Compulsion

[Так вышло х) что часть получилась чересчур большой, пришлось опять разделить ее на две ._. Ну и цифра 30 куда красивее 29 XDD И еще огромное спасибо Дяде Чхве, который очень мне помог и с этой частью и со следующей <333 иначе я до сих пор торчал бы на 28 ._.]

Сынхён прописывается в больнице. Персонал считает его за своего, в итоге позволяя иногда даже ночевать в палате Квона. Омеге с каждым днем становится все лучше, а Чхве больше напоминает огромного заботливого сенбернара, носящегося с Квоном, как с найденным на улице котенком. Он тщательно следит за всеми предписаниями врачей, контрабандой проносит Джиёну ноутбук на пару часов, тащит ему вкусняшки. И все это несмотря на то, что у Джиёна кошмарно портится характер, словно бы в обратной зависимости от степени его выздоровления. Омега фыркает на него, не позволяет приближаться к себе и вообще ведет себя так, как никогда раньше не вел. К тому же по ночам он чудовищно плохо спит. Иногда, когда Сынхёну позволяют остаться, он всю ночь проводит над телом Квона, изнывая от невозможности как-либо ему помочь. А Джи вертится по простыням, стонет, скрипит зубами. Он успокаивается только под утро и просыпается в еще более плохом настроении, чем был. Но Сынхён не жалуется, ему некогда зацикливаться на собственной усталости. Все, что имеет значение сейчас, это самочувствие омеги, он должен быть опорой для Квона. И он ей станет. Джиён понимает, что Чхве старается. Он все понимает, кроме одного: что он сам должен делать? Когда-то это было его мечтой. Именно чтоб вот так, чтобы он был рядом, видел только его. Но теперь он совсем не уверен, что это правильно. Ведь хён столько лет просто не чувствовал его запах. Это смущает, мешает мысли в кучу, не дает радоваться по-настоящему. Из-за этого Джиён то и дело бесится, всякий раз с замирающим сердцем ожидая, что альфа психанет и уйдет, оставляя его одного. Но хён все не уходит, с упорством бульдозера продолжая исполнять мелкие прихоти Квона и сносить все его истерики. Черт, это так стыдно, истерик с ним не случалось уже очень давно, но доктор говорит, это гормональное. Пусть так, только бы Топ дотерпел. Только бы не сбежал. - Джи-хён! – раздается возле дверей, а вслед за возгласом в палату влетает и сам Ли Сынри. Джиён удивленно вертит в руках большой букет орхидей, а его руки горят от совсем не дружеских прикосновений. Возможно, тонсен немного заигрывается, потому что пропускает момент истины. - Кхм. Сынхён тоже стоит рядом, напряженно смотря на букет и на гостя. Сложенные на груди руки явно дают понять, что ему не нравится сложившаяся ситуация, но из-за Джиёна выдавать свое негодование не хочется. Поэтому он старается быть любезным. - Такие красивые цветы надо поставить в воду, Джи, ты справишься с этим? А я пока расскажу Сынри, где можно купить букетик покрасивее, и, может, побольше. Младший непонимающе смотрит на хёна, но тот не церемонясь берет его за шкирку и силком тащит из палаты. Ли даже возмутиться как следует не успевает, как его уже выталкивают в коридор и шмякают об стену. Ребра угрожающе хрустят, но Топ отлично контролирует свою силу, по крайней мере старается это делать. - Что за фигня? – Сынри потирает ушибленные лопатки, но Сынхён прижимает его к стене, упершись в нее руками по обе стороны от его головы. Ли сжимается в комок, когда смотрит хёну в озверевшие глаза, он раньше его таким никогда не видел и уж тем более не ощущал его угрожающую, агрессивную ауру самца. Это пугает. - Если у Джиёна нет запаха, значит, ощущай мой. Это, малец, если ты не в курсе, запах занятого альфы, который готов порвать любого, кто подойдет с неоднозначными намерениями к ЕГО омеге. Еще раз ты выкинешь что-то подобное, я тебе руки переломаю. - А Джи-хён в курсе что у него альфа-то появился? Планируешь отрезать его от тех, кому он дорог? – Сынри отворачивается, проигрывая схватку в гляделки. - Я планирую исправить то, что наворотил. Есть большая разница, относиться к Джиёну как к лидеру или как к омеге. Если он тебе тоже дорог, то прекрати унижать его и в первую очередь себя! - Кто бы говорил, хён, кто бы говорил, - многозначительно фыркает Сынри. - Донук тоже считает, что кандидат из тебя сомнительный, - его слова впиваются в кожу, словно ядовитые шипы. Топ сжимает от злости зубы, едва сдерживаясь, чтобы не вырвать маленькому паршивцу язык. - Все в порядке? – обеспокоенный Джиён выглядывает из дверей. Парней нет подозрительно долго, да и вся эта ситуация не нравится ему в целом. - Все хорошо, думаю, мы все сказали друг другу, - резко успокаивается Топ, отходя на шаг назад и поправляя куртку. Сынри хмыкает и цепляет на лицо дежурную улыбку. Видимо, Донук был прав, и не стоит злить старшего. Неслышной тенью Сынхён заходит в палату, садится на облюбованное кресло и сидит там до тех пор, пока Сынри не уходит. Как только за макнэ закрывается дверь, Квон решает расставить все точки над «i». - Сынхён, какого черта, а? Топ делает вид, будто совсем не понимает, что Джиён имеет в виду. - Я спрашиваю, какого черта. Ты что, пытался напасть на Сынри? Серьезно? Из-за цветов?! - Не из-за цветов, - угрюмо качает головой Чхве, - и ты это знаешь. - Я… - Джи сдается, падая на подушки, - завтра меня выпишут. - О, - альфа впервые выглядит обеспокоенным, - а куда ты поедешь? - К родителям, - Джиён пожимает плечами. - Я давно не был дома, и они волнуются из-за всей этой истории. - Ясно, - альфа мужественно скрывает чувства, но Квон достаточно его знает, чтобы увидеть, что он расстроен. - Ты… Можешь приехать, если будет свободное время. Как только меня выпишут, директор заставит тебя впахивать за нас обоих. Ты еще не забыл про альбом? Забыл? Да он о нем и не думал в общем-то, начиная с того момента, как потащил Джиёна в тот чертов клуб. - Я приеду, - твердо обещает Чхве, и Квон верит, что приедет. Так получается, что не выходит ему не верить. Последнюю ночь в больнице Джиён проводит в одиночестве, а рано с утра за ним приезжает отец. Сынхёну не хватает всего пяти минут, и ему остается только проводить глазами отъезжающие габаритные огни автомобиля. Все его нутро требует прямо сейчас рвануть следом, перехватить их, схватить Квона в охапку и увезти к себе, где он сможет быть с ним каждую секунду своего времени. Ему удается обуздать этот порыв лишь колоссальным усилием воли и важным решением, которое он принял этой же ночью. Доктор удивленно смотрит на него поверх очков и прикрывает шкаф. - Разве господин Квон уже не выписался? - Это не из-за него, - хмуро уточняет Чхве, - это из-за меня. Полное обследование занимает целые сутки, но YG дали ему эти сутки, так что беспокоиться пока не о чем. Кроме разве что одного. - Никаких патологий у вас нет, - заявляет ему бета, - у вас абсолютно здоровый организм абсолютно здорового альфы. Можно сказать, вы отличаетесь завидным самочувствием. - Но… - Сынхён теряется, - как тогда возможно такое, что я столько лет не чувствовал своего собственного омегу у себя под носом? И потом, я ведь говорил, что… просто потерял рассудок, когда у него была течка. - Думаю, ответы на эти вопросы следует поискать не тут, - доктор указывает пальцем на результаты анализов, - а тут. Сынхён удивленно смотрит на тычущийся ему в лоб палец и не сразу понимает, чего от него хотят. - Вы хотите сказать, у меня с головой проблемы? - Я ничего не хочу сказать, но обычно психика альф похожа на толстый еловый ствол в противовес гибким лозам нейронных связей омег. И ломается она совсем по-другому. Я всего лишь хочу посоветовать вам хотя бы попробовать проверить и этот путь. Сынхён растерянно прощается и мнет в руках небольшой бумажный прямоугольничек. Это – визитка психотерапевта, очень хорошего, если верить рекомендациям доктора. Работа над альбомом занимает почти все его время подчистую. Сынхён торчит в студии днем и ночью, и, если судить по частоте прихода имейлов от Джи, он тоже не валяется без дела. - Дурацкая омега, - встревожено шепчет он, когда на мониторе высвечивается новое письмо, а на часах три ночи. «Ложись спать! Завтра прогонишь трек еще разок», - набирает он и клацает на «отправить». Ответ приходит уже через минуту. «А то что?» «А то приеду и надеру тебе задницу. Я вообще-то заинтересован, чтобы ты поскорее поправился. А это не случится, если ты не будешь как следует спать». Ответного сообщения нет довольно долго. Сынхён пытается убедить себя, что строптивый омега послушался его и закрыл ноутбук, но тут же всплывает окно, оповещающее о новом входящем. «Сынхён, как так вышло, что ты почуял меня только сейчас? Почему за два года ты даже не посмотрел в мою сторону ни разу?» Пальцы Чхве замирают над клавиатурой. Вопрос очевидный, правильный, но такой чертовски несвоевременный. «Я не знаю. Но узнаю. Ложись спать». Квон замолкает, видимо и правда засыпает, а Сынхён все никак не может успокоиться. Ведь на самом деле, не мог же только он сам об этом задуматься. Наверняка похожая мысль пришла в голову и Джиёну. - Твою же мать, - вздыхает альфа и достает визитку психотерапевта из кармана. Если не ради себя, то ради Джи он должен попробовать. Джиён не может спать, хоть и обещает себе уснуть. Ему до ужаса приятно внимание Чхве, но то, что альфа и сам не знает, что с ним произошло, немного пугает. Квон засыпает только под утро, когда край неба уже окрашивается в розовые тона, с одной мыслью: Сынхён обещал приехать. Тогда и поговорим. Но проходит день, другой, третий. Альфа исправно пишет ему, иногда звонит, но не выказывает ни одного намека на то, что хочет приехать. Джиён кусает ногти, просматривая очередное теплое сообщение без заветных строчек, хотя бы намекающих на то, что его стоит ждать. Он рассказывает, что его гоняет Тедди-хён, что ребята скучают. Еще что у него сейчас все забито просто под завязку. Джи может это понять, но все равно обидно. Ведь он обещал. К вечеру третьего дня приезжают Ёнбэ и Дэсон. Омега цепляется за бету и в общем и целом выглядит куда менее уверенным, чем тогда у него в палате. Они рассказывают ему в общем-то ту же историю. Но Квону мало. Изнывая от стыда он, отводя взгляд, интересуется, не собирался ли Сынхён его навестить. - Шутишь? Он только об этом и говорит все время, - усмехается Ёнбэ, - и мы все в этом заинтересованы, а то к нему теперь вообще ни на какой кобыле не подъедешь. Настроение ни к черту, как от тебя отрезало. Просто у него сейчас дело, которое нужно решить как можно скорее. - Дело, значит? – тянет Джи, пытаясь нацепить на лицо мало-мальски приличную улыбку. - Ну, ясно. Сон становится еще более отвратительным. Почему-то стоит ему закрыть глаза, как все «дела, которые нужно решить как можно скорее» предстают перед ним в виде обворожительных омег безо всяких проблем со здоровьем, которые вешаются Сынхёну на шею и расставляют перед ним ноги. Джи просыпается, задыхаясь от ревности, и тут же садится за ноутбук. «Если ты не приедешь сейчас же, я выйду и отдамся первому встречному бете». «Ебанулся?!» - лаконично отвечает Чхве, а Квон, кусая от безысходности ногти, забирается под одеяло. Мобильник флегматично высвечивает 3:04, и только тут омега понимает, как глупо он сейчас поступил. Вернее нет, не так. Как глупо он поступил, Джиён понимает, когда у дома явственно слышится визг шин тормозящего автомобиля. Омега соскальзывает из постели и крадется вниз, успевая открыть дверь ровно за секунду до того, как Сынхён нажмет на звонок. - Сдурел что ли? – шипит Джи, перехватывая палец альфы и втягивая его внутрь, - все же спят. - И мы должны, - шепотом отвечает Чхве, перехватывая руки Квона. - Что это был за нахер такой? Омега не отвечая тащит его к себе на второй этаж, запихивает в комнату и закрывает дверь. Утром это будет неважно, но сейчас дает минимальный уровень спокойствия. - Ну так? – альфа хмурится. - Ты обещал, - Джиён прячет глаза, прижимаясь к двери спиной, - ты обещал мне, что приедешь, а сам даже носа не казал. Вопреки ожиданиям, Сынхён не разражается волной брани, не бросает в стену стул и даже не сверкает гневно очами. Он просто улыбается, как идиот, разрушая все квоновские стереотипы. - То есть, ты думал об этом? Ты меня ждал? - Конечно ждал, хён, - краснея, словно помидор, бурчит Джи. – Прости, что сорвал тебя с места. - Ничего, мне полезно… Я хотел разобраться кое с чем, прежде чем навестить тебя, но видимо ты мастер ломать планы. - Ну извини, - закипает Квон, но его тут же обрывают. В лучших традициях жанра – поцелуем. - Прости, что не сказал сразу… Я записался на приемы к психотерапевту, вместе с работой над альбомом это отнимает почти все мое время, и… Я хотел снова встретиться с тобой, когда смогу полностью себя контролировать, – шепчет Сынхён, когда отрывается от его губ. - Контролировать? – Квон непонимающе смотрит на него, а потом его лицо изменяется. - О… И как успехи? - Мы только начали, но почему ты… Теперь обрывают его. Сынхён падает на кровать спиной, вынуждая ее ножки предательски скрипнуть. - Доктор говорит, это гормоны, но… Я очень скучал, - Джиён такой очаровательно-честный, что сводит скулы. Топ из последних сил старается держать себя в руках. - Ты же сказал мне нет. - А ты сказал, что приедешь, – парирует Квон, и тогда озадаченное выражение прописывается на лице Сынхёна. Вот значит как? Ну что ж. Он переворачивается, нависая над омегой, и вновь по привычке втягивает носом воздух у его шеи. Все еще тишина, но, удивительное дело, ему это и не важно. Джиён возбуждает его одним своим существованием. - У меня ничего с собой нет. Я не планировал… - У меня есть, - в глазах омеги мерцают хитрые лисьи огоньки и что-то, что Чхве охарактеризовал бы как похоть, если бы обладал сейчас способностью хоть что-нибудь анализировать. - Тогда отлично, - выдыхает он, накрывая желанные губы своими и чувствуя, как тело под ним сначала напрягается, а потом расслабляется, позволяя себе даже закинуть руки ему на шею. Альфа гладит распростертого под ним омегу так нежно, словно малейшее прикосновение «не так» может его убить. Джиён выгибается навстречу его рукам и тяжело дышит, даже не представляя, как сносит Сынхёну голову и такой малостью. Чхве отстраняется, зажмуривая глаза. - Прости, Джи, я боюсь, что снова не смогу себя сдержать. - Сможешь, - Квон силой притягивает его к себе, - если что, я отца позову, и он тебе наваляет. - А потом тебе, - альфа прикусывает ему кожу на шее и дуреет от того, как вздрагивает под ним Джиён, - потому что нефиг кого попало домой ночью тащить. - Это точно, - урчит омега, доверчиво открываясь для нового поцелуя–укуса. Ему уже все равно, что происходит, лишь бы никакие другие омеги и смотреть не смели на его альфу. ЕГО альфу? Когда он начал так думать? Какая, впрочем, разница? Сынхён обцеловывает ему скулы, шею, ключицы, он обводит языком его соски, задирая пижамную куртку, и Джиён честно пытается не шуметь, затыкая себе рот ладонью, но, кажется, шумит все равно. Топ оставляет дорожку поцелуев по внутренней стороне бедра омеги и забрасывает его ногу себе на плечо. - Где там у тебя есть? – интересуется он глухим низким шепотом, от которого у Квона кровь в жилах сначала стынет, а потом начинает отчаянно кипеть. Он дрожащими руками лезет в ящик стола, доставая презервативы и на всякий случай смазку. В этот раз Топ максимально нежен. Он не может себе позволить причинить вред Джиёну, поэтому растягивает его так долго, что омега под конец буквально насаживается на его пальцы, тихо постанывая. А Сынхён поверить не может, что ему разрешают. Разрешают, когда они оба в своем уме. Когда гормоны не диктуют им, что делать, и не толкают друг к другу насильно. - Пожалуйста, - шепчет Джи, ощущая вибрации в груди Сынхёна, - давай. Может быть, это все же гормоны, но так безумно хочется ощутить его в себе, что впору выть. Квон и воет, когда альфа, наспех натянув презерватив, осторожно толкается внутрь. Он ощущает каждый миллиметр входящего в него хёна и замирает, зажмурившись. Наверное, он плачет, потому что Сынхён ласково целует уголки его глаз, медленно двигая бедрами на пробу. Джиёна подбрасывает от ощущений. Он и не думал, что секс может быть похож на что-то подобное. Он почти чувствует себя снова девственником. В каком-то смысле так оно и есть, потому что сексом вне течки он занимается впервые. Сынхён все еще медлит, и Джи приходится поторопить его ударом ноги в спину. - Давай, - повторяет он, и альфа спускает тормоза. Ровно настолько, чтобы от глубоких быстрых толчков Джиён едва не застонал в голос. Топ хищно целует его снова, слава Небу, растяжка у Квона что надо. - Мой, - шепчет он, вбиваясь в самого потрясающего парня на планете и оставляя засос у него на шее. - Нет, - стонет самый потрясающий парень, сопротивляясь из чистой вредности. Они оба знают, что это правда. Топу совсем не хочется кончать, но Джиён настолько потрясающий, что сдерживаться дольше почти нереально. Он усиливает толчки, накрывая ладонью член омеги. Джиён мечется по простыням, пытаясь унять стоны закушенным уголком подушки, а потом неожиданно вздрагивает, скребя ногтями по спине Чхве, и с протяжным вскриком с головой ухает в оргазм. Это зрелище бьет альфу под дых, он откидывается назад, встает на колени, и, поднимая бедра Квона, несколько раз с силой натягивает его на себя, наконец-то кончая тоже. Несколько минут они лежат, лишь тяжело дыша и бессознательно прижимаясь друг к другу как можно ближе. - Я думал ты не захочешь… - первым нарушает тишину Джиён и сжимает руки в кулаки, не зная куда их деть. - Не захочу? – переспрашивает Топ, удивленно смотря на омегу. - Не захочешь… Ну… Меня. Я читал, у альф редко встает на бет и вроде того. Сынхён тихо матерится и смеется, прижимая насупившегося лидера к себе. Как он вообще мог два года ходить мимо этого совершенно потрясающего человека? - Глупости не говори, как бы я мог?.. Джиён смотрит на него очень выразительно и Сынхён, вздыхая, обнимает его сильней. - Не стоит винить себя за мою невнимательность. Вот представь, как все было бы хорошо, если я не ступил так сильно, перепутав свою омегу. Я даже понимаю, почему ты сказал мне «нет», кому такой никудышный альфа нужен. - Но, - Джиён хочет перебить, только Топ не дает этого сделать. - И, несмотря на твои доводы и всю сложившуюся ситуацию... Я постараюсь. Я очень постараюсь стать для тебя… лучшим. Самым идеальным, просто дай мне немного времени. Квон молча кусает губы, ему самому нужно время, чтобы переварить его слова, потом он поднимает на него взгляд, недоверчиво смотря прямо в глаза, и уточняет: - Свою омегу? Чхве ласково улыбается ему и приподнимает его лицо вверх, цепляя указательным пальцем за подбородок. - Я знаю, что ты все еще не готов сказать мне «да», но мне никто другой не нужен. Я буду добиваться тебя столько, сколько потребуется. Я не отступлю. Он боится увидеть в глазах омеги страх, или, что еще хуже, ненависть, но видит только смятение. Чтобы не давить на него слишком сильно, приходится менять тему. - Твои родители, наверное, будут кричать, если увидят меня здесь. Я досплю эту ночь на диване внизу. Скажем твоим, что я просто завез тебе трек вечером и вдруг решил остаться? - Звучит паршиво, - смеется Квон, но все-таки соглашается на диван. Некогда такое желанное тело теперь заставляет его нервничать, а отпускать его слишком далеко совершенно не хочется. По крайней мере, не этой ночью. Сынхён в последний раз целует его, на этот раз в висок, и уходит вниз.