рядом? И правда, зачем? Разве Сынхёну не было бы спокойнее, если бы омега с таким дурманящим запахом держался от него подальше? Он вздыхает, косится на город под ногами, потом переводит взгляд на Джиёна. - Обещаешь не смеяться? – его тихий голос удивительно четко накладывается на отдаленный гул машин. - Потому что рядом с тобой я по-прежнему тот толстый альфа, а, значит, самый что ни на есть настоящий. Только тормознутый слегка, ведь чтобы просто понять это мне потребовалось больше двух лет. Но я хочу попробовать все исправить. Ты мне позволишь? Единственное, что альфа твердо сейчас знает, так это то, что просто не примет еще раз ответа "нет". Поэтому он тянется к Джиёну, обхватывая ладонями его лицо и робко целует, будто переживая сломать и без того хрупкого, как оказалось, омегу. Джиён распахивает глаза, унимая скакнувшее вверх сердце. Он очень хочет обвить руками сильную шею, притянуть к себе, обнять его всем своим существом, но он позволяет себе лишь приоткрыть рот и податься вперед. Впрочем, альфе этого хватает. А когда поцелуй перетекает в легкое касание губ, Квон наконец-то жмурится и вскакивает на ноги, опасно качаясь на краю. Прямо над вырванной из опоры сеткой. Сынхён дергается за ним вслед, испуганно вскидывая руки, но Джи останавливает его одним движением ладони. - Пообещай мне кое-что, - вполне серьезно просит он, делая шаг вперед по бордюру. Альфа нервно сглатывает, неотрывно следя за ним глазами и не опуская рук. - Все, что угодно… Только спускайся, прошу. - Давай навсегда останемся такими, какими мы были здесь? Сынхён смаргивает, пытаясь вот так с разбега въехать в то, что говорит Квон, а потом улыбается сквозь тревогу и размашисто кивает. - Никаких альф... - Джиён взмахивает руками, словно бы пытаясь взлететь. Топ не выдерживает и в один прыжок оказывается с ним рядом, подхватывая омегу на руки и оттаскивая подальше от края. Не удержавшись на ногах, он валится на спину, прикрывая хохочущего Квона от возможного столкновения с бетоном. Джиён обнимает его, серьезно хмурит брови, наконец-то прекращая смеяться, - …никаких альф и омег. Хватит этой херни. - Договорились, - Сынхён выдыхает, откидываясь назад и стискивая парня в объятиях. – Только у меня тоже будет просьба… Квон выжидающе смотрит на него. Чхве вздыхает и преувеличенно изучает плывущее по небу облако. - Сходишь со мной на последний сеанс?.. Доктор сказал, что это не помешает, а я… Просто хочу, чтобы ты узнал обо всем вместе со мной. Квон поднимается, опираясь на руки, и внимательно рассматривает лежащего под ним альфу. Он и забыл, что Сынхён тоже старается ради их отношений. Он встает на четвереньки, а потом и на ноги, протягивая Топу руку. Альфа перехватывает узкую ладонь и рывком поднимается вверх. Омега отпихивает ботинком небольшую кучку налетевших лепестков и хмыкает, лукаво улыбаясь. - Ты мог бы и не спрашивать. Доктор у Сынхёна внезапно оказывается альфой. Джи, привыкший к бетам и омегам, растерянно топчется перед кабинетом, поглядывая на удивленного Топа. - Что-то не так? – уточняет Сынхён, но Квон отрицательно качает головой, уже справившись с удивлением, и входит внутрь первым. - Здравствуйте, - психотерапевт поправляет очки и смотрит на вошедшую парочку, даже не пытаясь скрыть улыбку. – Я рад, что сегодня вы вдвоем. Джиён неловко здоровается и приземляется туда, куда указывает ему доктор. Он не знает, что должен делать, поэтому внимательно следит за всем происходящим. - Сегодня, - психотерапевт решает разрядить ситуацию, - у нас заключительный сеанс начального курса. Впрочем, я бы посоветовал дальнейшую терапию, по крайней мере, в ближайшие месяца два. Ну и, разумеется, профилактические визиты. Сынхён кивает, озадаченно посматривая на неожиданно притихшего Квона, и доктор усаживается прямо перед ним. - Итак, мы уже выяснили, что все дело в том, что что-то заблокировало в вас ваши инстинкты, запечатав их в вашем подсознании. Сегодня мы наконец-то узнаем, что это было. Чхве собирается в кресле, поджимая губы. Джиён инстинктивно напрягается с ним заодно. Что бы ни произошло, все это очень важно для альфы. Для них обоих важно. Доктор подмигивает Квону и начинает разговаривать с Сынхёном. Джи непонимающе поглядывает с одного на другого, ничего не понимая. Происходящее меньше всего напоминает сеанс психотерапии, потому что он лично в упор никакой терапии не видит. Они просто болтают… Он даже не вникает, о чем. Омега не осознает, сколько проходит времени, и приходит в себя только когда доктор произносит: - Вы возвращаетесь на два года тому назад, в момент, когда все начиналось. Где вы? Джиён оторопело трясет головой и едва удерживает себя от желания глупо уточнить: «Кто? Я?». Сынхён расслабленно сидит в кресле, его взгляд направлен куда-то в район грудной клетки психотерапевта, и, судя по всему, обращались все-таки к нему. Как минимум, потому что именно он отвечает: - Я в подсобном помещении. У нас в студии. Со мной вместе Джиён. Квон холодеет, ведь, судя по всему, он сейчас описывает тот самый вечер, когда он сбежал домой из-за подступающей течки. - Отлично, что происходит вокруг вас? – доктор внимательно смотрит на него, не отводя взгляда. - Списанная аппаратура, какие-то столы… Джиён говорит, что ему нужно бежать, но мне не хочется его отпускать. Мне и обычно-то не хочется, но сегодня это чувство сильно, как никогда. Меня тянуло к нему весь день, и я сам не понимаю, почему. С каждой секундой я волнуюсь все сильнее. Джи нервно кусает губы. Это – именно то, что хён хотел, чтобы он узнал? - Меня начинает потряхивать, и вот он уходит. Я хожу по подсобке туда-сюда, а потом выскакиваю, чтобы найти его. Кажется, я сам не понимаю зачем, но не идти не могу. - Хорошо, продолжайте, что случилось потом? - Запах все сильнее. Я бегу по лестнице, выбегаю в коридор и натыкаюсь на кого-то. Это Дэсон, и запах… От него идет тот самый запах. Я не могу ему противостоять. - Красивое лицо альфы искажается в гримасе отчаяния. - Я затаскиваю его в какой-то кабинет и имею его. Он пытается отбиваться, но я сильнее, да и еще в самом начале я понимаю, что у него была течка, сопротивляться он почти не может. Еще понимаю, что запах все-таки совсем не тот, и именно это меня злит. Я собой не владею. - Поэтому вы решили, что забыть все будет лучшим решением? Медленно, словно бы сквозь вату, Сынхён кивает, а Джи распахивает глаза. Значит, это он косвенно виноват в том, что Сынхён когда-то… Изнасиловал Дэсона?! Ему стоит больших усилий промолчать. Столько вопросов нужно задать, но сейчас нельзя. Доктор одобрительно косится на него и продолжает: - Что вы чувствуете теперь? - Отчаяние, - не задумываясь ни на секунду, отвечает Топ, - он – не тот, кто был мне нужен. - А кто был? – вкрадчиво уточняет психотерапевт. - Джиён. Это был его запах. Я шел за ним, но на пути попался Дэсон. - Вас привлекали до этого другие омеги? - Нет, - Сынхён качает головой, - одноклассники были словно помешаны на этой ерунде, но меня это обходило стороной. Не было дикой страсти или безусловного влечения. Джиён нервно сглатывает. Это объясняет то, что они могли так долго и так близко общаться. Это объясняет то, что Джиён влюбился в него, как последний дурак. Это почти все объясняет. Доктор хмурится, делая пометку в журнале, и вновь внимательно смотрит на Чхве. - Вы с детства слегка отличались от других детей-альф, верно? - Да, я был довольно пухлым. - На гормональном уровне у вас произошел небольшой сбой, - голос доктора все такой же мерный, но интонации неуловимо меняются, - вы изначально были настроены исключительно на выбор «своего» омеги. Поэтому остальные вас и не интересовали. Но эта инертность не могла пойти вам на пользу. Напряжение накапливалось, подобно снежному кому, и в итоге выплеснулось на вашего ни в чем не повинного друга. Но я так понимаю, источник вашего беспокойства никуда не делся? Сынхён отрицательно качает головой. - Джиён был со мной в одной группе. Мы жили в одном общежитии, его запах волновал меня, впрочем, на тот момент я думал, что это – Дэсон. - После того взрыва вы отделили эти воспоминания, и ваше подсознание по мере сил заблокировало все, с этим связанное. Оно дало установку организму любыми способами избегать контактов с омегой Квон Джиёном. Но в последнее время ваше общение стало ближе, и это спровоцировало еще один взрыв. Психотерапевт откидывается на спинку кресла, негромко шурша бумагой в своих руках. Сынхён моргает и начинает дышать чуть чаще, а Квон наоборот почти прекращает. Он не может поверить в то, что сейчас услышал. - Думаю, в этом случае, самым верным решением будет попытаться принять свои ошибки. Это – дела уже свершенные. Все, что вы можете сделать, это исправить то, что можно исправить, а со всем остальным - смириться. В этом случае негативное влияние застарелого блока не будет накапливаться, и новых вспышек не нужно будет опасаться. Вы ведь именно этого хотели? Сынхён вздрагивает и кивает, возвращаясь из подсознания в сознание. Джи старается не шевелиться лишний раз, он только сейчас понимает, какое доверие хён оказал ему, позволив находиться здесь. - Скажите, - неожиданно обращается доктор к нему, и Квон вздрагивает, затравленно глядя на него, - что вы ощущаете, услышав его рассказ? Он открывает было рот, чтобы отшутиться по привычке, но наталкивается на распахнутые глаза Сынхёна. К чему обманывать? - Страх. - Страх? - психотерапевт, кажется, доволен. Джи кивает. - Да, страх… Ведь все это из-за меня, у хёна есть все причины ненавидеть меня. Я столько не знал о нем… и о своих друзьях. - По вашему, он вас ненавидит? – улыбаясь произносит альфа. Топ вскидывает брови к растрепанной челке, и Джиён неожиданно поднимается с кресла, подходя к нему и останавливаясь, не доходя ровно одного шага. - Конечно же, нет. Что за глупость. Он не может оторвать от него взгляда, раз за разом скользя то по точеным скулам, то по губам, то по радужке. - Тогда чего вы боитесь на самом деле? - Я думал, что он может оказаться не тем, кто мне нужен Сынхён вздрагивает, как от удара, и сжимает губы в тонкую линию. Доктор снимает очки, устало массируя переносицу. - А это действительно так? Время замирает, растекаясь патокой между мгновением, когда психотерапевт задает вопрос, и мигом, когда Квон открывает рот, чтобы сказать то, что следовало бы сказать уже давно. - Нет. Он... Именно тот, кого я ждал. Возможно, всю жизнь. Доктор улыбается еще шире и схлопывает папку, тщетно пытаясь привлечь их внимание. - Думаю, вам стоит прийти еще на несколько сеансов. Возможно, я погорячился с целым курсом, есть вероятность, что у вас все в скором времени будет просто отлично. - Спасибо, - глухо произносит Сынхён, вновь прожигая Джи взглядом, а потом протягивает омеге руку. - Пойдем? Джиён послушно вкладывает свою ладонь в широкую хёнову и выходит вслед за ним. Они едут сразу в студию. За всю дорогу они не произносят и пары фраз. Это очень странно, потому что им наконец-то есть о чем поговорить. На входе Топ хватает его за запястье и, продолжая молчать, тянет его за собой. Джиён растерянно семенит следом, но только когда они оказываются на пожарной лестнице, он понимает, куда хен ведет его. В подсобке все так же, как и было полмесяца тому назад. А тогда все было так же, как и два года тому назад. Здесь словно бы законсервировалось само время. Сынхён пропускает Квона вперед, заходит сам, закрывает дверь и неожиданно вжимает его в стену, требовательно страстно целуя. Так, что у омеги подгибаются ноги и начинают дрожать пальцы. Наверное, стоило бы остановить его, но после того, что он сказал, смысла никакого нет. - …лю тебя, - слышится тихий шепот, когда их губы наконец-то размыкаются. Джиён непонимающе смаргивает, и Сынхён повторяет, смотря ему прямо в глаза. Смотря ему прямо в душу: - Я люблю тебя. Джиёну хочется убежать. Хочется остаться. Хочется взлететь или провалиться под землю. Хочется услышать это еще раз и сделать вид, что ничего не слышал вовсе. Но хён так непростительно-пронзительно рядом, что все желания превращаются в труху еще до того, как оформляются во что-то более-менее связное. Его руки обжигают талию сквозь одежду, а на губах еще горчит неловко оборвавшийся поцелуй. - Я… - Тшш, - Сынхён качает головой, - я не прошу отвечать мне. Просто знай, что я чувствую. Мне кажется, это началось давно… Еще до дебюта. И если бы не вся эта история с Дэсоном, все было бы совсем по-другому. Мне сложно сейчас понять, что именно я ощущал все эти два года, но в данный момент я наконец-то уверен в себе. Уверен в том, что хочу сказать впервые в жизни. Квон Джиён, - голос альфы срывается, становясь неправдоподобно низким, - я люблю тебя. - Твою мать, - шепчет Джи, не зная, куда деть свои дрожащие руки, - твою мать, Сынхён. - Подойдет, - улыбается тот, обнимая его и мягко приподнимая за подбородок для еще одного поцелуя, - на первое время…