Амнезия

— «Я готов убить любого, кто посмеет притронуться к тебе. Я готов убить этого ебучего Озборна, потому что он смотрит на тебя так, словно хочет раздеть. Да я весь мир готов сжечь ради тебя, хоть самому сгореть заживо, слышишь?! И все ради тебя одного! — Тони кричал. Он очень сильно кричал, и, наверное, такое было впервые за всю его жизнь. От прежнего самообладания не осталось ни следа, потому что его конкретно выбесил факт того, что этот ёбанный Озборн ведет себя так, словно Тони никогда не существовало. — Тони, он просто пригласил меня на танец, и, прошу отметить, я отказал. Не кипятись, дорогой, — Питер же напротив говорил весьма тихо, почти шёпотом, словно дикая кошка, медленно подходил к Старку сзади, пока мужчина отчаянно пыхтел и пытался успокоиться, и начал массировать напряженные плечи мужчины. «Что за невероятная прелесть?», — пронеслось в голове у Старка. — Я всегда буду принадлежать только лишь тебе, Тони. Я только твой, — произнёс парень еще тише. Тони лишь резко развернулся, грубо притягивая парня к себе и накрывая его губы своими. Поцелуй вышел сильным, страстным, потому что Тони все еще злился, а Питер понимал, что из-за дикого страха причинить парню боль, лучше Старк вытрахает из того всю душу, а впринципе, сам то Пит и не был никогда против такого расклада, потому лишь покорно подставлялся под жаркие руки Старка, его нежные и грубые поцелуи, издавая лишь только томные вздохи и тихие постанывания. Пит ловко запрыгнул на Тони, не прекращая страстный поток поцелуев, обивая талию мужчины своими ногами, на что тот лишь крепко сжал ягодицы парня и понес на автопилоте куда-то в спальню. Пит любил такие ночи. А Тони любил его до невозможного безумия».       Старк резко распахнул глаза, оглядываясь по сторонам своей спальни. Рядом никого не было: тогда почему это вдруг он проснулся от такого дикого чувства беспокойства и смятения?       Питер. Тони снова снился этот невозможный и проблемный парнишка, который плотно засел в голове у мужчины и никуда не собирался оттуда выходить. Интересно, чем сейчас занят Пит? Спит? Работает? Курит?       Стоп. С чего бы такая резкая заинтересованность в парне? Откуда эти мысли вообще взялись в голове Старка?       Тряхнув пару раз головой, Тони нелепо поднялся со своей кровати и бегло посмотрел на часы: 4:42. Самое время для подъема, конечно же, с учетом того, что Старк лёг всего-то два часа назад. Сон совсем не шел, как бы не хотелось мужчине.       Питер. Ему снова снились эти непонятные сны, непонятные видения или вовсе отрывки из его утерянной памяти. В последний вариант он верил меньше всего, поскольку это никогда не могло быть возможным, в чем сам парень убедил Тони. Почему-то хотелось верить его словам беспрекословно.       Старк сонным взглядом обвел свою комнату, отмечая небольшой восход солнца над горизонтом, от чего спальня озарилась едва заметным светом. Вторая половина кровати была все так же пуста: на ней никого не было, потому мужчина лишь раздраженно свел брови в переносице, потирая отекшее от недолгого сна лицо. Кровать была холодная. Тони это не любил, но делать было совершенно нечего. Никого он себе не хотел в партнеры, чтобы место не пустовало, и вовсе не потому, что проблема была в самом мужчине, а просто тому казалось, что все не те и всё не то. Как это объяснить на доступном языке сам Старк уж точно не знал, но верил, что когда придет время делать выбор — его сердце подскажет ему дорогу. Дорогу к человеку, за которого он действительно сможет умереть.       Тони нацепил на себя какую-то нелепую футболку, выходя из дома. Он ему не нравился. Был слишком большим, пустым, холодным. Когда Старк жил тут с родителями, всё было иначе. Они редко бывали дома, но молодому Старку многого было и не надо: он учился, играл в видеоигры с друзьями, водил иногда девушек, пытаясь впечатлить тех своим несметным богатством, которое отчетливо заявляло о себе в каждом предмете в его доме. Говард любил роскошь, всегда пытался ею взять интерес любого интересующего отца человека, а Мария же напротив — ее сада ей вполне хватало, чтобы чувствовать себя великолепно и уютно в столь большом сооружении. Тони никогда не оценивал по достоинству этот сад, всегда увиливал от помощи Марии, когда та работала в нём, но после ее смерти… что-то изменилось. Сад стал ценен для Старка намного больше, чем все вокруг.       Пахло персиками. Пахло теми самыми розами, что встречали на входе в сад, кроваво-алые и нежно-розовые цветы всегда радовали глаз. Тут было спокойно и уютно: пахло детством. Мужчина стоял посреди всей зелени, листы, плодовых деревьев и кустов, прикрыв глаза, и вдыхал этот блаженный летний аромат. Будучи мальчишкой, совсем крохотным и непутевым, проснувшись по раннему утру Старк выбегал на улицу почто босой, забегал в этот сад, по пути обрывая еще не спелые персики, ведь именно такие были самые вкусные. Крепкие, недостаточно пропитанные соком, чтобы стекать по рукам, но от того не менее сладкие: он откусывал добрый кусок, а потом замечал Марию, которой тоже не спалось по утру. Она, сидя на корточках около очередного куста с ее невероятными розами подсыпала подкормку под самый корень растения, чтобы те лучше росли и прекраснее цвели, хотя казалось, что лучше им уже точно некуда. Маленький Старк подбегал к маме, нежно целовал ее в щечку, а она лишь трепетно ерошила его растрепанные волосы, и говорила, что персикам еще нужно немного созреть. А после, когда они их соберут, то обязательно сделают персиковый джем, который Тони просто невероятно сильно обожал и сейчас, будучи в зрелом возрасте, он отдал бы все на свете, лишь только дайте попробовать еще хоть одну ложечку этого удивительного десерта.       Старк неуклюже завалился на пестрый гамак, повязанный на высоких, сливовых деревьях, располагаясь на нем поудобнее. Это было его самым любимым местом для сна во всем доме, и ведь действительно — спустя пару минут тот погрузился в сладкий сон, где его опять встречал тот забавный мальчишка из воспоминаний и молодой Тони.

***

      Питера разбудил совершенно тихий и неуверенный стук в дверь, и если бы он умел нормально и крепко спать, то непременно бы не услышал его, продолжая смотреть сладкие сны, где он всегда будет любим Тони, но, увы, такого счастья никогда не удавалось получить, потому Паркер сонно пробубнел согласие на вход в его комнату стоящему за дверью человеку, накрываясь одеялом с головой, чтобы избежать этого надоедливого солнца. Ему что, теперь в очках солнцезащитных и спать придется? Нет, ему просто стоило бы закрывать жалюзи хотя бы на ночь, но настолько прекрасный вид из окна скрыть каким-то пластиком — казалось жутким преступлением против самой матушки природы, и, несомненно, эстетического восприятия самого парня.       Послышался едва шумный лязг открывающейся двери, а после чьи-то тихие шаги и не менее осторожный скрип кровати, которая чуть продавилась под напором тела вошедшего.       — Уже три часа дня, — мужской голос. Это был Эдди. — Судя по раздраю в твоей комнате, ночка была не из веселых, — отметил мужчина. Пит совсем забыл убрать коробку и все её содержимое обратно, после всех выплаканных слез, сил хватило лишь только на то, чтобы расставить эти цветы по всей комнате, нелепо стянуть с себя футболку и увалиться, скрываясь с спасительной теплоте его невероятного самоотапливающегося матраца, который все равно не мог заменить Тони рядом.       — Нужно ехать, решать дела и работать, но если ты не в состоянии, то я все понимаю, мы с Мишель займёмся, — произнёс Брок, собираясь уже уходить из комнаты, чему свидетельствовало то, что мужчина поднялся с кровати Питера, и вес от тяжелого тела моментально пропал, делая всю поверхность ровной.       — Хуй вам, а не моё место, — буркнул Питер из-под одеяла, недовольно ворча и раскутываясь. Эдди лишь задорно улыбнулся, рассматривая совершенно опухшее лицо Паркера, которое еще и ко всему прочему выглядело максимально убито. То ли так подействовал долгий сон, который не принес никакого чувства свежести и бодрости, то ли это из-за того, что он проплакал буквально всю ночь. Точно первое. Пит уверен, наверное.       — Какие там у нас дела? — выкрикнул Паркер из ванной комнаты, пока приводил себя в порядок. Ну, или, по-крайней мере, пытался это сделать. Убрать последствия слишком бурной ночи в эмоциональном плане оказалось не так-то просто. Да и Пит совершенно точно не знал, как это сделать, ведь подобного раньше не случалось. Он был скалой, каменной стенной, пуленепробиваемой бронёй, не впускал и не выпускал совершенно никаких эмоций, и, видимо, ему воздалось все это лишь за пару часов одной очень неприятной ночи. Не то, чтобы даже неприятной… Но, было не так уж и здорово понимать, что Пит все забыл. Что Тони все забыл. И если уж у Паркера есть малейшие доказательства и целая коробка памятных вещей, которые заставили его вспомнить немного времени, проведённого с мужчиной, то у Старка и вовсе ничего не было, кроме как своей чересчур быстрой сообразительности. Ведь когда Пит и за ухом не чесал, Тони уже предполагал, что они когда-то были вместе. Удивительная изобретательность, и теперь стало вполне себе понятно, как Паркер так быстро в него влюбился! Ну, в прошлом! Конечно же в прошлом, сто процентов. Все в прошлом — это точно!       — Нужно съездить на два дела, потому что браться никто не захотел. Думаю, мы с этим справимся и сами. А еще там пару рапортов на отпуск, которые требуют твоей подписи, но это не страшно! Они могут подождать, если вдруг что. А еще нужно будет показать на Северный склад, работники подготовили отчет о проценте роста травы за триместр, — говорил Эдди.       — Ты так умело пытаешься отмазаться от дел, которые требуют моего вмешательства и все ради того, чтобы я поехал и поговорил с Тони? Да ладно, я думал, мы друзья! — проговорил Питер возмущенно, заламывая брови. Он вышел из ванны, утирая мокрое лицо после умывания махровым полотенцем белого цвета.       — Не зря же ты кольцо напялил, — Эдди лишь махом руки указал на руку Питера, делая тягу из сигареты, которую уже успел немного раскурить.       Пит ошарашено посмотрел на свою руку, моментально укутывая ее в то самое полотенце, пытаясь скрыть то, что Эдди уже и так увидел. Мужчина лишь усмехнулся, качая головой.       — Я просто примерил, — начал оправдываться Пит, натягивая черную классическую футболку на свое тело. Перед тем, как все закрыть предметом гардероба, он кинул беглый взгляд на свою спину. Полосы. Стянутые, зажившие полосы, которые все еще не давали покоя парню, и, кажется, даже горели. Фантомные боли — кажется, именно так это и назвал их штатный врач. Да, паяльник Паркер уж точно запомнит на всю жизнь.       — Оправдывайся, — пожал плечами Эдди, размеренно шагая по комнате в своем идеально отглаженном костюме троечке, — мне совершенно насрать, Пит. Это не мое дело. Смешно наблюдать лишь за тем, как ты медленно и верно влюбляешься в Тони еще раз, с учетом того, что буквально недавно грозился его убить, но все еще отрицаешь этот факт.       — Ничего подобного, — злобно буркнул Питер, снимая свой чёрный пиджак с зеркала, накидывая его себе на плечи.       — Вот именно про это я и говорю, — Эдди снова хмыкнул, потушив сигарету о пепельницу.

***

      — Блять, почему у нас настолько херовый рост плантации? В следующем месяце у нас по полной расписаны поставки, в том числе и зарубеж, где обосраться нельзя вообще. Так объясните, сколько я еще должен вложить денег, чтобы вы работали?! — Пит немного прикрикнул на рабочих плантации. Они находились в неоновом помещении с бесконечным количеством грядок и кустов, пахло чем-то весьма специфическим. Мишель восседала на диване, словно была истинной светской львицей, лишь иногда убирала со своих расклешенных черных классических штанов невидимые пылинки, делая вид, что это занятие крайне интересное. Уэйд как обычно залипал в соцсетях, изредка посмеиваясь с мемов, которые отсылал тому Эдди, сидящий напротив, на кресле. Все пытались сделать вид, что сегодняшнее настроение Паркера было чем-то обычным, но: отнюдь нет. Сегодня он был злее обычного, и только Эдди понимал, почему. Пит злился и имел на это право, а кроме как своих подчиненных, выразить эту злость не было на кого. Потому он и драл глотку так сильно, за то это всегда действовало просто невероятным образом. Самым эффектным, даже так лучше назвать то, что происходило.       — У Питера кольцо на пальце, сегодня он злой, а все это случилось после вашей поездки в неизвестность. Брок, ничего не хочешь рассказать? — как бы невзначай начала Мишель, когда Пит докопался до директора склада и ушел в его кабинет, проверять все расходы за прошедший месяц. Сегодня кое-то получит по самые не балуйся.       — Понятия не имею, о чем это ты говоришь, — протянул Эдди скучающе, не отрываясь от телефона. Журналисты врали просто отменно, но и Мишель была не промах.       — Судя по тому, сколько документации вы привезли, вы были в каком-то архиве. В архиве Пит мог найти что угодно, и скорее всего, если раньше у него не было такой шизы, это что-то, что он забыл. Кольцо на пальце подтверждает теорию, его не было еще вчера вечером. За ночь он успел выйти замуж? — Мишель смотрел на Эдди допытливо, сузив глаза и заломав одну бровь.       Эдди даже не шелохнулся, когда посмотрел на девушку в ответ, только лишь совершенно нечитаемым взглядом.       — Понятия. Не. Имею, — произнес Брок, четко выделяя интонацией каждое слово в произнесенном им же предложении. Честно сказать, все это звучало, словно самая страшная угроза в мире. Девушка лишь попилила его чутка взглядом, а после сухо кивнула головой, продолжая ковыряться в своих ногтях, чем и занималась раньше. Мирный покой продлился недолго, Пит вылетел из кабинета с пачкой бумаг в руках, что-то крича в открытую дверь, где остался директор склада. Там было что-то вроде слов «убью», «вырежу нахрен семью» и «оглядывайся, сучий потрох», но это не точно. В матах Паркера сложно было что-то разобрать. Он громовой тучей направился к выходу, буркая друзьям, чтобы и те направлялись за ним.       В машине стояла идеальная тишина, прерываемая звуками уведомлений с телефона Уэйда. Пит вел машину весьма быстро, резко и опасно, на предложения Эдди сесть за руль, парень лишь только послал того на три веселые буквы, злобно хватаясь за руль и выжимая газ по полной. Черный Мерседес ехал по автостраде с невероятной скоростью, даже не ехал, а просто летел.       — И так, куда мы? — спросил Уилсон весело, едва оторвался от своего телефона спустя десять минут дороги.       — Жрать хочу, — устало ответил Пит, которому удалось поумерить свой пыл. — Этот олень, которого я поставил директором, что-то намудрил с оплатой микроэлементов для улучшения качества почвы и роста кустов, в итоге оплата не прошла и оптовой поставки в этом месяце нам не видать. Без нее все загнется и плакали наши зарубежные связи, — тихо говорил Пит. Он поставил голову на руку, ведя руль одной правой. Кажется, парень смотрел и вовсе куда-то вдаль, совершенно расфокусированым взглядом, не обращая внимание на едущие впереди машины. Лишь иногда тот глухо матерился, сигналя оленям на дороге, как сам парень их и прозвал. — Я дал неделю на исправление ситуации, а потом я его застрелю. В любом случае застрелю, — Пит кивал головой сам себе, якобы подтверждая свои же слова.       — Ты едешь кушать, а мы с Эдди едем в офис за бумажками и рапортами. Уилсон разберется с делами, возьмет с собой Бека на всякий случай, Неда тоже может. Мы разберемся, а ты езжай и ешь, потому что сейчас сожрешь нас всех, — разгорячено выпалила Мишель.       — Красотка права, — подтвердил Уэйд, за что получил под дых с локтя, после чего послышались весьма болезненные стоны и кряхтения, но Пит был уверен, что Уэйд даже ни на секунду не пожалел о том, что решил так назвать девушку.       — Ладно, — раздраженно буркнул Пит, выныривая взглядом из своей бесконечной пустоты, наконец-то сосредотачиваясь на дороге. — Вы решили меня кинуть, — вроде как обиженно проговорил парень, заруливая на стоянку около их офисного помещения.       — Мы решили переждать бурю и по-тихому свалить, но, в целом —да, ты прав, — хмыкнула Мишель, отстегивая ремень безопасности. Дождавшись, пока Эдди и Уэйд, копошась, покинули машину, она лишь кинула Питеру на прощание:       — Я не знаю, что происходит, но обязательно в этом разберусь, ты уж не сомневайся. И да, Пит. В следующий раз, когда решишь неожиданно сыграть свадьбу, будь добр, позови меня, — девушка кивком головы указала на кольцо на безымянном пальце Питера, лукаво улыбаясь. Паркер лишь скупо кивнул головой, молча поджав губы. Он совсем забыл про это кольцо, да и… да и снимать его уж очень не хотелось, почему-то.       Девушка покинула транспортное средство, оставляя Питер совсем одного на стоянке. Он лишь глухо положил голову на руль, начиная легко биться об него своей же светлой головушкой, мучительно постанывая.       Почему все было настолько сложно и непонятно? Почему, блять, столько проблем навалилось одни лихим разом и самое главое — почему на плаву заставляли держаться лишь только мысли об этом тупом, несуразном и совершенно невозможном Тони Старке?       Паркер решил, что сегодня он точно не хочет об этом думать. Уж точно не сейчас, потому он выкрутил музыку на ауксе до максимума, наслаждаясь своим плейлистом. Когда все покинули машину, можно было начинать нормально вести транспорт, потому он довольно резко сдал назад, с диким воем машины выруливая с этой стоянки, сразу же набирая огромную скорость. Куда тот ехал — он не знал, но хотел как можно дальше от этого города и всех проблем. Хотелось бросить всё, оставить как есть, уехать в теплую Миннесоту к Мэй, сквозь боль и слезы кушать ее финикоый пирог, а потом класть голову на колени и тихонько смотреть дешевые турецкие сериалы, которые тетушка так сильно обожала. Пит даже не хотел семейного очага, ему просто нужен был покой и уверенность, что последняя секунда его собственной жизни не пройдет совершенно неправильным и невозможным образом.       Парень припарковался около какого-то двухэтажного ресторана, сочтя его вполне себе приемлимым. Выйдя на улицу, тот вздохнул глоток свежего воздуха, наслаждаясь приятной летней погодой. Было немного душно, но это его совсем не огорчало, наоборот, эта духота заставила вспомнить их летний курорт с Тони на берегу прекрасного океана… — «Рыбки, Тони! Тут рыбки! — Питер взвизгнул, когда проплывающая мимо стайка коснулась его ног. В кристально чистой воде, теплой, небесно-голубого цвета, плавать казалось несусветным удовольствием. Они буквально сбежали от давления Говарда и отца, которые в последнее время были на иголках, покинули город и уехали куда-то очень и очень далеко. Тут было хорошо: немного душно, но от того не менее прекрасно, ведь рядом был Старк, который, кстати, прямо сейчас пропылыл под водой, прежде нырнув в нее с сильными брызгами, и подкрался к Питер со спины, выныривая, чтобы чмокнуть парня куда-то в плечо, покрытое вылезшими от солнца веснушками. Паркер весело засмеялся, погружаясь в телую воду с головой, чтобы немного освежится. Их отель располагался недалеко от дикого пляжа, которые те обнаружили, когда гуляли по окрестностям этого места. Стоило спустится чуть вниз от отеля, пройти пару метров по лесу, звуки которого казались не меньшей усладой для ушей, то те сразу же оказывались в их тайном местечке. Небольшой пляжик, закрытый от людского взора огромными глыбами скал заставлял чувствовать себя просто божественно. Глубина была не особо большая, но стоило пройти метров десять от берега, становилось значительно глубже, а если и там проплыть пару метров, то можно было наткнуться на заброшенный и старый пирс, под которым так удобно расположился коралловый риф с живыми морскими обитателями. Тони вел себя как ребенок, когда они только-только обнаружили данное чудо природы, пытался все рассмотреть, изучить, даже притронуться, но Пит одергивал его руку, напоминая о существовании морских ежей, ядовитых звезд и другой опасной для жизни живности, потому теперь они наблюдали за подводным миром лишь издалека, не решаясь подходить ближе. Тут был самый настоящий рай на земле: тепло, хорошо и спокойно. Рано утром Питер и Тони купались в теплом океане, догоняя друг друга и плескаясь в невероятно теплой воде, часов в десять приходили на завтрак в их отеле, кушали, направлялись дальше исследовать этот полный чудных и дивных мест остров, каждый раз открывая что-то новое. Недавно они нашли кокосовую пальму и банановые деревья, а потом видели самых настоящих диких мартышек, которые ловко прыгали по деревьям. В обед они возвращались в свой номер, шум океана усыплял их, они отдыхали, пока небольшой ветерок колыхал тюлевые занавески, а позже вечером они снова плавали, гуляли, выходили в оживленную часть острова на вечеринки. Они просто любили — этого было достаточно для того, чтобы уже любить этот мир».       Питер вообще не знал, как долго подобные отрывки будут мучать его. Он уселся за крайний столик на втором этаже, где находилась открытая веранда с видом на город, заказал легкий салат и пасту, а пока ждал — тщательно думал. Думал, анализировал.       Надо ли все рассказать Тони? Нужно ли вообще что-то делать с тем, что происходит сейчас? Или лучше промолчать, ждать, пока Старк сам все вспомнит? Лучше надеяться, что все обойдется?       Столько вопросов, от которых раскалывалась голова — ни единого ответа. Что же делать в такой ситуации? Отдаться холодной логике или принять безоговорочную верю в святые помыслы сердца?       Наверное, сейчас Паркер ничего не хотел настолько сильно, как оказаться рядом с Тони. Там, где они были в воспоминаниях Питера и сам парень прекрасно помнит, что был очень счастлив. Если он и правда любил Тони (что пока еще тот не вспомнил), значит, было за что. Значит он хотел этого, а хотя бы свои чувства Питер должен был уважать. Уметь уважать, не иначе.       С первого этажа послышалось какое-то копошение, громкие звуки, какие-то крики, на что Питер не обратил даже малейшего внимания. Мало ли, клиент буйный попался. Он продолжил расслабленно дрейфовать в потоке своих мыслей, смотря куда-то вдаль дневного Нью-Йорка. Да, днем этот город выглядел совсем невинно. Машины, которые с огромной скоростью мучались по автостраде, куда-то вечно спешащие люди, которые то и дело сталкивались друг с другом, говоря, что ничего страшного, а после разворота на девяносто градусов снова надевали маску полного безразличия ко всему мимо них проходящего и проезжающего. Обыденное лицемерие, что с него же взять.       Зря Паркер не обратил внимание на шум снизу, ведь тогда у него была бы возможность сбежать через веранду со второго этажа. Хотя, стоящие внизу машины вовсе не позволили этого сделать. Прямо на него шли трое амбалов, один из которых был старше всех, двигался по середине. Видимо, он был главным, это было понятно по его походке, одежде, выражению лица. Пит даже не шелохнулся со своего места, продолжая сидеть на стуле расслабленно, постукивая пальцами по столу. Едва мужчина смог подойти чуть ближе, Паркер узнал в нем того самого Ободайю, которого ранее видел на фотографиях. Может, и не только на фотографиях, но если оно и так, то тот уж точно этого не помнит. Позади него шел какой-то темнокожий парень, а еще в одном мужчине Питер узнал того самого Брока, которого парень когда-то зашивал. Они подходили к Паркеру все ближе и ближе, пока не встали совсем притык к столику.       — Позволите составить вам компанию, мистер Паркер? — Стейн начинал вполне неплохо, даже немного ласково. Пит посмотрел на него равнодушным взглядом, пожимая плечами. Этот жест мужчина расценил как приглашение присесть, усаживаясь напротив Паркера. Двое мужчин уселись позади босса, пристально наблюдая за самим парнем. Пит был лишь только ужасно сильно вымотан.       — Что Вам от меня нужно? — монотонно произнес Пит, смотря на своего собеседника, не отрывая взгляд. Обадайя смотрел в ответ точно так же, лишь только был придвинут к столу ближе, сложив руки в замке. Из современной психологии можно было понять, что данный жест означал вполне уверенного в себе человека.       — Вероятно, ты не знаешь, кто я… — начал было Обадайя, а позже зацепился взглядом за кольцо Паркера, обрывая фразу. Он долго рассматривал его, видимо, пытаясь понять, то ли это украшение, или же просто побрякушка.       — Я уведомлен о том, кто вы. Что вам нужно от меня? — еще раз повторил Питер.       — Ты же знаешь, что именно, раз это кольцо на твоем пальце, — Стейн улыбнулся, пытаясь сделать это доброжелательно, что вышло, скорее, зловеще.       — Понятия не имею, о чем Вы, — все так же холодно продолжал Паркер. — Вы пришли ко мне, главе мафии, и пытаетесь прервать мою трапезу. Даю сотню, что внизу весь персонал сидит на корточках, запуганные до усрачки дядьками с автоматами, сторожащими вход и выход, потому, свою пасту я сегодня не получу. Так что же всему вашему клану, блять, от меня нужно, и что у вас за привычка с Тони прерывать мой прием пищи? — Пит посматривал вдаль. Он понимал, что нельзя показывать о том, что они со Старком вроде бы подружились, но что-то глубоко в сердце Паркера подсказывало ему о том, что Тони сам все уже давно растрепал.       — Не пытайся меня обмануть, сопляк. Думаешь, ты уже все познал? — вот теперь стойкий стержень мужчины начинал ломаться постепенно, с хорошим и смачным треском, от чего Питер даже уселся поудобнее, понимая, что это будет очень интересный диалог.       — То, что за вашей спиной два головореза не дает никакого права со мной говорить подобным образом. Не забывайтесь, прошу, — Пит галантно улыбнулся. С одной стороны хотелось разорвать этого Стейна на части, а с другой стороны… хотелось понять. Хотелось выслушать.       Стейн лишь смирил его гневным взглядом.       — Давай так, Питер. Ты не втягиваешь Тони никуда, ни во что больше, забываешь его полностью, а мы оставляем тебя в покое. Ты же хочешь жить, да, парень? — Паркер настолько вдохновился этой проницательной речью, что тому казалось, что Обадайя сейчас дружески начнет хлопать того по плечу и улыбаться, словно они старые приятели. Нет. Кроме мерзости, отвращения и дикого ужаса Пит ничего не мог испытать. Забыть Тони, когда тот едва его нашел? Такая себе перспектива.       — Я поступаю так, как считаю нужным. Если мне нужен контакт с Тони — я его получу. Нужно потрахаться — я получу. Вы не в праве мне указывать просто потому, что вы типо под защитой. Я уложу любого из ваших охранников на лопатки вооружившись простой вилкой, о чем ты говоришь, отец? — саркастично протянул Паркер. Обадайя в принципе неплохо выглядел как раз таки для роли отца, коим Пит того и назвал. Мужчина лишь ухмыльнулся, отводя ранее смотрящий на Питера пристально взгляд куда-то ввысь неба, смотря исподлобья, будто бы надеялся, что прямо сейчас на этого мерзкого малолетнего выскочку должен прилететь метеор и уебать его к хренам за чересчур самовольную улыбку.       — Я узнаю это кольцо из тысячи, парень. Я всегда был к Тони ближе, чем его отец или мать, потому именно я помогал в его выборе, — мужчина даже как-то грустно улыбнулся.       — Я нашел его в груде хлама, которую собирался выкинуть. Оно мне понравилось, и при чем тут Тони и это кольцо? — Питер изобразил искреннее недоумение, и показалось, что Обадайя вроде бы и поверил, но потом снова посмотрел на него со своим диким прищуром, облизывая пересохшие губы.       — Если бы я не знал кто ты, то поверил. Не переживай, Тони я ничего не буду рассказывать о том, что ты все вспомнил. Это мне не на руку, поверь. Я просто хочу, чтобы ты от него отстал и дал ему прожить спокойную жизнь без тебя, — монотонно и устало говорил мужчина.       — Я все еще не понимаю о чем вы говорите, но мой ответ не изменился. Я сделаю это в том случае, если сам того захочу, — все продолжал твердить Питер.       Обадайя лишь грустно посмотрел на него и ухмыльнулся.       — Ты сам выбрал этот путь. Я предлагал все сделать иначе, но ради своего сына я готов пойти на что угодно, — проговорил Стейн, медленно вставая из-за стола, отодвигая стул, на котором сидел ранее огромной массой собственного тела. Рамлоу и еще один парнишка так и не сдвинулись с места, пиля взглядом Питера. Он знал эту схему. И знал, что сейчас произойдет.       Потому, едва только те потянулись за своими пистолетами, вытаскивая их из кобуры, Питер уже вскочил со своего места, с грохотом и одним резким движением переворачивая на них стол. Секундный эффект неожиданности — противники обескуражены, а Питер буквально долетел до пустующей барной стойки, ловко перепрыгивая её. Пули летели сначала в бутылки дорогого алкоголя, нещадно разбивая из с диким лязгом и треском. Пару отлетевших осколков долетали в Питера, но он укрыл свое лицо руками, потому весь основной урон получили именно они. На кровотечение парень не обращал никакого внимания: сейчас это меньшее, что должно было его волновать. Пит достал из кобуры свой пистолет, перезаряжая его. Если в первый раз фирменные пули Паркера его пощадили, то тут уже пощады не стоило ждать никакой. Оставалось лишь вовремя нанести удар, что сделать было — нереальной удачей. Их двое, вооружены они мощнее, а Пит один, да и тем более в столь неудобном костюме, совсем неподходящем для подобных перестрелок. Потому он тихо скинул с себя пиджак, оставляя тот за барной стойкой. Вооружившись пистолетом, он по привычке потеребил кольцо на безымянном пальце, не зная, что означает данный жест с его стороны. Вернее, он просто не помнил, что этот жест означал, но сути дела все это не меняло — он в полной заднице.       Хаотичная пальба прекратилась, на что Паркер даже, кажется, перестал и вовсе дышать. Он притаился, выжидая подходящий момент и рассчитывал количество шагов, которые делают мужчины, дабы те подошли на достаточное расстояние и он смог нанести решающий удар. Обадайя уже давно скрылся, будь он неладен, но с этим Паркер разберется потом. Он обязательно выяснит, о чем говорил мужчина и найдет его, но уж точно не сейчас. Это был вовсе не подходящий момент для выяснения подобного дерьма, на данный период времени его интересовал факт смерти находящихся рядом мужчин.       Зажмурил глаза крепко. Разжал.       Рывок вверх, пальба наотмашь. Зацепил ли он их, Питер не знает.       Две пули из двух пистолетов прямо в него. Неловкое движение не в ту сторону — пули прямо в него. Одна лишь попытка, а весь его план — это простое везение и теория вероятности. Падение.       Стук безвольно падающего за барную стойку тела. Тишина.       Кажется, это был конец.